Ваня Свинякин свернул от Сумского базара на улицу Культуры. Июньский вечер выдался душный и Ваня то и дело вытирал лоб носовым платком. Полноватый блондин среднего роста с голубыми глазами на круглом лице с утиным носиком, Ваня производил впечатление наивного и откровенного человека. Впечатление это, во многом обманчивое, происходило от Ваниной готовности улыбаться, шутить и поддерживать разговор. Свинякин работал врачом на скорой помощи. Он ещё и музыкальную школу закончил и радовал исполнением Генделя на фортепиано. Но главное, чем он в те отдалённые семидесятые был в дружеском кругу знаменит – это сочинением юмористических миниатюр. Трудно определить что и как он делал, но результат выходил неотразимо смешной. «Какие же средствА могли они предпрИнять, чтобы избежать себя и своих рОдных от стольких издевательств? Конечно нельзя!» - Это из лекции о Ромео и Джульетте. «Чтобы только как ты, как тебе, - говорил «калидор», «лаболант»!». «Кто не нёс твою пипочку сердца, чтобы на х... всех сдуло, всех, всех!» - Это из стихотворения на день рождения, которое кстати смертельно обидело жлобоватый адресат.
В данный момент Ваня направлялся к художнику Лёне. В голове Ваниной как всегда вертелся вихрь. Жизнь не радовала. Денег кот наплакал. Из одежды приличный вид имел только серый костюм, который и был на Ване в данный момент. Впрочем, и костюм этот далеко не нов и брюки уже пузырятся на коленях. Джинсов Ваня никогда не носил и не стремился, как остальные, собрать деньги и купить что-нибудь типа Леви-Страус. В Ваниной голове свистели мысли и планы: от ухода в ресторанные лабухи, что пропагандировал Чик, до смены специальности с терапевта на венеролога. Забегая вперёд, нужно отметить, что Ваня таки добился своего и разбогател в девяностые. Он сделался известным в Харькове наркологом-кодировщиком, то есть кодировал алкоголиков, и открыл даже собственный наркологический центр. Но до той поры ещё жить и жить. Пока что Ваня по материальному благосостоянию едва ли не уступал даже художнику Лёне.
У Лёни было весело. Собралась небольшая тёплая компания. Пили водку, закусывали чем бог послал. После третьей Ваня поднялся и зачитал новый опус под названием «Немая и Папка». Начинался он так: «Немая рассмотрела Папку среди несметных и снующих Рымлян. Сам в железной шапке, он боком брел по улице, безумно лгя себе о триедином вездесущем Нем(и прочем там). Конклав о целибате недавно кончился, и стайка кардиналов...» и т.д. «О, в Рыме в полдень! А Рым в двенадцать?!» Все ржали и аплодировали. Ваня здорово умел читать свои сочинения. Потом пили, потом Ваня на раздолбанном Лёнином пианино исполнил что-то из Генделя, сопя от усердия и вдохновения. Потом, поскольку автобусы и троллейбусы уже не ходили, все скинулись на такси для Вани. О, мгновение остановись! Не остановилось.
Не успели досчитать до десяти, и вот уже девяностые. У Вани ничего себе особняк с чугунными воротами, в котором располагается наркологический центр. Внутри всё отделано дубом и напичкано вполне современной на тот момент электроникой. Маленький Ванин кабинет, но битком набитый кожаными креслами, мебелью красного дерева, компьютерами и т.д. «Какой крошечный размах!». Это из другого Ваниного сочинения семидесятых. Всё в прошлом. Ничего Ваня давно уже не пишет. Зато уверен в себе, вокруг лебезящие сотрудники. На Ванины средства гастролирует симфонический оркестр, который всем Ване обязан и играет то, что Ваня рекомендует. И как завершение фантасмагории – Ваня издаёт единственную книгу стихов Славки Титаря. Подборка стихов лично Ванина. Книга на мелованной бумаге с ужасающими иллюстрациями в виде грифонов. Итак, нарколог издаёт книгу алкоголика. Ну что ж, бывает.
Внутри центра террор. Ваня в актовом зале на трибуне. В партере – алкоголики, сидят, выпучив глаза и разинув рты. Наслышаны. Слухом земля полнится. Ваня подходит к краю сцены с карандашом в руках, который он катает в пальцах. Начинает спокойно, потом постепенно заводится, или делает вид, что заводится, и уже орёт как резаный. В выражениях не стесняется. – Сволочи, паразиты! Вы знаете, что вас ожидает? Вы подохнете от цирроза печени, усираясь на людях! – Кое-кто в зале теряет сознание и оседает на пол. Их оттаскивают тренированные сотрудники. Кто-то просто мочится в штаны. После «лекции» кодирование. Ваня становится сзади кодируемого, который сидит на стуле, наклоняется к его уху и вдруг, топая ногами, бешено визжит: - Кодирую!!! - Кодируемый, как правило, заваливается на бок. Его поддерживают.
И что же? Куча благодарственных писем от родственников. Люди от страха некоторое время не пьют. Народ тёмный и легко внушаемый. У Вани дом – полная чаша, послушная жена, дети. Детей, впрочем, не видел, не знаю что за дети.
О, в Рыме в полдень!