Он целовал её руки, пытаясь согреть. Они были холодны, как лед, окутавший Ледовитый океан. Он смотрел на ее бледное лицо и говорил те три слова, что были для нее священны. По его щеке катилась слеза. Слеза недосказанных слов и несбывшихся надежд. Слеза желаний, которые он уже не сможет осуществить. Слеза отчаяния и вины, которую он теперь долго будет носить за могучими плечами.
Просидев в больнице целую ночь, Роберт сильно устал. Он положил голову на живот Анны, лежащей на больничной койке в самой чистой и новой палате. Правой рукой держал холодную руку девушки, поглаживая нежную ладонь.
- Ох, Анна, если бы ты знала, как я люблю тебя, - откровенно прошептал Роберт, совсем отчаявшись на выздоровление подруги. – Если бы ты знала, как я хочу вновь стать твоим единственным и последним, любящим и заботливым… Мне не хватает тебя, Анна, пожалуйста, проснись. Мне столько нужно тебе рассказать…
Роберт был сильно подавлен и убит. Его всегда хорошо уложенные волосы сейчас были спутаны. Рубашка провоняла больничным запахом, а на джинсах виднелись мокрые пятна от слез. Он смотрел на прикрытые веками глаза Анны, пытаясь заметить хоть какую-то активность, учащенность дыхания или же хотя бы покалывание в любой части тела. Но, к сожалению, ничего этого не было. Никаких движений и учащенности дыхания. Анна всё лежала и лежала, не двигаясь, как солдат, отдавший долг Родине. Как человек, спящий глубоким и долгим сном.
Вдруг, немного погодя, Роберт заметил на себе взгляд:
- Анна, ты проснулась, - отдернув руку, смущенно пробормотал. – Как себя чувствуешь?
- Немного штормит. – Прохрипела она.
Ее слабое тело все так же лежало неподвижно, смущенные и удивленные глаза смотрели на Роберта, в надежде узнать, где она и что он здесь делает.
- Роберт, где я? – Настойчиво спросила Анна. С каждой минутой ей становилось страшнее: она не знала где она, как её сюда привезли, где мама и почему около неё сидит Роберт.
- Все хорошо, Анна. Ты в Ветринской больнице, твоя мама с каким-то мужчиной уехали пару минут назад, сказали мне сообщить, когда ты проснешься.
Физиономия лица Роберта постепенно улучшалась: он был счастлив от того, что Анна увидела его первым, как открыла глаза. Уголки губ поползли вверх, брови раздвинулись и тоже немного поднялись. Парень снова взял руку Анны, пытаясь выговорить все то, что чувствовал, но у него не получалось. Все по-прежнему Роберт скрывал от неё истинные чувства, и был не в силах их показать. Что его сдерживало? Может, мешало? Это было загадкой, как для Анны, так и для всех тех, кто знал Роберта.
- Что со мной случилось? – Не сдаваясь, начала с большей настойчивостью требовать ответов Анна.
-Слушай, я не знаю, - вздохнув, проворчал Роберт, - но мне сказала Анастасия Кирилловна, что ты потеряла сознание и упала, из носа побежала кровь. Тебе в капельницу добавили какие-то иммунные препараты, поддерживающие твое тело, на случай, если ты долго будешь… - тут Роберт немного приумолк, не зная, как ей сказать, что она могла попасть в кому, - …Долго будешь спать. – Наконец закончил фразу.
- Долго спать? – Девушка совсем не понимала, о чем идет речь. Она даже не знала, почему она упала в обморок, и почему из-за этого надо было отвозить в больницу.
- Не бери в голову, сейчас врач придет и тебе всё расскажет, - легко сказал Роберт. – Я позвоню Анастасии Кирилловне и сообщу о твоем пробуждении.
Роберт ярко выделил последнее слово, пытаясь подшутить и хотя бы на одну секунду заставить уголки губ Анны подняться.
-Пробуждение из царства Морфея? – заинтриговано перефразировала девушка.
- Именно. Или есть еще варианты?
Роберт смотрел на девушку так, как никто не смотрел: четкий, выразительный взгляд придавал Анне чувство безопасности и защиты. Глаза его были широко раскрыты, веки почти не закрывались. Девушка заметила, что с каждым ударом сердца Роберта немного пошатывало, но чем больше он пытался это скрыть – тем больше это было заметно.
- Из царства жути, которая мне привиделась.
В этот момент, в этот час, когда Анна с Робертом остались наедине – только тогда они могли рассказать все друг другу. Только тогда они могли быть откровенны. И только тогда они вольны были делать все, что захочется, не ограничивая себя в поступках.
-Анна, скажи мне, - закончив улыбаться и шутить, начал Роберт новую тираду, - ты когда-нибудь сможешь меня простить? Забыть, стереть из памяти, выкинуть…- вздохнул Роберт, опустив глаза вниз, - Забыть все мои грехи, проступки, ошибки… Боль, которую я тебе принес не так давно. Получится ли это сделать?
Анна замешкалась. Роберт сроду таких душещипательных слов не говорил. “Что все-таки произошло?” – размышляла Анна, придерживая голову от разъяренных пульсаций головного мозга.
- Роби, - нежно обратилась девушка к своему другу, - я до сих пор не понимаю, что произошло между нами. – Пухлые щечки Анны стали краснеть от столь откровенного разговора.
Роберт заметил смущение девушки, но все равно продолжил разговор:
- Тогда я не был уверен, что люблю тебя.
Двое озадаченных влюбленных смотрели друг на друга и не понимали, как себя вести в данной ситуации: у них никогда не было серьезного разговора, касающихся именно их. Роберт не мог подобрать нужных слов, чтобы описать свое внутреннее состояние, и у Анны будто пропал весь словарный запас сарказма на тему: “Какого хрена тут происходит и как мне провалиться сквозь землю?”. Но, поняв, что она больше не может сдерживать недосказанные слова Роберту, которые хотела сказать еще в прошлом году, начала тираду:
- Роберт, я не понимаю ничего! Сначала ты мне говоришь, что любишь, потом бросаешь, сказав, что ошибся, а сейчас, когда я оказалась каким-то образом в больничной койке, заявляешь о том, что не был уверен! Ты понимаешь, что ты делаешь? Понимаешь, что опять даешь непрочную надежду?
С каждым словом голос Анны подкашивался, глаза становились влажными. Казалось, еще чуть-чуть, и она начнет захлёбываться в слезах. Ей было очень сложно и непросто говорить с Робертом после долгого бойкота, объявленного с двух сторон одновременно. Сердце сжималось, колотилось с бешеной скоростью, выпуклая вена виднелась на её правом виске, пульсируя под ритм сердца, а от иголки, что была воткнута в вену на левом запястье, становилось больнее.
Роберт медленно сжал ладони в кулак, закрыл глаза, подняв голову вверх, сделал глубокий вдох – кислорода не хватало так же, как и слов. Не прошло и пяти секунд, как молниеносно он накинулся на девушку, грубо схватив её туловище, и пододвинув к себе. Желанные губы Анны быстро оказались рядом. Правой рукой он придерживал ее мягкий подбородок, и, наклоняя его вниз, дал возможность пухлым губам расслабиться. Вожделенный поцелуй был прекрасен: горящая часть прикоснулась к ледяной, обескураженной части, дополняющей её. С каждой секундой нежный поцелуй переходил в страстный жесткий засос. Руки Анны проникли под тонкую рубашку Роберта, оставляя немыслимые красные следы от ногтей. Она достаточно терпела и ждала этого знаменательного дня. Дня, который даст возможность не ограничивать себя в действиях с Робертом.
- Детка, тише… - Пытаясь приостановить резко нахлынувшую страсть девушки, прошептал, задыхаясь, Роберт.
Но Анна не могла остановиться. Пальцами она пыталась приподнять рубашку, которая пахла восхитительным мужским парфюмом вперемешку с потом. Девушка клонила Роберта к себе, манила его игривой улыбкой, что так нравилась ему. Он не мог устоять перед ней. Его сладкие губы спускались ниже: легкими, еле заметными засосами он наградил шею Анны, горящую от наслаждения. Все тело девушки дрожало от прикосновений желаемого мужчины.
- Роберт, - трепеща от гедонии, простонала Анна. – Ты испытываешь ко мне еще что-то, кроме похоти?
Роберт на минуту замолчал. Он отстранился от девушки, но всё так же продолжал держать её за руку. Но непредсказуемое молчание становилось все ужаснее для Анны. Она боялась услышать слово “нет”, или того хуже – любимое словосочетание Роберта – “Я не знаю”. Еще минута, и девушка готова была взорваться от новой порции злости, сопровождаемой сильным биением сердца и молчанием желанного человека.
Продолжая смотреть в глаза Анны, Роберт аккуратно приложил ее руку к своей груди:
- Ты слышишь, как бьется мое сердце? Ты чувствуешь, как я волнуюсь? – Анна кивнула головой. Действительно, сердце Роберта так сильно стучало, что казалось, оно сейчас выпрыгнет.
- Если бы я к тебе ничего не испытывал, у меня бы не было такого учащенного пульса при виде тебя, не было бы расширенных зрачков, и не было бы такого странного чувства внутри, напряженных мышц, что сковывают меня. Как это называется, Анна? Как!?
Губы девушки заметно изменили свою кривизну в противоположную сторону: теперь она улыбалась благолепной улыбкой. Она добилась своей цели. Она услышала то, что хотела услышать от Роберта.
- Роби, я очень хочу тебе верить, правда, очень. Но… как? Не в первый раз ты так говоришь, да и не в последний. А какие были последствия прошлого твоего признания? Помнишь? – Роберт стыдливо опустил глаза. – Помнишь, как ты меня бросил? Как трусливо порвал со мной через сообщение!?
- Анна, я не…
- Не перебивай меня. – Разъяренно крикнула девушка. – Что ты не? Не хотел? Не подумал? Не знал, что я буду плакать, и что мне будет больно? - Анна выдернула свою ладонь из руки Роберта.
- Я не думал, что ты любишь меня.
В палате наконец-то возродилась тишина. Легкий шум от близлежащей дороги придавал городскую атмосферу. Слышались водевильные крики плачущего ребенка, и еще сильнее крики его матери.
Внезапно в палату вихрем врывается девчушка, похожая на внезапный ураган средь бела дня.