310117
Кто такие советские партизаны? Сразу оговорю, что славные партизаны Ковпака, Сабурова, Медведева не имеют отношения к моему рассказу. Речь пойдёт о призываемых на летние сборы на два-три месяца, а это был контингент ещё тот, ведь в советское время очень ценили хороших и добросовестных работников и в армию на сборы сплавляли всякое барахло, типа Вани Доскина. Кто такой И. Доскин я напишу потом, сейчас рука не поднимается. Я видно что-то не недодал начальству и меня с тёплого уютного места в столовой, забабахали командиром взвода к этим потомкам Гарибальдийцев. На два месяца.
А события развивались так: Сначала лагерь партизан располагался в нашей новой казарме на четвёртом этаже, в запасном помещении, но увидев во, что превратили казарму эти потомки Пархоменко, наш зам. командира майор Джага (Жданов) чуть не поседел, побежал к командиру полка, чтоб он остановил разрушение казармы и её превращение в хлев. Увиденное так потрясло Жданова, что он даже забыл на мгновение, что он главный их начальник: в казарме стоял зловонный спиртоодекалонный запах, партизаны валялись в разных позах на койках, кто как упал и в чём. Только в углу, где играли в буру на деньги он заметил наиболее трезвых, но подумал и развернулся к выходу, где на него сразу наскочил затаренный под завязку одеколоном Тройной, невысокий партизанит.
Выкладывай одеколон,- приказал он партизаниту!
Да пошёл ты майор, я что ли из-за тебя по голове получать должен?
Тогда майор попытался сыграть на долге перед родиной, чести погон.
На, что реакция была неадекватная, нарушитель сразу оторвал оба погона и бросил их к ногам офицера, со словами,- ах ты начальник, да я и так четыре года отпахал в стройбате, на атомном объекте, в гробу я тебя видел, и он протолкнулся в казарму гремя одеколонами. Жданов даже не решился строить партизан для проверки, так как атмосфера в казарме была накалена до предела, ибо накануне посланный в гастроном, на туб санаторий гонец с последними деньгами, вернулся пустой без водки и плёл какую-то ахинею, о том, как он потерял тринадцать бутылок. За всё это он получил, конечно, в морду от пославшего его сообщества, досталось ему не мало. Однако водка от этого не объявилась, как впрочем, и деньги. Тут партизаны задумались о смысле бытия, но без водки они его не представляли.
Но водка пропала-то, в неизвестном направлении. Гонец объяснил всё так: подойдя к перелазу в заборе и прикинув, что ему не протиснуться в дырку с десятью бутылками за пазухой (три других были в карманах) он глянул в дырку и не увидел ничего кроме кустов акации, попробовал расширить её, но не смог. Тогда он выставил тринадцать пол литр на траву за оградой, благополучно неспеша протиснулся на территорию воинской нашей части.
Этот перелаз был сделан с умом, прямо в кустах окружающих с тыла штаб нашего полка, меж забором да акациями пролегала тропинка незаметная в сторону казармы, петляя по кустарникам. Когда посланец Загибатуллин протиснулся в дыру,а затем глянул на травку, у него на голове сами зашевелились волосы, водки не было и в помине, на траве было пусто.
Скоро Жданов докладывал всю обстановку командиру, трясясь от этого безобразия и анархии. Немного подумав, они решили завтра выселить этот контингент в палатки на берег озера, в летний лагерь. О подробностях они и проговорили до темноты.
Пролетело лето, уехали по домам наши милые партизаниты, с ними я даже съездил на учения,постреляли из гаубицы, очень был рад, что остался жив. Один раз во время учений на полигоне, когда стреляло всё, что возможно, партизаны рванули на тягаче в деревню за водкой прямо через обстреливаемые квадраты, как они остались живы-ума не приложу. Мне потом дали за это строгий выговор.
А тайну пропажи водки мы узнали только зимой. Оказалось в тот момент,когда упитанный татарин переставлял водку за ограду, там оказался дежурный по части капитан Макаров, зашедший туда по малой нужде. Валера мужик довольно крупный, он быстро собрал неожиданный урожай белоголовой, распихав её куда придётся, а когда из лаза показалась нога Загибатуллина, он просто ушёл в кусты.
Да, ещё заявил он нам при рассказе, что совесть его не мучила, не надо дескать нарушать устав Советской Армии.