Глава 60. Свобода или одиночество?

Ска­зоч­ным пер­со­нажам луч­ше все­го на­ходит­ся в ка­ком-ни­будь ска­зоч­ном мес­те, да­же ес­ли это бу­дет та­кая по­мой­ка, как Сто­риб­рук.
       Лю­дям с не­обыч­ной судь­бой не­чего де­лать в обыч­ном го­роде. Рис­ку­ешь зах­лебнуть­ся се­ростью и обы­ден­ностью.
       Это Кру­эл­ла по­няла уже на вто­рую не­делю сво­ей жиз­ни в го­роде Боль­шо­го яб­ло­ка.
       Стран­но. Она так меч­та­ла выр­вать­ся из прок­ля­того Сто­риб­ру­ка, так не­нави­дела его и всю эту ду­рац­кую ма­гию, веч­но ста­вящую под уг­ро­зу ее жизнь, но ког­да это слу­чилось, не мог­ла в пол­ной ме­ре нас­ла­дить­ся сво­бодой. На­вер­ное, с ней слу­чилось са­мое ужас­ное, что толь­ко мог­ло про­изой­ти ког­да-ли­бо – она ра­зучи­лась быть сво­бод­ной.
       Воз­можно, это ужас­ное чувс­тво прош­ло бы, будь у нее все то, что она по­теря­ла с ра­зоре­ни­ем Фай­нбер­га – ог­ромная вил­ла, мно­го де­нег, ужин в луч­ших рес­то­ранах го­рода, ях­ты, пу­тешес­твия, но­вые зна­комс­тва и не­ог­ра­ничен­ная тра­та средств. Но сей­час все­го это­го у нее не бы­ло, что де­лало ее са­мой обык­но­вен­ной, се­рой и неп­ригляд­ной жен­щи­ной, жи­тель­ни­цей ог­ромней­ше­го ме­гапо­лиса.
       Сбе­жав сю­да, она ду­мала, что об­ре­та­ет ос­во­бож­де­ние, а наш­ла толь­ко бес­ко­неч­ное оди­ночес­тво, ко­торое ни­чем за­пол­нить бы­ло нель­зя. Ко­неч­но же, она не стра­дала по это­му по­воду, точ­нее, за­купо­рила свои стра­дания, как ви­но в бу­тыл­ку, на са­мое дно ду­ши. Кру­эл­ла Де Виль не бы­ла бы со­бой, ес­ли бы ры­дала и би­лась в ис­те­рике с кри­ками: «За что?». Од­на­ко, та­кое по­ложе­ние дел ей со­вер­шенно не нра­вилось. Она мог­ла бы сколь­ко угод­но прок­ли­нать Сто­риб­рук, но в нем бы­ло од­но поч­ти ре­ша­ющее для нее пре­иму­щес­тво – все бы­ло ес­ли не бес­плат­но, то кри­чаще де­шево. Прав­да, и кри­чаще без­вкус­но, но, ко­го ин­те­ресу­ет вкус, ес­ли у те­бя нет де­нег на его оп­ла­ту?

       Обо всем этом она ду­ма­ет, ле­жа на жес­ткой пос­те­ли в но­мере оте­ля для сред­не­го клас­са. До­жилась. Столь­ко лет по­пыток ка­раб­кать­ся на­верх – и та­кое уд­ру­ча­ющее па­дение.
       Впро­чем, вре­мя от­ды­ха за­кон­чи­лось. Де­нег у нее поч­ти сов­сем нет, за два ме­сяца этой, по ее мер­кам, слиш­ком скром­ной жиз­ни она спус­ти­ла поч­ти все, в ос­новном, на си­гаре­ты и ал­ко­голь. Нуж­но бы­ло как-то ре­шать эту проб­ле­му. И Кру­эл­ле был из­вестен толь­ко один спо­соб.

       Быс­тро при­няв душ (во­да здесь бы­ла слиш­ком жес­ткая, Кру­эл­ла ста­ралась не за­сижи­вать­ся в ван­ной по­дол­гу и выс­каль­зы­вала при пер­вой воз­можнос­ти), она под­хо­дит к зер­ка­лу. Мож­но бы­ло зак­рыть гла­за и сде­лать вид, что она впол­не до­воль­на сво­ей жизнью и сво­ей внеш­ностью. Но это бы­ло не так. Вряд ли мож­но бы­ло быть до­воль­ной ус­та­лыми гла­зами и нап­ря­жен­ной ли­ни­ей рта. Не смот­ря на то, что прош­ло уже поч­ти два ме­сяца с то­го мо­мен­та, как Сто­риб­рук пе­рес­тал су­щес­тво­вать для нее, он все еще не ос­тавлял ее в по­кое. Этот ужас­ный го­род при­ходил во сне, буд­то бы звал к се­бе. Она соп­ро­тив­ля­лась, как мог­ла, ку­пила при­выч­ные для се­бя таб­летки от бес­сонни­цы, мно­го чи­тала, но… Соз­на­ние тре­бова­ло от­ды­ха, как и те­ло, и, сто­ило ей толь­ко от­клю­чить­ся, как пра­вило, на рас­све­те, она тут же про­сыпа­лась в кош­ма­ре, кри­ча от ужа­са. Ей снил­ся го­род, ох­ва­чен­ный вой­ной – тот са­мый мо­мент, та са­мая жут­кая ночь, ког­да они бо­ролись со все­ми Тем­ны­ми, не зная, прос­нуть­ся ли ут­ром, бу­дет ли еще один рас­свет.

       Бес­ко­неч­ные сны о са­мых тя­желых мгно­вени­ях, про­веден­ных в Сто­риб­ру­ке и в За­чаро­ван­ном ле­су, прес­ле­дова­ли ее. Хо­дили за ней по пя­там. Ес­ли бы она толь­ко зна­ла сна­добье, что­бы от это­го из­ба­вить­ся! Но она не зна­ла. Бес­сонни­ца ее из­му­чила, и, ко­неч­но, она прос­то не мог­ла спо­кой­но смот­реть на се­бя в зер­ка­ло. Да­же ес­ли бы она ос­лепла, все рав­но бы­ла бы уве­рена, что выг­ля­дит, как чер­то­ва ко­шел­ка. Да­же не смот­ря на то, ка­кое кол­довс­тво сот­во­рили с ее внеш­ностью чер­ни­ла ав­то­ра. Ус­та­лость бы­ла в ее гла­зах, а страш­нее ни­чего не мог­ло быть.

       В кон­це кон­цов, Кру­эл­ла сда­лась. Ос­ве­жив ли­цо то­ником, она по­дош­ла к шка­фу с ве­щами. Де Виль не бы­ла бы со­бой, ес­ли бы лез­ла за одеж­дой без це­ли, по­тому кро­ваво-крас­ное платье из­вле­чено на свет. Кру­эл­ла оде­ва­ет­ся, но де­ла­ет это не­хотя. Еще боль­ше крас­ной по­мады. Еще боль­ше ту­ши. Еще боль­ше внеш­ней бра­вады за внут­ренней пус­то­той. Вы­сокие каб­лу­ки – средс­тво об­ма­нуть пуб­ли­ку. Уве­рен­ный шаг – спо­соб скрыть внут­реннюю тре­вогу и рас­те­рян­ность.

       Внут­ри она дав­но уже пус­тая. Опус­то­шен­ная.

       Хо­тя, ког­да она за­ходит в зал ка­зино, по ней это­го не ска­жешь. Ско­рее, Кру­эл­ла выг­ля­дит, как ле­ди, го­товая спус­тить па­ру со­тен бак­сов в пус­то­ту, как про­жига­тель­ни­ца жиз­ни, как чер­то­ва обыч­ная пус­тышка. Хо­тя, мо­жет, она та­кой дей­стви­тель­но бы­ла. В пос­леднее вре­мя она уже ни в чем не уве­рена.

       Про­ще бы­ло та­щить­ся по го­род­ским ули­цам, гром­ко уби­ва­ясь от пус­то­ты ду­шев­ной и сот­ни раз пов­то­рять один и тот же воп­рос: «Как я до­кати­лась до та­кой жиз­ни?», но Кру­эл­ла бы­ла не из та­кого сор­та лю­дей. Внут­ренний бунт, кле­кочу­щий в гру­ди, не мог най­ти на­руж­но­го вы­хода. Она бы ни­ког­да это­го не до­пус­ти­ла. Вой­дя в зал, она бег­ло ос­матри­ва­ет по­сети­телей, осо­бо прис­таль­но – муж­чин. Они на нее не смот­рят, раз­ве что бро­са­ют па­ру бег­лых взгля­дов. Как на но­вую при­ман­ку, на ку­сок све­жего мя­са, но не бо­лее. Их всег­да боль­ше вол­ну­ют день­ги и азарт, чем жен­щи­ны.

       Ам­плуа «ле­ди уми­ра­ет от ску­ки» нра­вилось ей ку­да мень­ше, чем еще один из­люблен­ный об­раз – «да­ма в бе­де». Это был не са­мый дей­ствен­ный спо­соб отыс­кать жер­тву на ве­чер, к то­му же, ког­да она изоб­ра­жала ду­шев­ные стра­дания, ей ве­рило ку­да боль­ше лю­дей. Так по­велось еще со вре­мен от­чи­мов, со вре­мен Ай­зе­ка. Но в ка­зино не бы­ло мес­та тем, кто в бе­де. Толь­ко про­жига­телям жиз­ни, ле­нив­цам, глуп­цам и иди­отам. За­то они го­товы бы­ли спус­тить доб­рую часть сво­его лич­но­го сос­то­яния ра­ди кра­сивой иг­рушки.

       - Джин, до­рогой! – ко­рот­ко бро­сила она бар­ме­ну, блес­нув до­воль­ным взгля­дом. Ей оп­ре­делен­но нуж­но бы­ло пой­ти учить­ся в те­ат­раль­ном. Сняв пер­чатки и валь­яж­но бро­сив их на стой­ку, она ску­ча­юще вы­пяти­ла гу­бы. Не­нави­дела де­лать это, но за­то на это ло­вились глу­пые, как проб­ки, муж­чи­ны. При­митив­ные су­щес­тва.
       - Как всег­да, мисс Де Виль – снис­хо­дитель­но улы­ба­ет­ся он.


       Кру­эл­ле не нра­вит­ся этот тип. Слиш­ком наг­лый взгляд, слиш­ком крив­ля­ющи­еся в по­добии улыб­ки гу­бы, слиш­ком мно­го снис­хо­дитель­нос­ти по от­но­шению к ней. Хо­тя, ког­да он по­да­ет ей за­каз, она не мо­жет ус­то­ять пе­ред соб­лазном сно­ва пот­ро­гать его ко­жу.

       - О, ка­кой гла­день­кий! – вос­хи­щен­но вы­дыха­ет она, по­ка он не от­нял ру­ку по при­выч­ке. – Вос­хи­титель­но! Мне так хо­чет­ся сод­рать с те­бя ко­жу, до­рогой!
       - Нет!
       - Ну, хо­тя бы с кос­тя­шек!
       - Нет!
       - Ну, взгля­ни на это как на от­ше­луши­вание!
       - Нет!
       - Фу, ка­кой! – оби­жен­но на­дува­ет гу­бы Кру­эл­ла.
       - Ваш джин – бар­мен иг­ри­во прид­ви­га­ет к ней ста­кан.
       - Ка­кой ты скуч­ный, как там те­бя зо­вут, до­рогой? Я все­го лишь хо­тела по­иг­рать.
       - Я не иг­рушка.

       Как и сле­дова­ло ожи­дать, его рь­яная ти­рада не вы­зыва­ет у Кру­эл­лы ни­чего, кро­ме ра­зоча­рован­но­го вздо­ха. И она еще счи­тала Сто­риб­рук скуч­ным! Да в этом хва­леном го­роде боль­шо­го яб­ло­ка, на этом ма­лень­ком ос­тро­ве, за­битом людь­ми, бы­ло еще бо­лее скуч­но, чем в нуд­ном, ни­кому не из­вес­тном, не обоз­на­чен­ном ни на од­ной кар­те ми­ра Сто­риб­ру­ке!
       По­тому, по­раз­мыслив, она не наш­ла ни­чего луч­ше­го, кро­ме как за­нимать­ся сво­им при­выч­ным де­лом – са­мозаб­венно пить.

       Она дав­но уже то­нет в по­рах ал­ко­голь­но­го заб­ве­ния, хо­тя все еще изоб­ра­жа­ет из се­бя ве­селую, до­воль­ную жизнью, раз­битную ле­ди. На­мере­ние най­ти, на­конец, спон­со­ра, или хо­тя бы под­за­рабо­тать де­нег на вы­пив­ку, уже за­быто. На­вер­ное, та­кая она – сво­бода. От нее, ока­зыва­ет­ся, то­же мож­но за­выть. Впро­чем, она не бы­ла бы со­бой, ес­ли бы не на­учи­лась дер­жать чувс­тва при се­бе.

       Си­гарет­ный дым взры­ва­ет одур­ма­нен­ный мозг, и, не будь ее уме­ние си­деть на сту­ле, за­кинув но­гу за но­гу до­веден­ным до ав­то­матиз­ма, она бы спол­зла под бар­ную стой­ку. Она уже да­же не за­да­ет се­бе воп­рос, че­го хо­тела от се­год­няшней но­чи, по­тому что не пом­нит. Ал­ко­голь по­мога­ет за­лечить лю­бые ра­ны, кро­ме ду­шев­ной бо­ли. От этой за­разы ни чер­та не по­мога­ет, ка­жет­ся.

       Кра­сав­чик-бар­мен боль­ше не раз­дра­жа­ет. С двад­ца­той по­пыт­ки она за­пом­ни­ла-та­ки, что его имя Мор­дред и по­рази­лась то­му, как оно зло­веще зву­чит. На за­меча­ние, что у нее са­мой имеч­ко не луч­ше, лишь по­жала пле­чами: что же по­делать. Он под­ли­ва­ет ей джин и чис­тый вис­ки, а ей все ма­ло. Хо­чет­ся зап­рыгнуть к не­му на бар­ную стой­ку и пля­сать. В кон­це кон­цов, раз­ве она не дол­жна нас­лаждать­ся сво­ей сво­бодой, или оди­ночес­твом?

       Пь­яный взгляд все же не нас­толь­ко пь­яный, что­бы не за­метить, что по­сети­телей рез­ко по­уба­вилось. Стран­но – не от то­го ли, что они охот­но спус­ти­ли все свои день­ги в этом адо­вом мес­течке? А у Кру­эл­лы и де­нег нет. Пос­ле это­го ку­тежа пос­ледние фи­нан­сы в бук­валь­ном смыс­ле зат­кну­ты в глот­ку. Черт возь­ми – та­кая она, сво­бода? Или та­ково оди­ночес­тво?

       - Здесь так пус­то, до­рогой? Ка­кого чер­та?
       - Уже ут­ро – рав­но­душ­но по­жима­ет пле­чами кра­сав­чик.

       Уди­витель­но. Здесь и вре­мя ина­че идет, что ли? Или она прос­то за­была, как оно на са­мом де­ле ощу­ща­ет­ся, по­ка тор­ча­ла в Сто­риб­ру­ке?
       - О – пь­яно ки­ва­ет Де Виль. – Тог­да выпь­ем за ут­ро.
       - Мне ка­жет­ся, те­бе дос­та­точ­но – Мор­дред де­лови­то по­казы­ва­ет нес­коль­ко пус­тых бу­тылок пе­ред со­бой. Наг­лец, с ка­ких пор ему ре­шать, что дос­та­точ­но, а что нет для сво­бод­ной жен­щи­ны? Она с воз­му­щени­ем смот­рит на не­го. Ка­жет­ся, с дру­жес­твен­ным от­но­шени­ем к не­му она пе­ребор­щи­ла.
       - Я сво­бод­ная да­ма, я са­ма ре­шаю, ког­да мне хва­тит, до­рогой – ши­пит она злоб­но, страш­но воз­му­щен­ная та­ким от­но­шени­ем. По­чему вся­кая со­бака счи­та­ет, что име­ет пра­во ука­зывать ей, как жить?

       Мор­дред не пря­чет ус­тавше­го вздо­ха, но до­бав­ку ей на­лива­ет. Кру­эл­ла прог­ла­тыва­ет зал­пом, под­ни­ма­ясь, но тут же па­да­ет грудью на стой­ку. Черт возь­ми. Ка­жет­ся, ей дей­стви­тель­но хва­тит.

       - Лад­но – ки­ва­ет она, бро­сая ском­канные бу­маж­ки на стой­ку, - ты, по­хоже прав. Мо­жет, от­ве­дешь ме­ня до­мой, до­рогой?

       В одур­ма­нен­ном моз­гу мель­ка­ет мысль, что де­нег мо­жет не хва­тить. Су­дя по снис­хо­дитель­но­му, лу­каво­му взгля­ду кра­сав­чи­ка за бар­ной стой­кой, так и есть. Кру­эл­ла уже при­гото­вилась кри­чать и ку­сать­ся, до­казы­вая, что луч­ше ся­дет в тюрь­му, чем бу­дет от­ра­баты­вать долг по­судо­мой­кой на мес­тной кух­не. К счастью, Мор­дред ока­зал­ся ку­да мень­шим не­годя­ем, чем она счи­тала.

       - Пос­ледняя бу­тыл­ка за счет за­веде­ния, мисс Де Виль.

       Кру­эл­ла рас­плы­ва­ет­ся в счас­тли­вой улыб­ке. О, это бы­ло так ми­ло, а еще у это­го бар­ме­на все же уди­витель­но глад­кая ко­жа. Как поп­ка у мла­ден­ца. Ах, жаль с мла­ден­цев нель­зя снять ко­жу. Она бы точ­но пос­та­ралась. Сши­ла бы се­бе пер­чатки или муф­ту.

       - Спа­сибо, до­рогой! – си­яет Де Виль, тя­ня ру­ку к его ще­ке, но кра­сивый уп­ря­мец, вновь оза­рив зал сво­ей хит­рой ух­мылкой, ос­то­рож­но уби­ра­ет ее ла­донь, опять соз­да­вая меж­ду ни­ми дис­танции. Эх, а ведь та­кой же­ребец был бы от­личным ук­ра­шени­ем ее пос­те­ли. Очень жаль, что он та­кой пе­ребор­чи­вый. Впро­чем, это же Нью-Й­орк. Здесь ник­то не хо­чет за­даром раз­ве­ять тос­ку да­мы, а пла­тить за секс Кру­эл­ла не со­бира­лась. Все-та­ки не на му­сор­ке же се­бя наш­ла.

       - Так до­ведешь ме­ня до­мой, м? – она соб­лазни­тель­но тя­нет­ся к не­му гу­бами, скло­ня­ет­ся всем те­лом к не­му. О, она сос­ку­чилась по муж­ской лас­ке силь­нее, чем ду­мала. Но уп­ря­мец неп­рекло­нен: по­да­ет ей пер­чатки, что так и ле­жат на стой­ке, раз­ве что в раз­ных мес­тах и, ко­рот­ко по­цело­вав за­пястье, ка­ча­ет го­ловой.
       - Про­тив­ный, до­рогой! – фыр­кнув, она вы­ража­ет свое не­доволь­ство, и, не будь она столь пь­яна, у нее от­лично бы по­лучи­лось изоб­ра­жать през­ре­ние.
       - Я на ра­боте, мисс Де Виль – хо­лод­но осаж­да­ет ее он, хо­тя они, вро­де бы, пе­реш­ли на ты.

       О, да ну его к чер­ту! В кон­це кон­цов, она сво­бод­ная жен­щи­на и мо­жет нас­ла­дить­ся ве­чером без ка­ких-то там за­уряд­ных муж­чин. Уже в сле­ду­ющую ми­нуту она ухо­дит, по­махав во­лоса­тому бу­тер­бро­дику ру­кой. Пусть ску­ча­ет, оче­вид­но, она еще дол­го здесь не по­явит­ся.

       Ей неп­ло­хо бы по­думать, где взять де­нег, по­тому что фи­нан­со­вое по­ложе­ние рав­но ка­тас­тро­фе, а еще – что во­об­ще де­лать даль­ше в го­роде, где все по­меша­ны на день­гах так же, как Сто­риб­рук на ма­гии. И она обя­затель­но по­дума­ет об этом и о мно­гом дру­гом, но толь­ко ког­да прот­резве­ет.

       По­тому, вой­дя в отель, она быс­тро спе­шит очу­тить­ся в сво­ей ком­на­те.

       - Мис­сис Фай­нберг! – зна­комый го­лос зас­та­вил ее ог­ля­нуть­ся.

       Черт, ну что еще нуж­но швей­ца­ру? Вы­бить из нее ча­евые за то, что пред­ло­жит до­нес­ти ее до но­мера на ру­ках? Ру­ки у не­го креп­кие, вот толь­ко ее ко­шелек пуст. Так что, обой­дет­ся без это­го удо­воль­ствия.
       - Да, до­рогой? – она щу­рит­ся, пы­та­ясь скон­цен­три­ровать­ся на ли­це пар­нишки, хо­тя вы­ходит это от­кро­вен­но пло­хо. С та­ким ко­личес­твом вы­пито­го хо­рошо, что она во­об­ще спо­соб­на сто­ять на но­гах. И да­же поч­ти не ша­тать­ся из сто­роны в сто­рону, слов­но прос­нувший­ся вес­ной мед­ведь.
       - К вам при­ехал суп­руг. Он ждет в ва­шем но­мере.
       - Суп­руг? Что за ерун­да, до­рогой, я же…

       Вот черт. Она при­куси­ла язык, вов­ре­мя вспом­нив: здесь не зна­ют, что она раз­ве­дена, по су­ти, она все еще за­мужем. С эти­ми сто­риб­рук­ски­ми прик­лю­чени­ями, на­чав­ши­мися пос­ле арес­та му­жень­ка и все­го его иму­щес­тва, она прос­то не ус­пе­ла по­дать на раз­вод. Не до то­го бы­ло. По­тому, она лишь ки­ва­ет, по­казы­вая свою бла­годар­ность за ин­форма­цию.

       Чер­тов Фай­нберг. Его уже вы­пус­ти­ли из тюрь­мы? На­шел все же ад­во­ката, ко­торо­му уда­лось его от­ма­зать? Мо­лодец, ни­чего не ска­жешь. И толь­ко она – ужас­ная не­удач­ни­ца, оди­ноко ко­рота­ющая дни в ду­рац­ком оте­ле. Хо­тя нет, ка­жет­ся, это все же на­зыва­ет­ся «сво­бод­ная жен­щи­на».

       У нее зап­ле­та­ют­ся но­ги, те­перь уже про­ще ид­ти, по­тому что све­жий воз­дух нес­коль­ко раз­ве­ял пох­мелье. Но по­ход­ку твер­дой все рав­но не на­зовешь. Черт. Этот прок­ля­тый гов­нюк тут же за­метит, что она пь­яна и нач­нет из­де­вать­ся. Не прос­тит дав­них из­де­вок с ее сто­роны над ним. Фай­нберг – чер­то­ва мсти­тель­ная ско­тина.

       К но­меру она под­хо­дит, пол­ная ре­шимос­ти во что бы то ни ста­ло выс­та­вить его от­ту­да, да как мож­но быс­трее. Рас­пахнув дверь, бук­валь­но вва­лива­ет­ся в ком­на­ту, на­валив­шись впе­ред всем те­лом.

       На сто­ле – бу­кет цве­тов, ужин на дво­их и бу­тыл­ка шам­пан­ско­го. Джентль­мен­ский на­бор. Вот толь­ко гос­тя, сто­яще­го у ок­на и с фи­лософ­ской за­дум­чи­востью со­зер­ца­юще­го в не­го мир, вряд ли мож­но наз­вать джентль­ме­ном.

       - Твою мать! – по­забыв обо всех пра­вилах при­личия, смач­но ру­га­ет­ся Кру­эл­ла. – Ка­кого чер­та ты здесь де­ла­ешь?

       Ее ви­зитер мед­ленно обо­рачи­ва­ет­ся, поз­во­лив до­воль­ной улыб­ке пол­зти по его гу­бам:

       - И те­бе доб­рое ут­ро, Кру­эл­ла. Я те­бя ждал.

       Она с шу­мом опус­ка­ет­ся на пос­тель, рас­те­рян­но смот­ря то на не­го, то на ужин на сто­лике. По­хоже, ее сво­бода, или оди­ночес­тво, за­кон­чи­лись. Толь­ко вот она не зна­ет, сто­ит ли ра­довать­ся та­кому по­воро­ту.