После взрыва над бухтой царила мёртвая неестественная тишина.
Хоук на руках перенёс Тони в кубрик и уложил на стол. С момента его ранения прошло около получаса. Леди Гилфорд пощупала его пульс и сказала:
-Пульс хорошо прощупывается и не очень частый.
-Это хорошо? – спросила я.
-Откуда мне знать, - пожала плечами она. – Я же не врач. Мне самой спину доской отшибло. У кого бы спросить, хорошо это, или плохо. Но, что уж есть, то есть. Другого не дано. Я не очень сильна в медицине, но природное чутьё мне подсказывает, что без этой стрелы в шее ему должно стать гораздо лучше.
Времени для образования кровяного сгустка прошло достаточно, и если мы с тобой сейчас не сдерём его, крови много не вытечет.
-А если сдерём? – спросила я.
-Все там когда-нибудь будем, - вздохнула графиня. – Но не век же ему сидеть со стрелой в шее. Придётся рискнуть. Мистер Хоук, подайте мне пилу с самыми мелкими зубчиками, какая только найдётся в плотницком ящике. Надо наконечник отпилить.
Отпилив наконечник, графиня перекрестилась и выдернула стрелу. Тони слабо застонал. Крови вышло немного. Графиня промыла рану морской водой и наложила повязку.
-Теперь вся надежда на Бога. Молиться, молиться и молиться.
Хоук осторожно переложил мальчика со стола на свою собственную койку.
-Здесь ему будет удобнее, - сказал моряк.
Вернувшись на палубу, мы заняли свои позиции в ожидании новой атаки дикарей. Но, видимо, наш взрыв нагнал такого страху на островитян, что желающих атаковать судно больше не находилось.
Так мы прождали около часа.
-Пора, - сказал Доу. – Сейчас, или никогда. Через полчаса начнётся отлив.
Наши брашпили были оборудованы зубчатыми колёсами, что в несколько раз облегчало работу. Обычно для того, чтобы выбрать якорь требовался один человек. Но теперь нам предстояло сдвинуть судно с мели. На этот случай в барабане брашпиля были сделаны специальные отверстия. Вставив в них рычаги, мы могли подключить к работе сразу троих матросов. Один вращал ворот за рукоятку, другие двое за рычаги.
Хоук, Доу и О’ Нил взялись за работу. Они налегли на рычаги и сумели повернуть правый брашпиль на полтора оборота. Переставили рычаги на левый брашпиль. Ещё два оборота. Снова перешли к правому. Ещё пол оборота. Снова к левому. И вдруг свершилось чудо. Мель отпустила свою жертву. Брашпиль стал подаваться всё лучше и лучше. Судно медленно развернулось кормой к берегу, и с каждым новым поворотом брашпиля, стало удаляться от берега примерно на ярд. Теперь уже брашпиль вращался легко. Достаточно было усилий одного человека. Судно покорно двигалось к якорю
Все встретили это событие радостными возгласами.
Потом матросы подняли на борт шлюпку. Это они легко сделали втроём. Потом подняли оба якоря и распустили косую бизань, чтобы выйти из бухты, лавируя против встречного ветра.
-Ну, что же, господа, - сказал Хоук. - Сейчас наша с Тони вахта. Сегодня я буду нести её один. Времени терять нельзя. Важно выйти в открытое море до темноты, а там уж сам чёрт нам не страшен. Будем идти, не теряя времени.
-Мистер Хоук, - сказала я. – Как же вы без Тони? Ведь для управления судном требуется два человека. Вы сами говорили.
-Говорил, дочка. Но ты ведь понимаешь, вахты две, а нас трое. Три на два не делится. Придётся мне обойтись своими силами. Наш штурвал имеет специальный стопор – штырь, выдвигающийся из стойки штурвала. Оказавшись между спицами рулевого колеса, этот штырь фиксирует штурвал в нужном положении. Оба шкота закреплены здесь , на кормовом возвышении, в двух ярдах от штурвала. Даже при перемене ветра, я могу в полном одиночестве травить, или выбирать шкоты. Помощь напарника может понадобиться только для того, чтобы взять рифы, или убрать паруса. Если пойму, что один не справлюсь, ударю в колокол. А пока ветер хороший. Шкоты затянуты как раз так, как нужно. Почему бы мне не постоять у руля одному?
-А можно, я буду помогать вам?
-Ты? Вот удивила! Ты же не умеешь?
-Нет. Но вы ведь научите меня?
-Ишь, какая прыткая! А графиня тебя отпустит? Кто распустит ей шнурки на спине?
-Я только помогу ей с туалетом, и сразу же вернусь к вам.
-А как же ваши нежные ручки? Они мигом покроются мозолями.
-Вспомнили, мистер Хоук! Все мои мозоли остались на ручках насоса. А кроме того, вся палуба утыкана стрелами и присыпана песком. Её нужно отмыть. Не можете же вы один, и управлять судном, и драить палубу.
-А вы что скажете, кэп? - Хоук посмотрел на шкипера.
-Под твою ответственность, Эдуард, - ответил тот. – Ты же мой помощник. Вахта твоя, ты и решай.
-Минуточку! – вмешалась леди Гилфорд. – Матрос ранен и нуждается в замене. Это я понимаю. Но повар тоже ранен и тоже нуждается в замене. Значит, Бетти сдадим в матросы, а на кухню кого? Уж не меня ли? Графиню на кухню! Вы в своём уме?
-Не беспокойтесь, красивая госпожа, - сказал Аякс. – Еды всё равно нет. Так что готовить не придётся. У нас остался один ящик сухарей и четыре бочонка воды. Аякс может со спокойной совестью лежать и болеть. Куриц вместе с клетками унесло взрывом. Кормить их больше не надо, клетки чистить не надо.
-Рай для лентяя, - подвела итог графиня, - Ладно, будь по твоему, Бетти. До первого порта можешь поиграть в матроса.
-Только, леди, - выдайте ей какие-нибудь штаны, - попросил Хоук. - А то ведь вахтенный в юбке! Нас медузы засмеют!
-Везёт тебе, Хоук, - вздохнул шкипер, - ночь, звёзды, ты наедине с красивой девушкой. Желаю тебе приятной вахты, старик.
Я быстро переоделась и вернулась на палубу. Надо сказать, что ещё на Барбадосе леди Гилфорд купила две пары мужских штанов и две рубашки. Серый комплект для меня и чёрный для себя. Видимо, графиня предвидела, что они могут понадобиться.
-Ну, что, юнга Смитт, начнём работу – сказал Хоук.
И работа началась. Сначала надо было вытащить все стрелы, что вонзились в борта, палубу, мачты нашей фелюки. Потом, надо было вымести и выбросить за борт весь песок, все камни и щепки
-Ну, вот, мистер Хоук, вы намусорили, а юнге чистить! – шутила я.
Потом я поменяла свечу в кормовом фонаре. Потом, мистер Хоук отдал мне штурвал и закурил свою трубку. Он показал мне, как устроен компас. Оказалось, что медное кольцо вокруг стекла можно поворачивать. На этом кольце есть отметка. Нужный курс указывался поворотом этого кольца. Рулевому надо только следить, чтобы конец стрелки указывал на отметку.
Хоук несколько раз поменял курс, чтобы я научилась поворачивать и одерживать судно. Колесо вращалось легко. Я пребывала в восторге от того, что одним движением рук могу развернуть многотонное судно. О, какое ощущение радости и свободы испытываешь от такого могущества.
-Вот, юнга Смит, - говорил Хоук. - На нашем судне два косых паруса треугольной формы.
-Они похожи на плавники акулы, или дельфина! – сказала я.
-Пожалуй, - согласился Хоук. - Диагональная шкаторина пришнурована к рею.
-Как пришнурована?
-Обыкновенно, как дамский корсет. Только шнурочек потолще и подлиннее. И каждый парус управляется только одной снастью – шкотом. Запомни, шкот это верёвка привязанная к свободному углу паруса.
-А как ими управлять?
-Менять длину шкота. Когда идёшь по ветру, шкот надо удлинять , когда идёшь навстречу ветру, шкот надо укорачивать. Вот и вся премудрость.
-И всё?
-Всё.
-Так просто?
-Так просто. Это же фелюка! Вот с прямыми парусами мороки будет побольше. У прямого паруса два свободных угла, и два шкота – правый и левый. Шкоты тянут углы паруса назад. Но есть ещё две снасти, которые тянут углы паруса вперёд. Они называются галсы. И ещё две снасти привязаны к концам рея, чтобы разворачивать рей. Итого шесть снастей. Чтобы изменить положение прямого паруса, надо три из этих снастей потравить, и три снасти затянуть. Попросту говоря, прямой парус управляется шестью верёвками, а наш латинский парус – одной верёвкой.
-Вот это да! – воскликнула я. – Получается, что с косым парусом в шесть раз меньше работы, чем с прямым?
-Не в шесть раз, а гораздо меньше. При смене галса, к шкоту косого паруса вообще не нужно прикасаться. Просто поворачиваешь штурвал, и готово. Ветер сам перекладывает твой парус с одного борта на другой.
А если у тебя парус прямой, его приходится разворачивать вручную. Для этого надо привести в движение все шесть снастей. И тянуть их не абы как, а согласованно. Для этого требуется слаженная работа троих матросов. Ну и боцман должен их работой руководить. А ежели кто делает не то, в зубы ему!
-На «Апостоле Фоме» было семь прямых парусов! – воскликнула я, - и каждым управляли три человека?
-Нет, юнга. По три человека управляли только двумя нижними парусами. Остальные паруса управлялись одним человеком каждый. Ведь их шкоты прикреплены к рею нижнего паруса. И галсы им не нужны. Но всё равно это двенадцать человек, включая рулевого. Плюс боцман, плюс капитан, или его помощник, смотря, чья вахта, плюс вперёдсмотрящий, плюс лотовый, плюс кок. Ведь на шестнадцать ртов надо готовить. Итого семнадцать человек. Поскольку вахты две, значит тридцать два. А ещё врач, квартримейстер, штурман, канониры.
-Да, много, - согласилась я. – но вот чего я не понимаю, если с прямыми парусами так много мороки, зачем тогда они нужны? Почему бы на всех судах не установить косые паруса?
-У прямых парусов есть одно преимущество, - ответил Хоук. - Их можно установить поперёк корпуса судна. И если ветер попутный, это даёт максимальную скорость при минимальном крене. Косой парус так не установишь.
-Но Мистер Доу говорил, что наша фелюка очень быстроходна.
-Да, она быстроходна. Но ведь быстрота зависит не только от парусов, но и от глубины осадки, от загрузки, от формы корпуса, да и от способа обшивки. Если доски нашиты внахлёст, площадь трения возрастает, а если гладью, как у нас, тогда трение минимальное.
У Святой Екатерины острые обводы, малая осадка, обшивка гладью, днище хорошо очищено от моллюсков.
Но у косых парусов есть ещё одно преимущество. Если паруса косые, менять галс можно любым способом – разворачиваться к ветру хоть носом, хоть кормой. У нас эти повороты называются оверштаг и овервинд. А судно с прямыми парусами, не может развернуться к ветру носом. Если это произойдёт, ветер ударит в его прямые паруса и остановит судно. А остановившись, оно перестанет слушаться руля. Вот почему им приходится выполнять повороты только овервинд. А если лавируешь против ветра, это и времени занимает больше, и проигрываешь часть уже пройденного расстояния, да и команде работёнка по разворачиванию парусов. Наши же косые паруса от встречного ветра просто похлопают, как флаги на ветру и сами перекинутся на другой борт. Вот почему в манёвренности с фелюкой не может сравниться ни барк, ни корабль. Разве только шебека, или шхуна.
-А что такое шебека?
-Такая же фелюка, только с тремя мачтами, ну и подлиннее, конечно. Она очень популярна у алжирских пиратов.
-А шхуна?
-Тоже судно с косыми парусами. Только паруса другой конструкции – трисели, или шпринтовые. Но это тебе ни к чему. Учись управлять тем, что есть. Чуешь, ветер изменился. Нас начинает больше кренить на левый борт. Это значит, что нужно чуть ослабить шкоты. Пока держи штурвал, и смотри, как я ослаблю грота шкот. Смотри внимательно и всё запоминай. Потом ты передашь мне штурвал и сама сделаешь то же самое с бизань шкотом.
Когда мистер Хоук ослабил шкот большого паруса, судно заметно прибавило ходу и стало меньше крениться на бок.
Потом я, подражая ему, так же отвязала конец бизань шкота и потравила его. Благодаря волшебной силе блоков, это оказалось не очень трудным. Когда мистер Хоук сказал, что травить достаточно, я снова закрепила конец шкота за специальную скобу.
-Вот и всё, мисс Смит, наша вахта кончилась, - сказал Хоук и перевернул песочные часы. Потом он ударил в колокол, извещая шкипера и ирландца о том, что наступила их вахта.
Вскоре оба они вышли на палубу и подменили нас.