«Виктор Астафьев Наказание талантом...», (Екатерина Лукиан)
http://www.proza.ru/2017/02/11/936
Прошло больше, чем полстолетия после войны, а Виктор Астафьев все так же не понят в рассказе "Солдат и мать" и, боюсь, стал еще более далеким от очерствевших сердец читателей, судя по нападкам автора статьи.
Цитаты из высказываний Екатерины в обсуждении ее статьи:
"Мать воспитавшая предателя, не заслуживает ничего".
"Страдать за предателей - значит быть способным на предательство".
"Думается, надо, «талантам» и даже гениям запретить «страдать за всех», за тех, кто ведёт себя нагло и пошло, не заводить в заблуждение малолеток".
"Он (В. Астафьев Р,Р.) расписывал её(героиню) как настоящую русскую женщину, чуть ли ни мученицу, чтобы фашистам показать, какой он "гуманный". (Это в 1954 году! Р.Р.) Для этого он оболгал собственную мать, которая умерла, когда ему было 7 лет. А он в рассказе солгал, что она не хотела его отпустить на войну".
"Астафьев выступает против всякой войны, в том числе и против справедливой, освободительной. Такие люди назывались сектантами, пацифистами". (Екатерина Лукиан)
Как же так? Почему мы снова ожесточились, почему стали недостойными наших писателей-фронтовиков, участников и детей войны?
"Годы прошли, люди не осудят. Они научились кое в чем разбираться, кое-что друг другу прощать. Замечаю я: добрее сделались наши люди, отмякли, как апрельская пашня" утверждает В.Астафьев.
Добрее? Отмякли? Но нынче сытый обеспеченный мир не уберёг нас от ожесточения. "как в войну злы мы были: горе, обиды, утраты сделали нас такими". Сейчас почему мы стали такими? От стяжательства и бездушия?
Ведь эта астафьевская "фашистиха" рассказом о своём горе спасла молодого солдатика от бесчестья. Не подтолкнула к предательству, а предостерегла!
Она - великая русская женщина, на которую свалилось непереносимое горе отверженности из-за предательства сына. Из колхоза ушла не по своей воле - проходу не давали бабы - плевались вслед. А их как осудить - многие потеряли не только мужей, но и сыновей в той вселенской бойне...
Это рассказ о русской матери, которая не уберегла своего сына от позора предательства, а прохожего солдатика смогла удержать - если не от предательства, то от сделки с совестью - точно:
"— Ты с госпиталя на фронт или как? — донесся через некоторое время голос женщины с печи.
Вопрос был таким неожиданным, так он меня ужалил, что я, сам того не замечая, подскочил как на оскорбление и грубо бухнул:
— А куда же я могу еще?".
Сцена с самокруткой из справки-индульгенции от строевой службы стоит в ряду великих откровений мировой литературы:
"Я сел и принялся торопливо искать бумагу для курева. Рука моя нащупала справку. Ага, ее-то мне и надо! Насыпал я а хрусткую бумагу махорки и, уже не боясь потревожить хозяйку, свирепо рубанул по «катюше». Фитиль затлел. Я раскурил цигарку и откинулся на подушку.
— Ты чего такую душную бумагу куришь? Газеты нет, что ли?
— Нету…".
Как образом этой матери с выплаканными глазами мог предать свою мать, по утверждению Екатерины, Виктор Астафьев?
А как она его покормила перед дорогой! Досыта, не притронувшись сама к картохе - всё ему отдала! Как застегнула крючок на шинели! Как незаметно благословила - как собственного сына. Как собственного сына...
Какое великое сердце у этой русской матери-мученицы. Какое сердце у израненного фронтовика Виктора Астафьева. Не нынешним каменным чета.
Я благодарен Вам за искренность, Екатерина, но Ваши слова я не смогу забыть, если бы и захотел. Я снова и снова буду возвращаться к ним, чтобы понять, когда и почему мы, сытые и обогретые, потеряли способность сочувствовать чужому горю!
Поздний мудрый Астафьев отрицал саму возможность войны, а братоубийственную гражданскую, думаю не пережил бы, - ту, что мы наблюдаем нынче отчуждённым несочувствующим взглядом на Украине.
Нет ничего более бесчестного и отталкивающего, чем гражданская война!
Освободительная война возвышает защитников Отечества, а гражданская разрушает их души (Рой Рябинкин).
"Только уж когда он товарищей в чёрные дни спокинул, к чужеземцу в услужению нанялся, я очнулась…». "Женщине этой можно посочувствовать, но не более" пишите Вы.
Мораль гражданской войны еще страшнее - слепое желание не только "спокинуть", но и убить вчерашнего друга, товарища, брата, ибо дьявольское наваждение не даёт одержимому жить и спать спокойно, пока его бывший соплеменник дышит с ним одним воздухом.
Не поднялись Вы до вершин гуманизма Виктора Астафьева, Екатерина. Фраза "Можно посочувствовать, но не более" - очерчивает круг Вашего милосердия и ужасает его узостью.
Высота духа Астафьева, не довольствуется достигнутым пиком, а стремится ввысь, увлекая и читателя к мирам горним, всепрощающим. Осознание его безграничной нравственности потрясает и перехватывает дыхание.
Спасибо Вам, что оттенили своим пониманием морали нравственную высоту фронтовика Астафьева и подвигли читателя перечитать еще раз его рассказ "Солдат и мать".
П.С. "Однако, известно всем и каждому, как поступил со своим сыном Тарас Бульба, он убивает своего сына Андрея за предательство".
Не перевирайте Гоголя, Екатерина: Тарас Бульба убил сына Андрия, а не Андрея. Был бы Андрей, Николай Васильевич так бы и назвал его.
Почему Андрий, постарайтесь понять, взглянув чуть шире на Русь Великую.