ДИУРГ И ГЕЕРА
(реальное событие, завуалированное под чёрное фэнтези)
Уклонившись в глубокой одержимости от прямого пути, на
котором продолжали ждать многие хорошие люди, Диург
приходит в холодное осознание осколков несбывшегося
соблазна, ощущая ужасающую боль переломанного скелета.
Слабое мерцание лучины в сведённых судорогой пальцах
едва рассекает покачивающуюся темноту, высвечивает
облизывающийся оскал тощей голодной Гееры. Она преграждает
ему дорогу и торжествующе хохочет, с кривых зубов капает
вонючая шипящая зеленоватая слюна.
Его глаза сверкнули, будто бандитская фикса в темноте, но
тут же ощутил: в подреберье вошло что-то, от чего перехватило
дыхание, седая испарина покрыла виски, он хотел прошептать:
"какая же ты мразь"...
Но... золотой огонь языками впился в его вены, высасывая из
них пузырящееся кровавое яростное возмущение... Перед глазами
замельтешили обугленные мотыльки, падающие из горящих зениц
мглы, разверзнувшейся над головой...
Диург бросает тоскливый взгляд в сторону спасительного дольмена
на холме, но до него не успеть. И у него нет уже сил бороться с
этой подлой и злобно-трусливой тварью, пытавшейся поначалу стать
его верной собакой, он даже поверил ей, потому что недавно потерял
свою верную собаку, лучшего друга...
За спиной Диурга что-то зашевелилось. Потёртые верёвки врезались
в его плечи, удерживая короб за спиной. Проснулась малышка Зиляна,
она сейчас может выглянуть и испугаться, и тогда снова начнёт
покрываться мертвенными пятнами…
Диург мгновение ещё постоял, как на краю пропасти, и шагнул вперёд…
Ноги его подломились, он грохнулся на колени перед торжествующей
Геерой, изо всех сил стараясь погасить ярость во взгляде, которым
мог бы испепелить любую мерзость на своём пути, погибнув при этом
сам, но сейчас он был не один, вместе с ним может погибнуть то
маленькое и беспомощное, что он с таким трудом выращивал из
полумёртвого Семени, завалявшегося глубоко на дне его пустой
походной сумки…
А когда-то удивительный Плод питал его во время преодоления
скалистого пути, но однажды от него осталось только это Зёрнышко…
И вот оно проросло, растёт… И его надо сберечь…
И тут в его голове зазвучал насмешливый женский голос, он узнал
мелодично-насмешливый тембр Летты:
«И что, ты так и будешь унижаться перед ней? Что ты изображаешь?
Сумерки сменятся на восход – ничего не изменится! Ты так же будешь
на коленях! Уж не позорился бы! Когда же от тебя будет толк?»
Он отчётливо слышал этот голос, но Летта не понимала, что теперь с
ним происходит. А объяснить было невозможно.
Зазвонил приёмник короткой связи, но он не отвечал. Просто не хотел.
Все будут что-то советовать. Но не хотелось этого слышать.
Но когда в очередной раз раздался звонок, он всё же нажал
зелёную кнопочку. Звонил Арик. Сообщил о маскараде в арт-лофте,
который будет феерическим. Какой, нахер, маскарад!!! Ему сейчас
не до маскарадов. Они идиоты, что ли, конченые?!
Но не стал посылать Арика куда следует – ну, не понимает тепличный
человек, а вообще он хороший, заботится по-своему о друге… Без
объяснений сказал просто "нет". Но тон этого «нет» был такой
рычащий на грани хрипа, что Арик встревожился: а ты где, что
случилось? И потом стал ещё более настойчиво предлагать помощь –
прилететь в любую точку со своим «взводом», как он называл своих
тепличных рафинадов смешных.
И Диург рявкнул вдруг: прилетай!!! И будто пружина образовалась
в пространстве. Он молниеносно торпедировал головой Гееру, на
ходу отстегнув и отбросив в мягкий мох короб с драгоценной ношей.
Зверюга резко отлетела, кувыркнулась так, что по дуге оказалась
почти за его спиной, и тут же резко метнулась с намерением
вцепиться ему в сонную артерию… Диург уклонился, подставив
решётчатый щиток – зубы с зелёной ядовитой слюной клацнули и
завязли в решётке…
Она вдруг обмякла, будто стала стекать вся вниз, как огромная
лохмато-драная клякса, превращаясь в нечто невообразимое: её
глаза полезли из орбит, но не стали уродливыми, а превратились
вдруг в огромные хлопающие фасетки какой-то симпатичной насекомки:
зубастая пасть стала маленьким симпатичным клювиком, лапы
превратились в изящные лохматые ножки, как у гигантской стрекозы…
Перед ним покачивалась фигуристая девушка, обтянутая меховыми латами,
стройные ножки были в лохматых чулках, осиная талия перехвачена
светящимся поясом с какими-то кнопками, голова её похожа была
одновременно и на симпатичную лемурную, с огромными красивыми
глазами, и на птичью, со своим прелестным клювиком-губками…
Из головы выросли несколько лохматеньких антенн-щупалец, которые
нежно-ласково прикоснулись к его оторопевшему лицу, и он почувствовал,
как его сознание уплывает...
...взгляд её изменился, и тут же зазвучал странный голос в его
мыслительном пространстве: «Твои глаза, твои глаза украдены у
всех, тёмная тайна их поит мои страницы, чернила разлиты по
сквозняку желаний, я хочу написать на твоём мужественном и
многострадальном теле всё, что нельзя сказать вслух... Я тебя
просто испытывала, ты прошёл все испытания, на самом деле я
готова отдать за тебя жизнь… Но сейчас во мне пылает страсть -
золотой огонь, который обугливает крылья всех моих трепещущих
мотыльков в сладкой пещере моего ждущего чрева… Наполни собою
мою пропасть вскипающей влюблённости"
И вдруг где-то в глубине его мозга зазвучал другой женский
голос: "Крутой поворот))) Понятно, он не устоит... уверена..."
Это кто там будто видео о нём смотрит? "Не устоит"? Эта
какая-то примитивная бабская "логика". А эта мразь специально
прикинулась "лапочкой", чтобы потом убить его, неужели этот
голос, залезший в его мозг, такое не понимает... Не ожидал…
Не ожидал от неё…
Самое удивительное в этом невидимом мираже, который не могла
увидеть Геера, хотя и желала собственного кайфа - примитивного
и визгливого на своём уровне развития, обозлённой на весь мир и
творящей гнусности, со злорадством это признающей это.... - самое
удивительное, что она опустила тончайший мираж ниже плинтуса, этот
уровень стал её повседневной реальностью... А он так обиделся на
неё, что опустился и сам на уровень того же плинтуса... Она же
ему сказала, залившись в злорадном хохоте: да, я гнусная, как
все творческие личности!
Тебе ясно сказали!
Поднялся, повернулся и уходи!
...
Луна, прорываясь сквозь рваные прогалины между тучами, стремилась
залить тёмные закоулки леса, окружавшие каменную башенку на горе.
Квадратная дырка в каменной плите была похожа на раззявленный
навечно рот. Диург, пошатываясь, карабкался по склону. В заспинном
коробе неслышно затаилась Зиляна. Иногда она высовывала нахмуренное
личико и кулачками протирала глаза, смахивая слёзы от налетевшего
ветра. Она не слышала, как всхлипывает и кувыркается сердце между
рёбрами Диурга...
© Egavar Mitas