гаомРан рантия любви часть1

   
               
               
                СТРАННАЯ ПАРА

они в свой любимый вагон,арендованный ими и их дру  Посадка на поезд – Энск - Москва заканчивалась. И вдруг на платформе появилась
странная пара:   Очаровательная девица лет восемнадцати с великим   трудом двигала, вела,тащила  огромную бабу  весом, пожалуй, килограмм сто, да ещё две сумки на той же бабе.  Наряд Милиции вроде бы и решился помочь, но от состава подоспели сразу три проводницы: облобызали, расцеловали пару, притащили, к вагону, впихнули  в тамбур и поезд тронулся.А теперь уважаемый читатель,позвольте мне познакомить  Вас с этой парой, как с главными героями моего несусветного повествования.Они  родственники: тётка и племянница. И спешили зьями, а так же в своё родное купе возле туалета где тётушке ,много легче было обслуживать себя,да еще общаться с проводниками. И каково же было их разочарование, когда, откинув дверь купе, они  узрели такую вот картинку, надо полагать, от самого Господа: На второй нижней полке мужской "скелет" в одних трусах, на столе остатки чая,паспорт, на полу саквояж, и адский смрад как в том морге.
Разумеется, Дина сразу к проводникам на смертельный бой. Но не успела:
 с проводницей прямо в дверях столкнулась

 
                ОТКУДА ОН ВЗЯЛСЯ?

И куда? Куда я его должна  была сунуть?
 зашептала проводница , прямо в лицо подруги,
эти же суки , заметь,именно с нашим старым билетом подкинули его именно нам и именно на это место.  А тут  оказалось,  что и ему надо возле туалета.А тот туалет вообще не работает.  Ну, потерпите уж, Господи! Может он и до утра не доживёт . А у меня бутылочка застоялась вдруг шепнула Ленка, но так что бы и Тётка услышала,которая очень 
 любила хлебнуть на дорожку. Тётка ,конечно, сдалась при таком соблазне.А каково Дине? Им - то что? ,они, так и остались при своих интересах
 а мне, значит опять "Камчатка."Вот пусть бы оба наверх и карабкались  ворчала Дина убирая со стола, что бы, всё таки, хоть как - то поужинать, при том  старалась  не чихнуть ни звякнуть и даже его Саквояж, почти не дыша, отодвинула к самой двери,что бы на него в темноте, не дай бог, не наткнуться. Гость однако вёл себя странно: то ли спал,то ли умирал, то ли просто угрожал проснуться? И что бы Вы думали? Обе отвлеклись, а потом глядь: а он на них так и таращится. Его бы  приласкать, да, к столу пригласить. А они обе так и онемели.Ко всему они даже не представляли: как это он встанет и не рассыплется; ведь одежды то на нём: одни трусы и те маловаты. А все его кости, как бы, совсем уж тряслись отдельно Дина принесла чая, печение,
а из своих запасов   кинула на поднос апельсин, кусок хлеба, два ломтика сыра,  два кружка колбаски и несколько салфеток сразу, ибо носового
платка она у него не находила.Дина специально поднесла всё это под нос Деда. Но он и не шевельнулся. Ну, ни хочет ни надо, решили дамы и с тем же разносом рванули к Ленке - а точнее к её бутылке, и надолго забылись за разговорами.Дедуля,однако, закашлялся. Они к нему. Ничего страшного:


у 
дедули лишь в горле першило.   Но он при этом  ещё шустрее задёргался, будто бы стараясь показать врачу всю свою разрушающуюся конструкцию. Но ведь Нина Петровна и была врачом -терапевтом. Только что она, теперь - то могла?  Разве что удивиться почти ископаемому и всё ещё живому скелету, да и проститься с такой находкой. И странное дело: Едва Нина положив ему руку на голову, со словами: Ничего, миленький, потерпи, скоро пройдёт, как дед встрепенулся, открыл глаза, улыбнулся всеми остатками кожи на своей роже да, и отключился, продолжая,однако, еле заметно дышать, а стало быть и жить в своё удовольствие.
Дед проспал всю ночь, а ,стало быть, и обе таможни; которые его  и тронуть - то не посмели. Тогда поезда с Украины  ходили почти пустые,
потому и таможни их проверяли формально , ограничиваясь лишь паспортами.Дина слышала  как дед ходил   в туалет, как копался зачем - то  в своём саквояже. А утром глядь: Нет ни его,ни паспорта ни саквояжа.

                И КУДА ОН СМЫЛСЯ?
Дина к Ленке.
Да, удрал Ваш дед со смехом начала Ленка. Я его не доезжая Москвы высадила.
Как заяц запрыгал.Везёт же людям: до таких лет  дожить
и ещё таким  козлом  бегать. Судя по всему с деньгами. Скорей всего Москву он
знает и помчался ни куда нибудь, а в церковь. Дине было неприятно слушать такое про деда и она поспешила с новостью к Тётке. Нина Петровна  на такое сообщение вдруг расплакалась.Ну, чего ты, Ей богу,
чужой же человек, начала было Дина. Но тётка махнула рукой уткнулась в подушку
..Но  впереди был тяжелейший рабочий день,да и позавтракать ещё надо было. Вообще - то  дело их, торговое было  привычно. Товар они возили   
только от Лужников, и работала Дина не только с тёткой, но ещё и
со школьной подругой, у которой тоже была такая же баба. Пользы от  старух, конечно, кот наплакал,   а вот для охраны они как раз. Девчата посадят их возле складов, и вдвоём на малых тачках, глядишь до обеда и навозят
товара точно для объёма вагонного купе или даже больше, если товар попадался ни очень крупный. За тем погрузки, разгрузки, размещение в купе.
и, конечно, лёгкий банкет, за удачу в самой важной части их предприятия.
Но в тот, я бы сказал, в роковой день Ленка встретила их возле вагона и выдала следующее: Вы, конечно можете меня казнить за плохую весть. но Ваш фараон вернулся. Дина и мыкнуть не успела, как тётка крикнула: Где ОН? У меня сидит-крикнула Ленка,

Не могу его разместить. Берёте к себе: Сумки на улицу. Я и так у таможне на крючке. Ну,а если я сама махну по вагонам?-сказала Нина Петровна. Да, ради бога,-сказала Ленка,
: только вряд -ли получится. Всё, наверняка, уже  забито так, что и палец не просунуть.  Разве что по спортсменам, да по командировочным? раскидать? Но это очень рискованно: Можно вообще без товара остаться. Но,Тётке плевать: в начале забили своё купе,лишнее по вагонам раскидали. Уложили дедулю да и поспешили
 на общий банкет в честь окончания главной операции без всяких потерь и проблем с уголовниками.Заседали  обычно в коридоре. Благо - что свой вагон
да ещё последний, а стало быть и не проходной, что очень им подходило.
Нина Петровна, хлебнув рюмашку, вдруг приуныла, потом, растерялась,
заёрзала, вроде как бы что потеряла или вспомнила а то и в туалет
захотела.Дина к ней , мол, что случилось. Ничего- ничего. Всё хорошо, заявила   подруга.Но я, пожалуй,пойду прилягу

                ЗАГОВОР

Прилегла,прикрылась,надеясь смахнуть эту вечную
тяжесть от спиртного, да и от переедания при этом. Но вдруг дед заворочался
закряхтел. Глядь, а он горемычный уже на полу, коленями на подушке, и как бы
пытается ползти в её сторону.Нина хотела было встать, да, в туалет его отвести, но не успела: Он как - то вдруг оказался рядом; чуть приподнявшись закрыл дверь на защёлку. А оказавшись лицом, почти на непристойном расстоянии от её  губ зашептал следующее:  «Привет, родная! - Я всё про тебя знаю. - Именно ты мне и нужна. - Коль хочешь стать такой, куклой как твоя Дина, слушай меня внимательно. - Нет у меня времени. - Пожалуй, и до таможни не дотяну. - А у тебя нет времени похоронами заниматься.


 - В паспорте всё липа, кроме адреса. - Это в трущобах. -  Заяви о нашем  родстве, оставь труп в морге, и пусть уж закопают где ни будь.  -Там можно дом и так занять, но для конспирации ты сама составь завещание от меня на имя Никольской Анны Васильевны  и купи этот дом, честно и тихо по установленным там порядкам. – Ну, ты их знаешь. - Это моя соседка. - Кормит собаку. -В усадьбе никогда не была и ничего не знает. - Я знаю: у тебя  кроме сына есть ещё и отец его. - Найди, помирись, соблазни,  уговори.  - Куда вам без мужика – то?  - Там за домом и за зелёнкой  вход в пещеру. - Помнишь легенду про арсеналы и  Российскую казну? -Так вот я один из тех людей, оставленных для охраны казны и арсенала. - Золото там – пустяк. - Не тронь его. - Вы с ним не справитесь. -Я открыл там нечто
дороже:Редчайшее явление. - Биополем называется.Так вот я тебя уверяю:
Беду твою поле это смахнёт элементарно. Только не бойся. Это не больно. Я уже провёл ряд опытов на животных, включая и свиней.  Всей моей  охраны давно нет, Никого не бойся.Там в пещере, под штабелем, на полированном полу я спрятал книгу со всеми моими экспериментами. - Найди, разберись, рискни. - А, воскресив себя, я, думаю, ты не бросишь в беде и свой народ.  -Да – да, именно народ! - Он ведь пропадает. - А ты одна, ну, скажем, со своей будущей семьёй могла бы лечить, тысячи, людей, тайно подавая поле прямо из - под земли, в больницы, в школы в цеха, в кинотеатры …. - А я бы на твоём месте для начала  взял в аренду именно третью больницу, как ты знаешь, давно брошенную. – Ведь если  официально лечить травой, а на самом деле биополем, то весь мир у твоих ног … - Ой, да ладно! - Там всё изложено, и даже схема есть. -Главное, миленькая,  упаси тебя бог,  пикнуть кому, или ещё хуже доверить всё это  администрации; они за доступ к бюджету – то в кровь дерутся, а уж за такое:
Вас сразу в прах, всё пустят в бизнес, а народ как был для них скотом, так и останется в стойле, больным и не кормленным. - Да, и вот ещё что: хату ты должна приобрести завтра же.Не дай бог, кто чужой захватит. И вот ещё что,
чуть не забыл.Там  этого нет. - Поле в воде не растворяется, но его там и не видно. - Я думаю, в перспективе его можно с низу подать даже  в городской водопровод, управляя при этом дозой. - Всё! - Мне пора.За тем он взял пухлую руку Нины, пригубил её, да и пополз, обратно,волоча за собой подушку, видимо,
и встать на колени не в состоянии, не то, что бы дверь открыть. Пришлось Нине Петровне самой вставать, впускать Дину, в то время, как дед бедняга ни как не мог залезть на постель и, конечно нуждался в помощи. – Что тут у вас? – крикнула  Дина, -Упал что ли? А пологая, что дед не слышит продолжила:а там всего килограмм тридцать, скелет и тот высох. - Он там не ушибся, - поддержала  подругу  Нина. – Да нет, вроде. – И что ему будет? - здоров, как бык. - Он ещё нас с тобой переживёт. - Всё, милая!  - Спать! – Спать!   -Таможня, скоро- сказала Нина Петровна, и сама отвернулась, что бы глазастая Дина не догадалась о, подкрадывавшемся  к ним, то ли счастья, то ли его призрака из странной души такого вот дедушки – чудотворца. Дина, подготовившись к таможне, тоже  уснула; что ей молодой, красивой, здоровой, да незамужней?

А каково тётке? Столько лет: страхов, стыда, истерических тайных войн со всеми и вся и с самой с собой. А сколько подходов к петле, к снотворному, к яду и вдруг такое!  Какой  уж тут сон? И всё - таки Нина Петровна  тоже забылась, но не  в детском, конечно же, умилении,  а в бездне тревог в непонятных шумах, в дремучем полёте, бог знает куда, и, как бы без права на возвращение.

                ПАМЯТНИК ИЗ ГРАНИТА.


Дедулю смерть свалила на пол
как раз под требовательный стук таможни.
К удивлению всех, контролёры увидев труп не только не успели деньги схватить, но и пулей выскочили из вагона. А на следующей таможне в их вагон вообще  не зашли,
хотя  государства - то были разные. Ленка от
начальника  вызвала к поезду катафалк. Победный банкет оказался
поминками.На конечной дедулю унесли.
Там же Нина Петровна заплатила за похороны, и даже   
чиркнула на бумажке могильную надпись  на памятник из гранита.
            
                И ГДЕ ЖЕ ТЫ,РОДНЕНЬКИЙ   
               
Кинув багаж  в коридоре   и где попало, помыв только руки, обе   
дамы кинулась в месиво семейных бумаг, искать старые   
телефонные книжки, Нины Петровны где можно было найти хотя бы старые номера  телефонов её любимого с которым они расстались много лет назад,потому,что
предки, видите ли,на такого жениха не согласились.
Нашла! Нашла!Закричала Нина. Ну, и Дина тут-как тут. Вообще -то
 в поезде Тётка всё Дине  рассказала, разжевала, да, и оплакала.   А потому  Дина : тут же вырвала   книжку у тётки, набрала номер, а обратно сунула,
 
 уже, как бы с приказом:А, Ну, девичьим голоском! Дина так просто ляпнула в виде шутки.
  Но тётка  вдруг  залопотала таким милым
дисконтом , что Дина, открыв рот, сразу поверила в их затею.

 Двоюродная сестра Виктора Андреевича в Чете почти ничего не знала про своего брата,
 но дала телефон в Хабаровске. Пока тётка набирала Хабаровск Дина
 держала перед ней два больших пальца, что означало: молодец,
 хорошо, так и продолжай. Хабаровская Тётя, дала не только нужный телефон в Харькове, но и адрес строительного предприятия в котором должен был работать Виктор Андреевич Сухой. В Харькове ответил бухгалтер  и сразу передал
трубку Виктору.
 
– Миленький, это я, твоя Нинка – былинка. -  Здравствуй милая.  –Ну, наконец – то! – Ты где? – Я в Энске. - Что тебе  привести?  - А ничего! - Тебя видеть хочу. – И помощь твоя нужна. –А я, как раз, в аэропорт еду. Сейчас сдам один билет, куплю другой ,  Через полтора часа  буду. Диктуй адрес. Записав в книжку телефон и адрес, сказал: «Не встречай, приеду сам.- Целую. - Твой "Победитель" что означало  Видите ли: имя Виктор, о чём Нина всегда помнила, потому и сына назвала так, не надеясь уже на возврат папани.Ой да и сына то она родила
украдкой:  В последнюю  ночь  обманула друга по женски- да и была такова.   
 Ну,вот и всё! -Я пропала!  – И что же теперь будет? – Запричитала было Нина Петровна, - снова хватаясь взглядом за племянницу уже не для спасения, а как бы для сочувствия, коль уж случилось необратимое.

 – Да.
 погоди ты стонать , начала Дина, -  главное, что он всё ещё любит, все дела  бросил и летит, заметь, самолётом, что бы обнять свою Нинку – былиночку.  Но теперь уж не важно кого обнимать:студентку - былинку или или такую вот мадам в полном рассвете сил. Теперь главное встретить его так, что бы он сразу не драпанул, взглянув на свою невесту. Тут уж, если позволишь, я  постараюсь. От меня  не ускользнёт. А вот когда сядет за стол, да ещё выпьет,
тогда уж ты наизнанку вывернись, но прояви весь свой интеллект, что бы он поверил в сказание деда, в твоё  возрождение , а вот как усомнится, ты ему про сыночка, а  то и  подлезь, хоть как – то, хоть чем –то, ночевать то ему у нас придётся;  ну не в клоповнике же. А утром мы его туда: к реке, в хату, в пещеру, к золоту,  к  полю. Да,  он же предприниматель! Как же он уйдёт от такого куска ?

 Да, он скорей там в  Харькове всё продаст, кинет, распустит, чем упустит такой момент да ещё с  мечтой  о своей былинки.  А там, глядишь, и действительно похудеешь, да сын прикатит и куда ему деться, как не жениться при таких делах? -Ой, милая, ты права, ты права, так и надо, а теперь то мне как? Вот как в глаза – то ему взглянуть, - Не унималась Нина Петровна. -  А ты  не гуди по чём зря. В квартире, чёрте  что. Давай, - я  в магазин. Ты на кухню.  Час до  самолёта остался, - крикнула Нина уже держа в руках сумку и кошелёк, только вот ноги в туфли не попадали. За час, конечно, кое что успели: слегка убрались, появились:салат, отбивные, борщ , блинчики, ещё один коньяк, сыр, колбаска и прочее. Но ведь аэропорт – то далеко. Прикинь ещё пол часа на такси и уж готовься к лихим объятьям.


И чёрт дёрнул Нину Петровну,  выбраться на балкон, что бы, значит, скорее узреть любимого.  Узреть то  узрела, да обалдела,  так, что, спеша на встречу в зал,  напрочь заклинилась в дверном проёме,  да, так  странно, что нижняя часть тела с брюхом оказалась в зале, а всё  остальное, осталось там: на балконе и при этом кричало, махало  руками   в поисках хоть какой – то зацепки, которой там уж никак не могло быть. А тут ещё домофон разорался.  А каково Дине?
Толи отсюда тащить, подругу, то ли через спальню  прыгать в балкон, и уж оттуда пытаться хоть как- то решать  ситуацию. А поскольку всё это долго, и не безопасно,  решила открыть в начале гостю, а
потом уж как фишка  выпадет. 
               
                АХ, КАКАЯ ВСТРЕЧА!

В проёме двери перед Диной предстал  молодой человек, лет сорока пожалуй, чуть выше среднего роста плотный, с чёрной шевелюрой, в бело джинсовой паре,  с дорожной сумкой  и очень похожий на её тайно зачатого мальчика. - Простите, Нина Петровна здесь проживает…  - Да, здесь – здесь,-  прервала его Дина, - проходите пожалуйста. -И не пугайтесь. У нас тут маленькое недоразумение. Шагнув в зал и, увидев даму в таком  раскладе, да ещё возможно и не живую, гость, оглядевшись, сказал: «Что это?» А это, извините, Ваша Нинка- былика. Да? – удивился гость, и  метнулся к окну, что бы увидеть там еще и голову узницы.

Узнав Нину, и уже засучивая  рукава, что бы взяться  за дело, гость счёл нужным спросить: «И вы мена только по этому пригласили?  – Что вы? Что вы?-  вскричала Дина. – это только что произошло, а у тётушки к вам дело вселенского масштаба, -, ляпнула Дина, - разумеется, что бы только удивить, заинтриговать, удержать мужика, хотя бы до встречи  с тёткой. - А вы не беспокойтесь, - продолжила Дина, -


пройдите  вон туда в спальню, а как я её освобожу, так вы с ней и поговорите. - У меня опыт, я скоренько. - Уверяю вас, - не пожалеете. Это потрясающее открытие – Нет – Нет, давайте вместе, - сказал гость. -Я полагаю, здесь ничего страшного. Надо только повернуть её тело, а точнее, только рыхлую ею часть за окном градусов на пять влево, -  она сама и выпадет.  Так он и сделал: Залез через окно спальни на балкон, поднял, обнял. приласкал, повернул вначале живот, потом  всё с сиськами и подбородками. А Нина сама так и выпала, так и села на красный, порог с которого сама поднялась, сама уселась за стол, да и снова разревелась, теперь уж точно на всю вселенную. Гость уселся, рядом и

 ну, обнимать, вытирать, целовать, при том непрестанно болтая в ухо, про их студенческие скитания, по брошенным, баржам, вагонам, стогам, про  то, как жарили в  степи сусликов. Как у неё от излишней
любви отказали обе ноги и как он ночью нёс её на руках в их
тайный подвал, где они к утру и пришли в себя.  Нина Петровна,
теперь, тоже как бы очнулась и даже  улыбнуться пыталась, 
но её всю ещё  трясло, при этом, она,  частично то ли  задыхалась, то ли заикалась. В общем говорить она не могла, и даже не пыталась, опасаясь, выглядеть плохо, да и тему испортить.

 Но время – то шло.  - Ведь уйдет, уйдёт же! - Вот сейчас встанет, чмокнет  свою былинку, и
поминай, как звали. Пришлось  Дине  самой  начинать.
Ведь обещала же,Господи. Лихо рассказав про их торговлю
 она перешла на своё личное соображение,уже по главной несусветной теме,
подаренной им дедулей. Вот я себе и думаю:И как это дед сто лет Без бабы-то  обходился?      
Не уж – то не было? А , как тут с ней устроиться? В городе тогда было не заведено.Да и популярен он был. Но ведь и к себе привести нельзя: Дырка за домом, собака,  опять же – окна, глаза кругом. Долго ведь не на водишься. А вот если привести ночью, да не в дом, а в пещеру, да без мысли на возвращение: это как раз для великих дел: Выкупал, вылечил, откормил, да и делай с  ней что угодно. Главное - товар – то бросовый. Их и теперь – то никто не ищет, а тогда и подавно. Так, что разрази меня гром, если я поверю в то, что дед не отработал все свои эксперименты ещё и на людях, наверняка не отметив, это,  в своих записках.


 А, коль отработал: чего бояться? Там, как он говорит, и не больно  вовсе. Дед большим рисковал. Небось  и сам подлечился. В другой бы момент тётка   враз  пресекла эту грязную жуть , а тут зарделась, за улыбалась, прямо –таки,   умиляясь своей девчушкой, ибо она  ведь молола именно для неё, для неё и ещё для пришельца   стараясь всеми средствами удивить, заинтриговать, привлечь его пусть даже только пока до входа в  пещеру, а уж там, как получится. В самом конце монолога Дина, украдкой скорчила Тётке рожу , мол, ну, если  это его не возьмёт, то уж я и не знаю. Одна ко же, взяло, ещё и как взяло. Гость помолчал после Дины минутки три, за тем тихо сказал: -«А что? в  этом что – то есть.»  - И чего мы сидим? И хотя роднее этих слов Нина сроду не слыхала, она вдруг вскричала:  «Что ты. милый? Нет, ни теперь, ни сейчас, Я пока не смогу.


 – Я только  всё испорчу, да и бумагу надо писать.  Давай уж завтра.  – Ну, завтра, так завтра мило ответил гость, и тон его ответа никак не предвещал  намерения  уходить ночевать, ну, скажем, в гостиницу, или в комнату отдыха аэропорта. Ко всему
Нина Петровна на радостях, завела разговор  про трущобы,  про  свою версию  про то, как чекисты, придя в Энск, облазили весь берег, и даже частично
морское дно,но арсенала, в опись которого входила царская  казна,так и не нашли.   Дина за то время успела накрыть стол   прибраться на кухне. Сели выпили, разболтались. А как Дина узрела, что тётка уж выдыхается, подсунула ей главный калибр из своего собственного резерва. И,что бы вы думали? Да,  семейный альбом, который тётка собирала,

 Дина презирала, а теперь он вон как сгодился. Это, ели угодно, отчёт, откровение, презентация  всей их с тёткой совместной жизни, в которой мужиков – то было только  жених Дины Костик, да  сыночек от гостя, -  точная копия папы в разных позах, и возрастах, вплоть до момента отъезда в Москву на платформе ещё старого  вокзала города.      

               
                ГРЕШНЫМ ДЕЛОМ, УКРАДКОЙ


   А, в общем, альбом- это восторги, вздохи, умиления, разговоры, а то и слёзы местами. А Дине уже и спать хотелось и ноги гудели, но как тут уйти при таких делах? Из кухни прекрасный обзор стола, и  всего зала, если,смотреть  от холодильника, потому она -  Дина и взялась его размораживать. А, погодя глядь: тётка в туалет, в ванну, из ванны в спальню. Следом за ней  и гость тем же маршрутом. Вот тут Дина даже сомлела от страха, от страсти, от нетерпения. – Да, неужели?! –

О, Господи, помоги! И, как это с
ней можно? – Ведь не обнять, не найти, ни залезть ни слезть. Ведь
стошнит, отвернёт на всегда,  упаси бог, и тогда всё рухнет в момент, а то и сразу сбежит в аэропорт на ближайший рейс, проклиная себя и всех баб на свете.      Разве, что «это» как его там? – Ну,  запасной вариант,  не для неё для него -конечно. Ну,  ей же проще достать. – Не ужели- не догадается? – Ну, как же? - Как же? – Такое популярное. - Он только на это, небось и надеялся. И тут Дина, грешным делом, решила, если не подсмотреть, то хотя бы подслушать: как у них там всё состыкуется? Открыла балкон, прошла к окну спальни.

И вот она уже и ушам не верит.  Аж -, потом пробило: Крики,визжи , стоны, возня, рыдание, шёпот, чуть ли не драка и всё это  , как бы неосознанно, почти за гранью. Бедный Виктор Андреевич, подумала Дина– Всё! – Ну,Всё! Всё!– Случилось! - Случилось!   Всё остальное, потом, потом, - думала  Дина, сама уже возбуждаясь. - Куда уж он теперь денется? И умница  Дина юркнула в дом, проверила, как всегда,  все краны и запоры и ну в родную постель, вполне удовлетворённая началом новой судьбы своей милейшей и уже, как - бы счастливой тётки. 

               
                ДА, УЖ, СЧАСТЛИВАЯ!         

               

Утром Дина встала раньше всех, приготовила завтрак, повседневную «робу» и обувь себе,и тётки, на всякий случай. "Молодые" тоже встали  как бы в нормальном  расположении духа, но,  Дина сразу отметила   печать прошедшей ночи на их лицах,то бишь спрятанные улыбки,неловкость  в общении,и вообще готовность повторить то безумие, если бы не лихие дела, да ни эти  завидущие глаза племяшки.А за завтраком среди прочих разговоров Виктор   Андреевич  сказал следующее: «Полагаю, коль дед «завещал» дом соседке то мужика там нет, а, стало быть, для успеха дела и мне не стоит там участвовать, достаточно только подстраховывать вас, скажем в роли

 рыбака, с  какой - то там лодки  или мостика.» - Да – Да, конечно. - Хорошая мысль, Поддержала  Нина Петровна. К нам бабам и доверия больше. У нас и для рыбалки всё есть. А ты как?- спросила тётка. Дина молча проголосовала рукой и побежала в кладовку за рыболовным снаряжением деда, а за одно и за прочей походной утварью  для пришельца. Тётка села писать завещание. И  уж пожалуй, через час с лишним, микро - автобус – такси коротко пикнул возле подъезда, чем, к стати, и определил конец смешной обывательской жизни наших героев, предложив им нечто такое, о чём и рассказ начинать страшно.   


    Дина, однако, тоже насторожилась:  Ей вдруг показалось что гость и всерьёз – то их не принимал, а согласился помочь так: для забавы, а то и, надеясь всё – таки, хоть как – то обогатиться. – И как вам такое ?  – думала  Дина, -  он, видите ли, решил прятаться.  - От кого? -Вот от кого? - спрашивается? – Да, от  свидетелей на тот случай, если нас  придётся того … там же в пещере, что бы, значит, и концы в землю.
По пути «тормознули» у рынка, где с рук продавали рыболовных червей, кашу – приманку и ещё там чего – то.  От рынка до берега, коль по прямой: через свалку, огороды, лоскут девственной степи, - с километр и было. Водитель тоже был рыбак, а по тому согласился доставить семью именно этой, заросшей, пустой дорогой, поскольку с рыбалкой они уже сильно  опаздывали.


Трущобный посёлок, приютившийся под крутым берегом реки, ранее не был виден даже с самых высоких зданий. Он как бы обиженно прятался от цивилизации, одновременно рискуя быть смытым случайным подъёмом воды, что, говорят. уже было когда – то. Теперь же эти трущобы выдавали высоченные тополя, вернее гряда пирамидальных тополей, ставшая главной достопримечательностью стыдного для всех  селения, разумеется, незаконного, но и не преступного сотворения.      
Видал, как вымахали, кричал таксист, имея в виду тополя; в городе таких ни - ни … - А вот напротив того одинокого, есть такой металлический мостик, на котором карась хорошо берёт; сам сюда бегаю, но вы же припозднились …
- Вот – вот, здесь и останови, согласился Виктор Андреевич, прикинув, что, пожалуй, этот одинокий тополь и определяет средину гряды, где и должны начинаться дома с номерами за двести.
Таксист взял чуть правее и, лихо, развернувшись, встал у самой кромки обрыва, но дверьми в степь, блеснув тем самым своей виртуозностью не иначе, как именно перед Диной. 


Выгрузившись,  все, включая, таксиста, так прямо все загляделись и обалдели:    Ну,  декорация Господи! Умереть - ни встать! Воскликнула Дина. Перед ними до горизонта стелилась, не иначе,  как древняя, а теперь заливная степь  с кучками тёмных кустов, с коровами, с озерцами, с догорающей зарёй и сонмом чаек на фоне неба, орущих, как перед, как перед гибелью, или в брачном лихом экстазе.   Лихач укатил, так и не дождавшись внимания Дины. А Сухой и сказал, обращая внимание дам на ярко красную черепичную крышу внизу, на которую так и хотелось прыгнуть:

 «Сдаётся мне, это, как раз и есть то, что нам нужно. В ответ тётка  не поверив, отвернулась,  еле сдержав улыбку.
Сухой, однако, не унимался: «Ну, я же говорил, что дом вашего деда, будет здесь  богаче и ярче всех, вопреки всякой там конспирации. Вон посмотрите:   черепица и кладка трубы явно давние, а там за кустами наверняка ещё и подъезд и калитка и номера домов 201; 203; 207; или 209.» Дине так захотелось уличить гостя, что она кинулась к тем кустам, уже представляя себе, как тот наглец будет  выкручиваться, а, как увидела спуск, да калитку, да номер дома под номером 201дома, да так и ахнула: «Вот ведь, сукин сын, - угадал-таки!  –


Ты, что же раньше тут был? – удивилась тётка. – Что ты? – Что ты? – поспешил оправдаться гость, - интуиция - интуиция. От того места, где они теперь стояли, дом не был виден – мешали деревья, за то блестели росой  калитка, забор в винограде, да толстая собачья проволока, лежащая стрункой на каменно – песочном куске двора. – Как я понимаю, хата нашей наследницы с другой стороны двора, - сказала Нина Петровна, имея в виду, что с этой стороны и быть её не могло, поскольку тут овраг, свалка, да и вонь – упаси господь. – Да – да, - согласился Виктор, Он так и предполагал: с любимой, как с возом – тихо пройти ни как не получится, поднимем всю псарню и весь местный народ сразу вскипит вопросами: да, что же там такое в такую рань? - К кому? – Для чего? – Не приезжают ли? – Не уезжают ли, оставив хату?. Тем более, что спуск к реке там  оказался не столько заросшим, сколько, просто закрытым кронами кустов, с соседних дворов, сквозь которые, похоже, ещё никто никогда не проходил, и не продирался,


Но Виктор нашёл решение: Он, в начале сам прошёл, частично поломав, частично распихав  ветви кустов по щелям забора и только потом почти на плечах протащил, свою пассию  к своему удивлению не услышав ни единого звука от местной голодной псарни. Справа вдруг появилась дедова  калитка  с номером 203 на старом почтовом ящике.  В двух шагах под углом соседская, калитка, но уже новая, деревянная, с номером 201, небрежно написанным на дощечке.  Виктор дал дамам сигнал: притихнуть, что бы услышать, хоть что ни - будь, и как – то с ориентироваться в ситуации. Тот факт, что трущобы ещё дремали,  вовсе не значил, будто – то наших героев никто не видел, не слышал. Тут и без собак люди чуткие, а что бы  не услышать такой обоз, да ещё с ахами, и с пыхтениями, особенно, в двух
 шагах от соседей, надо быть даже не свежим, а прошлогодним покойником. Вот и соседка ожила; заподозрив неладное; вышла в халате, подошла ближе.Нина Петровна качнулась в тень, Виктор успел стать  за куст.

 А Дине пришлось принять первый удар, несусветной встречи с самой настоящей наследницей. Услышав про деда и про наследство, дама так растерялась, что переспросила трижды.  За тем, приняв тётку за вообще неподвижную, одна принялась отрывать ей руку, пытаясь втащить во двор, через четыре своих ступеньки
               
                ПОМИНКИ ПОД ГАРМОНЬ               

 Речка оказалась метрах в тридцати: с мостиком, с небом, с чайками, с камышами на той стороне и при полном штиле, как говорится. Правда, полное безлюдье на берегу означало и полный конфуз для рыбака. - Ну, как же? - Тут и ежу понятно: клёва не будет! - Уж местные знают. - Иначе тут бы  уже было столпотворение.  - рассудил Виктор Андреевич и, всё – таки уселся на мостик, имея в виду самое главное: двор соседки, ступеньки, обе калитки, опять же черепичную крышу дома покойника,ну, и большую часть панорамы трущоб, при всём её чудном  великолепии.


А во дворе хозяйки уже писали бумагу. Две дочки наследницы,  теперь помчались куда - то.Вернулись тут же
с сумками с двумя бабами.Причём одна баба с ружьём почему  то. Бабы принялись стол накрывать. А хозяйка с ружьём нырнула  к калитке деда и вдруг выстрел. Визг пса. Другой выстрел.  Да, она пса застрелила! Вот сука!  Подумал Виктор, подхватив ,однако и маленькую надежду:Стало быть  всерьёз решила дом продавать.Более того,Дина с наследницей схватили тётку и потащили к калитки деда. Похоже, таки, дом осматривать, подумал,Виктор Андреевич и душа его сжалась, как перед гибелью. Ну ещё бы.Там всякое может быть. Видно эта баба такая тварь, что во все дырки заглянет и может найти  такое, что и продавать не захочет и милицию вызовет.Дом, Слава Богу,открывать не стали. Обошли
 постояли да,и пошли на выход.         

                КЛЮЧ ОТ СУДЬБЫ             
               

Ну, Всё, Всё.-  кричал всей душой Виктор, похоже,  осмотрели, договорились. Ко всему, умница,Дина, чуть погодя,
  выскочив со двора, хозяйки повесила на почтовый ящик лист чистой бумаги с ключом уже от их великолепного  дома.Разумеется, Сухой не стал ждать конца их дурацких поминок под песни и гармонь,
 а поспешил проведать собачку, а за одно первым познакомиться теперь уже с их усадьбой, обещающей вообще уже нечто невероятное. Кабель  к его изумлению оказался  живёхонький: Тихо скуля он мирно вылизывал обе передние лапы и 
хвостом завилял, сразу почувствовав в незнакомце друга, и даже спасителя.
Дом был из старинного красного кирпича.

 Тамбур
  из толстых половых досок, да ещё пробитых по швам рейками красного дерева
что очень хорошо гармонировало с кирпичом. Пока Виктор в хате искал аптечку,а в аптечке всё что нужно для перевязке, то успел и жильё осмотреть.Ну, будто в свою квартиру попал. Тоже ни одной тряпки,на полу, на окнах, в проёмах - дверей.Все стены в книжных шкафах,один диван, один стол, два стула, совмещённый душ с туалетом. Только вот  из стены , в кухне обращенной к обрыву, через яркую,никелированную трубку непрерывно текла почему то тёплая вода, исчезая в каменном полу, хорошо видном межу досками пола.


 Похоже,для высадки деревьев  во дворе Деду  пришлось рубить, дырки в ракушечной скале, решил Гость. За то вода не стоит и камень всегда прохладный. Более того весь двор был усыпан мелким жёлтым песочком, на котором цепь кобеля , нарисовала  такой точный чертёж, который, сразу указывал место, где он «кобель» всегда ждал хозяина, выходящего прямо из под зелёного ковра лиан висящего на  скальном лихом обрыве, которого и дом едва не касался. Казалось бы - вот она тайная  лаборатория:      
раздвинь зелень и лезь, коль не боишься.

                И ВОТ ОН ЛЮК   

. Однако, всё оказалось чуть – чуть не так. Зелень, как Вы знаете,  и всего – то лишь сезонная отделка нашей никчемной жизни.  Листочек к листочку, цветок к цветку, ароматы, пчёлки, букашки, игры ветра, теней и света, а что под
всем этим? Вот почему этот огромный  ковёр держится  на отвесной скале, да ещё обдуваемый ураганами? Подумал  да тут же и сообразил:
Да, потому, что корни его цепляются не только за скалы но ещё и за миллиарды щелей степи, вгрызающихся в планету.
 Поскольку ковёр всё - таки колючий и руку туда не сунешь, Сухой согнул крюк из проволоки и попытался хотя бы шевельнуть  плетень. А не тут – то было. Дрогнул, конечно, – но что бы оторвать его от скалы, нужен был кран или человек десять, пожалуй.  Всё ещё веря в чертёж, кабеля и  в некий талант хозяина, Виктор задумался:
Вот  как бы я здесь определился? Пока всё намекало на вырезку, то бишь на поднимаемую часть плетня именно перед самой дыркой.  Потянул ещё раз, чуть – чуть левее. - Она, что там – прибита что ли? – А, коль не прибита, стало быть, как – то там хитро зашпилена в  монолит.

Решив, что нужен фонарь,  и перчатки, Виктор снова нырнул в дом, и в тамбуре сразу увидел ведро с тем, что ему, похоже, и нужно:  резиновые перчатки, фонарь, плоскогубцы,  и ещё нечто похожее на швабру, а то и на подставку, если угодно. Как оказалось, фонарь на месте и не понадобился, ибо первую «шпильку»  Сухой усёк ещё издали, благодаря порыву свежего ветра, колыхнувшего всю листовую отделку ковра, предательски высветив блеск металла.Вторую нашёл копаясь в огромных листьях виноградника. Вытащил, первую, вытащил вторую,   вырезка так и
обвисла, не обозначив свои границы, что как раз и требовала конспирация.   

                ОЙ, НЕ ПРОЛЕЗЕТ!

Казалось бы,  осталось только поднять эту часть, подпереть «шваброй»
открыть люк и ныряй себе в дебри таинственнейшей пещеры, обещающей чуть ли не бессмертие  если верить, покойнику. Ну, Всё!Всё!Той же проволокой Виктор зацепил этот кусок  и поднял чуть ли не до пояса. Дальше невмоготу, да ещё колено уколол.Бросил,  рукавицы,  поднял часть ковра чуть выше,  подставил швабру, ногой подбил ещё выше.
 И вот он люк: как из  болота:
 Мокрый,грязный с огромным запорным рычагом который   был даже, слегка отполирован, конечно же руками нашего дедушки. Да, чего уж там скрывать? именно эта еле заметная  полировка так и соблазняла   наплевать на все страхи, схватить,рвануть и даже нырнуть в тот странный
 ископаемый мир,хотя бы и без гарантии возвращения. Но не предлагать же такую грязь дамам? Сбегал  за щёткой за мылом, за тряпками и выдраил люк гранитную стену так что они засветились и заиграли,
   как звёздное небо в августе. Гостю  опять захотелось рвануть  рычаг. - Ну, нет, нет, невозможно; как же без хозяйки – то?, -Рассуждал Сухой, - Уж если кто и имеет право на первый взгляд, и первый шаг туда, так это только она, более всех рискующая, и  опять же как единственное доверенное лицо великого первооткрывателя.  Но  вдруг шорох шагов по песку всё ближе и ближе  И что бы вы думали?
Перед ним Дина при всём своём праздничном обаянии. Нет – нет, на него она ноль внимания, а вот на картинку с люком она могла только долго протянуть звук «ОООО и в заключение  сказать: «Ни – чего себе!»  – Умереть – ни встать!– Ой, не пролезет! – Ведь не пролезет, имея в виду, конечно же,тётушку   А вообще - то открывается? спросила она- Виктора. Тот кивнул, но открывать не посмел  а сказал следующее:Ну, ты тётке то пока ни - ни, мы ещё подумаем, и проводил  её, уже почти рыдающую, мимо кабеля, так что бы и бабы не видели . – И хорошо, что пока не пролезет. - Один  пойду, - думал Виктор, - уже представляя  вонь сырость,  и опасность волчьей норы, небось,  ещё и заваленной ящиками давно заржавевшего арсенала, а то ещё скелетами, упаси бог.- Во племя а!  - удивлялся Виктор Андреевич, - а ведь полезет, - полезет; вся обдерётся, намучается, но не отступит,

               
              ПРЕЗЕНТАЦИЯ

 А тут дел – то: снять мерку пойти на завод; а там подыскать или заказать, и глядишь через недельку
был бы нам   люк, - да еще современный, алюминиевый, как и положено по проекту. А в прочем, что это за конспирация? – Теперь любой школьник с металлоискателем элементарно найдет, разболтает всем и уж не поздоровится всем там  таинственным глупым древностям. Как и ожидалось: гармонь на соседнем дворе сдохла. А Коль тётка была уже там хозяйка, то, получив всё таки новость  от Дины  она и пьянку закончила, всем всё раздала,всех расцеловала. А как, поедала тут же  Дина: все четыре ступеньки от соседки она теперь  переползла сама,отказавшись от
всякой помощи. Как Виктор не готовился к «презентации», а здесь будто  оробел душой, похоже и не перед женским полом, а, скорее  перед важностью момента, обещающего нечто грандиозное, неумолимое, разрушающее  всё в его, и без того не очень прочной, лихой судьбе.

               
Нина  Петровна же, узрев перл из камня, плетня и малюсенького люка  так и качнулась, грозясь упасть, всей громадой своих телес. Но подоспела Дина и Виктор, и вот уже тётка в горьких в беззвучных рыданиях на мощной груди любимого. Ну, что тут поделаешь? Дина тоже заплакала. Однако, развели тут...  -  -Поздно уже! Спешить бы надо!     С этими словами  Виктор Андреевич, кинул подругу на табурет, с разбегу выбил ногой подставку, и стена вмиг оказалась прежней, зелёной как будто – то и не было счастья, волнений, и разных там глупых фантасмагорий.

Нет – нет, несколько крупных листов всё – таки перевернулось, должно быть от взмаха ветра, но Виктор и те поправил, а Дине буркнул: «Всё!  Едем домой. Не давай ей уснуть. Я такси вызову». Телефон в спальне деда вдруг, просто так оказался исправным и вскоре 
все трое  оказались  в степи, на прежней дороге подальше от
дома с тем, что бы и таксист не отметил:  откуда всё таки они такие  выползли?   
В машине Нину ещё больше развезло. На этаж еле втащили.
Сухой и не думал задерживаться. Свалив подругу  в постель и ещё не отдышавшись,  сказал Дине следующее: «Ну. теперь моя миссия. Не беспокойтесь. Постараюсь всё там облазить, обнюхать,  Всё что узнаю – скажу. Всё что найду – принесу.
И, думаю: К утру буду.
               
.               
                И НАКОНЕЦ  ПЕЩЕРА

Сухой и всегда то предпочитал пройтись по земле пешочком. Только тогда и успокаивалась душа, когда себя ощущал, хоть и маленьким, но гордо шагающим по земле, теша себя колоссальным обманом, о том, что, что всё это твоё, для тебя, и всё – то тебе доступно, и ты ещё успеешь столько наворотить, и ещё для любви кое – что останется.

Вот и теперь вдыхая с усладой пряный всё ещё
горящий закатом вечер,  он всё – таки пошёл пешим, по наикратчайшему, маршруту, который наметил ещё от берега, выбрав начальной точкой угол квартала с какой – то там  стеклянной верандой, отражающей свет едва ли ни ярче зеркала. Таким образом он уже через пол часа был на месте, то бишь  возле нижней калитки,  подойдя к ней от берега.Однако открыть сразу не  посмел: Пёс насторожился. Сухой тоже напрягся, но вида не подал, а заговорил тихо и доброжелательно, помня при том, что пёс ранен и прицеплен , да наверняка ещё и знает о вторжении чужих людей в его охраняемую усадьбу: «Привет, дорогой.


Ну, как дела? Не бойся меня. Я твой друг. Будем жить вместе. Небось проголодался?» Сказал, а сам подумал: «Вот бы взять его ёмкость да подогреть, да приласкать.Э, нет, уж лучше колбаской пока отделаться».  Кобель повел себя, странно: Подарок только нюхнул, подгрёб под себя, да и отвернулся, мол давай уходи, без тебя здесь тошно. Убедившись, что у пса вода ещё есть, и что бы не раздражать его Виктор вернулся к своим делам, а точнее, к подготовки похода под земля: то есть бог знает куда, бог знает зачем  и вообще в несусветное. Не зная чужого жилья и конечно волнуясь он рыскал в хате по ящикам хватал и кидал в рюкзак всё, что на его взгляд могло пригодиться в его непременных  мгновениях гибели. Кроме спичек,и нескольких свечей взял  аккумуляторный  фонарь, почему - то стоящий на видном месте.  Из вооружения нашёл лишь нож, но за то какой: Наполеон бы позавидовал.
И вот оно  мгновение: перед ним люк,

 скала и не единой мысли. Виктор так – когда - то в юности прыгнул с вышки. Вот там тоже: все мысли вон и только пропасть, и только смерть, да ещё голубое небо.  Теперь же  у мужика, а, по сути у того же мальчишки,  даже неба не оказалось. Ой да ладно  чего испугался -то? и не стыдно? Дед - то вон не боялся. И с этой детской, случайной мыслью Виктор схватил  и лихо открыл злополучный люк.Он всякое ждал. Но, его обдало, представьте себе, не сыростью, ни трупной вонью,  но сухим, до боли знакомым теплом от российской печки с привкусом хвои, как ему тогда показалось.

 Сие его так удивило, что он, забыв о фонаре, тянулся, внюхивался, пялился в ночь норы, пока вдруг не приметил на правой стенке проёма что бы вы думали? Да, обыкновенный, дореволюционный, фарфоровый, беленький выключатель сети электрического освещения и витой провод к нему.Встал во весь рост  дотянулся включил и аж с души отлегло:

Дед ведь мог заминировать все свои тонны взрывчатки.
 Но перед ним вспыхнула, как сказал бы шахтёр: гранитная выработка
 яркая, просторная  с хрустящим щебнем на полу и с
 проводом тянувшемся  в глубь горы,   но уже по  разлому гранитной плиты  как по коридору    с правой стороны которого  шли завалы того самого арсенала,
оставившего Сухому проход шириной разве что в два метра где, конечно, и возили всё это теперь никому не нужное имущество и
вооружение. 
  Впрочем, ящики были набросаны явно небрежно, надо полагать, при факелах  в полутьме, в гари, в дыму в грохоте, руками, скорее всего, полупьяных солдат, к тому же, подлежащих уничтожению. Да, к стати,Виктора неотвязно сверлила мысль: Откуда, как, по каким законам в этой дыре оказалась

вот такая «горячая» сушь, сохранившая саму пустоту, и всё её содержимое от коррозии, от распада, от разрушения наконец.Ящики  сразу шли новые, цвета хаки, с трафаретами разных значков и надписей, с пломбами, с замками, с большими, удобными ручками. За тем, всё сменилось навалом самого разного, вплоть до просто зачехлённых кавалерийских сёдел, пулемётов, баулов с обувью, с обмундированием.
Далее четыре больших и более аккуратных штабеля, в которых судя по значкам на ящиках  были  в основном  боеприпасы для лёгкого вооружения, то бишь: для наганов, винтовок, пулемётов, и всяких там мелочей . Сухого удивил штабель с медицинским оборудованием, с посудой … Кстати, на многих ящиках «домашнего» изготовления, а также на баулах, мешках и прочих мягких упаковках  было просто чёрным написано: сапоги, шапки, нижние кальсоны и рубахи, штабные бумаги, всё для походной кухни, гранаты без запалов, сбруя для офицеров, знаки различия разные, рулоны для обмоток и портянок, инструмент для  подковки коней,
Фонарь ему так и не пришлось включить. Так же как и при входе в пещеру,
 он вдруг,различил на стене такой же выключатель и повернул его белый флажок в вертикальное положение.И ах, как к стати!
 Перед ним  ниша, но уже не клином, то бишь не
 «зубом» разлома, как все, а, почти что – прямоугольная, хотя стены так же: - все в развалах в расколах, но ,представьте, – обжитая. ... Да, да -  ещё и как обжитая. Сухому сразу бросилась её схожесть с прорабской на  строй площадке, за неким миленьким исключением, о коем я погожу пока …
Далее  электроплитки, кухонные столы, посуда,  холодильник, три шкафа, один из которых стеклянный, и тоже   с медицинской утварью. В дальней стене, как ни странно, железная дверь с висячим замком на ушках. Сразу возле двери старый, кожаный диван, заметьте, с двумя подушками. Над диваном офицерская портупея с наганом и саблей.


Ближе к левой стене аккуратный штабель из ящиков, за коем на полу ряд длинных, раскрытых ящиков от винтовок, но теперь в роли напольных полок с нагроможденной на них всякой всячиной, связанной  с работами по каменной кладке, или штукатурки, включая три очень старые тачки,но с совершенно новыми  шинами.  В самом центре ниши стояло нечто похожее на стол, сложенный из ящиков. Ещё один стол, но уже как - бы «офисный», тоже сложенный из ящиков, накрытый скатертью, с графином, со стаканом, с хрустальной  вазой, набитой ручками карандашами во главе с яркой стальной линейкой, заметьте, не торчащей из вазы, а лежащей на ней ребром между прочим канцелярским хламом. К столу были приданы ещё и две «табуретки», но тоже  в виде малых, и, должно быть, тяжёлых  ящиков. Далее разлом скалы шёл  разновеликими нишами, забитыми песком, который и под ногами стелился.
Но Сухой туда не пошёл, ошарашенный прямо таким явлением о котором :

 и сказать стыдно:  вся эта, странная  ниша перед ним
отражалась сатанинским месивом в полированном полу
 из толстых дубовых досок, закопанных ,похоже, в подушку из песка и, ограждённых тоже полированными плинтусами. - Вот что это, Господи? – «взвыл»Виктор Андреевич. - Что бы то значило здесь в яме, почти в могиле? - И и вот такая дьявольская полировка?. А от откуда песок, простите? Он поднёс песок к свету, да так и ахнул: песок – то «пляжный» ракушечный, и это здесь: под шести  метровой плитой гранита? (А, именно почти такова была высота гранитного слоя  в береговом обрыве, под котором и тряслись в страхе и нищете  несчастнейшие трущобы.)  Сухого, как строителя, ко всему, ещё дерзко  «задели» тачки. «Ну, как же. Ведь очевидно: они именно здесь износились и постарели, вероятно возя песок: Куда, сколько и откуда – это другой вопрос, но почему на них шины новые?  Не для парада же?  А, стало быть, дело ещё не кончено.» Странная мысль метнула Сухого к ближайшей тачке , а точнее  к шине, и уж он рассмотрел все три. А вот повернулся он к нам: - (к человечеству) с лицом идущего на костёр, а потому и сразу и сказать не мог О том что, резина сия изготовлена зарубежной фирмой, в текущем году, в мае месяце.  – И, для кого же тачки, простите? Уж не думал ли дед еще и эти шины лично стереть или здесь была  и есть ещё какая -то живность.

               
      ПОДАРОК ИЗ ТЬМЫ ВЕКОВ
               
 Другой бы, насмерть перепугался, а то бы и вернулся, от греха подальше. Но Виктор, ворвавшись на "полировку" схватил портупею графа, сунул наган за пояс, вытряхнул из кобуры ключ  вставил ключ в замок и распахнул роковую дверь. И что же он Видит? Ой, да в  первый удар ярого многоцветья он вообще ослеп на минуточку, а как "отошёл" то от него влево и вправо тянулся гигантский туннель, как бы, собранный  из ярких перламутровых, каплеобразных  колец, размером, пожалуй чуть  выше роста среднего человека. А если точнее, то Сухому сразу  показалось что его занесло во внутрь, бесконечно длинного , червяка,из которого ,только что вытекло всё его содержимое. Но Сухой, же строитель от Бога. Ему только дай конструкцию. Он сразу включил весь свой интеллект для разгадки сего феномена:  Шагнул

 влево , вправо, ударяясь плечами в «стены», проверяя тем самым, прочность, устойчивость "стен" прильнул руками, телом, лицом,  щекой, языком, да и закричал всей душой  -« О,Чёрт  побери! -Да, это же  ракушка! . Виктор даже представил себе некого  моллюска, который не тащит свой дом по дну океана, и не строит его на месте, прилепившись к чему – то твёрдому, но сам "топает"  только за счёт того, что непрерывно достраивает свой, совершенно неподвижный корпус. Однако теперь в этой чудо - скорлупе было такое великолепие, такое смятение души, что жалко было ступать на  такую прелесть, да и боязно: пол полукруглый, волнистый и уцепиться – то не за что. Кроме того при малейшем движении туннель вдруг вскипал  месивом  бликов, от  чего видимость в нём падала до бесконечности.

                ТУННЕЛЬ

 Стоило Виктору  замереть, как блики гасились, оставляя видимость
от фонарей на стенах  до прежнего состояния. Уверяю Вас: иной бы восторгом таким и кончил. Виктор же узрел ещё кое - что: блики не только слепили, но ещё, должно быть, и сигнализировали на весь туннель о его появлении, а ему о том, что он пока один в этом панцире. Более того: погодя, оказалось, что, и разговаривать здесь можно, разве что шёпотом, из за лихого  эха.  Поперечный разрез панциря явно просматривался в виде висящей капли,  при том эти самые блики, как  главные раздражители,  ослепители,  сигнализаторы движения, и 
главное украшение, в конус конструкции не попадали.  Сухой сразу усомнился в целесообразности сей конструкции: «Какая  уж тут эволюция? Кроме как, разовым и случайным, этот урод и не мог быть.» Пустой панцирь, конечно ломался,на подвесах, терялся кусками, но моллюску – то ни почём. И вот нам подарочек – Да, из тьмы веков, только Виктора Андреевича он не устраивал. Он так надеялся узреть там хоть что ни – будь, ну не пустоту же
   
Ах, да, здесь же должно быть некое биополе вспомнил наш герой. И где оно,  – Здесь только глаза слепит! Да и скользко до невозможности.  И всё – таки,  вглядевшись  в самую вершину  ракушки гость отметил некую мерцающую тень, в остриях колец. Что это? Рядом! Рядом! ведь совсем рядом! А не махнуть ли туда, И вот он уже там: потный,  «ослепший» и вдруг он сексуально так  яро настроися, что невольно представил себе свою ночную  Нинку - Былинку.


 При включённом рядом плафоне чернь оказалась безобразной, явно неумело нанесённой, кляксой цемента и даже  не просто так: а от неё лентами   по стене  спадала некая тень, оказавшаяся вдруг нестираемым следом кучи песка когда то насыпавшейся здесь из той самой дырки. Это же сколько веков по песчинкам собиралась здесь эта куча пока
сама себя не заткнула и  перламутр на кольцах не почернел?
 
 Стал вопрос: сколько же здесь этих куч и
не от сюда ли Дед возил песок, очищая туннель для своих несусветных опытов?   –  А если дальше взглянуть?  – Бликов там нет,но тени то продолжаются. И можно ящичек принести.- Ой, да, чего уж? – Я,пожалуй, и так рискну.  С этой мыслью гость посидел минут двадцать, зажмурившись, а как глаза, отдохнули, разделся до до гола, и уж влепился в обе стены,брюхом, спиной, руками, ногами ,
 подтягиваясь по сантиметру а то и меньше, всё – таки заглянул в пик ракушки, куда, как мы уже знаем, гадкие блики не попадали. Заглянул, да так и ахнул: черная линия таких клякс уходила  за горизонт, как говорится, а  точнее за предел его видимости. А уже отдыхая, и одеваясь, Виктор подумал так: «Это ж какая должна быть ценность этого поля  если человек в полной секретности  положил здесь жизнь, раскапывая да, ещё изучая его в каких – то там опытах?» А, как строитель он отметил ещё и такой, казалось бы мизерный факт от "печки:" «А, ведь в туннеле – то не песчинки, ну,хоть одна бы скрипнула.
 Всё же очевидно, как дважды два: недавние предки,  а, возможно, уже и дед в одиночестве готовил  свой  тайный объект  к приходу своей армии  а то и нам  потомкам с надеждой на то, что мы оценим его труд, его открытие, спрячем, сохраним, а то и используем по
назначению.

 Похоже, оставшись один,   так  и копался здесь до конца своей жизни пытаясь, хотя бы в перспективе обеспечить нормальную жизнь  своему погибающему народу.   Подвигам деда семья ещё не раз удивится. А вот Виктор Андреевич восхитится и позавидует ему   уже сейчас, ещё не выбравшись из этой, казалось бы безобидной, ископаемой кишки. Да – да. Конечно.   Вот рассудите: Отдышавшись, и отдохнув, душой, глазами гость всё ещё колебался: рвануть ему дальше по ракушке, или вернуться и заняться наконец золотом,и записями деда? Да, и Дамы ,небось, уж там с заждались. Едва он сие подумал,  как вдруг на него навалилось знакомое, ах, как знакомое наполнение сексуальной, и, если угодно, – просто убойной похоти.
               
               НАПАДЕНИЕ

  И на кого бы  бы вы думали? Да, на соседку по самолёту с которой он и взглядом не обменялся. Только коленки и видел. Но теперь она голая и прозрачная, впилась в него, как пиявка, и тут же наладила с ним не иначе, как яростный половой акт. Сгинула эта, на её место прилипла другая и тоже знакомая: --Дина! – Господи, Дина!  Но этой как бы  и по заслугам. Ну, как же? Виктор Андреевич тоже вздрогнул  душой при первой  встрече с ней. Девица эта , даже  не зная того, настораживала  душу, только своим явлением,  А уж теперь   Дина, буквально издевалась над ним, покрыв сразу всего, чтоб, значит, не выскочил.

Виктор, конечно, и не думал сопротивляться и дал себя обглодать до косточек, до удушения, при этом разум его кричал: – Пропал! Пропал! Ну, ползи же!Дверь
  уже рядом!  Ах, слова,  слова! Вам бы ещё прикосновение,  что бы веки поднять, да ущипнуть побольней,  да,  помочь, разбудить, воскресить, да уцепиться хотя бы за что - ни будь!   Как потом оказалось, Виктор действительно полз на выход,   не ощущая ни каких болей, должно быть под прикрытием, я бы сказал своей и чужой дикой страсти непонятного, незаконного происхождения. А как очнулся, так оказалось, что это ещё не всё:появился
 ещё один предмет страсти, который принялся елозить по нему чем -то

                И КУДА Я  ПОЛЗУ?


  горячим и мягким, похоже пытаясь ласкать, или, простите, искать там что – то. Душа, как ни странно, так и плавилась, соглашаясь. Разум же, мыча, то ли от страха, то ли страсти всё - таки заставлял тело ползти, щупать стену, да ещё и мысль конструировать: «Ползу, ползу, а вдруг не туда? –Где наган, где фонарь, они же справа были. - Не туда. -Точно не туда, а, может я голый? А что же здесь зацепилось? Хотел было что то пощупать, но рука провалилась в проём, и он впился в железный косяк двери, как в мамину юбку, почти рыдая. Теперь что -то обвило шею, вцепилось  в бедро, в лодыжку, явно стараясь перевернуть героя, тем самым оторвать, соблазнить, утащить навсегда в свой дремучий мир. По крайней мере, именно так показалось Виктору

               И СНОВА ЛЮБОВЬ

 А, поскольку, отрыв из за боли в руке был неминуем, нашему герою как и многим другим перед гибелью, тоже явились вдруг самые милые кадры прошедшей жизни: Мама на кухне, зрячий отец за тетрадками, садик, рябина, скворечник,  Глазищи Юной Нинки - Былинки, вокруг которых  и плоти – то не было,  тем не менее голос был: «Крепись, крепись, миленький! Я здесь. Я с тобой. Я помогу тебе. Видишь, я голая. (А тут и плоть появилась.) Вот я какая! До смерти соскучилась. Ну, иди ко мне. Подтянись. Давай сюда и другую руку. Вот так! Хорошо! Ещё чуть – чуть!  Теперь этой ногой оттолкнись. Ах, хорошо как!
Всё – всё  успокойся. Я с тобой Мы победили. Ой, да куда там той мерзкой подземной похоти!? -Шептал Нина,  - Пакость какая – то. А наша любовь сроду – то  была умненькой, чистенькой, глазастой, телесной, смешливой, бойкой, да и убойной, упаси бог. Что происходило с ними дальше, пока они были в трансе, – никто не знает. Да, и было ли что?


Только ощутил он себя на полу, возле штабеля в позе распятого Христа, если угодно. Виктор бодро вскочил  огляделся, ощупал всего себя, приник к одному зеркалу, ко второму, хлебнул водички , да и задумался. А точнее на Виктора рухнул тот самый тяжкий из всех вопросов: что это было?  К счастью мозг его теперь оказался таким чистым и мощным, что он вспомнил всё что говорила ему подруга ещё в первое их застолье: про деда, про наводнение, про чекистов, про взрыв парохода про баржи с убитыми, про хитрый дом деда, про биополе, про арсеналы, про легенду о золоте, про некоторые догадки, про свои возможности и мечты. Из всего того, биополе, как раз оказалось к стати. - А, что, возможно и действительно поле, - подумал Виктор АндреевичА коль так: Дурило я истинный! - Коль уж оно прародитель, как пишут, то за что же ему брать как не за схему деторождения?
 -

                АХ, КАКАЯ ЖАЛОСТЬ!               
               

  Ну, да бог с ним, - дело – то совсем в другом. То - есть, герой наш, уже как на духу – перед мужской половиной мира,  горестно сожалел об упущенном, и в тайне, даже от своих ангелов, скулил по ребячьи так: «Ну. чего испугался – то?  Случай – то какой … Поле – то вселенское. Стало быть и секс на таком же уровне. Да, что бы со мной было, даже если бы в атомы весь распался … Дед – то  живёхонький! – А, что - он не влетал? – Да, Господи боже мой, небось каждый день "распадался?" – Ничего – ничего! – Ещё не вечер, как говорится. Мы тоже псковские! 

Теперь же на подступах к штабелю его испугала такая мысль:Ой. неужели там
  золото? Не может быть! А если оно, то как уцелело?
 Ой, не приведи! Да, не уж -то?  А что? А мы всё- таки 
посмотрим! Где наша не пропадала? 

А, коль уж намерился , то и брать решил снизу, где обязательно должен быть  начатый ящик, со следами на полировке,даже если что – то там подстилали. Так гость  легко обнаружил чирки на досках, искомого ящика, деревянная ручка, которого, была ещё и залапана более всех соседних, да и ящики в проходе  были раздвинуты так, что бы он(Виктор) мог поместиться сидя у стены, упираясь спиной в гранит, а ногами в  тяжёлый штабель.
 А вот о чём снова, вдруг вспомнил   милейший Виктор Андреевич, так это – о бомбе, которой, казалось бы только здесь и место в виде, например, растяжки, по бедности.
               
                "БОМБА" 


И как раз к стати, - подумал, Виктор: меня же без 
малейшей боли в пыль разнесёт. Где же ещё найдёшь такой вариант божеского  исчезновения? Ан, нет, погоди.О чём это ты бредишь придурок?, начал он о самом себе. Совсем страх потерял? Да, у тебя впереди такое, что  и богу не снилось. Ведь только что пробовал.А твои дамы! А твои друзья; Они плакали о тебе,а ты тут о дурацкой смерти думаешь.  И как же можно думать теперь об этом  а, тем паче, представить себе злодея, который бы мог уничтожить такой подарок из тьмы веков, вероятно единственный на планете. И, тем не менее,он  волновался,  и возможно, всё таки чувствуя тень опасности, не рванул ящик сразу, а прежде стронул  ногами, поправил руками,  потянул по чуть – чуть, и при этом, раскачивая.


Ящик шёл плохо, но, ускоряясь, давая надежду на нормальный для его веса ход. Внезапно он (ящик) выскочил, как по маслу предъявив человеку чёрный набор трафаретных букв, означающих  - «Динамит». Взгляд отметил шнурок, тянувшийся из под крышки, слух схватил тихий щелчок  под штабелем, а обвал  страха уж тут – как тут: «Всё! Растяжка! И что делать?» Понимая, что ему, даже не успеть выскочить из распятия, Виктор, весь уйдя в напряжение, так и отдался той ситуации. И снова в сознании поплыли кадры, из прошлой жизни,  но теперь уж на тему рассказа соседа – фронтовика, в его же якобы исполнении. Представьте: наступление,  артподготовка, дым, пыль, гарь, окопы; а вот соседа, команды - «Вперёд! В атаку!», застали повёрнутым лицом не в сторону врага не,вперёд но в родной тыл,
который тоже был весь в дыму и в огне и в истошных криках. Вот сосед и рванул туда, то же оря чёрте что и стреляя куда попало, пока не упал в воронку на немца – разведчика с рацией, который должен был наводить огонь своей артиллерии. В результате  соседу вручили орден, ну, а Виктору тот разведчик шепнул на ушко: «Ну, что навалился – то, растяжка твоя так и не взорвалась.»  Да и взрываться – то было нечему. Отойдя от кошмара, гость вспомнил со слов легенды, что золото и в белом штабе хранили в ящиках из под динамита, пока вместо них на корабль чекисты не погрузили настоящий динамит, чем и пустили весь штаб на дно.
И, всё – таки, прежде чем тронуть ящик, гость шевельнул шнурок так напугавший его, как деталь элементарно простого взрывного приспособления. И вот вам проделка дьявола: шнурок оказался отдельным ровным куском бечёвки где, там зацепившийся.  Ну, а щелчок,  имитирующий звуки выпавшей чеки и удар бойка гранаты, Виктор тут же повторил замковым рычагом ящика, едва коснувшись его рукой. Вот и всё! Вот и весь «ужас», Господи!  Оставалось только вытащить ящик полностью, да и перевернуть наконец эту крышку с таким ненавистным, фальшивым, дурацким словом, так раздражающим и без того напуганный, страхом   мозг. Сухой  теперь так и предполагал: сразу под крышкой именно самодельную книгу, в которой  поместились все приключения, открытия, эксперименты, и вообще всё, что хотел сказать перед смертью дед.  И, представьте: угадал -таки.

Под крышкой, действительно лежала  толстая книга, в красном переплёте,  занимающая чуть ли не половины формата ящика, и с
таким вот заглавием на наклейке:  «Частные исследования графа Сытина Леонида Антоновича подземного, нерукотворного туннеля, открытого им в 1920 году под городом Энском, энской губернии, нашей России – матушки.»
Вот так, уважаемый, (это я к читателю) И пока ни намёка на ещё там кого – то. Будто – то дед один всё открыл, разместил, построил, откопал, изучил, написал, да ещё потомкам оставил на великое исцеление. Хотя, чему удивляться?  Титул – то какой, упаси Господь!
               
               


                НАХОДКА

Под книгой, как ни странно, лежал всего один золотой. Дальше –картон на всю ширь , под картоном небось остальная «мелочь». Но Сухой, схватив золотой и книгу метнулся к свету, к большому свету – на старый диван, на подушки, где он ещё раз взглянул на заглавие и наконец открыл драгоценный перл.
Разумеется, Виктор более всего ждал теперь описание тех самых запредельных приключений в поле, какие он сам упустил только что, допуская присутствие там ещё и местных амазонок. (Ведь кто – то же дразнил и лапал его в туннеле?)
- Нет. – Ну, а как же? Конечно расскажет. – Как  всё это похоронить: не описать, не оживить, не обрадовать нас потомков за ,что будет ему память вечная, рассуждал Виктор, не унимаясь.   – Ой, да ладно. - Такое дело. – Мы понимаем, Допустим самим Вам стыдно, в
Вы не посмели, не потребляли, или признаться невмоготу, но можно выдать и поскромнее, - скажем в виде эксперимента  как – бы от имени там кого - то но так, что бы удивить, потрясти, подарить это нам – потомкам для еженощного потребления.   
- Всё, успокоился! Взять себя в руки. – командовал Виктор своей персоне, подминая подушку, ослабляя давлении джинсов, то – есть усаживаясь, как всегда для просмотра лихой порнушки.
И, что же он видит? – И, как это, чёрт возьми! Сразу, без всяких там предисловий: фото двух поросят в клетках с надписью прямо по фотографии Эксперимент № 58. то есть, надо полагать, – последний, но выданный вдруг  на заглавный  лист.
Дальше шёл текст, который Сухой и не думал читать, а лишь  пробежал торопливо взглядом, хватая начала абзацев, подчёркнутое,  невольно отмечая
ещё и ошибки. Но ему и из того  стало ясно, что один из поросят
обречён на откорм, и видимо на смерть, от чего – то там:

                И ДАЛЬШЕ ПО КНИГЕ

              Ещё одно фото предлагалось, похоже, уже как результат откорма.
Представьте нечто вроде живого студня с ушами, с глазами,
 перегородившего туннель, согласно меткам.  Правда прикольно?
Но, Виктор и здесь перевернул, сразу до самого конца  всех  этих
диких страхов. А вот, вероятно и результат той «казни»:
с картинки пожирала его зверским взглядом, надо полагать,
дикая, тощая, рыжая свинья, на длинных ногах, и с торчащей
вразлёт щетиной. – Вот те раз!  - удивился гость, -
ты откуда взялась? Такие у нас уж точно не водятся. За свиньёй Сухой «кидал»  уже листов по пять – десять, отмечая, всё – таки фотографии крыс, собак, кроликов, А в конце книги, чуть было не развернул толстую   карту  прямо таки в государственном исполнении.


 Захлопнув, наконец книгу, он отшвырнул её в сопровождении неких редко употребляемых им слов, адресованных вообще непонятно чьей матери. – Стоп! –Погоди, спохватился ОН – А ведь эта свинюка с глазами бабы как раз намёк Нине: Мол, видишь эта медуза тоже такой как ты была, а теперь вот какой стала и суёт ей  ту самку на длинных ногах
как удачный пример его ,наверняка,последнего эксперимента . – Да, да. – Так и есть.  Ведь   вот со свиньёй -то, всё - таки получилось!
–А чем мы от них отличаемся?
               
Ведь это здорово, здорово, чёрт возьми! - Хотя хрен его знает, – может, там и не так совсем было. - Ой, да всё там прописано, разрисовано, распечатано. - Пусть сама разберётся а потом, возможно, и нас обрадует. Нет – нет, он очень был рад находке, считал это главным, и прежде всего для Нины.
- Но ведь секс тут – тоже эксперимент,продолжал возмущаться Виктор. ещё и едва ль не решающий, но граф,

 ведите ли, застыдился. - Ну, как же: титул, известность и всё такое. - Ой, да, у него здесь Кландайк, для  романов, для приключений – рассуждал Виктор Андреевич…
- Можно подумать, - тут и земных баб не было? - А друзья по оружию где? - Тоже от старости умерли? – Ха – ха – три раза! Небось подчиненных то
 ликвидировал, что бы всё таки сберечь всё это.

-А, что? – И, нормально. Тут и нельзя иначе... Стоп! – А ведь, пожалуй, я зря с ними так ? – Ящик – то я и не досмотрел.   Возможно там, кроме золота есть, ещё и вторая часть книги.-Припрятал порнушку. С такой, как ему казалось, толковой мыслью, гость метнулся  снова к тому же ящику, уже почти ощущая в штанах мечту. Но, как говорится … Ах, да что уж там … Пусть наш герой поживёт надеждой ещё минутку. А читателю скажу так: нет там больше ни каких  бумаг, кроме банковских «упаковочных», в которых указаны: вес, проба, дата, название банка, печати, штампы, подписи а так же,  и расписка  нашего графа, о том, что, он, видите ли, якобы для нужд науки, из оной суммы изъял: два миллиона золотых рублей. . Эх, ни хрена себе! –

Зачем ему столько? – Да, ему такую сумму, в такой глухомани за десять жизней не распылить, да и разменять их негде. Разве что червонцы, ему поменяли ещё при белых, одновременно с постройкой дома, в порядке подготовки к столь сложной, и долговременной операции?»
И хотя версия была – так себе, с учётом всяких там обстоятельств, пришлось Виктору на том и остановиться, пообещав себе на досуге поразмыслить на эту тему. Однако, вернёмся к ящику.
                ЧЕРВОНЦЫ

Червонцы оказались упакованными очень просто: В квадратные, картонные коробки, перевязанные шпагатом, (того самого, обрывок которого, напугал нас до «смерти») плотно уложенные в два слоя, с указанием суммы на верхних крышках – «20000», надо полагать, золотых  рублей в каждой. Судя по сумме, указанной в ведомости, таких коробок в ящике должно быть – 50.  По примерной оценке  Сухого, в штабеле таких ящиков должно было быть не менее сорока. А теперь прикиньте, уважаемый, какой мизерный процент взял его сиятельство за свой пожизненный каторжный труд, по сути в одиночку, как потом оказалось, и это ещё не считая его открытий, которым и цены – то не может быть. И только теперь Виктор взглянул на свои часы. - Всё! – Домой! – Домой! –  миссия кончена, три часа ночи, там ,небось, девки уссались.. да и сомневаются небось. И тут же подумал: « А что? Так и заявлюсь с одной золотинкой? Они же 

 меня растерзают! – Может хотя бы «конфетку» взять, пусть поиграют, а как завтра придём, так я её и назад поставлю.  Сказано – сделано. Благо ящик и не закрывался. Сухой осторожненько взял один весьма тяжёлый цилиндрик, похожий на конфету типа батончик, сунул в платок, в нагрудный карман, быстро собрал и задвину ящик.  Деньги  напомнили  ему о покупки дома, за какие –то там десять тысяч, разумеется, в долларах. - Надо бы не забыть отдать им эту сумму, а то ведь НЕБОСЬ расстроились, не заболели бы, а то, чего доброго, золото схватят для компенсации.

Вот тут у Сухого снова пикнула горькая нотка сомнения: Уехать или остаться? -Дело – то сделано. Но, думаю, это у него так: впопыхах, неосмысленно.  Бросить вот так их  теперь? … Нет – нет! Не посмеет! -  Былинку – то надо спасать, тем более и наметилось кое что. Так ведь  ещё и  сын: - Родная кровинка –И вообще: чего уж скитаться? Здесь, похоже,  тоже дела найдутся.  Вот погоди, дорогой, ( Это я к гостю) все эти чудеса, риски, интриги да ещё и с пополнением семьи, да ещё в поле, так закрутятся, развернутся что и объять все Ваши души не хватит. Задвинув золотой ящик, Виктор подумал: « А ведь Нинка так  прямо и спросит: « А ты уверен в том, что в остальных ящиках то же золото?»
И что ей скажу? А ведь было и сам поверил   душой и телом … -

                "ДОМОЙ"! "ДОМОЙ"!

 Пришлось разбирать, ремонтировать стремянку. Пломбы – то ведь в средине   штабеля.Потому каждый  ящик пришлось выдвигать хотя бы до первого замка чтобы сравнить его пломбу, с пломбой  уже вскрытого, а это возня со стремянкой, с фонарём, с нервами, с неустойчивостью штабеля, который качался, как на резине. Но зато  через два часа, уважаемый Виктор Андреевич уже
 летел по громам зигзага, рискуя влепиться в скалу, напрочь забыв про время, интуитивно ожидая солнечный мир с голубым отливом, и ещё чего – то, более грандиозное, прямо здесь – во дворе в связи с новым поворотом его судьбы.  Но его встретила лунная ночь с тенями, с фоном кузнечиков и ещё с сюрпризом. Представьте: в сторонке, на самой большой и яркой полоске света мирно  стояли, по сути теперь уж сироты  - дедовы пёс с котом. Сухому так и хотелось схватить, обласкать, расцеловать, обоих, но – такт, извините, не те отношения – не испугать бы. Да и ждали – то они небось не его, а хозяина, всё ещё не веря, всё ещё надеясь на прежнюю тихую жизнь в любви.
Пока наш герой, закрывал, маскировал вход, заметал всякие следы вокруг, пёс, как ни странно, сам решил ситуацию: выбрав момент, хромая. подошёл ткнулся носом в бедро, и, как бы, случайно взглянул в глаза, мол, ладно уж, жрать охота, давай знакомиться.


Тут уже Виктор Андреевич присел, погладил, всмотрелся в глаза обеим, при этом ещё и приговаривая: «Ничего, ничего. Не бойтесь. Семья у нас, дружная, умная – уж не обидим: Будете жить, как и прежде, о то и лучше, поскольку у нас ещё и две дамы есть, и вот тебе моя лапа в том. При слове – лапа, Рекс, мигом подал свою,перевязанную, кот протёрся о джинсы хозяина, так, похоже, и восстановилась традиция нежной любви к животным, в бывшей, случайной усадьбе русского графа Сытина Леонида Антоновича.  А уже, новый хозяин, заметьте,так и обмяк от такой идиллии, еле справившись с комом в горле, скрывая сие даже от пристального взгляда пса.
При электрическом освещении «хоромы» деда выглядели, богаче, и я бы ещё добавил – таинственней. Виктор нашёл в холодильнике уже отваренное мясо, кашу, и какие – то там пузырьки с каплями для животных. Ну, в каплях он не разбирался, а кашу с мясом смешал, разогрел сунул животным и сразу домой, домой - напрямую, ориентируясь на телевышку, в районе которой и располагалось жильё его несравненных супер девчонок.И, всё -таки, Он шёл не торопясь
 всё ещё под впечатлением этого странного приключения, какое ему и не снилось.


В его сознании, как в старом чёрно – белом кино крутилось всё тоже:  Люк, выключатель, завалы ящиков, полированный пол в "могиле" родник, туннель, золото, наган, дверь,страхи, секс, золото,книга,  ощущение неминуемого обвала.Ой да всё бы ничего, но как книгу  представить 
-Это же бомба! -Ещё и какая! -И что сейчас будет? Вот бы книгу то с собой в ванну взять  а то ведь, они там без меня  с ума сойдут ... Ну, это
легко сказать пока их  глаза не видишь. А вот когда Они на него уставились,  как перед гибелью, так он и плюхнул "золотую конфету"на стол, сам же, пока они не опомнились, юркнул с
рюкзаком и с книгой за дверь ванной  и даже на висячий крючок
закрылся.
                АХ, НИНА ПЕТРОВНА

Прислушался: Тишина! Да, не может быть? Спрятал  надёжней рюкзак,
 пустил воду, разделся , да и соблазнился взглянуть в узкую дверную щель.Глазам не поверил: вместо то го, что бы сидеть за столом
и считать  монеты, они умудрились рассыпать их по всем коврам зала
и теперь ползая, собирали их. При том Нина Петровна как то опять
 
попала в капкан стола и теперь ползала с ним, как черепаха, всё- таки собирая подарки милого..Ну, это надолго,  подумал Сухой,тут ещё и слона можно выкупать

                АЙ ДА ДИНА

    Собрали! Собрали! пересчитали, сложили в стопку. А Дина
и говорит: это всё что ли?
А я почём знаю? – молвила тётка как бы и виновато. 
 Тоже мне новости продолжала Дина, пойди и спроси, раз такое дело. Не мне же прикажешь? Он, может там к утру  не промоется?  Не знала бы Тётушка свою Дину, такую речь она вряд ли простила.   
 но теперь, уже как не простить?
  Дина болтала по слабости, а, проще сказать, от волнения, да и ради тётушки же. Шутка ли  дело, - вот так неожиданно прежняя жизнь кувырком летит непонятно куда, да ещё в присутствии этого ... Да и сама тётушка растерялась. А как собралась, так и  сказала: вполне обыденно: «Ладно, дурить - то! Уж не потерпишь! Конечно нашёл он, должно быть много. Но, что он нам  ящик тащить обязан?

Ему и за это поклон нижайший. Дина  конечно же  согласилась и извинилась, а следом добавила; « Ой, что же  мы
сидим  - то?  Ведь гость голодный! Но тут как, в сказке: Скрипнула дверь и вот он бритый, причесанный предстал перед ясными  лицами женщин. Выдал улыбку, как извиняясь,  бросил рюкзак на диван  и тихо спросил, обращаясь к Нине: « А что, мы сегодня завтракать не будем?
               
 Но Как было сказано? -Простенько, миленько, по-семейному, будто он с детства вот  так вот с ними, как с самыми близкими здесь трапезничал А на самом деле, увидев сияющих дам, Сухой еле удержался, что бы не спросить: « У Вас что то случилось? И вот уже на столе рюмки закуски и Водка «потная». Виктор уселся, всмотрелся в блюда, наполнил рюмки и встал для тоста. Женщины замерли. Лицо у Сухого, слегка уставшее, так и светилось глубинным светом, сулившим нечто невероятное. Милые, женщины,- начал Виктор,  каюсь по-божески: я не поверил  вашей гипотезе, сам  напридумывал чёрте что. Спешу обрадовать - я был не прав. Всё совпало: есть и пещера, есть и оружие, поле, туннель и почти целенькая казна.



Двадцать пять ящиков: сам проверил. Один из них начатый, из коего, видимо, граф питался и я взял цилиндрик для экспозиции. На всех остальных ящиках казначейские пломбы. С чем Вас и поздравляю! Будьте богаты! Живите долго. Так выпьем знаете за что? За удачу! Все с радостью выпили  и бесцеремонно  кинулись к своим блюдам.  Про попытку вроде как соблазнить его он, разумеется,умолчал. Зачем пугать – то? Да, и поверят ли?  Сухой жевал,   не спеша, а сам, наблюдая взволнованных дам, пытался всё – таки осмыслить происходящее.А что же она про главное -то не спросила? Похоже, страшно  ей, тянет, волнуется и не хочет праздник испортить.
 Однако, Дина,опомнившись, вдруг воскликнула: «Что мы сидим то? Там  усадьба - то без присмотра!» Тётушка  тоже насторожилась .- Не беспокойтесь, сказал Сухой, Рекс, охраняет. Он уже сытый здоровый. Ночь перетерпит. А утром конечно же, на экскурсию, как и положено.  Сами всё увидите, всё обсудим. А далее там, конечно, хозяин нужен.  Ляпнув такое, Сухой покраснел, взглянув на Нину Петровну. -  Это как же она посмотрит? Да и  Дину со мной не пустит, и почему – то молчит, да ещё улыбается. –  Дина хозяйка,- сказала Нина, ей покупали и ей там нравится, пусть заселяется, если хочет. Твой Костик  когда приплывает? - сказали тётка. -Да,  кто же это знает: может сегодня, а может завтра, -  сказала Дина.- Вот и прекрасно,- сказала тётка, - как встретишь, - товар сразу в усадьбу, за тем, той же машиной и пожитки свои туда же. Дом теперь ваш и живите с богом.  И месяц медовый, как ты хотела: На лоне природы, вдвоём у речке. Не возражаешь? Я - то Конечно…. И Костик и баба давно согласны.


А то не знаешь? - болтала Дина, - Да, ты то, как же? Как ты одна - то? А мы с Бабой-Олей, сказала Нина. Не беспокойся. Мы пока топаем. И Вы не в Америку уезжаете. Дальше шли обычные  семейные разговор, но Виктор Андреевич думал теперь только о проблеме Нины: о том, как расширять люк, о доскональном изучении послания  графа и вообще поля. О своих делах  в Харькове, о том, что хорошо бы им ещё и ребёнка родить, если, конечно, Нина вернётся, в своё хотя бы  в обычное состояние, не говоря уж о той «былинки», какой она была во время их любви в годы её студенчества. Одновременно Сухого не покидало ощущение того, что дамы ведут свои разговоры

                ПОМОЛВКА

на фоне ожидания от него хоть какого – то намёка на их отношения  в перспективе в связи с такой судьбоносной и, одновременно опаснейшей шей из находок. Наконец, насытившись и наслушавшись, Сухой, выждав паузу, сказал следующее : Милая Дина …. Прости  Нина, "начал Сухой" у меня теперь дело к твоей племяннице и очень важное. Так вот, милая Дина,- продолжил Виктор, -  я знаю тебя всего несколько часов, но уже вижу, ты девочка умная трудолюбивая, честная, одним словом – настоящая. Особенно меня покорила твоя беззаветная любовь к тётушке, но ведь и я её люблю. И что нам делать, коль мы живём в разных городах? А вот что бы мы заботились о ней  вместе,  я: Виктор Андреевич Сухой в здравом уме и с верой в господа нашего прошу у тебя руки твоей несравненной тётушки, обещаю любить её до конца дней моих и круглосуточно. 


Что случилось с Ниной– не  передать: то заулыбалась, то начала как бы задыхаться, и ,наконец, выдохнув, плача,  свалилась на грудь любимого и уж разрыдалась по настоящему. Дина наоборот - взвизгнув, забыв хоть что - то сказать, изобразила аплодисменты, и принялась разливать водку, что бы обмыть сделку, а пуще что бы вывести тётку из такого , «опасного" состояния. Скоренько «вывели», успокоили, и когда Тётушка уже отдыхала, улыбаясь на милой груди,  Виктор Андреевич вдруг сказал: Нинуля, а что же ты не поинтересуешься  посланием деда: – нашёл я его или не нашёл? Или ты забыла? Да, помню я помню, - воскликнула тётка,- но страшно ведь, миленький, не уж – то нашёл? Сухой видел, как Дина вскочила, раскрыла рюкзак схватила книгу и сказала так, будто – то держала в руке гадюку : «Вот это что ли?» Ой, да, она с картинками!
 Нина и встать не могла: ноги не слушались. Получив из рук Дины подарок судьбы, Нина Петровна, забыв обо всём,поплелась в  спальню, надо полагать,на убойное  свидание с дедом и с его дьявольским предложением.


 Виктор было ринулся к ней, Но Нина Петровна, загородив проём , сказала спокойно по  деловому: «Ничего, ничего, мне уже лучше. Ты иди спать в соседнюю комнату,  а мы с диной тут сами разберёмся.  Что, разумеется, устроило всех, ибо ночь предстояла непредсказуемая.
 Однако, Дина взялась мыть посуду. Сухой решил позвонить друзьям. А новая ночь,всё также осталась висеть над нашим дремучем миром, надеясь, однако, на его скорое изменение. Сухой проснулся почти к самому завтраку. На кухне
журчала вода, пахло жареным.  Стол в зале уже был накрыт посудой.

Чмокнув в Щёчки обеих дам, Сухой сразу отметил, что они и
не спали вовсе, так: небось, проговорили, проплакали, промечтали -
  Только уселись, Сухой сразу к делу:  «Ну как впечатление? Что?-сказала Нина Петровна и тут же вспыхнула: «Господи, Витенька, ты-то что скажешь?  Мы только на тебя и надеялись  Что ты молчишь то? Виктор, смутившись, ответил: «Так: Я  ведь книгу – то не читал, так – просмотрел только.  Может ты  представишь нам всю суть дедова открытия и предложения  по возможности беспристрастнее. – Да, я с удовольствием, крикнула  Нина, вытирая лицо 
 Э, нет! вскричала Дина, в начале завтрак и по рюмашке.А то знаю я Вас... «Ой,ну, конечно. Выпили закусили, плотно поели. Да там много чего написано, -Начала Нина.  Я пока только о том, что нас касается хорошо?    Ну, тогда слушайте:


Граф ведь предложил  этот эксперимент  не только  во спасение меня, но,  что бы я,  излечившись, продолжала  исследования поля, с целью выяснения его пригодности для лечения людей уже теперь и не под землёй, а вводя его тайно в общественные здания  или в специально построенные лечебные учреждения с сокрытием его, как лекарства. Вот так вот! Не больше не меньше! Но и это ещё не всё. В книге изложено много опытов с участием местных животных, начиная с червей и кончая свиньями. – Полагаю: эксперименты с людьми он тоже проводил, и даже описал их, но потом вырвал эти листы, похоже, опасаясь, что книга попадёт в руки людей, далёких от всех наук.. Но мне то он явно намекнул о том.  Из его опытов много чего следует, - продолжала Нина Петровна , например: Как именно лечит поле. А очень просто: Кто бы мог подумать? Оно просто заменяет  персональное поле особи, своим 
 из своей бездонной и вечной ёмкости. Всего то? - воскликнула Дина. О, Господи? А визга - то  сколько было.
В самый раз выпить!   

                РЕШИЛАСЬ, МИЛЕНЬКИЙ РЕШИЛАСЬ.


  Снова хлебнув и закусив, Тётка кинула на стол карту их местности от дедули и начала так, - обращаясь к миленькому: «Вот он здесь этот туннель.  - Ты его видел?  -  И, как он тебе? Да, что ты? Что ты? – завопил Виктор – Там и слов не найти.  - Прямо таки, горящая всеми цветами мира ракушка. –Я по ней
метров двести прошёл.- Есть и неудобства: скользко, как на катке и глаза слепит. - Очки там нужны. -Ну, это не важно, - сказала Нина, - главное, ты погляди,
как он здесь расположен: Это вот дом престарелых,  городской парк, кинотеатр, школа, зубная поликлиника, швейная  фабрика, церковь, автовокзал, а вот это наша знаменитая третья больница, где и я работала,  которая давно уже брошена и разворована; одни стены остались. Да, парк огромный с хорошей стальной оградой. И заметь: эти все объекты подчеркнул  граф, явно предлагая нам прямо из - под земли ввести в них поле, ну в перспективе, конечно. А я бы сейчас схватила только  больницу. – Давно мечтаю, хоть о мизерной своей больничке: коек на десять.«А теперь глянь сюда,- продолжала Нина, - Видишь? Вот это всё туннели. Их здесь как бы уже двенадцать. Но нам пока нужен этот один и мы первым делом должны узнать о нём следующее:  проходимость его вообще и как поле там держится? Если поле течёт, то это хорошо, стало быть оно снизу пришло, а дальше вверх по домам тем более побежит. Но если оно там стоит, то здесь надо исследовать, уже с помощью реальных труб насосов: потечёт оно вверх или не потечёт?  - Погоди, милая, прервал её вдруг Виктор, так ты то что? Всё таки решилась? - Ой, решилась, миленький. -Решилась! - А что делать? -У меня муж ангел, сынок приедет. Да, и  вообще,  что вы со мной возиться - то  будите? Ведь меня скоро ни в оду дверь не проткнуть, разве что через балкон краном, да и то с помощью МЧС. А это всё деньги. Да и срам на весь мир. – Нет – Нет. - Не могу я больше. – Уж, как получится. Дина отвернулась и тихо плакала. А Виктор Андреевич еще и добавил: «А как же через люк?» Давай я его выверну, да и дело с концом? -Что ты? -Что ты? - Как можно?  Хлопот – то
сколько! самим пригодится.– запричитала Нина  Петровна, - да и шире меня дырка – там ни как не получится: Некуда там; скала мешает. А по  камням тащить, так ещё больнее. –

Ты не смотри что я такая… -На самом – то деле я ведь рыхлая, как перина.- Да, меня куда угодно … - Если хочешь знать, мой дед пуховую перину в трёхлитровый кувшин запихивал. А меня если смазать, да по наклонной, да кусочками, да лоскутами, да не жалея,  за полчаса, глядишь и всунете.  А там уж и поле подхватит.. -Только на Вас, миленькие и надеюсь. Сухой тоже, еле сдерживая слёзы, всё таки ляпнул: «Ну, а назад как,
коль не  получится?  Ведь люк только со входа - круглый, а  там уголок - сорок пять. – До костей может срезать. – Как это не получится? удивлённо сказала Нина. –Хоть что то же получится? - Это же поле! – Со свиноматкой – то вон получилось вполне нормально: была такой, как я, ещё и страшнее, а стала миленькой свинкой, но только вот полосатенькой.  Так это и поправимо. - Оно, конечно, всё может быть, - продолжала Нина Петровна, возможно и у графа получилась какая  ни –будь мартышка, потому и вырвал листочки. А коль мне предложил, то всё -таки как - то  на что – то надеялся. Да, и на том спасибо.- 

Всё! – Всё! Собираемся! -вскрикнула Нина Петровна и первой начала складывать свой бумаги, копаться в сумке. – Прям сейчас что ли? – крикнула Дина, и не дождавшись ответа на этот вопрос, влепила ещё один: - Перекусить брать что ни – будь? – Бери – бери, побольше бери, мне теперь всё равно, - ответила Тётка, - поле всё скушает. - И тут же добавила : - А ты не забудь, что после расправы со мной, тебе ещё Костю встречать. -И сюда его сразу со всем багажом. Да, там  в усадьбе и свалите.
            
                ЭКЗЕКУЦИЯ            

Костика Виктору так и не удалось встретить. Но зато он первым спустился в усадьбу,  накинул цепь кобеля на крюк и только потом взялся совместно с Диной стаскивать Нину Петровну теперь уже в семейный, вроде, как дачный зелёный дворик. Тётушка в хату и не зашла; так и осталась перед стеной зелени в ожидании своей, несусветной крамольной участи. Виктор поднял,  зафиксировал зелень, и хотел было уже излить Нине свои мысли по поводу предстоящего, но явилась Дина ярая, озабоченная, будто – то не тётке а ей предстояло принять здесь ни с чем не сравнимую божью  кару. –


А я уже всё придумала, - сказала она, - и нечего тут мудрить! Вот если те жёсткие матрасы принести сюда,  сложить друг на друга, то они как раз будут на уровне этой дырки…- Стоп, милая!- Стоп! - вдруг крикнул Виктор Андреевич,- конгениально!- Спасибо! – Спасибо!- Дальше я сам! Как потом оказалось, идеи Дины и гостя по этой теме почти совпали, только Виктор добавил, ещё дверь от графского шкафа, подлокотник от дивана, две простыни, кусок рубероида, бельевую верёвку, конец мягкой проволоки, всё это он сложил  в кучу: прикинул, связал, затянул перекрестил, и вот вам почти что горка для детей, упирающаяся, не в мягкий песочек  а в открытую  чёрную дыру ведущую в скалу,пока и непонятно как, непонятно зачем,  но с великой земной надеждой. – А, солидол я в тамбуре видела, - добавила Нина Петровна, - только и надеясь, на смазку
 как на единственную поблажку в этой своей экзекуции.  Сухой смазал солидолом только обечайку люка,  рубероид с изнанки,который  и будет скользить по
полировной,  и бес того скользкой двери старого книжного шкафа из спальни графа. Тело несчастной решили не смазывать вообще, разве что при деле добавлять смазки в местах сильного сжатия от металла, и то не касаясь верхнего слоя  рубероида, на котором и должна возлежать  «приговорённая.» При таком раскладе Нине стало ещё страшней. Она – то думала: пусть даже с помощью, с кровью и болями, а всё таки проскочит как ни будь. Атак у неё и маневра  нет.

                ТУТ ГЛАВНОЕ СОЛИДОЛ

 Ко всему Виктор вдруг заявил о том, что по прямой вся она в нору не поместится а упрётся головой в скалу, а что бы того не случилось, он будет тащить её, находясь внутри норы, принимать её вес  на себя, а Дина будет, смазывать, подтыкать, направлять и толкать со двора , да ещё и  переворачивать, коль придётся. А вот тут и Дине стало не
по себе. Не под силу ей это. Тут нужен дюжий мужик, а она – то что? … 
Однако, понимая безысходность ситуации, Дина, всё – таки, подставив стул, тихо сказала,обращаясь к Тётке: –  Да, ладно давай,не бойся,  раздевайся! Уж как ни- будь, да воткнём. Ничего себе вдохновила! В пору хоть вешайся. -сказала тётка. Нина разделась, всерьёз осенила себя крестом а, поскольку она и на табурет не могла залезть, кинула руки друзьям  взошла на табурет,и легла на постель, как на плаху.

А задержав руку Дины, тихо сказала: «Миленькая, не жалей,не жалей, как угодно терзай, лишь бы всунула, поле вылечит если что, а тебе от судьбы зачтётся». Всё! Вытерли руки, приготовились. Сухой из пещеры сказал: ИИИ Взяли!! Дина, мигом вскочив на тело, подала в дыру обе руки  несчастной и "воз" «как по маслу» легонько тронулся. Рубероид шёл нормально. Прошли руки с головой, плечи с натугой, но тоже протиснулись, для нормальных то тел, как все понимают, дальше и препятствий не может быть, но не для этого. Здесь сани, как раз на сиськах - то и застряли. Ёмкости эти хоть  с виду дряблые, но под рукой жёсткие, да и тяжёлые , а потому подсовывать их под метал частями, да ещё детскими пальчиками, оказалось совсем не просто, Покопались, помучили  тетку,   помучились сами и всё -таки  приспособились  тыкать в четыре руки передавая куски друг другу: то- есть Дина  складки собирала и подтыкала: жених у себя там их ловил и уж вытягивал, не обращая внимания на вой невесты. Так минут за тридцать они протянули оба её сосуда, местами конечно  же повредив, где до синяков, а где до крови, но не текущей, упаси бог. Брюшину вытаскивали почти так же, но очень долго и очень  больно. Тётка дёргалась, материлась, плевалась выла в подушку, хоть и улыбалась, вытираясь, в короткие миги отдыха. Бедная Дина едва ли не более изводилась: вся в солидоле в крови и в поту, она плакала непрерывно, и даже тогда, когда тётушка отдыхала. И, странное дело:

хоть злись- хоть молись, но из за сарая от нижней калитки, нашей героической Нине Петровне вдруг начал подвывать  Рекс, да ещё как:  вполне прилично, -почти как Нина. Вот что, это, умники? Возврат  к предкам , или разумное конспиративное прикрытие хозяев от враждебной среды  коль  уж он их ни как защитить не мог?  И как же к стати, заметьте: как раз наступил последний удар мучений Нины Петровны, а именно внедрение в дыру самой хитрой и тяжкой части её тела под странным названием, – простите, задница, которая, конечно же , была больше овальной дыры в два с половиной раза. Но Нина же знала, о том что на самом деле тазовая полость, к которой по сути и
крепятся ноги так и осталась девичьей:  размером, скажем, не  больше нормальной мужской фуражки, а стало быть, внедряясь в такую животворящую среду, всем этим  мышечным нагромождением, под названием, простите – попа, можно элементарно пренебречь, как говорят математики. Ой, да бог с ней с той Жопой, кричала Нина мужу, торча из норы именно этим местом, напрочь, отделив тем самым ещё и Дину от себя. Пусть хоть совсем срежется! Уж потерплю, как ни – будь. Сустав бы не задело. Потому, инструкцию по дальнейшим делам Виктор передал Дина запиской, подсунув её  в самом слабом  месте: между утопленным в брюхе пупком и стальной рамой, разделяющей тётушку почти пополам, но  самым ценным пока наружу. Дина прочитала да так и ахнула: они что там с ума по сходили? От неё требовалось чёрте что: лечь на горку в продолжение тётки упереться своими стопами в её стопы, уцепиться за доски, как следует, и толкать, толкать тело ногами пока оно,

                АЙ, ДА, РЕКС


 а точнее зад его,  в дыру не продвинется. А уж ворочать при этом тётку вокруг оси крутить буде он, если, конечно кишка не лопнет. –Да, она сдохнет, кровью, зальется, -
ворчала Дина, однако, укладываясь на « постель»  дрожа и икая,  готовясь,  как она полагала  к последнему, дьявольскому  удару .  И вот  сигнал
: Дина так напряглась всем своим  телом, что аж завыла, завыли и Виктор, и тётка и Рекс за сараем. Дина взмокла от пота и у неё пошла носом кровь, и всё таки она узрела как из под железяки, люка а за тем и сверх неё прямо на белое тело несчастной хлынул широкий лоскут алой крови. И больше она ничего не помнила. Очнулась тут же на матрасе с холодной тряпкой на носу и с голосом Виктора Андреевича: Всё – Всё, дорогая, мы победили.Поздравляю. Можешь встать. Там тебя тётушка заждалась. Полезай к ней. А я сейчас здесь приберусь и пойдём мы с вами в глубь пещеры, на наше, так сказать, место постоянной дислокации. Дина юркнула в люк, да прямо в объятья любимой тётки , лежащей  на полу вся в бинтах и в слезах, и всё таки улыбаясь. –Ничего – Ничего, - закричала Нина Петровна, - я в порядке. Это он налепил на меня столько всего, пока я была в отключке; нет чтобы бёдра одни, так  он начал с шеи, а закончил вон пятками. Благо у графа там оказались залежи  всего, этого добра рядом с винтовками. – Давай - ка разбинтовываться.  Дина посадив тётку на армейское седло, 
 раздела  с обеих концов до бёдер, а коль кровь с ягодиц да  и с бёдер уже не текла было принято решение вообще убрать бинты, что бы не пугать чертей в этой жуткой яме. А что бы Тётка не маялась стоя, Дина принесла два ватных матраса, весь тётушкин наряд,  вернулась за обувью, да как раз к стати. С подачи пса  они с Виктором Андреевичем  вдруг встретили у верхней калитки  её драгоценного Костика, который по её расчёту ещё должен был быть на средине морского пути из Турции, куда он был командирован по настоянию тётки в тур – поход за товаром. Но, как оказалось, пароход пришёл раньше. Костик же проезжая лоскут степи  со своим и с чужим товаром, видел Тётку с невестой и мужиком, шагающих как раз на одиноко стоящий тополь. И вот он тут: в объятьях невесты и тётки , где его , сразу  начали казнить
умопомрачительными  новостями.   
 
                КОСТИК


 Костик жил с бабушкой на третьем этаже в одном подъезде со своей будущей  невестой,и даже через стенку от её спальни,то есть они элементарно могли  перестукиваться морзянкой, объясняясь в любви, и вообще болтать на любые темы.. А с подачи бабули, души не чаявшей в той невесте, все соседи знали буд – то они и росли – то в одной коляске, и одну соску сосали, отнимая друг у друга, . Кое – кто, конечно верил, если сравнивал их рост. На самом же деле жених был старше невесты  на целых три года, и вполне мог возить невесту сам и соску ей подавать облизав предварительно. Костик, однако, был личностью в высшей степени примечательной. И создал же господь такое! Сухой не художник, - всего лишь любитель, как говорится, но и ему глядя на парнишку, так и хотелось взять карандаш  и блокнот и прежде нанести все  несимметричности
 в его рожице, а вот если бы сие удалось, что мало вероятно, то получился бы гениальный портрет с отвратительной рожей. А почему? Да потому,
что всё в этом лице до морщинки не на месте, то бишь не симметрично. Всё разноцветно,  разно велико.

 Глаза и те размером и цветом разные, да и посажены как попало. Носик расплющен и сдвинут, ротик развёрнут, уши и те  И весь его череп, вместе с лицом казался ненастоящим, а как бы сделанным кем – то шутя, но очень старательно. И всё бы это было действительно безобразно, если бы не освещалось некой глубинной, врожденной смешинкой во всё лицо, которая, как бы дежурила в пол накала, а включала всю рожу только на встречу шутке, смешной догадки и всем разным  прелестям ситуации, кои не каждый и замечает. А если добавить к сему раскованность, потребность дурачиться, выпить в меру, сыграть, сплясать и сострить на тему, то можно поверить несчастной Дине в том, что якобы девки суки липнут к нему как пчёлы на мёд , даже в её присутствии.
Разумеется, выслушав, новости от Дины, от  Виктора Андреевича, Костик всей душой рвался туда: в яму, в пещеру в скалы в знакомые ему места, в которых он басяковал в детстве, в поисках именно кладов , а за тем этого арсенала с золотом, который  красные чекисты так и не нашли. Да, тогда все мальчишки, копались в этих бесчисленных чёрных дырах по всему высокому побережью и мысли  не допуская о том, что КЛАД могли увести за десять километров от моря, где и пещер - то в помине не было. И вот поди ж ты! А клад как раз тут и оказался.
Нина Петровна хоть и  бодрилась, смеясь и болтая,  двигаться  могла только с великим трудом,огорчая всех близких рядом.   И всё – то у неё болело. И вся –то она страдала А в оправдание тётки Дина тайно сообщила Сухому о том, что всё тело Тётки от колен до плеч превратилось в сплошной синяк, приняв чёрно синий окрас а местами ещё и кровоточило.
 . А как доплелись, Нина, плюхнулась на диван и нервно сказала: « Ну, где этот твой туннель? Ах, как ей не терпелось, наконец, туда – в  поле, в его колдовство, предчувствуя там хоть какое – то облегчение, а то  и первый удар спасительной анестезии, коль он действительно лекарь от господа. Сухой разумеется тоже на то надеялся,  Но более всего он переживал за то, что она туда  не поместится, вот не поместится, не пролезет, и что тогда? – Да, нет! –Да, не может быть! -Всунем!- Всунем! - Нас теперь трое – Уж, как - то запихнём , хотя бы до того, что бы дверь закрыть, - рассуждал Виктор Андреевич, - и с этой мыслью, да  ещё, как бы с горькой улыбкой, распахнул роковую дверь.



У всех, кроме Сухого сбилось дыхание, Нина же вскочила, как молодуха, и сразу туда, полагая, видимо, что там за пожаром и есть прямая кишка туннеля,  которой так восторгался «муж». И что бы с ней сталось, если бы Виктор ни кинулся в след  и не принял всю её мощь на себя с чем и пролетел по полированному полу до самого конца ниши.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.


То - есть – Нина Петровна, пройдя дверь, и туннель поперёк  ударилась брюхом в другую стену и вылетела назад прямо на "мужа" получив таким образом первый урок неосторожного обращения с туннелем, с полем и вообще с подземельем, А что ей ещё предстоит при таком оптимизме, - один бог знает. Прости, - Прости  милый, - скулила она вставая, я ошиблась, я забыла, как там дверь – то врезана.. Ты не ушибся? Давай вместе:  ты меня только воткни и направь, а там уж  я пойду, и  пойду, лишь бы только голова прошла. А, коль в рост не получится, то, ведь и ползком,  по, самой ширине его можно, тем более мне ведь в один конец, как ты понимаешь, так что и беспокоиться нечего.  Сухой промолчал её грустный вывод, нацепил  на себя и на неё очки, захватил наган, фонарь, нож вместе с ремнём,  и снова повёл её на прорыв  во банк, и снова, как бы,без  права на возвращение.   На этот раз живот Нины тоже сразу упёрся в стену, но повернулся, и для головы определилось  место, и они пошли и пошли теперь уже вправо от входа в надежде найти нечто похожее на лабораторию графа, где могла бы и Нина  остановиться для своего дикого эксперимента.
Вопреки их надеждам Сухой  отметил боле слабое освещение в том конце туннеля. -Какая уж тут лаборатория?


Тем не мене Молодожёны всё – таки шли, и шли, упираясь руками в стены стараясь не пропустить ни одной дырки ни одной царапины на полу, на волнах обеих стен, которые бы свидетельствовали о том, что здесь стояли, ясли, перегородки, крепления для ножных кандалов, для ошейников, для наручников, для других орудий пыток а то и стационарные клетки, кровати, нары, . Но более всего оба хотели

 найти некие послания узников в виде  имён, дат и фамилий, нацарапанных перед смертью, наверняка в виде маленькой  мести своим мучителям.  Прошли они метров сто пятьдесят, если верить  интуиции Виктора Андреевича. И вдруг преграда. Да – да , - преграда. Туннель оказался перекрыт  гранитной скалой, да так аккуратно, что сколы туннеля не превышали размера рюмки, то - есть это был почти искусственный срез, от которого не пострадали ни скала ни туннель, которому, по мнению Сухого, ещё больше досталось, если бы он вышел к руслу реки, на растерзание тупой природы.  Но и это ещё не всё. Дальше ещё интересней: небольшой выступ,  скалы, висящий  прямо над  горизонтальной осью туннеля, так и приглашал присесть на него. А, поскольку боли у нашей героини уже как бы стихли, а кое - где и на ощупь не ощущались, то она и присела на этот выступ отдохнуть, ибо с ног уж валилась при таких  делах, простите.


ВиктгаомРан ор отвлёкся на щели, да на осколки, А Нина вдруг так крикнула колыхнув эхо, бутд– то её  змея укусила. И что бы вы думали? На стене справа вдруг возникла, или она уже была, тень головы человека  которая  при ближнем обзоре, да в луче фонаря оказалась профилем вполне земной девицы , похожей  то ли на богиню, то ли на артистку: ну в общем, там шейка, носик волос до плеч и полное пренебрежение к мужскому полу , если угодно. Сухой сразу  тронул пальцем,  растёр,  лизнул, понюхал, ещё раз взял чернь на палец, да и сдул тончайший налёт элементарной сажи. Нина впялилась в него, а он в Нину с единой мыслью: « Это ни как не рисунок!» -Тогда что? –Тогда как?- Скорее  всего проекция,- шепнул Виктор, -  но с кого? – И опять же, как? И что бы хоть как – то осмыслить тему Виктор, обняв подругу, и почти в ухо, в пол тона рассказал ей  своё вчерашнее более чем сексуальное приключение в пустом туннеле, да ещё как бы с её участием напоследок. Говорить было трудно, да и дети там заждались, потому решили:  ребятам пока новость не говорить, отправить домой. Да, и вселяться,  наконец в туннель, коль  попался такой участок уже как бы  с иконой, вполне возможно, приготовленной  кем – то именно для них, 


То ли, как приглашение на возрождение, то ли, как пугало на убиение, то ли для пленения на веки вечные, то ли как шутка определённая общим развитием местной фауны, Хотя возможно, она там ещё при царе горохе торчала. Ребята  действительно заждались.
Костик уже хотел было в след бежать. Но пришла Тётка, уже, как бы здоровая и весёлая и вот что выдала на прощание: « Всё миленькие, мы остаёмся.  Ваша задача: завтра же найти могилу графа и удостовериться
в том что, он действительно похоронен.  Деньги там у вас в ящике. А далее жить, поживать, и не только наш дом охранять, но соседний, коль уж люди от туда выбрались. Снабжать нас продуктами, но, опять же не самим сюда лазить, а через Виктора Андреевича. Самим сюда не ногой! разве что по приглашению. 
 Не хочу что бы вы видели меня виде полуфабриката, мумией или какой либо уродкой, собранной из всяких там остатков погибших видов. Запомните: я будучи  в полном здравии, разрешила Виктору Андреевичу Сухому, застрелить меня, трупп скормить полю, если я воскресну с каким – либо дефектом,
который ему не понравится.
               
                ПРОЩАНИЕ


Записывать мы это не будем,продолжала Нина, потому, что и искать меня никто не станет, если деньги не заплатить. В общем, если что: я уехала к
Деду  в Сибирь.Документы там вообще не проверяют.
   Да, и неохраняемых кусков границы у нас, более чем достаточно..
- Ой, да ладно, начала  Дина уже сорвавшимся, слёзным голосом.
Всё будет нормально…. –Конечно – конечно, - сказала Нина, - это я так на всякий  случай. - И дело наше не бросайте,слушайтесь во всём Виктора Андреевича, если что. – Нина  Петровна, - вдруг сказал Костик, - а можно мне взять книгу графа  Домой? -Я знаю, что этого делать нельзя, но времени – то уж не будет. Вы, как выйдите, как закрутитесь…. -Ну, разумеется, можно, сказала Нина, если ты сам разберёшься, и Дине всё растолкуешь и  вернёшь дней через три, через Пять. Ибо мы будем беспокоиться.

Заметьте, читатель, как вовремя и хорошо сказал Костик, и как с книгой поступил, а за одно и уточнил расчётное врем всего этого эксперимента. Вот он всегда таким был. На том,  собственно, прощание и закончилось. Только вконец расстроенная  Дина, отстав от мужиков, бросилась на шею  тётки и зашлась долгим громким рыданием, прекрасно зная о том, что за громами щебня и за эхом  пещеры мужики её ни как не могут услышать.
               
                ЖИВОРОДЯЩИЕ

Оставшись впервые одна в подземелье Нина, как ни странно, и не подумала испугаться, и даже наоборот: встрепенулась, оправила новое платье,    взглянула в длиннющее зеркало во весь рост, и вдруг мысль, да ещё какая: «Стоп! А ведь боли –то у меня совсем прошли! – Во, как! - И это после той мясорубки! – Анестезия?! – Ей – богу, - анестезия  и именно от поля, от поля, Господи! – А я -то  боялась. - А эта проекция! – Как она там? – Копоть – это вот ведь что? – Да, органика, чёрт побери! – Ну да. – Ну да. - И как же поле её не слопало ?– А, может, уже?  – Взглянуть бы.  - А что?  - тут не далеко. И с этой мыслью Нина «рванула» снова в туннель, что бы убедиться есть там ещё та мадам  или её уже нежно слизало его величество Биополе. А вот если её там, нет, то это же в корне изменит дело; то - есть сделали её там на минутку, лишь для неё,  да бы заманить её в свой невидимый  мир: Мол,  если придёшь, к нам - будешь вот такая, а не придёшь, так будешь  таскать своё  тело, пока  сдохнешь, глупая баба. Добралась. -Добралась, подкралась, да и заглянула, упаси бог, только картинки  той  там уже не было. У Нины так и отлегли все её страхи. Да – Да. Представьте, поверила, поверила!  А что? На её месте и в чёрта поверишь.  Ведь только подумать: «Как может поле такое нарисовать, если оно инертно, как океан? А, стало быть, что? А стало быть, у него у поля есть, сотворённые  им же некие существа, защищавшие его интересы на таком вот мельчайшем уровне, и даже в образе местных женщин. О Господи!Ну, слава
богу. Кажись свои. Разумеется, Нине Петровне много приятней оказаться в руках существ, понимающих её,  чем в лапах бездушного поля, которое, похоже, только тем  и занимается , что пополняет свою материю за счёт энергии живородящих.       
Проводив детей Виктор Андреевич   задержался, копаясь в ящиках военной
амуниции выбирая новые ватные матрасы, простыни, одеяла, подушки для Нины, для себя и ещё для Костика с Диной, на всякий случай. Да ещё сделал вторую ходку за продуктами, которые Костик сунул ему, для приготовления первого их подземного ужина. Нина Петровна за это время прибралась на кухне, за одно пришла к выводу о том, что Кухня графа вполне приличная для  них, и муж естественно  справится с их питанием, тем более он и всю жизнь себе сам готовил, а уж для неё постарается. Увидев милого, Нина

                И ВСЁ-ТАКИ СТРАШНО

сразу к нему со своим стыдом с открытием с гипотезой, да и со слезами. Мало ли что она там насочиняла  а вот
что он скажет, со своим  трезвым мужским умом. К умилению Нины  муж не только согласился со всеми её догадками , но и добавил свою мысль о том, что девицы эти скорее всего одинаковые, однополые, и безобидные,
о чём свидетельствуют годы прожитые графом в соседстве с ними.
-И всё – таки, миленький, я боюсь, - начала Нина, - так боюсь, что и сказать нельзя. -Графу – то, небось не приходилось вот так в атомы распадаться  И свинью ту не спросишь … -А я боли знаю;- уж насмотрелась. -Их ведь ни одно существо не выдержит -В них ведь миг порой  вечностью кажется..
- Ну, что ты? – Что ты?, - сказал Сухой, - откуда ты это взяла? – Ведь всё же, как раз наоборот. - Сама же говорила о том, что у графа там и намёка нет о криках о муках, а вот о половых стенаниях борова вокруг самки, во время эксперимента весьма подробно изложено.-


 Да, разве бы он( Граф) не предупредил, не порекомендовал, какие – то там препараты и всё такое? – И, что туг говорить? у тебя боли - то прошли, как я понимаю, коль сидишь вон нормально, и это всего за какие- то  там минуты  пребывания в поле. Разве этот факт не кричит тебе о том, что поле, ко всему, еще и сопровождает свою миссию мощной анестезией. – А что, правда что ли про боли – то? Или мне показалось? - Уже другим тоном спросил Виктор Андреевич, видя, что его доводы, более – менее успокоили бедную нашу «былинку» –Да – Да,  миленький, всё прошло и чернь вся исчезла; забыла я похвастаться. – Ты прав.– Зря я запаниковала. – А  то, смотри, я могу и всю аптеку сюда стащить, - добавил Сухой, в шутку выражая готовность прямо сейчас и бежать там куда – то. – Да уж, пожалуй не надо, - сказала Нина, ты и здесь без работы  не соскучишься. Что с полем – то решил? – Вот как узнать течет оно или нет? А если течёт, то по трубам тем более потечёт, особенно если его под толкнуть слегка  , 
 
                ПЕРВЫЕ БИО МАТЕРИАЛЫ


А, как бы хотелось! – Вот бы придумать! –Ну, что скажешь? – Небось уж придумал? – Представь, придумал!, - сказал Сухой, и тут же добавил: «О чём бы я ещё думал, как ни о вашей с графом прямо таки  самой убойной затеи во все века.- Да, тут и думать нечего: - Поле очевидно не только притекло сюда, но и столетия вытекало в ту дырку где теперь люк стоит. – Отсюда сухой зигзаг, чистый арсенал, ваша встреча с графом, твой вариант спасения , это ваша затея и это моё выступление здесь.  –Брава! – Браво! – воскликнула Нина Петровна, ещё и изображая  первые аплодисменты по этой теме.Более того, продолжал Сухой, я твёрдо уверен в том,  что в мировом море
 строительных материалов непременно есть такие, которые в той или иной мере пропускают это самое биополе. Ну, может и есть, а взять то их как,удивлённо сказала Нина Петровна. И потом же списочек нужен.У тебя есть список?
 Да не нужен мне список, я и так их знаю: они же все должны  быть биологическими.
 Я даже на нашей свалке уже сегодня видел кусок                уже прессованной двери, который нам
 как образец наверняка пригодится. Да? О Господи! Да что же  ты сидишь?
темнеет уже! Давай бегом, а коль уж засыпали, заметь место; завтра с Костиком откопаете.
Виктор помчался зигзагом, да мимо пса, через двор, мимо окон насмерть перепугав Дину и Костика. Зато возвращался он уже, неся в одной руке целую, но треснутою дверь, в другой , кусок такой же двери но весьма грязный. Поскольку, целая дверь в люк не лезла, Сухой велел Костику   спрятать её в сарай, а сам помыл за домом кусок двери и хотел было  двинуть к своей мадам, но тут Костик пристал: объясни да объясни эти деревяшки...
пришлось пояснить частично.
 – Вот как? - удивился Костик,- А, как точно узнать?
-Да, вот не знаю пока. - Надо подумать.- Должен же быть хоть какой то способ. 
- Да, есть – есть,-таинственно крикнул Костик  , и тут же добавил:  – Пойдём в хату. В хате же Костик показал в книге графа место, где тот предлагал  проверять наличие поля где – либо , путём внесения туда дождевых червей. То есть если червь сразу сгинет   -  значит поле присутствует; тут уж не до каких –то там других свойств, лишь бы факт присутствия поля зарегистрировать.

Здорово! Здорово! – Крикнул Костик,- но ведь этот же трюк и для любых материалов годится. -Ещё и как годится!- Да, ты что? – Точно! – Точно! – Я даже знаю как это сделать,  прямо сегодня, сейчас! - Червей только надо,- кричал Виктор Андреевич, уже придумав, приспособление для  реализации этой мысли.
Так это мы мигом,-  воскликнул Костик. А, когда они накопали червей прямо  в углу двора, возле верхней калитки, Костик сказал: «А можно мне с Вами, хотя бы на этот эксперимент?» - Да, ты что? – Дину оставить? -И тётка рассердится, - сказал Сухой, -  потом всё увидишь, не обижайся. – А давай с тобой на ты. – Что это ты всё мне выкаешь? Мы уже теперь родичи как бы.   
-Договорились, - ответил Костик, - ну, хоть в схеме – то расскажи. – Да, всё там элементарно, - начал  в пол тона  Виктор Андреевич, моя руки, под струёй родника за домом. - Если ты заметил, там кухонный потолок метра на полтора выше туннеля; и дырку в чернозёме, то я туда и выведу свой короб
 с двумя задвижками: нижняя  держит поле,   верхняя  подопытный материал с червями. Если  после, пуска поля  черви исчезнут, то, стало быть материал пропускает поле, что и требовалось доказать. – Здорово! Здорово!, - шептал Костик, - просто находка:
  - Так можно все материалы перелопатить. А мы так и сделаем, - сказал Сухой, тем боле нам надо – то всего восемь таких  товаров, именно, из органики. Поблагодарив, похвалив Костика, пообещав звякнуть ему результат первого опыта, Виктор помчался к своей зазнобе,  предчувствуя некое её возмущение. Но он ошибся. Нина только сказала: «Ты что там, всю свалку перекопал? А я за это время уже суп сварила, и пельмени откинула. – Давай садись и рассказывай. Виктор уселся, но к ложке не сразу притронулся, увлёкшись рассказом о находке, о био материалах, а пуще, о фантастической перспективе в случае удачи тихого ввода  поля, в лечебные корпуса, хотя бы только одной 
больницы,  помня о том, что деньги на её восстановление прямо зависят от идеального излечение Нины теперь, и ни как иначе.
 
- Вот – вот , - спохватилась Нина, -А можно,  я не буду лежать там, как та свиноматка, а продолжу работу  графа,  то есть буду и в поле, и песок вывозить с пользой для дела.  Сухой от того сразу, и растерялся: - Это же нарушение условий, надо полагать,  удачного эксперимента, - как же так можно? И тут же мысль: «Ой, да пусть уж попробует. Куда ей с телегой , если она и сама там не помещается; схватит,  ноготь сломает, на том всё и кончится.  Вслух же сказал: «Да ладно уж,  пробуй.» - Спасибо, милый. -Тогда, знаешь, что сделаем: Вот сейчас переселимся, и ты мне тачку с лопатой выставь пожалуйста прямо в туннеле, а я утром вместо  зарядки ,глядишь, ходку одну и махну с божьей  помощью. А ты , значит, песок в пещеру высыпишь  и снова тачку в туннель– Договорились? Ладно, ладно, -сказал Сухой,  -Давай уже. вселяться! вселяться! 

                ВСЕЛЕНИЕ

Прежде всего Виктор отнёс в туннель два новых ватных матраса, которые на полукруглом полу плотно соединившись, образовали уютный настил, ну, аккурат для фигуры несчастной. Две малые подушки, тоже легли как матрасы , добавив еще больше уюта на эшафоте.   А вот приготовленный столик, так и не стал, как надо. Тогда Виктор принёс  плоский ящичек от чего – то там,   обвернул его в простынь, аккуратно пристроил справа возле подушки,и только  потом привёл, как к могиле свою несчастную мадам, которая так и рухнула в то гнездо, спровоцировав долгое эхо своим рыданием.

А что прикажете  Виктору в той ситуации? Он просто пристроился рядом, да, так и гладил  подругу, пока она не уснула. За тем он принёс ей туалет в виде ящика с песком и с совком на верёвочке. Решив оставить её,  он всё -таки занёс в туннель ещё и  тачку с лопатой, прилёг на диван и тоже уснул несказанным сном. Да, ведь хорошо, что уснул при таких делах. Другой бы мог и психически двинуться. Хотя кто может предсказать перспективу этой дерзкой игры с судьбой и так на краю отпущенной богом жизни. Виктор, проснулся, взглянул на часы, осознал момент, и прежде чем готовить завтрак для любимой, кинулся к ней, к ней: может там уже и пища - то не нужна?. И вот он – первый удар: тачка с лопатой была на месте.

Нина оказалась живой, и даже узнав его потянулась к нему глазами, руками, всем телом, истошно крича: «Миленький, родненький, скорей, скорей, хватай, спасай, держи меня,  я не могу, что со мной,  мне страшно, я умираю.- Ну, и что?- Ну, и как  при таких делах Виктору? Разумеется, он опять  плюхнулся рядом, прижался к ней телом, да так и рыдал, обливая её и себя слезами, пока она не успокоилась а точнее не улетела  в своё стихийное, непонятное, так и не познав своё право на возвращение.

              О, ГОСПОДИ,ВОДА!

Через минутку Сухой, уложил её по свободней, сам прилёг рядом и ну гладить,  шептать цокать в ушко маячок, как обещал, надеясь, на то, что она там в своём провале, как – то сообразит о его присутствии. А что он ещё мог? Чем помочь? Ну, разумеется, он бы конечно  принял муки вместо неё, лишь бы с тем же мило  обещанным результатом. Ну, не дано же. Так он с ней пролежал до обеда, слушая бурление в её животе, еле слышимое сопение. А, приподнявшись  что бы уйти,он вдруг услышал, прямо – таки журчание между межу ног несчастной.  Глядь: А там из неё почти  фонтаном извергалась чистейшая вода и уходила  в узкую щель  между матрасами и далее по туннелю. И вот она мысль:  «О! А ведь может так и обойтись! Если поле выпьет всю воду, то что там останется? ведь   - мизер один. Так из того мизера оно и слепит девчушку по старой схеме, да из той же  материи. Вот хорошо бы.


И поскорей, Поскорей, Более менее успокоившись, Виктор, забрал свой разнос и бегом вон , - на кухню -  к другому делу. Жесть он у графа в сарае видел. Верстак вмиг сколотит. Трубу - раз плюнуть. Глядишь, к утру уже будет чем удивить подругу, даже если она не слышит. Детям он про Нину пока молчал. Лежит, мол, пока. Вот Дина с расчётом на двоих и нагрузила, ему такой пакет продуктов, что пришлось в начале его отнести, а потом возвращаться в сарай за жестью  в количестве десяти листов, которых по его расчётам ,на короб,должно было хватить с излишком.

В добавок пила у графа оказалась тупой и наточить – то её было нечем. А потому дубовые доски для верстака из зигзага  пришлось пилить долго и нудно,  да ещё каждые десять –пятнадцать минут стремглав лететь в туннель к Нине что бы взглянуть на неё, а  пуще на прозрачную струю воды, из под неё, которая видите ли: всё растекается.
 А если уж честно  то наш Виктор Андреевич так устал, так устал, что еле добравшись до графского дивана упал на него одетым и уснул, слава богу благополучно, самым глубоким и чистым  сном.
               
.                В УТРОБЕ ПОЛЯ,
А, как же там Нина Петровна? Да, именно наша милейшая Нина, которая
только что наяву, улетела, рухнула, сгинула в некий совсем уж неясный мир, оставив нам своё грузное тело, что бы было куда вернуться, если совсем уже не получится. Надеюсь читатель всё ещё ждёт настоящий отчёт о её странном "исчезновении" не веря ни автору, ни в его любовь,ни в некую даже святость этого жуткого, пусть даже временного погребения.


                СОБЛАЗН

 Кто же простит ему, коль этот ,трюк не получится.
 На самом же  деле всё ещё сложнее. Нина ведь плюхнулась вовсе и не в матрасы а в чьи - то лапы, да - да в лапы, сразу грубо полезшие  всюду, по телу причём одновременно. Вот уже залез сукин сын и туда и сюда, да ведь именно лапами как руками. А дальше, как в жизни: горячее   пламя стекло в  промежность, наполнив весь низ живота истомой – той самой кощунственной сладкой радостью, (Что бы не сказать – бесовским желанием), которую видим мы в снах, в фантазиях, и ради которой порой готовы погибнуть  во сне, наяву, и пять раз за ночь. И вот поди же ты, и именно здесь пробудилась наша   Нина Петровна. Нет – Нет не в реальности; всё ещё там, там, в том яростном возбуждении, в предчувствии приближения всё тех же лап. Но и мысль полоснула:  А ведь они лезут, потому, что я позволяю. Слаба я  слаба! Стоит меня коснуться и я уже...А надо держаться! держаться!


    ДА, ЕЩЁ ЧТОБЫ МИЛЕНЬКИЙ МОЙ НЕ ЗНАЛ.

 И самой руки не распускать! Отрубить бы их к чёртовой матери! Однако сама на себя рявкнула: «Цыц, дурёха! Руки под голову и не дёргаться! Не шевелиться! Замри! Отключись! И Без всяких попыток там! А то, как бы в бешенство не свалиться.» Нина держалась, что было мочи, представив руки  в наручниках, тело в бетоне. И скоро оказалась права, по сути. Тело обмякло, успокоилось, оставив пустые слёзы,  разочарование и новую мысль как удар огня: «Да что же я вытворяю? Да, это же и был лечебный процесс ...Именно! Именно! Оно "поле" ведь иначе - то и не может. Оно же прародитель, спаситель, ну не палач же? Ой, –Да, где же оно Господи? - Взревела Нина, Я согласна, я умоляю: пусть всё так  и произойдёт ; путь будут только такие вот,  казни глубинной страстью до исступления, до потери всего и вся, но без распада, без уничтожения, и разумеется без всяких там мук за пределами всех возможностей. Ой, хорошо бы! Да, ещё что бы миленький мой не знал.  Нельзя им мужикам знать про такое, ни в коем случае. Они конечно всё поймут, но не простят, не простят; мозг у них так устроен, да и всё прочее тоже. Да,  ведь ты и сам небось, знаешь? . Заметьте, это она уже не мужу, но ему, ему, - непонятному, незаконному, который уже «лапками»  нежно касается  её тела, перестраивая его для своих ни кому не понятных страстей неземного происхождения.А далее я опять к читателю :  На самом – то деле именно так и началась первая и,  единственная непрерывная лечебная процедура нашей уважаемой героини; только чур, дорогой; об этом пока не стоит очень уж распространяться. Ну, разумеется, зачем Виктору всё то знать? Он готов был хоть чёрту её на прокат отдать, лишь бы вернуть, воскресить, да обнять, ка раньше до изнеможения.  Ко всему он ещё и не пожрал по человечески.
А Дедуля каков: мало того что он в своём "труде" прямо предлагал подумать о вводе поля в цеха и общественные здания, он ещё приготовил  весь инструмент для жестянщика с расчетом на то, что уж верстак для того потомок и сам сколотит. И что теперь Виктору этот труд? Да, примитивный временный короб  с одним коленом, с двумя задвижками, - Раз плюнуть. Дело, однако, сразу упёрлось вовсе не в жесть, но в вод короба в туннель, как я уже говорил, не в вырез двери, а под дверь  с вырубом дырки в теле туннеля, с которой он провозился часа два, да и с изготовлением и монтажом короба  часа три, поскольку  крепление этого  короба в кухне, да по граниту оказалось весьма даже трудным  и соответственно долговременным, от чего он не мог выбрать  и минутки для того, что бы нырнуть в туннель к миленькой. Да, честно говоря,  и
похвастаться то  было нечем. Зато к ночи: к двадцати ноль- ноль кухню уже было не узнать. она была обметена, вымыта и через неё  тянулся ярый никелированный короб в полной готовности принять исторический эксперимент, определяющий, если угодно дальнейшее благополучие человечества. И только теперь, скинув  спецовку, умывшись, и причесавшись




Сухой благословенно вошёл в туннель,где его ждало    чуть ли не мировое представление: в которое сразу и не поверишь: Ручей из под тела  милой теперь растянулся сразу метров на  пятнадцать, от последней метки, был  шире, и, должно быть, теплее,  коль над ним стоял лёгки пар и сама брюшина, да – да, именно брюхо несчастной упало на столько, что превратилось как бы  в пятнистое одеяло из под которого торчала бледная голова с тёмной копной волос, да и вся эта постель вместе с хозяйкой тоже лежало в воде, почему –то, оставшейся здесь, как в ванне с закрытым  сливным отверстием. Сухой даже растерялся от сей картины. Пришлось так, -в кроссовках  и идти по ручью, что бы добраться до уха, до камня, возле коего ещё утром являлась ему милейшее из созданий. Теперь же , одна из подушек под головой  милой показалась ему  глупой случайной, потому,


  он сразу убрал её, и только тогда, улёгшись прямо на мокрое, приложился  к родному и почти тёплому ушку; да вот только
сказать ни чего не мог. Плакал он, Господи. А кто бы здесь выдержал? Тронулось! Ведь - Тронулось! - Как  это ей сказать?
 Как ком проглотить.  – Всё! Всё! Теперь уж всё! Так ведь  и брюха уже нет.  -Победа! -Почти победа! -Что там осталось –то? Подгонка? – Сборка? – Да, заживление? – Так это у нас в миг. И всё – таки Виктор собрался и зашептал: «Миленькая, слышишь ли? Ну, услышь! Ну, услышь меня. Радость- то какая. Хотя может ты уже и чувствуешь. Вытекла ведь  ты вся! Вытекла! Ты не представляешь: в туннеле огромный ручей, как слеза, а уж поле небось ещё больше выпило. Брюхо –то твоё теперь, как  одеяло и ты под ним: с личиком чистеньким, но пока бледным, спокойным. . Ты не подумай: с тех пор как ты улеглась , всего только две ночки прошло.

А если ты ещё и слышишь меня, то мы уже тогда вообще на лихом коне: Завтра увидишь, после завтра встанешь, 
 коль теперь именно так  всё и  подвинулось. Ты только не бойся, потерпи, потерпи, я с тобой. Я ведь  тоже своё дело заканчиваю.Мне
сталось только короб покрасить  да эксперимент закончить. Помни: мы уже у финиша, у  самого пика нашей с тобой неземной  мечты. 
Даже при жуткой усталости Виктор и эту ночь спал плохо: всё мерещилось: то свалка, то исчезающие, то возникающие девицы, почему –то  Дина в фате, вороньё на тополях, во дворе и опять же на свалке, под гомон которого он и проснулся. В сны он не верил, и не наблюдал их последствий, а теперь вот ему как – то стало не по себе. Однако, умывшись, и тут же забыв обо всём на свете, сразу за дело, за дело. 

В запредельном волнении Виктор заправил в задвижку образец испытываемого куска двери, подвинул стремянку, залез на три ступеньки, сунул задвижку в короб, слез на пол, набрал в пакет червей вместе с чистой земелькой, снова влез на стремянку, открыл дверцу на коробе,  кинул туда червей, спрыгну на пол и уже не дыша, перекрестившись, вырвал на себя ещё одну задвижку, чем сразу пустил поле в железный короб. И ничего в мире  как бы и не произошло. Только вот  как он оказался на третьей ступеньке стремянки Виктор уже и не помнил; очнулся только с  пакетом в руке, в котором не было ни червей, ни чернозёма, и сам пакет был
 всё так же запаянный, что свидетельствовало о явном успехе эксперимента. Конечно же, Виктор Андреевич с пакетом сразу к жене и
бегом, более всего желая застать её хотя бы слышащей и понимающей. Туннель, однако встретил его с явно уж радостной перспективой: сухостью поля,  без единой капли воды на полу, да и вся лежанка Нины  даже из дали показалась ему более яркой, будто постиранной и сложенной заново, как после генеральной уборки
в больнице, перед посещением самого министра здравоохранения. А что же наша
подопытная? Нина теперь лежала  вовсе без «одеяла», то –есть голой, при настоящем девичьем теле, в такой неподвижности, что казалась сросшейся  с тканью матрасов, как говорится, на веки вечные.  А вот тело её всё ещё было в язвах, в синяках в волдырях, кое – где ещё весели лоскуты кожи, а возле уже
выделившихся девичьих грудей, всё ещё топорщились остатки прежних в виде пустот самых разных форм.


Лицо, под стать телу тоже покрылось частично желтизной, синью, а губы и веки казались не просто закрытыми  а именно слипшимися плотно и навсегда, как у давних покойников. Прежде чем улечься под ушко милой, Виктор шагнул опять же  к той «галереи,» надеясь снова увидеть образ своей ненаглядной, наверняка, приготовленный ему их 
несусветными опекунами. - И вот она, Милая: тот же портрет, та же чернь но как сделано! – И это не кисть, не резец, ни карандаш, наконец, а, заметьте, сажа, банальная сажа.
И вдруг, совсем уж не к стати к нему ворвалась  вот такая мысль: «А откуда портрет, простите, если Нина проникла сюда вовсе не узнаваемой: жабой, медузой, уродкой, куском отвратительного мяса? Как можно было увидеть в ней такой бриллиант, да ещё хранить его где – то? Ну, что за вопрос при таких делах? 
И к кому? К благодетелям. Тут же выбросив этот бред, Виктор Андреевич, стал на колени и сложив руки, как на молитве, запричитал по сути те же слова  преданности и благодарности, что и прошлый раз. За тем извинившись, перекрестившись сунулся к Нине и уже в ухо вскричал ошалело, но всё – таки шёпотом: «Всё! Всё! Победа! Победа! Ты представляешь? Я червей – то в пакет запаял, что бы, значит, картон не пачкать, и вообще целлофан опробовать, а  как поле подал, так оно, пройдя  сквозь

картон и пакет, смахнуло  червей, оставив  пакет совершенно целёхоньким. Вот ведь фокус то! Кто бы мог подумать? Так ведь оно точно так и сквозь нас проходит! Да, ещё неизвестно:  с какими последствиями. Ой, да, 

ладно! Мы  уже почти на коне! Я знаю этот завод: кроме таких дверей, он делает фанеру, половые покрытия, ещё там что – то, и всё на том же клею, а стало быть, есть надежда, на то что и вся эта продукция  точно так же прозрачна для биополя. А коль это так, то из того же материала мы можем заказать и прошивку перекрытий. И тогда у нас останется только одна задача: найти заливной, твердеющий органический раствор  для  залива полов в подвалах, где как раз будет вводиться поле из подземелья. Но, и на это у меня есть мысль. - Ой, прости- прости, я всё о делах. – Ну, как ты тут? – Ой, опять прости! –  Растерялся я. - Столько всего! – Держи самое главное: нет больше всей этой твоей горы безобразия. –Всё: растаяло, распалось, утекло испарилось, сожрано полем, и лежишь ты теперь ну, сущей студенткой: килограмм шестьдесят; не больше. – И всё – то уж при тебе, 
как тогда, вот только всяких мелких болячек тут столько, что руки кожи почти не видно.
 - Ну, ничего, ничего. - Я потерплю. – Мы дольше терпели.
- Завтра, я думаю, ты очнёшься, и я буду тебя кормить самым лучшим и самым вкусным, но не сверх меры, а как положено. - Я ведь для себя – то не готовлю, всё бутерброды да чай, да и прошло всего двое суток - И вот еще что: как я уже утром тебе  говорил , - на свалку мне надо бы. - Магазины – то далеко,  и болтаться там надо днями. А тут под носом, и  выбор больше. – Свалка – то здесь ни абы – какая, а строительная. Тут привозят столько всего толкового, что хоть собирай, да строй особняк себе рядышком. – Ну, я пошёл, хорошо? - Детей не пущу и ничего им не скажу, не волнуйся. 
-Я всего на пол часа.
                ТЕЛЕФОН ДЛЯ МИЛЕНЬКОЙ

Разумеется, Нина не слышала  ни словечка да,  и  Виктор Андреевич не очень надеялся на её слух при таких делах, а общался с ней просто так: для души, на авось, как с  уснувшей только что, после страстных усилий, уже ни на миг не сомневаясь  в её божественном воскресении.
Выскочив на воздух,  Сухой прежде  всего поспешил успокоить детей, сказав следующее: «Всё нормально, не переживайте, есть улучшения. Всё не так просто делается.» после чего он послал Костика в магазин за телефоном для Нины, сам же, поприветствовав ещё и Рекса нырнул, наконец, в утробу огромной свалки,- в свою стихию, надеясь всё – таки решить главную техническую проблему семьи здесь и  сейчас, и, как раз к выходу в жизнь своей несусветной  жены, как она и завещала, прежде, чем лечь на плаху. И что ему полчаса, когда, вокруг столько  всего нужного, интересного?  Уж оторвался, расслабился, нахапал всего: что надо теперь, и что под сомнением, и что сгодится потом, для чего – то там. 

 Глазами  он бы всю свалку к себе  стащил. А коль уж честно, то Костик нашёл его уже затемно.  Виктор же Андреевич, проклиная себя за всё и вся, схватив там что – то, из материалов, помчался  к ней, к ней, уже представляя себе, как она очнулась, слабенькой  да беспомощной  как звала его, из могилы , придумав небось бог знает что, в такой то дьявольской ситуации. - И каково же было его удивление, когда он узрел её в той же постели, и в другой позе: но точно уж спящую.  Да и вообще,  она теперь походила на ярую спортсменку, только что отработавшую  тяжелейший спортивный бой  и теперь наслаждавшуюся  жизнью, явно демонстрируя  миру свои синяки на тренированном плотном теле. Ясное дело, что Сухой так сразу и обалдел, что бы хуже не сказать. Кто же такое мог перенести,  да, ещё после стольких лет ожидания.  И, всё – таки Виктор и не коснулся подруги, а постоял, полюбовался, по вспоминал, по представлял, по фантазировал, пристроил телефон слева от подушки да и ушёл, забыв поблагодарить неких таинственных существ, столь благосклонных к ним, в существовании, которых он уже не сомневался. Разумеется ушёл он только на   кухню, что бы хоть как – то перекусить


                КУСОК БИТУМА

 и заняться всё тем же великим делом, то бишь, исследованием новых материалов, рассчитывая  к утру  одолеть если не всё, то хотя бы половину им принесённого. Работал, молча нервно, то и дело
 бегая то за материалом, то к миленькой, родненькой, опасаясь пропустить именно миг её просыпания , и что бы не испугалась, упаси бог, а то ведь из могилы же, Господи ... -  К полуночи  только  половину принесённого пропустил сквозь трубу:  Бумажные обои, Четыре половых покрытия, Немецкий ламинад, доска какого - то мягкого дерева со слоем масляной краски, рубероид, и ещё плоский кусок битума,  который значительно упрощал  сам ввод поля в здание, то - есть теперь даже   трубы  из кровельной стали, залитые битумом будут выводить  поле вечно, да ещё так, как будто  они пустые. Но ещё надо было работать и работать.


И азарт был и материалов  хватало, да только сил у Виктора Андреевича осталось  только дойти до лежанки любимой и ещё до дивана, ныне покойного его величества графа Леонида Антоновича. Мало того, что Телефон Виктора, звякнул, там впервые, так он ещё и запись исказил, чего с ним сроду – то не случалось в результате хозяин его так испугался,что схватил не так, и приложил не так, а, не взглянув на экран стал сразу грешить на Костика, но трубка , прямо – таки по детски вдруг заявила: «Миленький, я уже! И жду с нетерпением!» !
- Сухой ждал всякого, вплоть до того, что придётся снова, учить её( Нину)пить, ходить и читать, писать, не говоря уж о чём – то там сексуальном.- И вдруг такое.
 Это же призыв в бой, в атаку и вообще непонятно к чему. С её – то, быть может другим  «Я» и другим восприятием ситуации. Засуетился огляделся. шмыгнул к умывальнику, разделся до гола, воды  не оказалось, схватил ведро, бросил, одел трусы, плюнул, распахнул дверь, шагнул  в туннель, закрыл дверь. Далее шёл, как первый раз, и как корова на льду; душа ушла в пятки, ноги не слушались. А когда – то на первое
их свидание он шёл под хмельком в соответственном возбуждении, а теперь вот поди ж ты: идёт, как на казнь, и при этом переживая за то, что казнь не  дай боже, не состоится. Она встретила его в полный рост,  протягивая к нему руки юная, дерзкая явно жаждущая его, как партнёра и как мужа после целой вечности воздержания.  А что же Виктор Андреевич? А он и шага сделать не мог, а потому Нина, прыгнула к нему первой и они рухнули  в те же матрасы, и ещё туда,  где не бывает ни каких апартаментов, постелей, стогов, травы, песка и морской воды, а  только полёт непонятно куда, но сквозь зори, сквозь земные зори, которые в других состояниях  только дразнят нас, обрекая на вечное одиночество.


 Однако , согласитесь, было же о чём и поговорить. Очнувшись, опомнившись, разобравшись: где чьи руки, ноги, и ещё даже не отдышавшись, Нина первая затараторила, представьте, о своих впечатлениях от всей этой, якобы, экзекуции. -Ты не поверишь! - Вскричала она, сразу обрадовав местное эхо, полыхнувшее в своё удовольствие, как от подарка. - Мне ведь ни капельки не было больно, - продолжила она уже тише, но всё же полушёпотом - полу криком, на что эхо, похоже, ещё и обиделось, продолжая ворочаться тоже шёпотом но где – то вдали, что совсем уже было не свойственно для туннеля: - Клянусь: Я милый,  знала ощущала только оно: что возле меня суетятся, какие – то, надо полагать, местные девицы. - Да – да. именно девицы.  – Нет, ты всё – таки поверь, поверь.  - И ещё я абсолютно точно знала, что именно эти девицы, ни как не прикасаясь ко мне, постоянно поддерживали во мне прямо - таки кобелиную похоть. – Вот. – Вот. –



Представь себе «кайф» – врагу не пожелаешь! – Но, как я поняла уже там,  - это и была моя местная анестезия, моё единственное спасение, хотя противно же, Господи. - И нет что бы как – то удовлетворять, а  всё дразнили, дразнили,  пока  я вот такая не получилась. Виктор слушал девчушку и тихо млел от наплывающих воспоминаний.

Перед  ним Ниночка, Нина, Нинка – Былинка, тоже тельце, тот же говор, та же развязность Та же наивность в глазах, за которой прячется жёсткий расчёт, некий элемент кокетства, и готовность к самым безумным совокуплениям, но по призыву любви и ни как иначе. А, знаешь что, миленький, - зашептала Нина под самым ухом, - я думаю эти девицы для нас сущий подарок господа, в них не может быть зла вообще. Я представляю их здесь, как косяк рыб в океане: безобиднейшие существа, созданы полем, кормящиеся  полем, вечны, как поле, стараются пестовать всё живое, как поле, размножаются полем, да, наверняка ещё и однополые то есть без всяких возможных претензий к нам в этой  самой лихой проблеме для нашей цивилизации. А тебе, дорогой не кажется, что наш героический граф прекрасно про всё это знал; и это он первоначально берёг эту яму  на случай возвращения своих вояк, а как в девок – то влип, так уж только для них и жил, да ещё своими экспериментами. Ну, сам понимаешь : при таких деньгах, да при здоровье, да при гареме, надо полагать вселенского уровня, можно и охранять, и заниматься наукой, и расчищать туннели и даже выстелить полированный пол на камнях, для приёма этих самых девиц  как на поверхности. Я, миленький, даже допускаю самый пронзительный  факт, заключающейся в том, что именно эти девицы и обязали графа подобрать своей наместницей именно женщину кровно, заинтересованную в их среде, а стало быть в перспективе  сотрудничестве с их народом, если можно их так назвать по аналогии с нашим несчастным стадом.
О
а то ещё и почистило для порядка. – Ой, да, это, может быть, и не поле, а те же девки, но для поля, в угоду его интересам, коль уж он их родитель, кормилец, а за одно и среда обитания на все века - . – Да! – Что же ты о главном - то молчишь? – спохватилась новорождённая, - как там у нас с экспериментом? – Ну! что? – Ну, что? Не получилось? Ты же обещал.
– А, как раз получилось, сказал Сухой! – только не успел я чуть – чуть. - Рассчитывали – то на неделю. А ты, как в род доме: только воды отошли и уже, всплыла..


– Как на неделю? «вскричала» Нина, - Так,   сколько  же я там была? – Да, три дня  всего, включая и этот.  По сути этот второй и есть самый великий твой день рождения, с чем и поздравляю, - заявил Виктор Андреевич, и ещё раз и поцеловал свою мамулю.. - Ой. миленький, -  три дня! - Три дня на такое! То есть, надо понимать, что и на каждую столько, а то и меньше. А, коль это поле наверх, да в больничку… Это ж, какие деньги! – И что мы теперь имеем? – Ну, что там у тебя? – Прежде прежде всего, - начал Сухой, - эксперимент показал, что поле, наше крайне стеснено и ищет любую дырку для выхода на поверхность. -Я уж пожалел, что такой короб сделал, оно бы  и в обычную, скажем десяти миллиметровую
 трубу пулей бы пролетело. –В общем на сей день у нас есть почти все  материалы, для того, чтобы поле, утром введенное в здание через дырку в подвале, само  невидимо заполняло, все его этажи,  а   вечером так же  уходило но уже через окна, входные двери и форточки, а то и через обычную вентиляцию, если она есть, конечно.


               ЗОЛОТЦЕ ТЫ МОЁ! МУЖИЧИЩЕ ТЫ МОЙ!

Ну, а если такой вентиляции нет, или она не работает, то поле за ночь уйдёт и через форточки, а если всё - таки какая – то часть не уйдёт, то утром на эту самую часть нового поля и не добавится. – И всё же: что это за материалы? - сказала Нина, готовясь терпеливо слушать столь важное сообщение. – Да. пожалуйста, сказал Виктор и, не торопясь по деловому перечислил следующие   свои находки: Дверь кабинетная, блок для простенка из органики, четыре покрытия для поля, рубероид для гидроизоляции подвала,  органический  материал для прошивки плит перекрытия, битум, обои бумажные, краски и шпаклевки, ковры, и утеплители.» И далее пояснил : «Ну, это, как ты понимаешь, только образцы, по которым надо еще заказать всё это. На заводах, о которых мы почти ничего не знаем. Но у нас нет самого главного, - продолжил Виктор Андреевич, - органической, заливной, то есть быстро твердеющей смеси типа цемента    - Но она есть, есть в природе.

               
Её только на свалке нет, потому, как редко используется  и дорогая . – А причём тут свалка,  - сказала Нина, подозрительно глядя на муженька. - Как это причём? - удивился  Виктор. - Как раз всё это я и нашёл на свалке, пока ты там миловалась со своими развратными амазонками. -Да ты что? – удивилась Нина. Правда что ли? Получив  подтверждение Нина , так и запричитала не шее мужа: «Золотце ты моё, мужичище ты мой,  умница, прелесть, - да мы с тобой горы можем свернуть, а не то что какую то там больницу отремонтировать, При этом она впервые рассмеялась в новом своём обличье, с белыми зубками, с пухлыми губками, с  россыпью тёмных, капризных, ещё не прибранных волос, но уже украшающих её здесь не иначе как не здешнюю особь, только что выпавшую из поля.  Сухой же, любуясь, женой, уже как бы и с тревогой. сказал так: «Ой, милая, твоё обаяние просто убойное. Как же ты к людям – то?  Тебя же бабы  в клочья, как ведьму и как колдунью»  Но, и это ещё не всё, - вскинулась Нина, -  то ли ещё будет, когда я невестой, принцессой выйду!, Да – да, миленький, и не противься.


Сейчас мы всей семьёй: ты, я и Дина с Костиком прёмся  в «Мадонну», одеваемся все для ЗАГСА, а завтра с утра на эту самую регистрацию наших счастливых браков.  У тебя  деньги есть? Деньги – то есть, но я хотел  приберечь их для заказа тех самых дверей. Это же самое важное, как я полагаю. Нет, миленький, самое главное нам на сегодня  только ЗАГС,  в котором очень большие деньги. Расшифровываю свою мысль:

«Руководит городским  Загсом родная сестра, той самой моей подруги,  которая замужем за учредителем сети банков, которая теперь ещё толще, чем была я. Так вот если завтра мы расписываемся, то после завтра  эта самая жена олигарха с самого утра примчится ко мне предлагать любые деньги не говоря уж о ссуде, за то, что бы я сделала из неё такую же  птичку, как я сама. Как тебе это? – Конгениально! – Браво! Браво! – Воскликнул Виктор Андреевич, добавив ещё и аплодисменты. –А  рекламу для неё ты, стало быть,  оставишь там же: сестрёнке? - Ну, конечно же, Господи! - Меня, что, их печати интересуют? - Я туда прусь, что бы  обосновать перед всеми своё похудение, а за одно и деньжат срубить.Тогда что же мы лежим? сказал Сухой, и завозился, готовясь, выбраться из той крайне неприятной  теперь лежанки.
-   
Ой не спеши. Не спеши. Мне ведь выйти – то не в чем.
- Как так не в чем?
-  Ах, да. Ну, конечно …
-А ты чем ни - будь  прикройся  пока …
-Ну, что ты? Что ты?...
-Тогда звони: пусть Дина несёт своё там что – то.   
-Погоди, дорогой. Послушай меня.   
- И как же тебе не стыдно: в такой, единственный в своём роде, можно сказать мирового значения день, выгонять меня, новорождённую в новый мир в каких – то тряпках, в чужих одеждах, что бы я потом всю жизнь вспоминала, да упрекала….-Ладно – ладно. -Я всё понял. - Виноват. - Жди меня здесь Я  куплю и принесу тебе лучшее в мире платье.
-

 Да на фига мне твои портянки!  Тоже мне кавалер …
- Стоп! Тогда  что за  дела? Что за обиды?   Может быть объяснишься? Поняв, наконец, что она перегнула в своём капризе, Нина прижалась к тёплому телу мужа и зашептала в родное ушко: «Миленький, умненький, мой, прости меня дуру. Да ни в чём ты не виноват. Просто Дина в последнее время слишком уж о себе возомнила, мол я  до того толста, что ни  в дин люк не лезу, а она видите ли принцесса.

Позволь мне выйти теперь перед ней в чём мать родила, голяком, как звезда, чтобы она меня тут же сравнила со своей пузатой  конструкцией. Я хочу видеть её лицо. И это всё? – Удивился Виктор Андреевич, готовый  рассмеяться на всю пещеру. Но вместо того заявил вдруг так: «Да, ради бога! Хоть каждый день! Кто бы мог подумать? Вот уже женщины!» -Спасибо, Спасибо, родной, век не забуду, шутя и с улыбкой сказала Нина, и сразу, как говорится, быка за рога а мужа на изготовку. - Значит, сделаем так: ты звонишь и приглашаешь их обоих встретить тебя у люка сейчас же, мол у тебя для них хорошая новость есть. - Они придут раньше, поднимут зелень, а  я и выйду в полном, так сказать великолепии. Но выход – то через кухню. А на кухне муж пристал   со своим аппаратом, да с образцами, да с целой лекцией, напрочь забыв о делах, и о том, что душа её  давно уже там: на воле, под солнцем, под зеленью, а пуще в объятьях любимой Дины. И ещё на кухне оказалась целая куча её одежды из прошлой жизни. А  Где же ей быть – то? Однако Нина приняла это чуть ли не за бомбу и сразу в крик: «Что это? Как это сюда попало? Миленький, я тебя умоляю: унеси это куда ни – будь и сожги, и пепел развей, что бы и признаков не осталось.


Пришлось Виктору наливать керосин, тащить тряпки в самый дальний конец зигзага, жечь, закапывать, а за одно обдумывать план реконструкции пещеры, для неопределённо долгого обитания.
А Нина ещё и за сына переживала: «Диплом – то писать не шутка.  Как он там? - Здоров ли? Сыт ли? Получается ли у него всё.» До слёз хотелось схватить позвонить, и уж наговориться, по  матерински. - Ой, да куда там: ведь не поверит,  не поверит детскому голосу, а  только расстроится да наплачется. - Дину!  - Дину надо просить, что бы она, как сестра поговорила с будущим инженером, ни касаяпока самых важных  тем. При мысли о, предстоящей встрече Нина  взбодрилась, а тут

и муж подоспел.  А у Нины снова недоразумение:   
               

               
                "ВЫХОД"

               
               
               
Миленький, ты ведь и кроссовки - мои сжёг.» И пришлось Виктору Андреевичу, триста метров по громам, по углам, по острому щебню, нести новорождённую на руках, что бы показать   миру как лучший образец, родившейся  вопреки ныне действующей эволюции. Я вам не скажу про весь мир, а только Дина, увидев перед собой убойной красоты голую девку, надменно  пялившуюся на неё, как на дурнушку, вовсе не растерялась, а сказала так, обращаясь к Сухому: « Что это? Где вы её нашли? А тётушку, значит, прочь?  Да, как вы смели явиться сюда, да ещё с этой …- Рекс ко мне! Костик отстегни его там! Дина тётку нормальной – то сроду не видела: пятилетней  её привели уже к довольно полной, мало знакомой тётке, уже имевшей мальчика, почти ей ровесника.  Не узнал Нину  и Костик, обалдевший от красоты, да ещё непонятно от куда взявшейся. А вот пёс, представьте себе, сразу узнал, ту, которая лезла зачем то в дырку, как та собака за колбасой.  Похоже, желая опередить команду «Фас!» он (Пёс.) вмиг оказался возле знакомой, ткнул её носом и уселся возле её ног явно призывая хозяйку опомниться и не дразнить судьбу. Но первой ПРИЗНАЛАСЬ всё – таки  Нина, пожалев  Дину. Да, и шутка уж получилась.


 И только тогда, когда тётушка плача, и причитая,  тискала свою чудо – защитницу, Дина тоже расплакалась и поверила,  наконец, в несказанный переворот в их тяжкой семейной  жизни. Но это было пока так, во дворе, - как бы семейный спектакль от скуки.
А, что бы не светить двор и не пугать чаек, Костик девчонок спровадил  в дом, а Виктора Андреевича пригласил остаться, вроде как бы  прибраться у люка, показать часть разреза обрыва, который оголился в результате работ по устройству, задуманного им подъезда; а на самом деле поговорить об очень важном семейном деле. Сухой, конечно сразу всё понял  и, видя не решительность друга, сам погодя, так прямо и спросил его: «Ты что – то хочешь сказать, или мне показалось?»


- Да вот  собираюсь. - Ну, давай, давай, не робей, а то ведь нам некогда. - Понимаешь, какое дело, - начал «зять», не поднимая глаз,
я вчера побежал домой, ну, там за  мелочами всякими, а там Баба приехала. Она к подруге: в Россию ездила. Кстати, она меня с плёнок вырастила. и надеялась жить с нами, как мы поженимся. – И тут вдруг такое. – Как ей одной – то? – Ну, я взял да и привёз её. – Как привёз? – Куда? – Ну, сюда. – Она там в доме, теперь с юной Ниной Петровной знакомится. Виктор еле сдержался, что бы не наорать, не от материть пацана, полагая, что и Нина там тоже возмутилась. - Полоумную старуху ...  - Это же конец, провал. - Если её там нельзя оставить, то здесь и подавно. Она же будет звонить, письма писать. – К ней же  подруги припрутся. А то и сама поползёт к соседкам. Костик узрев, как побледнел и расстроился  Виктор Андреевич, понимая его, и предвидя такой пассаж , кинулся защищать  бабулю.

- Да, погоди ты! –Ну, что ты ей – богу? - Ты её не видел, не заешь. – Ей восемьдесят пять, а она нам с тобой фору даст. - Ей больше сорока и не даёт ни кто. - Закончила пединститут, всю войну  в партизанах, подпольщица, командир, взвода

                БАБА  ОЛЕНЬКА

разведчиков, знает, немецкий, а сколько она всяких боевых операций провернула, а сколько поездов под откос пустила, трижды  ранена, - Да у неё только боевых орденов три штуки,  а уж медалей и не счесть: там их и цеплять – то некуда. - А какая хозяйка: все блюда знает и всё может приготовить так, что и за уши  не оттащишь. - Да, если хочешь знать: я бы такую как она, с радостью взял в наше дело вместо десятка всяких там современных, высоко образованных мужиков. – Да? – уже мирно спросил Сухой, всё ещё ни очень веря в такую рекомендацию. – Ну, что, же посмотрим.
В доме уже стоял аромат застолья.

                ЗАСТОЛЬЕ

Костик сразу поймал пробегавшую мимо ДАМУ и представил Сухому, как Бабу Оленьку а сам смылся, как третий лишний. Виктор же так и застыл почему то. Хотя чего уж там? Перед ним оказалось   – лицо почти совсем без морщин, с глазками, как у младенца, но тут же и исчезло, покрывшись морем морщин от удивительной супер - улыбки.      Герой наш только и успел взять её руку, пригубить да и выпустить как мотылька, опасаясь поранить своей ручищей. И уже, стоя в пустом зале с книгой, Виктор Андреевич с нетерпением ждал  появления бабули, что бы уже при большом свете оценить её, как личность и постараться всё - таки ответить на свой,  глупый вопрос: кого  же она напомнила ему из его ближайшего давнего и сегодняшнего окружения. А как появилась, так он и ахнул: «Костик" же, Господи! Та же улыбка, та же асимметрия в лице, те же движения 
 и, даже та же готовность посмеяться над чем угодно, что придавало лицам её и  внука особую привлекательность.» - Это


 сколько же мужиков  она околдовала,  за всю свою жизнь, будучи совсем некрасивой в общепринятом смысле этого слова? - подумал, Виктор Андреевич, не в силе отвести взгляд от сего бездонного старческого обаяния, осенённого ещё и, явно не растраченным ореолом земных страстей. Как оказалось, консилиум дам, одобрив идею завтрашнего бракосочетания, не утвердил поход в магазин, потому как  у самой хозяйки, для «Закса» всё уже было давно готово; тётку она обещала одеть из своих нарядов, а вот Виктора Андреевича Сухого, пригласив в спальню, те же девчонки и Баба Оленька Заставили примерить великолепный, графский костюм, предназначенный  как раз для приемов, для свадьбы, для венчания , всех других праздников.   Более того: Дина тайно завела дам за ширму, а уж от туда вывела давно готовую Невесту графа в ослепительном снаряжении. Им бы на Красную площадь да на приём к царю,
Но Костик  потащил молодожёнов в их простой деревенский зал где больше
света и пространства, и уж там вдоволь насладился своим искусством, снимая их в разных позах. Стыдно признаться, но как – то так получилось, что всем, включая бабулю, смертельно захотелось выпить. Хотя, - день то какой: от одних Нининых «родов» души  всех всё ещё страдали сомневаясь, не желая принять несусветное. А тут ещё Нина Петровнв на правах героини пригласила всех, как на поминках спокойно и молча выпить. Ну, а дальше уж разболтались. Прежде всего с подачи Костика приняли в свою боевую бригаду Бабу Оленьку. За тем, после следующей рюмки  Нина увлекла всех своим удивительным  рассказом про свою жизнь, начиная со встречи с будущим мужем, особо выделив роковой случай с графом и уж конечно очень подробно о своих страхах и родах в туннеле, разумеется с участием его величества поля и своего миленького, прилетевшего к ней по первому зову её души.


  Виктор же Андреевич сразу начал с деловой части их приключения, то есть про идею графа уже теперь использовать поле для лечения людей, путём тайного ввода его пока только в одну больницу, для чего у них уже есть все возможности: деньги найти, больницу купить, поле ввести, причём лечить он предложил пока только очень богатых с тем, что бы уже с первых прибылей и рассчитаться с кредитом и попытаться найти более транспортабельный вариант поля  для использования его много шире, а то и во всемирном масштабе.  После монолога мужа, Нина Петровна уже навеселе  заявила следующее, обращаясь прежде к Костику с Диной:  «Значит, так, дорогие мои, завтра с утра, со всеми тряпками, и бумагами к нам.
 У нас мы завтракаем, одеваемся, вызываем такси и едем расписываться в документах, свидетельствующих о приобретении в вечное пользование мужей и жён. Там моя подруга и нам всё вмиг, сделают и оформят без речей и оркестров.
Потом снова к нам, А уж далее видно будет.
               
                ЗАГС 

Видит бог , Ниночка не хотела  травмировать подругу. Так  уж получилось, что Нине пришлось испытать именно на заведующей Загсом  первый  удар своего нового обаяния  да ещё в полном классическом одеянии русской невесты.. Зашли они в загс до его открытия. Галка, расцеловав  Дину, взглянув на Нину, на двух их женихов, вполне подходящих возрастом  и костюмами и обыденно так спросила: «А тётка где же?» Дина смолчала.
Нина не могла ничего придумать,  кроме, как повиснуть на шее подруги и причитать несусветное: «Галочка, милая, это я,  –  Нинка толстуха, твоя врачиха; а это вот Дина – моя племянница, а это наш Костик, а это,  любовь моя очень давняя  –  Витенька мой, из Казани, помнишь?


 А вот и мой паспорт. Я же в Россию лечиться ездила, и  похудела вот так за месяц. Меня и родные то не узнали! Галина растерянно в паспорт зыркнула  и вдруг приказала снять с себя всё,  но в зале напротив. Нина такого не ожидала, но и не возразила, приняв сие как перспективу великолепной рекламы  из уст талантливейшей бабы местного женского контингента, наполовину состоящего из обжор и из языкатых, разумных сплетниц. А уж как разделась  так Галка и поползла по её телу, руками, глазами, носом, кудрями, не иначе, как в поисках брака, обмана а то и ниппеля для наддува, от какой – либо хитрой фирмы.


 И чем ближе она приближалась к лицу, начав от пальчиков ног, тем больше мокли её руки от слёз, тем тяжелее она дышала, и наконец заскулила, подняв на подругу, полные слёз и мольбы глаза. 
 – Конечно, конечно! – сказала  Нина, я постараюсь, я обязательно постараюсь помочь тебе тем же  народным методом, правда,  дедуля то умер,  но я же глазастая, всё подметила, всю методу до буковки записала, все растворы и всю аптеку его захапала и думаешь для чего? Да, для того, дорогая, что бы поднять это всё на уровень мирового бизнеса и не иначе. Ты только, родная,  жди, жди и не болтай всем об этом, а то ведь сама понимаешь:
очередь то будет миллиардная.


И ты будешь первая! –Обещаю!
 Галка бумаги «слепила» скоро. Разлили шампанское. Расцеловались  и укатили.  -И где теперь кого искать, рассуждал Виктор Андреевич, глядя из окна такси Мерседеса  на всё ещё сонный пустынный город. Может надо было подождать с этой рекламой от ЗАГСА  ну, скажем, до сентября, когда страна возвратится к жизни, и даже уродки толстухи придут в себя и захотят хотя бы    поговорить друг с другом. – Однако, Нина Петровна, сидящая рядом, и смотрящая в тоже окно и на тот же город так вовсе не думала, а точно знала: « Как только Галка обзвонит вех своих знакомых, то по крайней мере третья часть населения   города навсегда потеряет покой именно потому, что поверит подруге, как Господу. А всё почему, а по тому, что уважаемая Галина Степановна много лет  по совместительству является ещё и главным конструктором общественного мнения  А это, я вам скажу, не хрю – хрю,-  почти гений, которому не дай бог на язык попасть: или убьёт одной байкой, или возвысит так, что ты на одних автографах состояние схлопочешь. Вот почему наша Нина Петровна решила  поддерживать сней   дружбу и теперь точно знала, что родная сестра Галки, конечно же, не поверит, сестре,срочно "звякнет", примчит лично, что бы увидеть, понюхать, пощупать а то и ручку лизнуть и даже купить новорожденную из неоткуда. Так  всё и случилось.   


Едва мужики  вышли на самой ближайшей развилке к берегу, как зазвонил  телефон  у Дины.  Дина послушав,  ответила, сразу узнав «драгоценный» голос именно самой толстенной бабы во всей округе, и их подруги – Светки - бухгалтера в банке мужа. И Светка узнала её,и
конечно, - спросила тётку. – Мы тут за городом, - молвила Дина, а тётушка с мужем внизу рыбачат,   позвоните  попозже. Ой. милая, и не стыдно, взмолилась Светка: Сама не догадалась сбегать?   - Так ведь не удобно, - сказала Дина, - их же там двое и за кустами, а если так срочно, так я сейчас крикну, и она мигом к трубе прискачет. Нина вела разговор с мужем и с Костиком  чуть поодаль, что бы, и водитель не мог расслышать; Дина, смеясь, рассказала  хитренький свой  диалог со Светкой и подала аппарат хозяйке.
Однако, толкового  разговора у них не получилось. Обе таинственно не решились доверить свои интересы трубке, а умно  сошлись на конкретной встрече, причём на условиях Ниночки: Через часик в её квартире.



Горько рассказывать. Но Светка  встретила юную Нину Петровну ещё более гибельно, и трагичнее чем  Галка  в ЗАГСЕ. Галку все знали как мастера слова, – по хлещи  Гебельса, а потому, и не очень верили в  её, иногда невозможные сверх  – фантазии, и Светка, конечно же, не поверила. Но Дина, – злодейка её «убила» по телефону до невозможности, и Нина добавила  девичьим голосом, но то, что узрела она в натуре, в живейшем виде, - её разнесчастную, чуть  на месте не парализовало. Всеми средствами пришлось спасать. А как отдышалась, то так же, как Галка, сразу потребовала подругу раздеться.Нина уважила, и подошла к её креслу голенькой, миленькой и уж крутилась в её ручищах, пока она жадно искала хоть какие то признаки бывшей гигантской туши. «Товар» Светке нравился несомненно, и ведь понимала, что эти две девчушки не  зря разыграли такой подход:


заинтриговали, да пригласили, да демонстрацию здесь устроили; стало быть, есть у них информация, или возможность помочь ей как - то, вполне реально. Не те это люди, чтобы шутки шутить на такую тему. – Хочешь такое? - В лоб  прямо брякнула  Нина, и замерла в откровенной позе на долгую паузу, - она понимала: жестоко так то, но в эти минуты решалось главное в её жизни,   и быть может в судьбах народа целого. Тут, лучше, пожалуй, переборщить, чтоб Светка ни мига не сомневалась в её возможностях. Светка как мяч уронила голову, подвинулась телом  и разрыдалась. Ниночка  дальше держала паузу. Наконец сквозь рыдание одно лишь слово: «Издеваешься?»


Затем, подняв голову, и, вытираясь: «Чего ты хочешь?» Вот этого Ниночка и ждала.– Так вот, дорогая, - продолжила Нина: «Милостью господа, я оказалась хозяйкой методики по производству таких вот девчушек,  как я  из таких то свиней, как ты.Только я теперь решила сделать бизнес на той методике.    Ты же понимаешь: как упустить такое?  И можешь представить возможную прибыль от этих дел: реки заказов со всего мира и миллионы и миллиарды. 
Но мне сейчас нужны деньги,  большие деньги!
Всего то на год, неофициально, и под обычный процент естественно. А я  за это тебя дорогая сделаю куколкой – вот, как я теперь.



 Нина Петровна помнила её школьницей и студенткой. Она уж тогда начала толстеть, то есть, так  наглядно и жутковато    
 тонуть в непонятной массе, что глаза её вдруг оказались постоянно на мокром месте будто прося помощи от подруг, от всего мира  да и от господа, разумеется. И странное дело:Парнишка любящий её со школы, ко всеобщему удивлению,не бросил беднягу
 и, представьте, женился на ней да, так и доселе нёс тяжкий крест перед своей совестью и человечеством.
 – И, что за сумма? –сказала Светка. –

Пока предварительно,  думаю где -  то в районе пятидесяти  миллионов долларов, - молвила Нина, стараясь отметить её реакцию. Но Светка на сумму не впечатлилась, и сразу воткнула второй вопрос: «И на какие такие ценности?»  - Так ведь для размаха, - сказала Нина; - это же бизнес; меня, например, дедуля отпарил в баньке своей копчёной, а мне нужны деньги, размах, поточность, и, стало быть, баньки мне маловато, а подавай мне третью больницу, какую почти что разворовали. Ты же её знаешь! Это же прорва! Там только возьмись … всё гнилое, старое, а я хочу звёздные сооружения, опять же сырьё для много тысяч снадобий, специалисты, лаборатория,   гостиница , коммуникации, парк, гаражи, и прочее ….

- А можно подробнее про методу и про дедулю и  про то, как теперь это к Вам относится, - сказала Светка  без тени каких либо подозрений.  - Можно, но только не про методу, - сказала Нина, - врать не желаю,а правда, как ты понимаешь, себе дороже, а всё остальное – всегда пожалуйста: - Нет. Ну, нельзя так! – вскричала Дина, - всё остывает, давайте выпьем, пожрём,


как следует; икру разбирайте, я уж Вам по два ломтя от души вмазала. Свете такое противопоказано: ей только чай, да и то без сахара. Однако коньяк она снова выпила, и, закусив лишь глоточком чая,  отвернулась в сторону зеркала  что бы, не видеть их аппетитный набег на стол. Тут снова вмешалась Дина как бы, наивно, но к стати:  Светлана Петровна, чего уж теперь то? Ели бы, сколько душе угодно; за год не помрёте, а как вот построим, так тётушка Вас ангелочком сделает, не сомневайтесь; говорят Вы девчушкой - то были ангелом!             
И, как же мудра оказалась наивность Дины: Светлана Петровна
вдруг повернулась,

схватила ломоть свой с икрой,намазанной толще хлеба, и, горестно плача, почти рыдая, стала его исступлённо и жадно жрать. Смотреть это диво не сносно было, а потому и девчата всплакнули  дружно, отставив пищу, а как только Светка ломоть свой скушала, хлебнула ещё коньячку вдогонку, так и сквозь слёзы разговорилась: «Девочки милые, не сомневайтесь. Мой муж учредитель ещё в нескольких баках, включая и самый главный. Всё сделаем в лучшем виде
Я лично вам сейчас подарю пятьдесят тысяч на взятки, на командировки и на всё прочее.
Сегодня, завтра мы с мужем всё обсудим, всех обзвоним и наверняка откроем вам кредитную линию миллионов но сто, а практически будите брать сколько угодно, по мере развития ваших дел. – Вот, пожалуй, и все на сегодня , -  сказала банкирша, закряхтела, засобиралась, попросила подать ей сумку, звякнула вниз и прежде чем отдаться всем телом  в руки водителя повернувшись сказала: «Что бы  с утра на телефоне, а то, я вижу,  до вас, как до президента: не дозвониться.   
На телефоны, конечно, уселась  Дина. Звонки шли до ужина с интервалом две три минуты: больше дразнил их квартирный, старенький, но выл и мобильный, а то и оба одновременно. Всем непременно хотелось Нину - Нину Петровну. Дина все  уши бомбила фразой: «Она в отъезде, и когда будет, никто не знает».
 - Во, взбеленились! – воскликнула Дина,  когда к кинофильму по телевизору, звонки перешли в непрерывный шквал. – Ещё бы! Конечно! –  Сказала Нина, - такая новость, - с ума свихнуться, никто не верит, - вот и трезвонят; как бы вот пресса с утра не звякнула! К ночи звонки поредели  явно, и на ночь решили не выключать,


мало ли что там;  Светка она ведь, может  и ночью звякнуть, И
сыночек надумать может, особенно если деньжата кончились.
Как в воду глядели! В три часа ночи запел мобильник. Нине чутьё подсказало: «Светка! Кто же ещё - то в такое время? Должно быть с удачей. Господи, боже мой, помоги!» Светка в приподнятом настроении тихо сказала: «Девочки, милые, поздравляю. Ждите нас завтра часам к одиннадцати». Ниночка, сидя в своей постели, перекрестилась, вскочила, с намерением ринуться к Дине, а Дина уж  тут как тут, обнялись,расплакались, рассмеялись, предчувствуя  немыслимый миг удачи.  Уснуть уже и не пытались: тем более что мечты наплывали непрерывно. 
Но более всего Нина возвращалась к самой насущной  теме: - как вот ей завтра  банкира взять; он ведь ни Светка, -



 Наверняка, сразу будет пытаться методу выведать.  - Втирать ему байку про бабу  про баньку, про травку, про ванны ,  про экстрасенсов  –  смешно, ей богу. - Собственно, есть же и неопровержимый факт: я вот – живая, и жена в меня  верит. - Ой , да миллионы людей во всё это верят, как предсказателям. - Ну, а методу, мою иль даже часть её, следует спрятать за гриф секретности: Вполне резонно, - ведь это бизнес. Да и куда он несчастный денется, коль есть решение, к тому же небось в интересах ещё там кого - то»? Вроде бы всё разложила.Который раз  перемывала детали,а только волнение всё возрастало перед важнейшим моментом жизни, как, перед гибелью.
- Светка бабенция – то, что надо, - воскликнула Дина, выслушав Светку по телефону о том, что они, наконец – то едут.


Минут через двадцать к подъезду подъехала иномарка с банкирами. Вот они уже вылезли, вот они в подъезде, в квартире,и наконец  наши просители предстали пред перед заплаканными глазами Светки и её  красавца мужа «с обложки журнала». При этом с пронзительным, ясным взглядом кон – гениального сердцееда.


                ТОРГ

Но это лишь видимость. Все в городе знали о том, что он умница, не совместимый с кокетством, с блудом, любящий только дурёху Светку. Одна из отчаянных претенденток на его сердце, в женской среде сказанула так: «Так он же «учёный»! Он нас и видит как насекомых. А Светка, поди же ты, выходит женщина!» Вот и теперь он стоял замлевший  будто  увидел блондинку с Марса а  не знакомую одноклассницу! Ему бы ещё кино камеру до комплекта. А если серьёзней, то Нина прекрасно по роже видела, что восторгается он не ею, а потрясающим экземпляром, облик которого, так бы пришёлся его жене. - И это прекрасно, - решила Нина, он теперь вовсе не усомнится в моей методе; он, весь обалдевший, до суеверия. Тоже мне умница! Банкир шагнул к Нине, глаз не спуская с её обличья, и, прежде чем ручку её пригубить, долго разглядывал её пальчики, что Ниночка тоже поняла как оценку на схожесть с рукой его несравненной "дочки".


.Грянул звонок у входной двери. Сергей извинился, и поспешил в след за шустрой Диной принять у водителя сумку с продуктами, ибо она была тяжеленная.
Гости попали как раз к обеду, и Дина, по общему соглашению, всем разлила по глубоким посудинам борщ украинский, на рядом стоящий подсобный столик, добавила, вновь принесённых, различных фруктов, продуктов, и вин заморских.  Банкир, присмиревший и погрустневший,
видимо к теме уж больно тяжкой, встал с коньяком и поведал так: милая Ниночка богоматерь ты наша юная, чай сама видишь - на коленях к тебе прилезли;
давай выручай нас нам по старой дружбе. а мы уж  за прочим не постоим, мы тебя знаем и верим свято, и ни о чём – то тебя не спрашиваем; сама себя сделала. может и Светочку как - то вытащишь? …. Светка его прервала толчком: мол, «Что ты несёшь то? О деле давай, - о конкретном деле …. И вечно вот так:  развезёт как баба ….»

Вот здесь поспешила вмешаться Нина: «Да, ладно, чего там? Потерпит дело! Выпьем, расслабимся, перекусим, потом о деле». Вторую рюмашку с подачи Нины  выпили, конечно же за успех. Банкир, было рьяно увлёкся курицей, но получил аккуратный толчок по рёбрам, что означало: «Давай уж, повеса, пока не пьяный!» Сергей не спеша вытер руки губы, сложил, и разгладил рукой салфетку, и начал серьёзно и обстоятельно, как на рабочей планёрке в банке: «И, так – мы имеем, даже не разрешение, а обычное распоряжение, подтверждённое письменно, о всемерной поддержке Вашего странного предприятия с ежемесячным докладом о продвижении; причём деньги приказано взять из резерва в размере потребности. Мы вот подобного даже не слышали в наших сферах, с чем Вас и Нас  поздравляем.

А что Вы смеётесь? За дело сие  теперь вот и банк ответственен,  и мы  прибыли ни обедать, а на служебное совещание. У Вас  есть, конечно, свои идеи, но я смею выложить свои первым, не возражаете?» Нина кивнула, переглянулась смешливо с Диной, как бы не веря в происходящее.  - Для максимального продвижения, - продолжил директор, - я предлагаю примерно так: Вы  нам вручаете перечень поставок и занимаетесь только стройкой на строй - площадке, - всё остальное берёт на себя, извините, - банк. Банк покупает для Вас усадьбу, ведёт бухгалтерию и гарантирует все поставки, и даже выплачивает зарплату.
- И все Ваши организационные, вновь возникающие, вопросы,  будем раскручивать тоже мы. Нам это проще: у нас есть связи, специалисты, ну и, конечно, - авторитет. Считайте от ныне меня и Свету своими пожизненными рабами и Ваша просьба для нас - приказ, а потому и звоните в любое время. И вот ещё что, дорогие девочки:

Тем же всевышним распоряжением к делу привязан и мэр наш,  у него ведь тоже жена не подъёмная;  я его вызвал из отпуска, и мы уж назначили совещание с участием всех, уцелевших ещё ремонтных, строительных  организаций, и Вы непременно должны присутствовать, как первый значительный работодатель. - Всё у меня, - заявил банкир. - Слушаем
вас теперь, Нина Петровна.


 Нина такого не ожидала. Это уж слишком! Она, было наивно размечталась построить свой центр незаметно, тихо, полулегально,   Пока бы  там  та мафия разобралась в том, что кормушка чего - то стоит, дело бы окрепло: пошла бы массовка, народ бы воспрянул  а, оздоровившись, тогда бы их семейству сам чёрт не родственник, тогда  они «крышу» сами себе бы спокойно выбрали. Скорей бы всего ФСБ «купили»: пусть бы себе охраняли, жрали и не мешали. - А эта вот лапа,  откуда? – думала Нина, имея в виду самого банкира, с его высочайшим распоряжением, -
должно быть бандиты. Чиновник бы пальцем не шевельнул, пока ему
деньги под нос не сунули. А эти,   акулы  -  везде кровь
чувствуют, спешат захватить – застолбить участок на всякий случай.
А, если Менты?  - так, те ещё наглее: те же бандиты, но только
в форме, то бишь, в законе. Эти "Богуют" в стране вольготно, почти открыто.
Кто бы то не был, но мы под контролем какой то банды с первого
 шага, с единого слова в народном ЗАГСЕ. Ладно. Посмотрим…. Стоп! 
Подождите! Господи, боже мой! Может быть, это мне только
кажется? Вслух же, рассеянно улыбаясь, Нина воскликнула: «Милые, дайте я Вас расцелую что ли ... и слов не найти и с собой не справиться … и пусть Вам воздастся за Ваши милости!» По детски вскочила, перекрестилась, и, начиная с вонючей, вспотевшей Светки, трижды обоих поцеловала. А Дина тут к месту и тост подсунула: «Светлана Петровна, за Ваше счастье! За Ваше скорейшее выздоровление! 

      

- Умница! умниц! И как же вовремя! – Думала Нина,  тостом своим  она всё расслабила, остановила, и Светку умаслила, а пуще вот тётушке время вырвала, что бы она собралась с  умом.
- Вставать мне не надо, - решила Нина, дама я всё – таки, и хозяйка, и уж, тем более не попрошайка, а равноправный партнёр по делу, о если бы знали ещё какого?!
Выждав момент, и, улыбнувшись,  Светке, и Дине, и Сергею, Нина воскликнула: «А, что говорить то? Одни восторги и удивления, мы и не думали,
что бы вот так вот; готовились к спорам, да к убеждениям, а тут вдруг – везуха,  ещё и какая: не только  ведь на местное, но и  на высочайшее понимание, - на умных людей, так сказать, попали.


И мы, дорогие наши партнёры,- Продолжала Нина- будь - те уверены, - не подведём. Муж мой сейчас по делам в отъезде: Строитель от Господа! Метод его много раз опробован, и он кое что здесь ещё придумал. Прежде всего он откроет столовую. Людей привозить, отвозить, и кормить бесплатно, и что бы спецовочка по сезону. На каждый объект по бригаде комплексной, - и договор с каждой. Оплата по делу: Сделали некий кусок работы досрочно и с качеством, - премия тут же – на стройплощадке, не ожидая общей зарплаты .


 
С нормальным снабжением, которое Вы на себя берёте, мы гарантируем пуск объекта  -  за год уж точно. Ниночка видела, как при подтверждении годичного срока, Светка вздохнула на всю доступность, и губы её задрожали , и веки смежились, прикрыв слезу.  - Она постарается, - думала Нина, - она ни каких денег не пожалеет. Может рискнуть всё – таки, с гостиницей? – Я извиняюсь, продолжила Нина, но вот закупку лекарств я себе оставлю. Это специфика. Часть из них местного изготовления, часть разных иноземных общин, религиозных центров, и из растений, растущих там же. Они все опробованы веками, а потому и особо ценятся. . Я буду искать их по всему миру и покупать за любые цены.   что бы подружиться на долгие годы с поставщиками. – Во, даёт тётка! – Подумала Дина, - и как она знает, и ведь не брешет: всё именно так, до последнего слова и точнёхонько.  А тётушка, видя особый подъём и доверие кредиторов, решила пойти, прямиком, во банк. – Всё ничего бы, - сказала она, ковыряясь вилкой в своей тарелке, -


 но есть проблема. Прямо, не знаю, как и сказать - то, деньги ведь, Господи! – Да, ладно, чего там, вскричала Светка,- какие деньги, причём тут деньги? Не понимаю! Давай, не смущайся, не мучь, ради бога, что ещё надо то? – А надо ещё ко всему три объекта, - сказала Нина: дом сто квартирный для специалистов, гостиница дельная для богатых, и свой рем - участок на перспективу, Вы же понимаете …. – Всего то?! – воскликнула снова Светка, - тьфу ты, ей богу! Проблему нашла, упаси господь! Плёвое дело! У нас финансирование по потребности. Выберем типовые проекты, всунем в усадьбу, и все дела. Правда, ведь, Серенький? Сергей подтвердил эту мысль улыбкой, и тут же добавил: « Всё решим завтра на совещании. Не беспокойтесь! Проект нам сварганят какой угодно. Найдётся и старый проект усадьбы. Его только малость переработают согласно Ваших же тех - условий.» – Конечно, конечно, - сказала Нина, - не возражаю, но там на развалинах уже и сегодня работать можно: расчистка, ограда, коммуникации, небось, и котельная не годится и освещение по территории ….             
- Да это всё мелочь, - воскликнул «Серый», - все это знают; я Вас уверяю: пройдёт совещание  и всё закрутится – не остановишь; народ будет рад заработать как - то.


Ладно о глупостях то!  Время теряем, - воскликнул банкир разлюбезным тоном, - Давайте займёмся делами главными  – организационными, ведь и больница пока не наша. Мне и бухгалтеру теперь в мэрию. Я, так понимаю, и Вам туда же? – спросил он Нину. Та закивала. Банкир продолжил: « До вечера мы обретём больницу, зарегистрируем  предприятие, что бы завтра вести совещание в ранге новых блистательных работодателей. И, так, - по коням, коль Вы не против». Девочки с радостью засобирались. Водитель отметил гудком готовность, в ответ на мелодию от мобильного.. Светку конечно же  усадили возле водителя, и Мерседес  взял с места приличный ход, сразу к зданию администрации. И кто б сомневался в том что такие влиятельные господа, кровно заинтересованные в столь важном деле в один день сделают всё необходимое, для того, что бы на другой день с утра, наша Нина Петровна уже  в ранге хозяйки, главного работодателя с неограниченным капиталом, в присутствии своего прораба Сухого Виктора, Андреевича, Мэра города, представителя банка  вела совещание с руководителями всех уцелевших  строительных организаций по вопросу реконструкции городской  больницы №3 под центр народной медицины,
санаторного типа.


 Надо было видеть этих строителей: таращась то на мэра, то на хозяйку, они не верили глазам, ушам и вообще в реальность. Все они давно банкроты. Рабочие их голодали и не уходили, потому, как и уходить –то было некуда. И вдруг такой заказ, такой объект. У них здесь почти все больницы закрылись, из за отсутствия пациентов. Люди предпочитали умирать дома, чем в больничном коридоре в ожидании денег от родственников. А тут санаторий! Кому он здесь нужен? Кто будет платить деньги за тёплые ванны, за морские грязи, да ещё за каких –то там колдунов.


И тем не менее, и хотя проект Нине обещали только через неделю, на другой день к обеду, усадьбу третьей городской больницы узнать было невозможно. По крайней мере, там уже работало сотни полторы людей: разбирали окна, вывозили мусор, тянули провода освещения, правили ограждение, судя по вывозимому металлолому, разбирали системы отопления, водоснабжения, стояла большая палатка в роли столовой, дымили армейские кухни, и вообще над всей усадьбой весел непрерывный звуковой фон пронзаемый порой криками людей, ворон, рыками машин, надрывным  воем тяжёлого экскаватора. Разумеется о таком скоростном разбеге супруги Сухие и не  мечтали. К тому же банк подарил им ещё и автомобиль. И теперь новенький белый   Мерседес стоял под их окнами, как господнее напоминание,  об окончательном повороте их судеб на новый, похоже, боле рискованный путь.

                СЫНУЛЯ

А ещё на следующее утро  семью разбудил очень уж длинный
 звонок.Нина Петровна ждала от сына, хоть какую то весточку.
Но,  что бы тётке не объяснять происхождение своего прямо - таки убойного девичьего голоса"трубку  схватила Дина." И вот их 
семейный,умилительный разговор: Привет Дина! Как Вы там. Маме дай трубку.   – Так она на работе . – Чуть свет ушла. У них там тяжёлый больной, и с утра у неё дежурство. – А что вы уже …
- Да – да, мы уже не ездим. Тётю на прежнее место взяли … - Вот хорошо!  - Вот здорово! - Давно пора! - Поздравляю, - обрадовался сын, а в заключение добавил:


«Диплом и билет у меня в кармане; завтра московским буду. Встречать не надо. Сам доберусь "попутной.» Нина к мужу. – Радость – то, Господи! А уж, как Виктор Андреевич разволновался.
Ну, как же? Вдруг ко всему ещё и взрослый сын, с которым надо как – то сойтись, да к делу пристроить, а прежде встретить без потерь  при его – то наверняка, маминой  впечатлительности. – Слушай, - начал новоиспечённый отец, когда оба слегка успокоились; - а, что если его всё – таки встретят Дина и  Костик? - Ровесники ведь и друзья как ни как. Хоть как  подготовят. Уж Костик найдётся в любой ситуации. - Не возражаю, сказала мать, только Дине там делать нечего, мешать только будет. - Пусть здесь торчит, нам помогает. -  к тому же она с моим платьем ещё не закончила.

               

                ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ

 Костику, однако, предстояла непростая встреча. Характер то У Витьки :
О,ё --ёй.   
 А тут ещё маманя пристала, едва не плача: «Ты же понимаешь: толстухи ведь долго – то не живут. И  он моей смерти жуть, как боится. Так, что ты прямо – то не лепи. Ведь не поверит, а то и побьёт, упаси Господь. А начни мягко, из далека: от Москвы, от поезда, от деда; заинтригуй рассказом, про арсенал, про золото, про опыты графа и только в конце осторожненько так подведёшь ко мне.» - Ой, да. ладно, Нина Петровн, я всё знаю, всё понимаю, за тем и иду что бы примерно так всё и сделать, как вы сказали. - И упаси Вас бог где - то  к спиртному сесть, - не унималась,  мать,  Дома напьётесь. Сядьте в скверике на скамейку, и что бы ушей рядом не было. Ну, всё! Беги! Деньги есть? Ну, давай. Осторожней там.
 Костик сразу отметил возмужалость друга и его колоссальную  схожесть с родным отцом. Виктор, однако, ответив, на «Привет!»  не улыбнулся не подал руку, а за тем тихо но твёрдо сказал глядя прямо в глаза товарища:
«А ты чего здесь? Я же просил не встречать. Не поняли что ли?»
- Да, так, узнал, и пришёл,  посмотреть, поболтать …
- А, что, не надо было? -Так я могу и уйти …
 – Нет. - Стой. – Извини. – Что то случилось?
– Да, много чего произошло. -А тебя что конкретно интересует?
- Мама жива!
- Да, жива твоя мама! – Живее нас с тобой. – Что с ней может случиться?
- Правда, есть некоторые нюансы …
 -Что?
- С Диной что – ни будь?
- И Дина жива, здорова. И хата цела. И город в полном порядке. Правда, есть некоторые  нюансы.
- Что за нюансы, чёрт побери? – Колись давай!
- А, нюансы, дорогой такие, что касаются тебя, меня, Дины, Мамы, моей бабули, города, страны и всего человечества.
- Издеваешься да?
- Да, упаси бог! – И не подумал.
-А вот если хочешь подробности, пойдём где ни- будь сядем в безлюдном месте. Сели, расположились, осмотрелись. И Костик сразу начал в лоб: «Как ты  думаешь с работой?»  - Да, пожалуй, проще своё какое – то дело слепить, чем искать иголку зимой в горах. – Да, уж, вздыхая, - согласился Костик. -  И тут же добавил:
«Ну, это нам не грозит. У нас уже есть такое дело: на сто жизней хватит.
А вот тут друг повернулся к нему с открытым ртом, что бы лучше слышать. И Костик продолжил: « Ты ещё не забыл местные легенды о царской казне, о арсенале? – Да, как же забыть, если мы всё детство только этим и бредили. – А, что? – Ты это к чему? А, к тому, миленький, что  мы это нашли и теперь всё золото и арсенал в полном нашем семейном распоряжении. – Да ты что!? – испугался, и удивился  Витёк, сразу утратив всё своё наигранное  высокомерие. -Однако есть и нюансы, да Но ещё какие!  Как оказалось  эта наша находка   случайно расположилось рядом с таким явлением природы, с помощь которого мама  твоя навсегда избавилась  от своего чудовищного балласта. – Да, да. Не сомневайся. – Вчистую избавилась. – Но есть нюансы.  Здесь уж Витёк, и вовсе молча уставившись в рот рассказчика  всё глотал эти самые нюансы о деде в вагоне, о подарке деда , о смерти деда, о появлении его отца,  который и протащил, его маму сквозь энергетический сонм биополя сделав её едва ли не изящней родной племянницы. В процессе рассказа, Витёк и слова не проронил а всё нервно терзал носовой платок: мял, рвал, грыз, скулил,  плевал,  вытирался и только когда Костик в итоге и почти в трансе выдал своё поэтическое впечатление о его совсем уж молоденькой  маме , Витёк ткнулся рухнул в ему в колени  и, разрыдался на всю  вселенную.



Разумеется, друзья не двинулись ни куда,  пока Виктор не успокоился. А как успокоился, по дороге к стоянке он, как межу прочем сказал следующее:   
 «А ты, значит хотел представить меня семье более благополучней, так что ли? Всех уговорил, наплёл хрен знает что. - Ну, поздравляю! Ты же меня, злодей, чуть на тот свет не упёк. – Ну талант! - Ничего не скажешь. - Но если это всё розыгрыш? Ты меня знаешь … - Во придурок, - воскликнул Костик. - Ты обалдел что ли? – Кто же на такие темы шутит!? –Ладно, ладно, - поспешил сгладить  момент Витёк,  Жене там не вздумай ляпнуть.
Витёк маму худой – то сроду не видел, вернее не помнил. Полнеть она начала ещё до родов, а после роддома вмиг расплылась  чуть ли не до современных форм, как все говорили, именно от каких то сугубо душевных переживаний. А тут вдруг перед ним не иначе как студентка последнего курса, но с маминым взглядом, с той же улыбкой, а как повисла на шее, так вообще оказалась невесомой  десятиклассницей.
Дина такая же рядом плакала. Подскочил Виктор и Костик. Отец сгрёб всех в охапку и они уже стояли и плакали впятером, пока сама же Нина  не растолкала, не рассмеялась и не пригласила всех к полному яств столу.

                БАНКЕТ 



Сухой старший сразу предложил тост за сына, за жену.. Все ещё раз расцеловались, выпили, закусили, разговорились. А  вот второй рюмкой Нина Петровна, предупредив семью жестом, решила вдруг сама помянуть главного виновника торжества: его сиятельство графа  Леонида Антоновича  с таким вот прямым обращением к предку.  «Ну, что я, миленький, в вашем  опыте? – Кролик подопытный. А вы, Леонид   Антонович, - первопроходец: всё это открыли, очистили, испытали, подарили нам, надеясь на то, что мы, построив, указанную вами больницу,  стремительно развиваясь , успеем оградить себя охраной, стать влиятельными и популярными, и тем самым сохранить на  всегда поле в своих руках, с перспективой не просто помощи но реконструкции нашего заблудшего,  человечества. У нас, уважаемый,  есть уже деньги,  уже  реконструируемая больница; и ещё  дом престарелых, на территории которого можно построить еще  десяток корпусов с биополем для  иностранных стариков, которые будут умирать только от старости, за что и платить нам большие деньги. Так  что, нам осталось только  работать, работать и работать.  Спите спокойно, Ваше Сиятельство, а мы уж тут Вас ни в ком случае не подведём.» Выпили стоя, без звона бокалов и наградили Нину аплодисментами. Далее
 
Нина заставила Костю позвонить Бабе Оленьке. Как она там, при таких делах: мы то вот пьянствуем … Костик, поболтав с Бабой, передал  трубу Витьке, тот маме, мама – Дине, Дина Виктору Андреевичу. Переговорив таким образом с каждым членом семьи, Баба пришла к выводу о том, что семья до опьянения счастлива, а, стало быть, ребята, наверняка, придут ночевать к ней, потому надо охладить компот, молоко скипятить,  Витьке на диван, постелить,сходить  ещё за молочным, за хлебом, за печением, приготовить к завтраку, а то и к ужину что – ни будь. Так всё и случилось, но только позже. А пока  Нина включила любимый твист и первой пустилась в пляску. Вот это был номер! Нина с детства так не дурачилась. Всё уж  забыла. И откуда что взялось? Буд – то и не было этих двадцати двух лет, жизни с одинокой  пустой душой. Следом не выдержав обаяния  чудо девицы выскочил Костик, за ним Дина, Витёк пошёл с каким – то своим современным шиком вроде бы и вприсядку но при этом бегом, смешно выкидывая ногами.

Муженька Нина сама затянула в круг, зная его «взрывоопасность» в любых страстях, и не ошиблась: Сухой старший у всех на глазах  будто  выпал в третье измерение: это уж был не степенный предприниматель с осанкой банкира, но деревенский завсегдатай всех пьянок и свадеб с огромным запасом смешных, фронтовых,  сексуальных, блатных, цирковых, и всех прочих – лихих, выкрутасов, которые он крутил и крутил и конца тому не было. На что уже Нина, знавшая мужа давно и насквозь, как она считала, и та была поражена таким неожиданным супер талантом. А, как запись закончилась, Сухой, как в оправдание сказал жене; «А не надо было гусей дразнить.» Так семья ещё много раз, пускалась в пляски, в пения, в питания, в разговоры, по сути празднуя начало великих, или как они полагали, даже   вселенских дел. И так по работам: Сухой с Ниной предпочли
 
осмотреть,обсудить теперь уже принадлежавшую им больницу.
Молодёжь тянуло на берег,под землю.Виктору же, да смерти хотелось
. узреть места Где его мама наконец то превратилась в настоящую,
 убойной  красоты женщину.

 В разговорах как то сами собой, вышли на перво очередные задачи
 ближайших дней:Продолжать расчистку туннеля,начать монтаж  охранной сети с установкой теле – камер,  пульта управления,  с перспективой ликвидации кухни вообще, или перенос её в другое, более удобное место.Старшему Сухому вдруг захотелось сделать тайный вход в туннель от парка, то бишь от горожа который надо ещё построить согласно общего  плана реконструкции двора   
больницы.


 Кроме всего прочего, Витёк поддержал семью в главном: отдать теперь поле властям  было бы самым тупым безумием и равноценно самоубийству. И граф так советовал. И время такое. Ведь перемрёт же народ от такой разрухи и безработицы.  Виктор представил диплом инженера по автоматике, чему все особенно были рады: а Костик так просто вскричал в подпитии: «А я механик, а нам автоматика не хватало: сейчас дырок насверлим, заслонки вставим: и пульт надо делать,  опять же охранную сигнализацию.» С подачи, Костика, и отца, Виктор не видел особых проблем  в их дерзкой затее.
  Ему не терпелось скорей под землю: туда, где воскресла  мама, где ждут приключения, открытия, тайны и вообще всё новое и опасное. ….  - А вот давай мы у папы спросим, сказала мама, - он у нас старший. – Да, ладно, чего там, - спокойно, с улыбочкой молвил папа, - не видишь ребята горят страстями; что им  с нами – то? Я бы и сам  туда пулей, так ведь работа ….
- Там небось Баба Оленька, ждёт не дождётся - вспомнила Нина, Никто и звякнуть не догадался. Так бросили, как бомжиху.  Ты, милый, за всех извинись, пожалуйста, - обратилась она к ребёнку.  – Мама, Ну, что ты, ей –богу, мы же с ней , только что по телефону все как один на болтались до сыта. – Ой! Ой! – Извините! – Простите! – Напилась дура старая. Или я уже не старая?  - Ну, и молодые бывают дурами. А мне теперь сам бог велел. 
 

Как ни странно, но Витёк более всего удивился в пещере даже не эху, не сухости,   и ни штабелю якобы с золотом , а полированному  полю  в  каменной нише да ещё  более похожую на нору ископаемых  неандертальцев. –  И что ты об этом скажешь? – спросил его Костик, переглянувшись с женой, имея в виду именно  полировку дубовых досок на полу ниши. А что? Непонятно
что ли? удивлённо воскликну Виктор. Это же спальня, закуток, так
 сказать, для роковой любви.  И заметь те - ни где то там
 а вне поля, и конечно  не для
наших земных девиц. Вот как? И почему же? Воскликнула Дина,
 ошалело таращась на своего,случайно проговорившегося друга и
совсем растерявшегося муженька. Ой да ладно- ладно! Я пошутил, поспешил оправдаться Виктор.Всё! Заткнись!Закричала Дина- Думаешь я совсем дура. Своих баб тут вообще не может быть, потому, как они опасны и их  надо убивать периодически, а Дед не такой, коль тётку и народ свой перед смертью спасти пытался.Ой, Да,Ладно, Ладно,ну, чего ты? Может всё это и не так. Может дамы то эти    вовсе и не живородящие, без всяких там половых страстей. А
в нише этой дед только эксперименты свои творил.

Я вам  дам, я вам дам - эксперименты,  - продолжала Дина  - только попробуйте! Я теперь на шаг вас не отпущу. – Ишь, что придумали! - знаю я
вас кабелей несчастных.




   – Да! – А туннель – то вы мне покажете? - спохватился,
Витёк,что бы как то разрядить ситуацию,  полагая, что до туннеля они ещё не дошли, а примитивная дверь его пока что  не интересовала  –

Мамина лежанка, слава богу,
  оказалась на месте.

 Уж Виктор её  всю разобрал, осмотрел, ощупал, обнюхал, снова сложил, перекрестился над ней и только  за тем обратил внимание на сестру с другом, ожидавших  его возле чего – то там интересного, коль уж Костик позвал его пальчиком. Подошёл, да так и замер, потому как друг представил
ему  профиль его мамы, какой являлся там  многократно, и о котором ему ещё отец  рассказывал.   И теперь вглядываясь в сие, прямо скажем идеальное произведение, Виктор откровенно радовался тому, что оно вполне реально, а стало быть и творцы его вполне реальны, и маму они создали реальную, и поле , и туннель и пещера, и Костик с Диной здесь реальны, и дай бог, чтобы и все их великие дела оказались тоже реальными, как до сих пор реален весь наш сущий  мир под ярым солнышком на  поверхности. Разумеется такой, явно уж материальный факт «ни откуда», сам по себе, обескуражил  семью от чего всё это подземелье предстало им не просто ямой, но почти тем самым таинственным  миром, о котором они  как бы догадывались, но верить опасались, ибо ничего «своего»умного и подвижного, мир сей до сих пор людям не предъявлял. Хотя,  возможно и  предъявлял, и даже наверняка  предъявлял, но человек боле занятый размножением и пропитанием, мелочи этой не рассмотрел.  Выйдя из «аппендикса»,где Эхо мешало и рот открыть,  Витёк вдруг сказал: " А, может ещё влево пройдёмся? -Уж очень хочется, пообщаться с этим ископаемым , и первым пошёл по туннелю, касаясь обеими руками стен, то есть, как раз по оси странной конструкции. Пройдя метров десять, он обернулся, подождал друзей, максимально приблизил их к себе, и подняв палец на уровень носа  таинственно сказал:
               

« А ракушка – то живая!» Костик, так и  открыл рот, Дина не поняла. Витёк же добавил :  «Сейчас поясню. », Но дальше не пошёл , а вывел ребят в кухню, посадил на диван   
да, и влепил сразу  уже обдуманную тираду, обращаясь к Костику: Ты представляешь; ракушка то холодней гранита оказалась! Ну и что? удивлённо  ответил Костик. А то , что это нонсенс. такого в принципе не может быть.
 Вот я и подумал: а, коль всё – таки факт есть, то это тогда не просто многослойная скорлупа, а,скорлупа,  напрочь загруженная полем, которое под воздействием чего – то, например, - ледникового периода, превратилось в другое состояние, то - есть  именно в кристаллическое, потому этот
панцирь и цел до сих пор,сопротивляясь давлениям подводных и подземных бурь. 
               
                КРИСТАЛЛЫ   

Ну и что?  Подумаешь - Диво!
 Да, и на что они нам? сказала Дина, удивлённая, однако,
отношению к этому факту мальчиков.
– Стоп, дорогая, – воскликнул Виктор, я кажется понял: Тут и надо то только      
 наш холодильник прямо сейчас на всю ночь. Костик  за мной! 
вдвоём они притащили холодильник из дома  поставили его тут же  на малый ящик подключили, к ближайшей фазе
    и уже в кухне, Витёк поспешил развить свою идею более подробно: Да, тут бытовой аппарат, как раз в десятку, мощней и не надо. Вот завтра увидишь: морозилка  будет забита  под завязку и мы будем выгребать всё ложками  если  всё в камень не смёрзнется. Как и предсказала Дина, Баба Оленька уже и оделась по «боевому», всерьёз,  собираясь лесть в подземелье спасать, должно быть погибающих там детей а то и помочь там с каким то Открытием.Зато когда они 
 вдруг явились: шустрые, вдохновлённые, со вселенским открытием, как раз для их земных, богу угодных  дел. Баба Оленька так взволновалась, что к столу и по рюмочке налила. Ну, фронтовичка же, Господи: Сама выпить любила, и людей, как говориться, попотчевать.
Утром чуть свет почти со слезами Дина попёрлась с бабой на рынок.

Друзья же, позавтракав кое как, рванули   по  зигзагу  предвкушая не просто победу но открытие, обеспечивающее   чуть ли не бессмертие человечеству, как предсказал Виктор. С замком Костик провозился  – целую вечность. Вот уже  и замок на диване и холодильник открыт, и  жужжал  он нормально, только в нем было темно,  лампа не вспыхнула. Костик помчался за лампой,
А Виктор,  не ожидая его,


    рукой выгреб нечто  мягкое и холодное, что сразу
представилось,   кучками мягких горошин  гранями во внутрь и снаружи, отчего они даже при слабом свете «аппендикса» оказались дрожащими, светящимися изнутри и весьма даже устойчивыми, ибо при перекладки их в другую ладонь, ни одна из кучек не рассыпалась а только вспыхнули  в более яркие разноцветья. 
         

 Ну, давай что ни - будь, там, - прошипел Витёк, имея в виду нечто аптечное. – Костик метнулся вон из туннеля.   Виктор же, опять  не дождавшись друга,   прямо здесь, перочинным  ножом полоснул по мягкому месту левой руки, да
так и замер в ожидании результата и друга.Рана раскрылась и  из неё вместе с кровью 
 вывалился некий яркий ком  тех же горошин, который тут же
развалился на много разных кусков которые сразу стали более ярче и
 более подвижной в своей студенистой тряске. Более того, Костик
  осмелился даже размазать а за тем и растереть на ладони часть этой самой прелести, от чего плоская часть кожи вдруг вспыхнула ослепительным зеркалом отразившим в себе только часть физиономии Костика. И вот тут ребята оказались такими растерянными, будто они только что подали руки господу и он их поцеловал.

 Ну, как же? Как же? от такого сказочного небытия, можно и психикой двинуться бог. Кристаллы вместе с холодильником решили пока оставить на месте. Предкам звякнуть после обеда. А пока по настоянию Виктора,и пока нет сестры, махнуть за песком  а за одно и туннель разведать как можно дальше. Решить - то решили, но вот ни задача: Совсем уж как в сказке примчалась Дина.Ну, что тут у Вас? И где  Ваши кристаллы? Разумеется,
 Костик жене всё Объяснил, рассказал, показал, нарисовал перспективу, Но вдруг Вопрос от неё же: И куда это вы собрались коль оружие прицепили? Костик взглянул на друга, мол, давай отвечай, Казанова.  За песком  конечно,-   
ответил Виктор.Чего зря болтаться то? Ой, и я с Вами. А, то знаю Вас кабелей. Не возражаю, сказал Витёк. Выбирай тачку,  Ты стрелять то умеешь? А то мало ли что? Ой да что там песок! Витёк в тайне надеялся на встречу там с некой женской,конструкцией, след которой они уже видели, Вернее Видел только Витёк на доске за углом вот и загорелся. Но один не пойдёшь,а за Костиком Динка тянется. 

Вот и приходится надеяться на то то , что стрелять она не умеет, с тачкой не справится, и вообще передумает. Так и случилось: Из нагана она один раз  всего стрельнула и то испугалась.  Тачку протащила метров сто и бросила со слезами.  В результате она осталась готовить обед, убираться в кухне, ждать своих  мужиков, да копаться в ящиках предков в своё удовольствие.
               

   И ЧТО ЭТО У тебя В ШТАНАХ? 
      


 Пацаны же, же подогнав  под себя тачки, очки, захватив кроме наганов ещё и солдатские тесаки, фляги с водой, да и Фонари на всякий случай, укатили в свой первый рейс по незнакомой тропе, оказавшейся не такой уж страшной на самом деле. Правда,  тачки оказались громкими, вертлявыми, сам же  туннель показался настолько мощным  сооружением, что ребята сразу прониклись к нему любовью, напрочь отбросив прежние первые впечатления. Очки одели, как по команде.  За тем, как – то незаметно, в телах добавилось ощущение мощности   поднялось настроение, половая потребнось  и даже захотелось бежать, как дома по тротуару просто так: от избытка счастья и и ещё чего то. И вот он первый сюрприз, простите. Часть ракушки метров пятнадцать оказалась
 очень холодной, что по их мнению могло означать только одно:
"живёт",  таки наш "моллюск". Кроме того Виктор Викторович, похоже спровоцированный средой, вдруг  поплыл в бездну некой фантасмагории, даже более дерзкой и вообще уже несусветной, чем Костик. Теперь все эти двенадцать туннелей , предсказанные графом, представились ему био  тварями, которые, как - то там сойдясь в одной точке, выплеснули своё содержимое, в  некий общий котёл , да так остались на тех же местах, живущими за счёт всего живого вокруг, заманивая его в свои дьявольские ловушки.  Вот и они с Костей попались. И кто бы не пришёл в след за ними, возбуждённые, опьянённые, здоровые, сильные,  любознательные будут сами бежать в бездонную пасть , этих булькающих  эхом существ; истинных  хозяев подземелья. Уж ,совсем было отрешённый Виктор чуть было не наехал  на ,сидевшего возле кучи песка,друга  в позе печального клоуна на арене. И что?- только и успел сказать  Витёк, как Костик кивком головы указал  на следы босых ног на песке рядом с кучей, при том скорчив такую  рожу, будто – то он так и знал, в отличии от него - балбеса. Следы, разумеется, оценили, как девичьи, и не  случайные, а специально натоптанные, не иначе, как  для демонстрации. И даже лопату, странно уложенную
штыком в даль, ребята приняли за указатель  приглашающий их куда –то там и не иначе, как на свидание в свои чертоги. - Вот это  номер! Сказал Витёк. - Какая удача?  – А, что? – Чем мы рискуем? – кричал он хриплым туннельным шёпотом, - ведь сами же приглашают. – Случай – то, какой!- Да, нам семья не простит, не то, что потомки. – Ой, да, ладно брехать – то! Причём здесь потомки?–А то я тебя не знаю? – Ширинка – то вон чуть не рвётся. – А у самого! –А у самого! – И кто об этом узнает? 
         
– Дурак ты ей богу, - теперь уже  взвился Костик, - да весь мир и узнает. - А не ты ли вчера ещё соглашался с тем, что девки эти наверняка от поля , бесполые, не пьющие не жрущие, без малейших дырок  где – либо, и даже рот у них сохранён только для хрюканья.- Да и не соблазняют они нас, а так: забавляются, потому, как больше о нас ничего не знают. -Тебе – то, что? – пощупал, понюхал, поёрзал,как кобель, да и ладно ... – А мне отвечать перед женой, как за связь с полноценной земной девицей - Нет уж, иди сам. – Ну, и пойду! – Ну, и иди! – А ты хоть знаешь куда? - Дед – то ведь до конца так и не добрался, стало быть и света там нет. – Иди – иди! – Так они тебя там и ждали. Или ты думаешь: они нас слышат, и уж размечтались … – Да, мы для них знаешь кто? - А, как для нас – черви. – И мир наш дурацкий им на хрен не нужен! А был бы нужен, давно бы явились, или захватить попытались, с такой – то дьявольской организацией. – Ой, ладно.  – Пошли уж ,- мирно, почти просительным тоном  сказал Витёк, зная, что друг только кочевряжится, на самом же деле. – Пойдёт! Пойдёт!– Куда он денется? – Ну, не отпустит же одного?  – Хорошо! – Я пойду, неохотно вымолвил Костик но при  условии: доходим до конца проводов, или до первой кучи, и, если там нас не ждут, возвращаемся, грузимся и  домой. -  Может успеем ещё  пару  ходок сделать. .   Получив согласие. Витёк, так вдохновился, так воспылал страстями, что, передвинув наган на живот, поправил штаны и рубаху, лихим реверансом пригласил друга вперёд, если не на великий контакт миров, то уж хотя бы на море  люби с чем то там неземным,
 даже без права на возвращение...


Прошли они ешё метров сто пятьдесят. И хотя бы что!  Ни, ни Песка ни девок, и светильники не кончались. Виктор было приуныл, уже и кобуру застегнул. 
  А Костик вдруг выпалил:  А это что у нас такое?
Рядом с тенью, как – то, незамеченные до сих пор, рядком, как на выставке лежали пять одинаковых, чёрных, как смоль ракушек, размером, пожалуй, с ладонь,  или даже больше. – Это они, они, - сразу воскликнул  Виктор, имея в иду, конечно же девок – с подарочком. - Вот и контакт! – Добавил Костик, радуясь вместе с другом; Ничего для начала!. – То ли ещё будет? - И что там внутри. –И почему пять? – Это из каких же соображений?  Виктор бережно взял одну, послушал, взвесил, нюхнул. Костик хихикнул по поводу запаха и тоже схватил ракушку. Тварь с виду, была живая: чистая, тяжёлая и холодная, - ну, прямо только что со дна океана, или из какой либо лужи здесь. - Мало ли что там  у них  в пустотах, – подумал Костик, и тоже, не удержавшись обнюхал ракушку по шву, надеясь всё – таки поймать хоть какой то запах.
- Может быть вскроем? – сказал Витёк.
-  А если это нечто жуткое? Добавил Кости. Да,  ради бога. Какая глупость!   Хотя если боишься, то можешь домой рвануть.
  Кто? Я боюсь?-Воскликнул Костик, А ну дай сюда! 
  С этими словами Кости шагнул к дугу, выхватил у него ракушку и ножом аккуратно открыл  её. Открыть то - открыл, только  при этом от туда в руку его выпало нечто огненное с виду, но такое холодное, что Костик едва не уронил сие. Подарок, однако оказался ни чем то там а  жемчужиной размером, пожалуй с фалангу большого пальца, да ещё и светящуюся изнутри голубым,
 мерцающим  светом.
- А я что говорил? – взвился Витёк: Подарок! Подарок!" Для нас
подарок. Представляешь? У них больше - то ничего  нет, вот они и приготовили, видимо зная цену такому лакомству. Дай мне подержать. Костик
отдал другу голенькую, а остальные четыре аккуратно разместил в
кармане своих штанов и они помчались, назад,  к своей куче,  - к родной семье, всё ещё не представляя  всю несусветную радость от этих звёздочек из ниоткуда.  Загрузив свою тачку и пройдя метров пятьдесят Костик вдруг, заведя руку в промежности, тихо сказал: - Ой, погоди! – Подожди Витёк! – Здесь что – то не так! – Чёрт побери! ... Ну, что? – Ну,  что? – Что с тобой? – Тебе плохо да? Ой, не знаю ...У меня такое впечатление такое буд - то эти подарки мне противопоказаны .Как это? Как это? Ну,  не знаю пока. – Как это не знаешь? – Так не бывает.  – А, ну, колись? – Что – то -  с головой? – С желудком? – С кишечником?- С печенью? – С почками? Ой, да мы же в поле! – Чего бояться – то? – А я и не боюсь. – Тогда что? – Вот что? Издеваешься да?  Ты не поверишь! Похоже, эти подарки возбуждают  мня  именно сексуально.  Да брось!  Правда что ли?  А ну дай мне их...   Я тоже хочу попробовать.  Костик передал все ракушки другу да,
 и замерли оба в ожидании эффекта.  Фу! да, это только 
тень,иллюзия призрак. Шёпотом сказал Витёк и тут же добавил:
Погоди... Погоди...Кажись оживает. Подождём,или Как? Таинственно
замерли  глядя друг на друга, опасаясь даже касаться лихих подарков
Ну, как? ну как? нетерпеливо потянул Костик
– Приятно хоть, или так себе? 
- Да, пока ничего. – будем ждать что будет? 
- В каком смысле? шепнул Костик
-Ну, что, непонятного? тоже зашептал Витёк:
- Будет в меру, по  человечески и вот вам помощник в любой семье;
- а коль яро, без такта, без меры, до насилия, и смертей, то на хрена же нам такой привет. – Пусть сами звереют.
- Да – да. – Хорошо! Просто здорово! Надеюсь, они там все
 с подарками. Вот бы всем разделить!Ой, а меня кажись трогает
крикнул Костик и остановился в страхе держась за тот самый орган,
который ещё извергал там что то.   

 
 Что это с вами?
-Дина их встретила более чем странно:
- И где это Вы шлялись?
-  А ну в глаза! – В глаза смотреть!
- Да, чего ты?
 -Что ты  меня  лапаешь?
- Что с тобой? 
- Да, успокойся! – лопотал Костик, чуть - ли не отбиваясь от нападавшей на него жены.  Но, Дина знала где лапать. Ей ли, законной жене, стесняться?

- Ах, вот оно что! –Девок нашли!!Ах скоты!
- А ну, колитесь: Как это?
– Сколько их было?
 –У Вас я вижу штаны полопались!
 –И как они? У них там всё на месте?
  Ах, Вы Кобели проклятые!
- Встретились!
- Спелись! 
- Костик не видя тому конца, и не зная что делать просто с упрёком взглянул на друга: мол, что ты молчишь? – Помогай давай.
Виктору ли не знать сестры? – Она всегда такая была. - Ревновало тётку, его, подруг, пацанов. - А уж мужа сам бог велел.  - Вот и теперь, она ещё дома. при бабе к нему прицепится:  ночь проревёт. – день промолчит, а потом и съедет на той же жопе.
-А, ну цыц! - Рявкнул он на сестру.
-Чего орёшь – то?
- И не стыдно.
-Ты хоть слово родному мужу дала сказать?
- А что? скажешь я не права что ли?
-Вон у него там … до сих пор торчит.
 И у тебя тоже.
-И что я должна думать?
-Дура ты глинобитная, -продолжал Витёк

Да, разве это что – ни будь означает?
- А вот если бы ты его спросила по человечески, так он бы тебе всё рассказал и показал вот эти самые вещи, - при этом Витёк стал вытаскивать из карманов остальные ракушек, и Костик к тому тоже присоединился. А как Дина узрел на столе ещё и тот огонёк с голубым отливом , так и вскричала: «Ой! Что это? Какая прелесть! Холодный. Холодный. Жемчужина  что ли? А в этих тоже таки еже? Где вы это взяли? Ага. Погоди. Ну и что? Какое отношение имеет всё это к тому, что у вас там в штанах было?» 
-Да, самое простое: - продолжил Виктор, - девки здесь не причём, мы это нашли там, куда  дед не дошёл  а стало быть ракушки эти ровесницы поля, туннеля и  ещё более сексуальны, чёрт бы их побрал. -  Нам сразу – то  невдомёк. -Мы их по карманам, а в них оказалось и сто метров нельзя пройти. -Так и тянет. - Так и забирает. - Еле дошли вот.  Вон у мужа до самых колен штаны - то мокрые. – А ну повернись, миленький! А Костик как бы и застеснялся. – О, Господи! – вскинулась Дина, - Это же здорово! – Здорово! – В постельку бы их!  – Здесь их пять штук. – Значит, каждому по одной и одну в запас. – Мы  берём вот эти две, правда ведь, миленький. – Ты меня прости! – Откуда я могла знать – то. – Э, нет, - сказал Витёк, загребая ракушки, - во первых здесь только одна открыта, а во вторых: это собственность семьи, вот семья и распорядится. Я лично буду против выноса  этих сокровищ  из подземелья. – Нельзя этого делать. Мало ли что. И семьи у нас всего две. Бабе не надо. Мне тоже. – Бабе не надо? - вскричала Дина. -  много ты знаешь. А ты у неё спросил? -  И вообще мы ещё посмотрим.


Там в хате,  между прочем, Вас шалопаев маманя ждёт.Они с бабой сюда собирались. Ой да вот они здесь уже... –

Уж не знаю  что там  Дина тётке по телефону наплела про кристаллы,
Но Нина Петровна, узнав  об открытии, взяла с собой бабу и ну в люк да, бегом по зигзагу, до самой подземной кухни. Высыпав перед собой часть этих самых кристаллов, Нина так и обмерла: « ООО! так и запричитала
Вот ты как обернулся! Чуть озяб и уже другой!» Это она к полю, к родному полю, которое её спасло, окрылило благословило, а само так и осталось в этих вечных теснинах скал. – Ты не думай, мы тут рядом. Куда нам без тебя – то? У нас,  дорогой теперь только одна цель. Ты вот меня оживило и, думаю всех бы хотело, да видно не можешь. И мы вот пока не можем. Нельзя нам с таким – то к людям. Они опасны. Они друг  друга - то грабят. А тебя так сразу оценят в рублях, разорвут, разворуют, перепродадут  сто раз  , а то и устроят войну на весь мир, если чего – то там не поделят. – Ну,

Ничего – ничего! Нас теперь много. Мы вот сил наберёмся, и они все, не заметив того начнут развиваться совсем иначе. Послав Дину за  водой, Нина тоже чиркнула лезвием  мягкую часть ладони и уж убедилась воочию, как кристаллы за пять минуток затянули рану до обескровления . Вода пол кружки кристаллов, как бы и не заметила: Они просто исчезли в ней. Удивлённая этим чудом, Нина добавила ещё пару ложек, потом ещё и ещё. А вода глотала и глотала сие, так и оставаясь зеркально яркой и ни как не меняя уровень, заданный первоначально.  –Вот видишь?! – Вот видишь?! Кричала Нина Петровна, забыв про эхо. – Они не растворяются! – Они делятся, увеличивая объём воды, разве что на микроны. И как я понимаю, их теперь от воды – то не отделить; нет – нет, - не отделить. Так что это? – я вас спрашиваю! – Вот именно! – Во именно, дорогие мои. -Это уже не просто вода – Это настоящая живая вода в реальном, а не в сказочном мире. Кто бы   Мог подумать? И всё это вы,  вы, родненькие мои. Мы там наверху только развернули дела, а вы уж нам вот что:, ещё более удивительное лекарство, причём,


ещё и весьма даже транспортабельное, в отличии от биополя. А уж, как Баба Оленька всполошилась: прямо – таки затряслась вся. Выбрав момент, когда Дина принялась копаться в шкафу, Баба сказала: «А нельзя мне во внутрь одну, всего одну ложечку. – Что мне терять то? А тут всё – таки эксперимент. Нина же, обняв бабу, сказала так? Нельзя пока, милая. Ты же здоровая. Жалко ведь- рисковать то.  Ты не волнуйся. – Я всегда  буду иметь тебя в виду, и мы все любим тебя.Коль подтвердится омоложение, так сразу к тебе, конечно.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

А пока домой, домой!

  Нина Петровна за эти дни ещё больше похорошела. Слегка поправившись, и отъевшись после «диеты поля» , она даже мужа  обеспокоила своим невероятным преобразованием  прямо – таки в сказочную мадонну.   
Стол уже был накрыт к ужину, хотя, вроде бы, было еще и рано, но что время для Бабы – Оленьки, коль явилась сама принцесса.
- И ещё Нина  привезла в крытом грузовичке, представьте себе; био туалет для пещеры. Правда всякое «био» там отсутствовало, но корпус Виктор Андреевич оценил приличным и весьма проходимым сквозь люк, если его вначале разрезать конечно. Раньше Виктор Андреевич думал отхожее место сам как –то смастерить, и даже место нашёл такое, где слив и расщелина от природы встретились точно как в унитазе, ну и без платно на зависть всем. Триумфально оценив   био кристаллы ребят, Нина  обрадовала семью и своими, - строительными новостями. – Миленькие,  вы бы видели что на стройках творится. – аврал, штурм, атака; говорят так кода – то  ДНЕПРОГЭС . А Сухой заказал ту самую
 внутреннюю, дверь, что поле пропускает и  все прочие свои материалы, включая  и водонепроницаемую, но поле проводящую смесь, для заливки подушки в подвалах  и одновременно для сокрытии вводов его величества био поля. Более ста человек только здесь – на больнице заняты..  На доме престарелых чуть меньше, но похоже, и там прибавится. А работают – то как: с прожекторами, в три смены, с трёхразовым питанием, с баней, с ночёвкой , с доставкой домой и обратно и  уже сегодня прямо на рабочих местах всем выдали аванс, новые спецовки с нижним бельём и рабочей добротной обувью.

 Одной бригаде выдали зарплату и премию в долларах  прямо там: на рабочем месте,  Сдаётся мне, дорогие мои, что если и дальше так пойдет то мы  и к новому году управимся. Да – да, представьте себе. Ещё и как управимся. Да, что уж теперь мы? Вам бы успеть. Нас вон армия, а вас двое по сути. Вам бы ещё человек пять.– Да где же их взять – то? – Это же не на скотном дворе работать».- И ни надо нам ни кого, - вставил Костик, - мы сами управимся. – У вас проект уже есть? – Ой, – Есть. – Есть. – Я его привезла. -  Пока только больницы. – Ребята постарались. С недели и тот сдадут. – Дина подай там сумку.
Развернув проект, Нина сказала: «Вас ведь интересуют только вот эти размеры. - Видите? - Тут все лечебные корпуса, на одной линии и на расстоянии от туннеля около одного  метра  - Так же я расположила и в усадьбе для стариков. – Получается: восемь корпусов, восемь дырок и ещё ниша под гаражом. Можно было бы уже сейчас бурить,  без выхода на поверхность, но нет пока бурмашин. Сами понимаете: мы не можем заказать это банку. - Отец, конечно постарается, но когда это будет?
- А что, у Вас дел здесь нет? удивилась Нина. - Как это нет? - всполошился Витёк Витёк, и сразу начал про  песок, про освещение, про туалет, про видео камеры, про пульт управления. Ладно – ладно остановила его мать, отец  по всем вашим поставкам уже работает. Дайте мне размеры, я привезу вам два холодильника.  Костик выскочил за размерами. А Нину уже понесло по теме нового супер открытия. - Вообще –то можно достать охлаждающие: схемы любых размеров. - Вы пока определяйтесь, прикидывайте, а как будет гаражный вход, мы туда что угодно.  по частям воткнём, но уже только с прибыли от больницы, и после проб на себе, на себе, на мне, например. Вы меня поняли? Да, чуть не забыла: О комплекте видио камер отец уже договорился;  может завтра и привезу. - Ну, что, - по пять капель? Сынок наливай. Но тут проявился Костик, сунул Нине конверт с размерами холодильника, кивнул другу, уселся и сделал  загадочное  лицо,  предвкушая нечто забавное, в котором он как бы и не причём. – Я извиняюсь, но у нас к пяти каплям есть ещё один сюрприз: - сказал Витёк  и встав, высыпал из пакета на стол подарок таинственных дев подземелья; и тут же, выждав, охи и ахи  начал монолог, поясняющий происхождение  сей не сусветности. Дина же, вскочив. добавила самое главное, обращаясь к тётке и к Бабе – Оленьке: « Они ведь об этом – то сразу не сообразили, и в штаны, в штаны запихали. Видели бы вы их тогда ниже пояса, умереть – ни встать. …- Ну, и что? с нетерпением  сказала Нина Петровна, - А до колен были мокрыми и джинсы чуть не рвались и, главное они с этим сами сделать - то ничего не могли. Вы представляете?  Соврала  Дина, даже не смутившись под подозрительным взглядом тётки.- Вот как?- удивилась Нина Петровна и перевела взгляд на,


 покрасневших ребят, всем своим видом подтверждающих  чистое преувеличение подруги. Да, и им ли стесняться.   Мы только тебя и ждали, - продолжала  брехуха , обращаясь к любимой тётки, - вот реши наш спор: раздать  это по постелям, по трусам, по карманам, или вернуть снова в туннель, что бы они там ещё миллион лет валялись без всякой пользы для человечества. Разумеется, Нина Петровна сразу догадалась о происхождении жемчужин  а, поскольку с девицами как бы уже и муж общался и она в большей мере, да и ребята вот испытали их дар, то она и подумала: «А почему бы  и не раздать? Пробы производителя» на них нет, да и вряд – ли все они окажутся в руках какой – либо одной особи  А  всё – таки миг счастья. Пусть себе дети милуются.» Вслух же сказала следующее: «Да, пожалуй. – Сынок открой  пока все остальные.  Витёк правильно понял маму: Открыл, протёр бумажной салфеткой положил рядком, сам засмотрелся, как бы уж жалея такую прелесть.



-Значит, берём, по одной,- начала Нина Петровна, - и под честное слово перед семьёй,  в том,  что эта Ваша драгоценность никогда не попадёт в руки чужих людей. – Прошу, дорогие мои! И, представьте, первой, покраснев до ушей,  схватила жемчужину Баба – Оленька и не сунула куда – то там, а, зажала в руке, выжидая момент,  что бы продвинуть её вместе с другой рукой поближе к промежности. Все это заметили, все сделали вид,  все, улыбнулись душой, и все пожелали ей доброго здравия на века, или пока живёт с ней  её спасительная жемчужина. За бабой взяла Дина, и, заметь те, тоже не спрятала, а долго держала в руке, а  за тем под столом, быстренько  сунула мужу в руку явно с приказом кинуть её   в тот же самый карман, где она уже проявила свои возможности.  Третью спрятав глаза и как бы украдкой взял Сухой младший. Четвёртую с  хитрой улыбкой   Нина Петровна, и она же сказала: «А вот пятую сынок, я полагаю, надо положить в тот бутыль, где кристаллы, - в родную среду, так сказать, и пусть она там лежит до возможного пополнения в нашем милом семействе. Она  же предложила выпить за Виктора Андреевича, которого за столом явно не хватало.
 
Не хватало  его голоса, его фигуры,  его души если угодно, которую все воспринимали, как родную, чистую, умную, баз малейшего намёка на превосходство.  Прикатил, бы и он если бы мог, но он в том аврале главный специалист, работодатель: всё надо видеть, везде успевать,  Это ведь у токаря, - взял деталь да и замерил, каким –то там  инструментом, а на стройке, надо контролировать сам процесс, не говоря уж о материалах, растворах о заводских деталях, и упаси бог отвернуться, тем более, что там была ещё секретная  составляющая, которую приходилось постоянно держать в уме, ибо она там наиглавнейшая.   

                БАБА  С ВОЗА - КОБЫЛЕ ЛЕГЧЕ


Нина уехала всех расцеловав,  благословив, особенно ребяток, как главных героев, и ещё, наверняка, за таинственный, редкий  подарок, должно быть от самого господа. 
По приметат ребят: в куче на завтра, оставалось не более четырёх тачек песка, то - есть, как раз : две ходки до обеда, две после. И мысль дельная тут – как, тут: «А, что, если чуть раньше встать, махнуть песок без обеда, а за оставшееся  время отремонтировать там свет, да и пройти налегке до конца туннеля, если он вообще проходим, а не контролируется каким  ни будь там зверьём или непроходимой ловушкой, оставшейся от бог знает каких времён.   Как говорится  « сказано, смазано и заправлено», только вот ни задача: как  с Динкой– то быть? – Ведь после  вчерашнего она вряд ли  отвяжется, да, да,пожалуй сказал Вико. Скорей всего она наши жемчужины
заберёт, да и останется убираться, а то и
суп варить, если с Бабой договорится.

 На том  и решили. Утром Дина, подняла ребят чуть свет,  накормила, поторопила, на обед кое что захватила, и  в шесть часов они  уже там: в пещерной кухне собирались в свой самый лихой,  а то и в
последний земной  поход.
  И что бы Вы думали: Дина,разложила, продукты, посуду прицепила на  наган   а на тачки даже внимание не обратила.
Баба с воза: кобыле легче, - тихо шепнул Витёк и они помчались почти бегом, с желанием оставить, как можно больше времени   на исследование самого важного:  - места Рождения, или извержения его величества поля, а если повезёт, то и установить контакт, хоть с каким - то явлением жизни в этом  то ли дьявольском , то ли божеском образовании.  На остатках кучи песка,

                ДВОЕ НАД ПРОПАСТЬ


как бы ничего и не изменилось: Всё те же следы ребят, "девчат",ботинок графа.
 только вот лопата, снова лежала штыком туда же,  хотя Костик, её прошлый раз вообще воткнул в кучу. Ну, как тут устоять? Ведь явно же ждут, небось ещё и приготовили кое что. Ну,могут они быть, враги. С дедом  же они общались.  Эх  была не была,  вдруг 
 воскликнул Костик и, передвинув кобуру на живот в вслед за другом перепрыгнул остаток песочной кучи.
 И помчались они налегке,периодически останавливаясь, что бы проверить по бликам; Нет ли там впереди ещё
какого либо движения. Но беда, похоже ждала их неподвижно. Вдруг свет погас, Костик  подскользнулся , упал на спину, выронил фонарь, и медленно поплыл по наклонной во тьме где и уцепиться – то было не за что. Виктор, как оказалось, и «Не заметил потери бойца»  пока не услышал   два выстрела  и крик пострадавшего : «Стой, не шевелись! Здесь спуск, спуск и слизь какая то - Ладно, стою, а ты – где? - Внизу я, внизу, дырки вот прострелил всунул ствол, и держусь пока. -И ты сделай также, и лови мой
ремень если захочешь. Ну,ты мне ещё пошути, несчастный.Вот возьму и кину тебя здесь.Поймал!Поймал! Погоди! Тут, похоже,ещё надо Дырки стрелять корпус то крошится.Погоди, Держись! Я сейчас ещё штык забью. Костик слышал ,как Витёк прострелил еще две дырки в которые наганом долго забивал штык кряхтя, скуля и чуть не плача, что означало: он и сам то там еле держится.   
 Сообразив сие,Костик уже в панике начал шарить ногами по сторонам, надеясь
нащупать выщербину на самом стыке с соседнем туннелем, который мог оказаться
рядом миллиард лет тому назад. 
 
И представь те - нашёл. Правая стопа так и влетела в дырку на половину.
  « Ну, что вколотил? А теперь ляг  и не мешай ,я кину тебе свой ремень,  ты его поймай,  сцепи со своим,  и попробуй таки  вытащить, : «Давай  кидай, так уж и быть: вытащу, если не будешь меня больше бомбить  этим своим  идиотским бредом.  А когда они уже сидели, и дышали, в сухом и чистом
туннеле, благодарив, случай  за спасение. Костик сказал: «Слышь, Вико а ведь я кажется нащупал там  вход в соседний туннель.  –Да ты что? - Вот те крест. Срослись они там.     Мне бы ещё один наган ,   уж я бы точно туда нырнул; и хотел было, а как представил там точно такую же горку для полудурков так и захотелось ещё пожить. – Вот, как, - сказал  Витёк,- значит, мы полудурки?
- Ну а кто же? -Ведь вот знали же, что туг наверняка склон, капкан, вечная ловушка, которая только нас и ждёт, и вот поди ж ты! – Погоди,- погоди, - остановил его друг, -  а ты случайно, не обратил  внимание: как, и куда упал твой фонарь?- Стоп! – Я всё понял. -Погоди.
-
               


Значит так. - В воду он шлёпнулся! – Да – да – в воду, именно в воду. - Я точно вспомнил. – А, значит что?  – а значит там рыбка: пещерная тварь, размером с палец, слепая, глухая,  зубастая, которую я однажды видел в пещере на экскурсии.
 продолжил Коко, уже наметив рыбалку в связи с таким оборотом дел.
Витёк, однако, предложил то и другое, то есть  завтра же вскрыть туннель болгаркой, в смысле вырезать нормальный вход, ну и,  порыбачить, конечно,  поскольку там, - в низу, может оказаться не только рыба, но и главное зло  семьи, а то и всего человечества. На том и решили. И ещё решили семье о всём
этом  не говорить , а сказать завтра, или когда ни будь в менее рискованной ситуации. И так: ребята вернулись к своим тачкам, к песку.  Благополучно закончили  ходку. И хотя на ужин они здорово опоздали , туннель   оказался  идеально  готовым для монтажных, бурильных и прочих работ, как они и ждали 
обсуждая всякие там варианты на эту тему.


Дома их ждал ещё один  сюрприз, который они ждали, но не так скоро, очень уж дело – то было непопулярное, тонкое, чреватое бог знает чем, в случае его расшифровки, хотя бы  полицией.   Нина Петровна ещё до обеда,  прикатив на минутку, выгрузила, как потом оказалось,   комплект японской охранной сигнализации под таким названием, что и не произнести. Только вот великоват, пожалуй: девяносто камер, столько же катушек тончайшего, сплетённого из четырёх жил кабеля, по десять  километров в каждой, четыре ящика пластмассовых кронштейнов, пульт управления, строительный  пистолет, набор дюбелей, и патронов  Вот и отпал их поход на «рыбалку», решил Витёк. На другой день до обеда разбирались с документацией на английском.

После обеда, представьте, провели полную проверку схемы, растащив десять камер в разные концы подземелья. Дюбельный пистолет  Витек сазу забраковал: шумный, опасный, тяжёлый, а у нас можно дюбель в щель  и
 молотком забить. Придумали и  технологию: сей, казалось бы, весьма трудоёмкой  операции: Дина катит  четырех колёсную тележку, сделанную тут же из ящика,  Коко со своей тачки, поставленной вертикально,  отключают светильники через одного , не снимая их, вбивает  дюбеля. Вико  с такой же тележки тянет кабель,  ставит кронштейны,  на которые вешает, и подключает, эти самые  - японские  видио - штуки.ПРОДОЛЖЕНИЕ
 Кроме всего прочего, в телегу Дины положили  «Болгарку» с запасным диском, две удочки, верёвку, посуду, очки, инструмент и все трое  утром  объявились  в полном вдохновении,  с продуктами с водой, с червями , мигом оделись по фронтовому  и ринулись в «бой», полагая  уже к обеду  «кинуть» проводку, а после рыбалки  и обеда,  заняться – самым убойным, великим делом: проникновением в соседний туннель, навстречу  – дикому, неизвестному, а то и опасному, без права на возвращение.  Впрочем,  Дина,  кроме всего,  в тайне мечтала узреть там вообще бесполых  и неприятных девок;  Витёк,  разумеется,  бредил об обратном:  о большой любви, о вселенских страстях, и конечно же только с той, с неземной девицей. Костик, если уж совсем откровенно, теперь постоянно   хотел жену, мечтал о ней именно в этих безумных взрывах от той подземной лихой  жемчужины.  Реальность, однако, сразу их ошарашила.
 На  той самой стене туннеля, где ребята и думали делать проход в соседний туннель теперь просто зиял  совершенно  правильный круг явно нанесённый той же копотью, что и портреты в «аппендиксе». Ребята молча переглянулись. – Что бы то значило? Приглашение? – Но зачем? -  Почему, именно туда? – Не проще ли было тогда, прямо  возле лежанки Нины Петровны и пообщаться.- А вдруг это не те? - Да наверняка, не те.. Пока было понятно лишь одно: если уж  они наши мысли читают, то, наверняка знают про семью всё, и всё – таки приглашают. –Идти? или не идти? Супруги, как бы уже думая одинаково, смотрели на Витька. Тот всё еще колебался. Тогда Дина гаркнула  диким шёпотом:
«Ой, да мы давно уж во власти всех! – Давай, иди подключай! Может вначале порыбачим, сказал Коко, глядя на друга.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ 
                РЫБАЛКА


как бы спасая его от опаснейшего решения. Да – да, конечно, - сказал Вико, и сам побежал к телеге, за  удочкой  за червями, радуясь, случаю как ребёнок. Решили закинуть, то бишь  опустить куда –то там вниз пока только одну снасть с крючком с червячком и с маленьким грузилом из свинца. И что бы вы думали? Катушка раскрутилась почти вся, то - есть более чем на сто метров. как вдруг рывок, да ещё какой:
Витёк крутил изо всех сил, таща непонятно что, опасаясь за леску да, ещё за то, что  улов  оторвётся,  зацепившись за острый опущенный край туннеля.  Так оно и случилось: Рыба с леской всё таки оторвалась, но улетела не куда то там,а  прямо под ноги Дины, от чего та взвизгнула, прыгнула, а дальше уж все трое ловили ту рыбу, стараясь отгородить её от очень опасной горки. А как поймали, так и ахнули: У большой чёрной рыбы не было не только зубов и глаз,  но и анального отверстия. А поскольку ребята всё – таки  ладились в «гости»,  рыбу Витёк оглушил, обвернул,  упаковал в коробку от гвоздей и спрятал в телегу под разную прочую амуницию. Как ни странно, но Корпус туннеля оказался гораздо мягче и толще, чем ожидалось, а потому закопченную его часть  ребята выбрали  минут за тридцать .Глубже работать резаком было сложнее,  потому и время на    туннель, ушло много. Но странное дело: уже от первых праникновений круга болгарки в  туннель, осколки там рассыпались широко и вольно, явно намекая на
значительно большее помещение, чем их "глист", в котором стоя и разминуться  то затруднительно. Дыра, расширяясь, так и манила ребят, брызнуть туда лучом  что бы взглянут хоть на миг в эти дьявольские чертоги. . . Ан, нет. Друзья не сговариваясь, решили  не прерывать бой, и кинуть туда фонари только в конце работы, что бы уж больше не начинать, а всё там рассмотреть, понять, изучить, да и приступить наконец к обеду. Но надо знать Дину. Она тоже сгорала от нетерпения. Едва ребята отвлеклись на резак,  Дина,  схватив фонарь,  нырнула в дыру по пояс, да так и замерла в неудобной позе. Ребята ахнули, возмутились, да тут же и простили в ожидании её сообщения. Дина выпала, ойкнула,  распрямилась, и молвила так, вроде как с досадой:  «Ой, да нет там никакого туннеля; так – чёрте что, и кувшин  какой – то. А вот это уже ребят озадачило. Костик  следом  чисто проскочил.

                " КУВШИН "

Виктор царапнул  правое
 бедро, левую руку, но то, что они узрели, а точнее впечатление от той картинки, сразу смахнуло боль и всякую осторожность.Перед ними был явно развёрнутый, расплющенный туннель, похожий, как  ни странно, на палубу древнего корабля, оба борта которого были расписаны той же сажей, но голыми фигурами земных женщин и мужиков в самых невероятных, позах совокупления.  При чём это были явно не произведения хулиганья, как в наших уличных туалетах,  а кисть, как решил Костик, великого мастера, достойного более лучшей аудитории, для своей потрясающей выставки. Более того, на самой крайней точке носа этого «корабля,» то есть на самой кромке обрыва, гордо стоял, не нарисованный, а вполне реальный земной кувшин трёх метрового роста, чёрного цвета и совершенно неопределённого назначения, ибо он опять же по мнению  Костика, совсем не подъёмный, и горло его вытянулось чуть ли  не до диаметра  горлышка от бутылки. Ну, это из далека. При близком же осмотре сосуд оказался  просто вросшим в туннель, или рождён вместе с ним, а Вико  добавил, что он ещё и пустотелый, иначе давно бы уж кувыркнулся, ибо, стоял на самом краю всё той же дремучей пропасти, куда Костик чуть было не угодил.

Костик же, рискуя ,  ещё и щёлкнул по раритету, чем убедился  в его пустоте, и при том  не родив ни малейшего звука - эха. С « бака», да ещё в полутьме, палуба  Каравеллы, как назвал это Костик, ближе к корме как бы сходилась, пугая двумя подвижными огоньками на чём -то  чёрном, совсем уж непонятного назначения.. Однако, при подходе к сему,   огни  исчезли, а чернь оказалась не чем иным как завесой из тех же, ракушек, слепленных  в гирлянды похоже только для того, что бы прикрывать большую часть среза точно такого же туннеля, как и их базовый, давно освоенный человеком.  Ой, посмотрите ,-  Крикнул Дина, что это? -Да, ведь это наши  ракушки! – Видите сломы? И далее Дина насчитала  ровно пять ярких нарушений чёрного цвета на других ракушках , всё ещё висящих, вцепившись друг, в друга, прикрывая  проход в туннель. Вслед за открытием жены,  Костик, осенённый, ещё более странной догадкой, запустил руку между гирляндами а выхватив, тихо,  выдал такое, что и сам остался с открытым ртом:Да,они тут на весь туннель, имея в виду ракушки! -Да ты, что? удивилась Дина. - Откуда тебе знать –то?  - сказал Витёк,   А это легко проверить, сказал Коко, расстёгивая штаны, будто  собираясь лесть под гирлянды. - Я те дам! – Я те дам! - закричала Дина, уже готовясь к драке  с любимым мужем.  - Ну – ну, успокойся, сказал Витёк, - он пошутил . – Он у нас любит шутить, когда совсем ничего не смыслит.  - А ты, значит это уже осмыслил? - взвился Коко, - Ну, давай, давай: - расскажи нам;  как ты предлагаешь промерить глубину расселения ракушек в этой посудине длинной пять километров? А ты, можно подумать, знаешь, сказал  Витёк. А тут и знать нечего, - начал Коко  - Думаю,  ракушки эти   матка развела в себе сама,якобы продолжая строительство,   а  вот когда она  превратилась в «инкубатор», забившись с  обоих концов, малые ракушки, за миллионы лет, превратились в одну семью, экономя пространство, слиплись  в гирлянды,  да так и «дожили» до наших дней, совсем невредимыми, хотя и  мёртвыми, разумеется. -  Ничего себе гипотеза, сдавался Витёк,  но как – то не верится: века же прошли. – Могу и конкретней, сказал Коко. - Вы вот послание – то, графа не удосужились посмотреть; а там у него на карте  оба эти туннеля,  выходят точно   из соседнего двор. Но это, заметьте, у графа  карандаш был тупой, а был бы он острый, то,  попал бы и по правее. Вот –

                АХ, ЭТА  МОЛОДЁЖЬ!

 Будет  время, мы, - обязательно покопаемся и конечно найдём там другой конец– этого многомиллиардного состояния.А пойдём прямо сейчас! вспыхнула Дина,- чего ждать то? О Господи боже мой, да и помчались бы наверняка если бы
  все трое вдруг не ощутили мощный удар  интимного возбуждения. Виктор, разумеется, выскочил, подарив молодым сей чудотворный миг. Молодожёны же, оставшись одни,  сплелись в одно целое да и провалились  в своё бездонье  даже  не мечтая о возвращении. А пока супруги там   «погибали»  в своих
лобзаниях Витёк  в туннеле приладил камеру   накрыл  «стол,» к обеду, приготовил всё для работы опять же в той каравелле,и даже вздремнул
слегка.  Молодожёны вышли через час с лишним. Витёк ожидал их хмурыми измождёнными какими бывают алкаши после длительного запоя. Но, что это, Господи?  – Умереть не встать! Они вдруг вышли весёлыми, разомлевшими, полные сил, и страстей, будто ещё и на брачную ночь собравшись. И как, тут, простите,  не позавидовать? Разумеется они ели тоже за пятерых. А потому Ребята быстро поставили  ещё и в каравелле камеру и светильник,розетку,
выключатель и ну домой, домой, предвкушая  там графинчик на ужин, слепую тварь для науки,  а пуще  записи сюрпризов от камер. Ведь не может же быть такого, что бы в зонах обзора  пока что десяти камер за всё это время не произошло ни одного движения.После обеда в семье  Костик первым влетев на Кухню
 и ткнул  пальцем на красную  клавишу блока просмотра.
И вот он сюрприз, да ещё какой, ну, как по заказу: на экране корячилось нечто гадкое, сопливое , большое и в общем неопределённое. – Улитка, улитка, -  шептал Витёк
 уже начиная трястись от столь гадкой твари, тянувшейся к аппарату, неизвестно с каким намерением.
 
Улитка действительно была неузнаваема потому, что короб её был виден только на половину, а вся остальная её часть плавала в
плотном, но жидком кристалле, в котором так и отражалась змеиная
шея с огромным  клювом.
Ничего себе,  тварь, - прошептал Витёк, - но ведь она безобидна; чего уж тут... …  А Дина уже и не робела; ей лишь бы там не девка. Но едва Вико ей это сказал, как улитка выдала из под панциря толстенную подушку слизи, в   которой барахтался, кто бы вы думали: - ребёнок! да – да , человеческий плод  лет  трёх четырёх  беленький, шустрый.

 Он изо всех сил старался встать на ноги. Дина вскричала, ребята рванули, а Дине суждено было одной  досмотреть финал этого жуткого происшествия. Ребята не успели  и десятка прыжков сделать, как тварь, заметьте не спряталась,  в слизь не нырнула в панцирь, не превратилась в земную малость, но  взорвалась испарилась, без нотки  звука, оставив, нечто похожее на дымок.  Но самым странным и неожиданным  в это диве, оказалась точно такая же гибель ребёнка от которого и дымка не осталось.
Ребята, не зная того всё - таки примчались к роднику, ничего там не обнаружили, а по пути назад конечно же, старались  решить главный вопрос: Что это было?
Много о чём  они там болтали. А как Дина к тому подключилась Костик вскипел, как на митинге: «А я что говорил? А я что говорил?  Это же очевидно: улитка «пришла» не на прибор, а на наш запах от него, выйдя из поля, 
, на явную гибель в земной среде, чем и засвидетельствовала, как раз тот факт, что весь этот подземный мир устроен  на основании моей гипотезы. – Да, уж, пожалуй … сказал Вико, и потому, как он это выдавил из себя с тяжким вздохом и чуть не плача, было понятно, как грустно было  ему терять, казалось бы, вполне выполнимую мечту о встрече, а то и о женитьбе на одной из этих «невидимых» амазонок .Но вдруг спохватился и закричал: «Стоп! А у нас ещё рыба есть! Что попался! Это тебе не призраки на экране, а живая тварь, которую я лично упаковал.
Сам понимаешь, ведь, если она там целёхонька, то грош цена всей твоей болтовне  о душах, и о всех прочих фантасмагориях.» - Да, ради бога, сказал Коко, уверенный наверняка  в том, что несчастный, как тот утопающий просто хватается за соломинку. Витёк метнулся к телеге, схватил свой свёрток, и хотя тот уже ощущался пустым, он всё – таки его, развязал, осмотрел, бросил опять 
в телегу, а сестре сказал следующее: «Гениальный у тебя, муж  Динка, чёрт бы его побрал. - Ты это о чём?- Что это с вами? – сказала Дина. - К стати, тебя это тоже касается, вместо ответа, сказал  Коко; ты вот на неё взвизгнула и вон что случилось, и рыба исчезла. - И все они здесь такие. - Видимость одна. - К кому ревновать – то?

                НО ДИНА ОПЯТЬ НЕ ВЕРИТ
               

- Ой – ой, - закричала Дина, можно подумать,  вы этих девок, будите вытаскивать сюда и орать на них как ненормальные? – Тоже мне конспираторы. Давайте домой, там   небось уже тётка приехала. Нина Петровна действительно ждала их с тремя велосипедами, с двум комплектами  ручных буровых машин импортного производства. А пуще с победой, прекрасно  понимая важность  камер наблюдения  в этом самом, как бы потустороннем мире. Стол уже был накрыт как всегда  без горячего. А пока ребята переодевались, да мыли руки, по хате с новой силой разлились ароматы вкуснейших блюд. На этот раз докладывал Витёк: про рыбалку, про кувшин, про жемчуг в соседнем туннеле, разумеется опустив всю интимность среды и тем боле про выходку молодых, о которой ему и самому – то вспоминать, мягко, говоря, ни очень хотелось. А вот  сюжет про улитку  «После третьей рюмки заметьте.» перехватила Дина, да так рассказала! Так расписала особенно про ребёнка,  что и обе дамы расплакались. Костик же, зная жену, и видя, как ей не терпелось врезать тётке ещё и про их любовь   Каравелле, увёл Друга как бы в туалет, подышать, посмотреть на закат. А когда они вернулись, то дам своих не узнали  они были в таком разорении, в таком возбуждении … А тётка так и сказала: « Всё дорогие мои, идём туда  к аппарату, к пульту; я хочу видеть запись улитки, и вашей 
Каравеллы. Так каравеллу - то мы не записали.Домой торопились. А сам
подумал:хватит тебе того, что Динка насочиняла.

 И всё -таки, как ни хотелось ребятам принять, ещё по рюмашке, они переоделись  да и пошли, глядя на ночь,  прихватив с собой ещё и бабулю. 
Усевшись за пульт, Костик решил не показывать пока Каравеллу: «А, вдруг там девицы. Ведь не дадут же взглянуть. А, коль наревутся, так, может ещё и повезёт чуть – чуть. Потому он сразу включил улитку. – Во, пакость! – Во зараза! - стонала
маманя, глядя в экран, держась почему – то рукой за бороду. – Ой! – Вот он…- Бедненький.  Миленький, да как же ты там оказался? Ну,
вставай, вставай. - Ой- ё- ёй! Ой - ё –ёй! Ну, что уставилась – то? – Отпусти мальца.
Как ни странно, но Баба  Оленька, глядя на всё это не плакала, а  азартно, и даже с неким подобием улыбки вглядывалась в кадр, как в нечто знакомое, или кране интересное для неё, а потому у неё не было времени для расстройства. Дина хоть и молчала, но слёзы у неё лились ещё более, чем у тётки. Наконец запись взвизгнула. Ужас взорвался. Нина Петровна ещё как – то крепилась; А Дина, упав головой на стол рыдала на всю вселенную, не вытирая горючих слёз.  Ей вопреки, гипотезы мужа всё, ещё казалось, будто это она во всём виновата. Ведь ребята могли бы отбить мальца, если бы она, идиотка  не испугала негодницу.
- И что тут реветь? – Заговорил Витёк, наивно полагая, будто слова здесь вполне уместны. Да, если хотите знать, то он    «ребёнок» там, все века, как в утробе : сыт, пьян и нос в табаке. А тут только открыл глаза, в них что только не суют: то спи, не реви, то жри чёрти что, то учись, то молись,  то  не пей, а женись, то погоди не разводись, А, как умирать – ни души кругом. Костик, что бы только заткнуть этот бред, включил Каравеллу. И вот она, милая. Угадал он или на молил,  или дьявол ему начудил, но на палубе их корабля стояла девица . Нина давно старалась хотя бы вообразить себе своих опекунш, своих воскресителей, если угодно. - И вот она, или одна из них, . – Земная – земная на первый взгляд: всё при ней, ну картинка, - ну, прям копия нашей самки. -  Да ведь мёртвая, Господи! - А движения – движения где? – В глаза всем  смотрит, а взгляд коровий: ни тени эмоций. – А ведь хихикали, бесились возле меня и даже касались, как будто, - Думала Нина Петровна – Что бы то значило? – Может они все -таки разные?

 ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ               
                СТРИПТИЗ В КАРАВЕЛЛЕ   


  Она ведь не просто явилась: она представляется, продолжала Нина Петровна. - А чего не представиться нам: землянам всем своим вселенским одухотворением? - А детали ещё важнее: изобрази позы, поиграй лицом, грудью,  раздвинь ножки, ягодицы, что бы мы знали: на что же годится ваш пришлый вид? - Так нет же! Ходит, как мумия. – О! – это другое дело! – Вот так.- Вот так. – Умница! – Золотце? – О, ё, ёй! – О, ё, ёй! – Ну это уж слишком. - О, Боже мой! – Ну, хорошо. - Ну, спасибо, родная! - Иди. Отдыхай.  – Только как тебя людям то показать. -
И какова ж ты на самом деле?
Вы не поверите! Девица, будто приняв наставления Нины Петровны, вдруг преобразилась, надо полагать,  в карикатурно земную, вспыхнув лицом, как земная, включив, оживив  , похоже давно уже мёртвое, или только что приобретённое тело, пошла  по туннелю такой уж, слишком земной походкой, что куда там нашим развратницам. И не забудьте: она же, голая, голая, а потому и  убойная игра её тела  даже Нину слегка задела и застыдила и даже подбила на некое стихийное подражание, если угодно. Но и это только цветочки; а ягодки вот они: опять же земные: почему то стыдные, развратные, чуть ли не противозаконные. Словом, подруга, напоследок,  в единственном числе, заметьте, подразумевая партнёра в своих объятьях,  прямо таки виртуозно показала все, давно признанные варианты полового совокупления  в подлунном мире. Встала, поклонилась, таращась прямо в глаза землянам,  и хоть бы улыбнулась, а то ведь так   бесшумно и взорвалась  лёгким дымком, который, заметьте, весьма даже управляемо, вился – вился полупрозрачной  лентой да и нырнул прямо в этот самый  черный, как смоль кувшин, не оставив и «дыминки» над ярко освещённой "палубой" Каравеллы.
Не теряя времени, Костик в момент пролистал весь, оставшийся  набор камер – ничего не нашёл, выключил просмотр и повернулся сразу к Нине Петровне с немым вопросом; «Ну, и что скажешь?» – А что тут сказать, - начала, любимая всеми глава семейства, всё же очевидно: это мог быть кто угодно, но не человек. Она только играла роль человека, и плохо, не профессионально, если угодно. Скорей всего она вообще не здешняя, не земная, и первозданно, очень далека от нас и  вот как, скажем умный человек от умного паука.   Мне тоже так показалось, сказал Коко. Я верю маме , сказал Вико. Баба  Оленька тоже кивнула в знак воздержания от комментария. Да какая нам разница, кто она и откуда, сказала  Дина, у неё же женское всё на месте, да еще и какое, а что ещё нужно нашим земным самцам, я вас спрашиваю?. На это оба мужика прыснули, все остальные тоже заулыбались, Костик заткнул  «просмотр. И семья тихо поплелась к выходу, думая всяк о своём, а в общем под впечатлением  прожитого дня, который,вопреки всему  казался весьма даже
плодотворным. Однако, замри ,читатель. Перекрестись, если веруешь.Прости Христа ради.Но именно теперь, в открытую нору, между ног входящих
шмыганул в ночь пещеры их любимый семейный кот, обозначив, как ни странно роковой поворот всего нашего повествования 
  Куда? Куда? закричала Баба.А ну, иди сюда! Вот же шалопай.
Старый он Господи.Ветром сдувает , а всё туда же

                КОТ В ПЕЩЕРЕ

Пойди позови. -сказала она Костику.Да, что ему будет? – Воскликнул внук, – Подумаешь – ца – ца! - Бегай за ним.– Жрать захочет – придёт. – Ну, конечно придёт,  - Не унималась бабуля,  и будет всю ночь там орать, беспокоить пса, а пёс будет выть под окном и нас беспокоить. Ну, ладно, "Коко, пойди поищи. – Он ведь далеко – то не побежит. А вот за «Коко» от бабули Костик  улыбнулся, чмокнул бабулю, сказался жене и снова юркнул в гремучий зиг – заг на поиски старого дон – Жуана. Вернулся он через полтора часа, когда уже Витёк спал. А Дина,  отчитав бабулю,  собиралась брата будить, что бы тот мчался на выручку ещё одного кабеля, по её уже привычному выражению. – Нет его нигде, - заявил Коко, вытирая пот. – До родника  дошел, охрип, вон. Кухню всю перевернул. Ну, не громить же весь арсенал? И ведь ,падла, спрятался, специально спрятался что бы, видите ли, по хулиганить.
 - Или мышей караулит, добавила Дина,  уверенная в том, что крыс и мышей  могли привезти  и в военных ящиках. Да и бог с ним с котом. Куда он денется? Утро вчера мудренее.  На следующий день ребята планировали: разобрать, внести  через люк, и снова собрать велосипеды, освоить  буровую, да к вечеру и  начать, по молясь, бурить первую дырку под первый корпус, разумеется, не проходя  пока  буром,  верхних мягких слоёв степи, что и требовала  конспирация.
Обедать решили там -  под землёй, потому, пригласили Дину, а Баба сама увязалась, обещая сразу вернуться  домой, как только отыщет своего кота, будь он неладен.

                И СНОВА КОТ

 Едва прибежали, Виктор снова за пульт и руки снова тряслись , 
 и Дина торопила: давай- давай! Баба рядом дышала в ухо. Костик сзади ходил туда - сюда а тут пульт, как на зло, вчера,  значит, ярко  давал картинки,  а теперь: где даст, где не даст, а в каравелле и возле, обе камеры только мигали, всё обещая, пока не заткнулись одна за другой,  сорвав ах какие надежды. Виктор вздохнул, махнул рукой и сказал, как бы в извинение за неудачу:  «Ладно. – Не очень – то и хотелось, - Начнём, с ближних. Коко кивнул головой, Витёк распахнул осторожно дверь, что бы начать осмотр туннельных  видио  - камер, с той, что расположена в самом конце «аппендикса»  И надо же было такому случиться: кот , сидевший конечно же здесь  под штабелем, вдруг шмыгнул в туннель ,  и помчался  не по туннелю,  где хотя бы рыба имелась но направо ,  – в тупик, откуда ему только один путь: в милейшие ручки  сердешной бабули  пахнувшие мясом и молоком, Ребята, переглянувшись, посчитали негожим бегать им здесь за какими – то там котами, потому в аппендикс потопали Баба и Дина, разумеется не спеша, наслаждаясь туннелем, позволяя и коту  погулять в этом сказочном королевстве. Ребята и забыли про них, занявшись, велосипедом. Но вдруг распахнулась дверь, и  Дина с порога громко:   «Нет там ни какого кота.Тут уж ребята схватив оружие, помчались вперёд Дины, надеясь всё таки на глупую шутку обеих дам.
И что бы вы думали? Кота действительно нигде не оказалось
 даже при близком
,  осмотре с фонарями. Сели злые, уставшие, не глядя друг на друга и не находя слов. Однако первые слова нашла Дина: Слышь,
Кость? а чего это " там "кафель"был весь чистеньким а
здесь с паутинкой какой то? Может так надо? А вот здесь вздрогнули и переглянулись мальчики и дерзкая мысль поразила их:Здесь должна быть дыра
замаскированная под эту дьявольскую паутину. Мигом все на колени  ползком и щупать   
 все стены на уровне роста кота и  ни как иначе!
 Да, вот же она крикнула Баба едва нагнувшись.Однако дырка опять
 исчезла и Костик еле её нашёл, растерявшись, и оттолкнув бабу.

О, Господи, да это оказался случайный скол части корпуса этого же туннеля общей
площадью  до полу метра, мудро качающийся на оси благодаря весу, да и стараниям самого котяры. Ну, разумеется, это сделал граф, только зачем? Что там за туннелем? и зачем графу столь хитрый трюк, да ещё замаскированный?  Ну допустим: замаскированный, он временно, но тем  дороже, и грандиознее должно быть. Перед
 ребятами стал вопрос: Что делать? Ну, конечно ломать лесть и сдыхать там если
придётся- начал  Ко - ко.  Мы с Витькой как раз туда помещаемся если убрать ось и вот здесь  подрезать чуть-чуть .





Хорошо, - подхватил Коко, - значит, пока делаем так: Ты Витёк, немедля
зовёшь  сюда предков. И будем надеяться, на то, что завтра мы всё -таки нырнём за котом, оставив все прочие глупости.  Но всё покатилось ещё быстрей:   Нина Петровна;тут же прикатила Удивилась, ошалела, устроила обсуждение
 назначила на завтра поход  по следам котяры и ,конечно, с её участием. А вот перед отъездом Нина попросила Дину проводить её,
якобы по своим женским делам, до верхней  калитки.
 Рекс было увязался за ними, но когда те заговорили  пёс отошел по мужски в сторонку,якобы их женские темы его не интересовали.И зря дорогой. Напрасно
поторопился.
 Между нами кабелями говоря, разговор на этот раз у них был  убойно интересным.  Вот посудите. Начала Нина Петровна: Золотце, родненькая,  Как же здорово ты нам подала про эту самую Каравеллу;  я аж до колен
взмокла  А ты вот мне, один на один,  честно скажи: ты хотела бы всё это повторить или даже ночевать там каждую ночь. разумеется с Костиком.»
- Ой, да, конечно! сказала Дина. – Ещё бы. – Ну, сама понимаешь … там всё то не рассказать  – Да ты что?. Ну. давай, давай! –А он – то, а он – то как? –А что он? – он и дома – то ненасытный. -А там и вовсе как бешеный. -И как долго всё это было? – А что мы замечали что ли? Это Витёк твой ждал нас более часа  – Да ты что? крикнула - Нина, чем, заставив  повернуться к ним даже псину. -Мне про Витьку - то невдомёк. - Я вообще тогда мало что соображала. - Да мы бы наверно и до сих пор там орали,  если б Костик не вспомнил кто мы , где мы, и что нас Виктор  в туннеле ждёт. И главное: вой – то наш Виктор не слышал, да и нам небось только казалось.
- Ой, ё ёй! – Ой, ё ей! – причитала Нина Петровна, - здорово! Здорово! – Слушай: а может быть всё это как – то там узаконить, оборудовать, как положено? - Ну, скажем, ковры перины подушки? Ой, Ну, конечно же, Господи! -Крикнула Дина Очень даже надо и обязательно надо: это же космический секс с опытом всей мировой вселенной. Всё! Всё!Хорошо! –Договорились! Я всё что надо куплю привезу, только знаешь что? Попроси тихонько мужа установить прямо возле подушки на тумбочке выключатель для камеры. Да – да. Хорошо.Это обязательно надо.
                ПЁС

 На том с поцелуями и расстались. На утро Нина Петровна, как и обещала, явилась в шесть, обходным манёвром: конечно же  берегом, рискуя навлечь на себя собак. На завтрак ушло минут двадцать. В рюкзаки для сухого пайка  Баба напихала всё, что было и сколько влезло; сама  донесла  до люка, демонстрируя как бы ещё свою чудо пригодность. Все были в лёгком волнении. А Рекс так еще и добавил, волнение разбередив  всех до слёз, своим, прямо - таки, человеческим поведением. обычно пёс провожал и встречал издалека: от угла сарая; там же и комплименты принимал
 Теперь же пёс, чуть в дыру не лез: скулил, заглядывал в глаза, будто так и кричал душой: «Вы моего –то там отыщите. А то и меня бы  взяли, так я бы его мигом…... Он ведь дурачок; пропадёт,упаси бог, жрать - то  там ему нечего.    
Баба обняла пса, придержала, обговорила, а опустив за  семьёй  зелёнку,  отцепила и кабеля, как бы в подарок, в надежде, что  на воле он как –то там успокоится.  Утром как и положено:Первыми вон из туннеля, с полным вооружением  юркнули  Виктор и Костик. За тем дамы подали им  рюкзаки  Фонари камеру с катушкой. Дина села за пульт. Нина Петровна схватила Палку.Вот примерно так и начался первый пеший поход за туннель
  по следам  хитрущего кота Васьки , который всем своим колдовством   заинтриговал семью до невозможности. Ну, какой из Дины оператор? Так: Муж немного показал,
брат растолковал кое- что. А как на экране выперлись  гигантские загромождения, она готова была бросить всё и лететь к милому на верную гибель.Правда появлялись кое где водяные, песочные  лужи в которых Костик демонстративно оставлял свои следа,возможно подходящие для потомков  и Появлялись и лужайки песка со следами  взрослых  котов,типа  нашего Васьки, но почти все они были старыми, на половину заплывшими и прикинуть по ним время их происхождения было просто немыслимо. 
Но, стоп! – А вот свежие следы  кота и ботинок Графа!  Вот и прекрасно! И слава
Богу! А то ребята уж и растерялись. За то теперь уж стало очевидно: Кот, хорошо, знающий маршрут и,  имея ночное зрение когда то  мчался по скалам в сторонке, а уж, как за ним граф поспевал? – одному богу известно.
Тут надо отдать должное и Нине Петровне, стучавшей в глухой туннель почти непрерывно. Ребята же порой не могли подойти к туннелю, за то, потом на их стук  она выдавала такую трескотню что, ребята и не сомневались в том, что она там  идёт и ревёт при малейшей задержке звуков.
Случайно блеснув лучом влево, Витёк так и замер: «Туннель! Туннель! о чёрт побери!Соседний  туннель!»
-Чёрный, лощёный, лежал он, как змей, но стрелой, без изгибов, что означало, конечно, гибель его в глубине веков, но гораздо раньше чем появились все эти каменные нагромождения. Так – то оно так, но пропал пятак, как говорили, когда – то предки. А вот как этот туннель обойти, если он по оси в  песке, и похоже,
коты его  кое - где перепрыгивали. Думали думали и решили всё таки тоже перелезть, выбрав участок пониже. Всё произошло чисто,  благополучно.И связь наладилась, вот только вниз как в пропасть падала нора размером, пожалуй, двух взрослых людей вместе сложенных,
  Ребята сошлись усталые, грязные, злые.
Ну, и что скажешь? спросил Витёк – В каком смысле? – ответил Костик. – Так, что делать - то будем? –  в дыру или как?. Ну,  конечно в Дыру, - удивился  Ко ко, Жутковато, конечно: щель то ведь дикая, непредсказуемая.  Но тут прошёл граф и кошачье племя, а, стало быть,
хоть куда то, но выведет.
Уже минут через двадцать крутого спуска  друзьям  стало легче дышать, исчезла усталость, что как раз и означало подъём поля откуда - то  пусть даже пока и не в полной дозе. Костик, идущий впереди, вдруг остановился и дал знак: прислушаться. Да и так было слышно: впереди совсем  рядом журчала вода, похоже, даже падая
там куда – то.
И, странное дело,  чем ближе вода, тем больше поднималось тёплого, мягкого и даже вкусного пара, который, казалось так и лип к оголённым частям молодых ошалелых тел. Забыв на мгновение об осторожности, Кости поскользнулся, и съехал на спине метров пять по прямой, прижав, как ребёнка к груди фонарь; следом, молча, скатился и Виктор, и тут же принялся орать под ухом: « Значит так, Рюкзаки в зубы , фонари на шею , связываемся  верёвкой  и пытаемся найти хоть какой то выход из этой тьмы, похоже здесь ещё и водопад какой то. Сказано – сделано. Стенка, возле которой они копались, не видя сквозь пар даже рук своих, на ощупь свернула куда то вправо, где руку Костика стеганул горячий, тяжёлый удар воды, обозначив именно водопад и ни как иначе. Прощупав точнее летящую воду, Костик прикинул толщину основного потока.    А, добравшись вдвоём до монолита  с которого и падала  эта  жидкость, они вдруг оказались выше уровня пара почти до  плеч  обоим. И даже при этом они не сразу заметили движение пара, указывающего им  дуракам прямой выход из той могилы. – Нашли! нашли! но проходить за паром опять же опасно.   может и смахнуть,ненароком.И даже не пробуй!  Рявкнул Витёк, уцепившись за куртку Костика. Но, оба понимали:Коль Граф здесь прошёл, стало быть другого выхода, наверняка нет, разве что для котов  где - то там.  И Костик начал  раздеваться.Всё таки голое тело сложнее смыть, да и выход как бы уже светлел призывая рискнуть, коль уж припёрлись. Только вот уже локоть сбил,и колено, небось кровит.Тут только руку подставь и уже не удержишься,рассуждал Костик вжимаясь в стену до адской боли если на пути попадался длинный, да ещё и скользкий выступ. Конец стены, похоже, и  не предвиделся: Но,полегчал,  поток. Правой рукой нащупал конец, только она ,рука,его  уже  Слушалась. Держать -то держала, Но подтянуть уже не могла.  Пришлось Костику, толкаться ногами, плечами, что бы хоть как - то продвинуться и ухватиться, левой как следует за монолит.               
               
                ВОДОПАД            

 И куда они вышли? Вы не поверите? Умереть не встать,- как сказала бы Дина. Перед ними гигантская Пещера выстой  с Пятиэтажный дом с ручьём посредине с сахарно белым песком на полу и, с густо посажеными Валунами, похожими на чёрных морских зверей. Обалдеть!А кошачьих следов то сколько. Им бы полазить да присмотреться, 
 Но, они ещё были, мокрые, грязные уставшие и вообще не собранные от  всех этих неурядиц.  И как  не обмыться, не искупаться, не опробовать странный душ, уже как бы готовый к приёму их персон, как представителей всех прочих земных существ. Спрятав камеру под накидку,скинув одежду Костик   первым ступил под горячий дождь, метров на пять в сторонке, стараясь держаться ближе к стене, опасаясь, и там качнуться в сторону  воды – убийцы. Знал бы он, миленький, что опасность его ждала и там   и здесь под коварным  дождём вековой воды, чистой как слеза, и, как оказалось, коварной  до невозможности. Хотя, как знать, может эта опасность ещё помягче, чем все их дальнейшие   приключения.
Как о потом оказалось, слегка ополоснувшись, Коко  даже попробовал  чуть забыться, закрыв глаза,   упираясь ногами в шершавый  выступ. Витёк нашёл  его  минут через двадцать сидящим, прижавшись спиной к скале,  беспомощно свесившим руки и голову. Вытащил, уложил на накидку, и тут же успокоился,и даже засмотрелся, на «пострадавшего» с доброй мужской улыбкой, ибо по его заключению, сей шалопай, был ни в каком – то там  трансе,  а так: в лёгком забытье, должно быть, от передозировки каких – то там неземных страстей. – Нет. -Вы  Видали? Видали? Нет, вы  полюбуйтесь на ходока: трусы впереди до сих пор шатром, тело розовое, спортивное, а рожа такого скаженного наполнения, что того гляди прыснет хохотом, или  бранью всё ещё не удовлетворённого кобеля. И ещё Виктор, глядя на тело подумал так: « Да, ни хрена там страшного, даже забавно, похоже, можно и управлять той дозой, вот выскочил бы он минут через десять – пятнадцать, то уже бы и я,  помылся  и обедали мы по земному, как бывало в палатке под синим небом.  Дамы  там небось уже  места себе не находят. С этой мыслью, Виктор, ещё раз взглянув на друга, скинув трусы и перекрестившись, на всякий случай,  тоже «нырнул» в «поровой котёл». А, когда он, наконец, выскочил, весь красный, растерянный, ну и, конечно, возбуждённый до ай – я – яй,   
Костик одевал уже накидку, что бы мчаться спасать
несчастного.

 И так обнялись, буд – то оба только что с  войны вернулись. Костик-  бандит,  как оказалось припрятал чекушку, и нигде ни – будь, а в том же мешке, что укладывала бабуля, а за тем  Дина. Ну, словом,
ловкач, что с него взять то. 
Сели, налили, звякнули Дине, а стало быть и маме. Выпили. Хрустнули
огурцами. А Костик и говорит: «Ну, а теперь откровенно: Кого  ты там
видел?» -
Кто? -Я? -удивился Виктор. А, что должен был? –
И не придуривайся продолжал Коко,  – Да, никого я не видел, сказал Витёк. 
- Ну, ей богу!- Да будь я проклят! – Век отсюда не выйти!  – Стоп! –
А ты, стало быть, видел? – А, ну колись! – Да, я то расскажу, - начал
наш герой, – только ты выплюни, а то  ведь от того что я сообщу можно и подавиться. – Ну, ладно, ну, не томи!- Ну, что? – Говори! – Нет, Витёк. – Мне
это не просто. –Давай  ещё по одной.
Виктор мигом налил. Ещё скорее оба глотнули упёрлись глаза в глаза. 
И вот вам  рассказ несчастного: «Я, значит, ополоснулся согрелся,
а потом,  ко мне как подступило, да закрутило.
Ну, ты ж понимаешь: прямо – таки адская похоть хоть в щель засовывай! 
 Ну, думаю, всё, пропал вообще отключусь на век.
И почти отключился. Ну, в общем что то там было, долго  и 
мерзко ... с кем то и
как то ... …  Очнулся я там же, 
и так же сидя, … Глядь, а он справа рядышком так и сидит, как я:
локоть в локоть, нога к ноге,  глаза в глаза … Ой, помолчи Витёк: копия, копия это моя была. … Я же говорил вам, да видно накаркал.
Ты представляешь?
Так смотрит! … Так смотрит! … А я его вижу, как себя в зеркале, но
 покойником: бледный, как смерть, губы синие и не бритый. Я - то вот
бритый, а  он не бритый, как это можно? И главное: оба понимаем, что не можем мы как родные обняться, расцеловаться и  на берег, под небо, под солнце,под зелень 
 к родной жене. Да если б я и мог?…  Вот мог бы, 
к примеру; да, как же Дину - то на двоих? Ой, да и он  не разделит, да ни за что не разделит даже ценной нового уничтожения.  Вот ведь горе – то в чём:
я здесь а он там, я вроде и со своей женой и с его. А ему каково? Заметь, заметь: сидим и молчим, да и что … Да и как это рассудить? А, как пережить?
Ты бы видел его лицо. Думаю: он бы удовлетворился самой
малостью: выйти обнять, поцеловать жену и вновь
провалиться в эту свою  клятую вечность. А, ты что?  Не веришь что ли? 
Ну, ты даёшь! И не сомневайся! Всё происходило не  где – то там во сне
или в забытье, а в полном понятии и сознании там, где
ты меня и застал. Это потом я снова включился, когда он встал, отошёл,
разрыдался и сгинул, заметь, с  очень даже возбуждённым своим прибором. И ещё, заметь, заметь: вставая, он  ещё раз коснулся меня,
как бы на прощание и в знак сочувствия, или, что бы я не
принял его за какое –то недружелюбное, случайное
образование. Вот и всё, вот и всё, Витёк. Видал, как всё обернулось?

                И КАК С ЭТИМ ЖИТЬ ВООБЩЕ?

 При этих словах, Костик. смахнул слезу , взял платок засморкался, за вытирался. А в камере вдруг закричала Дина: «Вы что там,  заблудились 
что ли, или присохли к кому то, намекая, конечно, на девок.   Витёк,
выключив Дину, тоже воскликнул на ту же тему: «Слыхал, слыхал? Вот это
правильная  мысль. Глупость всё это. Ты же сам только что убеждал 
нас всех в том, что поле сплошь состоит из душ, давно
околевших, а теперь вот оказалось, что оно и с нас гонит копии, при
чём, ни от случая к случаю, как ты понимаешь, а похоже 
что непрерывно. А то, что выпал один, так это чистейшей случай.
Везуха, чёрт побери! Вот мы с тобой тоже когда – то выпали и живём, своими точно такими же сперматозоидами а вот иным не повезло:
так что мы теперь убиваться по ним должны?   
Вытрись, выплюни и забудь; и упаси бог смущать женскую половину , особенно
Динку.Придумай там что – ни будь. Договорились?» - Давай лучше подумаем
вот о чём: почему именно здесь: в сыром гроте, под водопадом этот
твой отпрыск и появился?


- Может и случай. – А, может как раз здесь  собака
зарыта … А мы ещё грот, не облазили, Ваську не нашли, к пещере не
пригляделись, да и голодные   до сих пор.
Приняв, конкретную деловую доктрину, заметьте, улыбнувшись друг другу, ребята выставили всё съестное на «стол,» звякнули Дине, допили водку и
приступили наконец к долгожданной походной трапезе.




                ПОДАРОК МАМЫ
 

Кошачья тропа сразу запетляла меж  валунами такими зигзагами будто
 первый, прошедший здесь кот, усердно старался обнюхать и пометить каждый валун в надежде найти хоть что –то съедобное. Виктор запрыгнул на самый большой валун, и надо же было так совпасть, что именно в этот миг вспыхнула главное украшение этой святой пещеры: вертикальный разрез гигантской
перламутровой воронки, высотой, как мы уже знаем, пятиэтажный дом освещенной вдруг Ниной  Петровной, наверняка, спустившей туда фонарь. Ай, да, мама! Ай да прелесть! Уж угодила, угодила ребятам, как же к стати осветив и их помрачневшие души, особенно после несчастья с Костиком.
А по сути, что это  воронка? – Тоже, небось, какой – то  поломанный  панцирь. А, вот в её основании, подскочившие ребята, узрели идеально правильный  круг чего – то чёрного и живого. Рыба! Та самая рыба, вся одного цвета, одного
размера и, так же плотно стоящая, что воды и не видно было. А как пригляделись: так оказалось, что она и не стояла вовсе, а медленно двигалась всей своей массой, уходя спиралью на глубину, меняя таким образом и весь рыбий слой на поверхности. Казалось: вот она пища богов и котов, хватай, и питайся, если не можешь отсюда выбраться. Костик так и смекнул: сунул руку, но не схватил, а именно выплеснул рыбку на пляж, да ещё ногой отшвырнул, что бы она не прыгнула снова в воду.  Виктор проткнул её ножом, перенёс на валун, под свет фонаря, и уж они её рассмотрели. Глаз, как ожидалось у рыбке не было. Но у неё ещё напрочь отсутствовали: желудок, кишечник, и даже анальная дырка,  как следствие всего прочего. За то с вида, вроде, как бы, беззубая пасть рыбины вдруг оказалась зубастой. Боле того, зубы эти крепились к выдвижной, костяной конструкции, нормально не работающей, а спрятанной для какой – то такой  - дичи, которую надо рвать на куски, а глотать, похоже не обязательно. – Вот – вот, - воскликнул Витёк, стало быть пищу переваривает поле, а местная  дичь, -  им должна быть не интересна  ибо ни чем не пахнет, да и производная от того же поля. А вот давай попробуем. Костик взял свой платок, смял его в ком и бросил рыбам. В один миг платок не просто проглотили, а разорвав вдрызг на куски вцепившись одновременно  многими челюстями. Видал? – Видал? Кричал Коко, а ведь так и человек не всякий осилит. –А если вот так? – сказал Вико и бросил всю рыбину прямо на чёрны спины живущих. И что бы вы  думали? Рыба на то и внимание не обратила.  Тушка, повинуясь спиральному  движению косяка, тоже ушла, в недра планеты. А Виктор, отвернувшись, тихо  сказал: - Ну и что скажешь? - Ты о чём, -удивился Коко,-  мы ж эту тему исчерпали. – Э, нет, дорогой, здесь есть такая мысль, что даже ты не догадался. –Даю минуту, как другу. – Ладно сдаюсь не тяни, сказал Коко. И Витёк выдал: «Мы же теперь таким образом можем точно отличать копию от оригинала, ты представляешь? – Ах, да. – Молодец! -А я  и не сообразил, почему – то. -А что тут смешного? – Да, так, ничего такого, - сказал Вико, - Может первый то раз на себе попробуешь?- А то, кто знает? Ты ж сам говорил, о том, что трусы там снимал. Может в этот миг  вы и телами- то и поменялись? –Ах вот ты о чём! – Вскричал Коко, - брезгуешь, значит? Не веришь?  - Ладно. – Хорошо. – так и быть. - Я окуну туда руку, Но, тебе её больше ни когда не подам. Сказав сие, Костик демонстративно пошел к воде, засучивая, рукав куртки. Виктор, похоже того не ожидал, кинулся наперерез, схватил умолял, просил прощения, но Костик, всё – таки  вытащил рыбу на одном окровавленном пальце, но в тот миг пикнул телефон, который, заставил его бросить рыбу, выслушать жену,  «простить» друга и наконец заняться делом всей своей жизни. – Вот откуда, граф туннели – то считал, сказал, Витёк, видя уже мирную рожу друга. И действительно за фоном лёгкой дымки света от маминого фонаря,Костик    насчитал в верху десять ярких пятен от туннелей   
глядящих на них, как на спасителей

         ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.




 И никому из них тогда не стукнуло: «А, где ж следы графа? Ведь ни одного следа его сиятельства они так и не узрели начиная от водопада. – Куда же он делся? - Более того: Ни Костик, ни Виктор,  все наши но наши герои  под впечатлением от всего сущего совсем забыли о главной цели своего появления здесь: о коте Ваське, о его гареме и о их следах здесь, возле их неиссякаемой чудо кормушки. Нет – нет,  кот их  там не присутствовал.  Но были   свежие следы у воды и дальше в сторонке на некоторых более плоских валунах  в виде кладбища рыбьих костей, которое Костик узрел только что, случайно повернув туда луч своего  фонаря, и удивившись, конечно.  Вообще рыбий скелет здесь представлял из себя:  позвоночник с хвостом с тонкими рёбрами и с почти нетронутой головой,  Кладбищем же я назвал эти валуны только потому, что скелеты на них  были уложены  весьма даже аккуратненько: как на витрине,
А вот теперь, представьте здесь  свору котов Сказал Ко Ко:  Каждый по рыбине хвать и ну в разные стороны чтобы ворча, и озираясь сожрать в одиночестве. На следующем «обеде» каждый кот потащит рыбу совсем другое место, где посвободней.  В результате за  многие века пляж вокруг озера был бы усыпан скелетами так, что ступить  было негде.
 А что мы видим теперь. Смотри – смотри: тропа подошла к воде, от воды мимо валунов со скелетами снова ушла в сторону нашей   парной, где и исчезла, как мы уже знаем. Вот и читатель уже догадался . И наши ребята, слегка подумав, тоже сделали потрясающее открытие о том, что ни какой своры котов здесь не было, а был один наш семейный, черно – белый кот Васька, привыкший есть в одно время, в одном месте который каждую свою старость где то здесь молодел, размножался, а для пополнения сил, ещё и рыбкой питался.
С таким озарением ребята к водопаду почти бежали, а Витёк ещё и рассуждал в пути: «Да, там он. Там. Где ж ему быть – то, коль след туда?. Здесь вот заметней. Видал? Видал? А вон  там  он  когти свой опробовал. Стоп! А когда это было? Если всё – таки допустить, что он жил  и ел здесь по земным  часам, то в этот раз мы могли бы с ним встретиться.
 - Нет уж, - сказал Витёк, Наверняка он "родил» пару котят, бросил их там же, да и рванул домой, как это он делал , "столетия.» - Нет. – это вряд ли, слаб он ещё.  «Детей» он  конечно таскать не будет, но и не бросит, а подождёт чуть – чуть, да и уведёт домой, по своим же следам.  если они конечно идеальные копии  а не калеки. А если чисто местные, то они по дороге  «сдохнут» без поля. А вообще – то, продолжил Вико, -  они скорее всего там в лабиринте. А вот здесь ты пожалуй прав, согласился Коко, - А я еще и добавлю если позволишь. Заметь, вот если бы кот первоначально попал сюда по другой тропе, то он бы поселился возле озера, да  жрал бы рыбу в своё удовольствие. Но другой тропы не оказалось, и он вынужден был долго икать выход из той норы мокнув под потоком горячей  живой воды, получая именно запредельное  половое возбуждение. Выбрался. Нажрался рыбы, походил, походил по пещере в поисках хоть какого либо удовлетворения, и снова вернулся под водопад за которым и поселился в одной из нор, чтобы иметь этот водопадный секс ежедневно, да ещё рыбкой питаться. . – Теперь о  физике размножении, если не возражаешь, - продолжил Костик. –Давай- давай, согласился Виктор. И Костик выдал: Я, конечно не специалист, но мне сдаётся, что дело здесь настолько  элементарно, что даже без спермы обходится. Вот, как воскликнул Вико с улыбкой, в которой и не скрывал дозу убийственного сомнения. Но Костик  не обижался.. . И что такое эмоции против истины? –Я полагаю, продолжал  Коко, что здесь именно горячая  живая вода в сочетании с живой рыбой и производит такой оргазм при котором наступает такая вибрация, персонального поля,  которая в какой то там миг так разделяется что, в нашем примере пещерное поле, успевает зафиксировать эти  доли, которые, будучи уже отдельными матрицами  вмиг набирают отдельные копии  со своего же оригинала. - Вот как! снова сказал  Вико, - Ловко придумал.- Ну, а рыба – то здесь причём? - Отвечаю: Если мы когда либо вздумаем  человека вот так размножить, то его придётся тащить сквозь ту же кошачью схему, включая и рыбу, а то может быть и несколько раз -сказал Коко,-Ибо рыба эта, как ты знаешь вовсе не рыба, а всего лишь одно из живых состояний, знакомого тебе поля, в чем мы и убедимся, если найдём котят.
. Более того, я тебе скажу ещё вот что:

кроме всех, ещё неопознанных нами, условий, рискнувшая на то особь должна быть и сама очень уж  сексуальна. - Ну, всё я включаю камеру сказал Коко, - пошли котят искать  Ало! – Ало! истошно кричала Дина - Где вы там? Почему отключились? – Котов нашли? - Что вы там вообще вытворяете? – Погоди, не гуди, отвечал Коко. Мы тут совещались, потому и отключились. –  Ты засняла всё что я показывал: общую панораму, рыбу, следы, кости и так далее. Всё засняла не волнуйся. Тётка спрашивает: как там её фонарь весит. –Хорошо. –Хорошо весит, так пусть и отметит там где ни будь. Всё я отключаюсь. Идём котов искать. Что бы не мокнуть в гроте под проливным дождём, между водопадом и скалами, ребята одели накидки и  вновь погрузились в гигантский горный монолит, где по их мнению должен прятаться кот со своим странны приплодом, которые теперь такое обещали, всему живому, что и сформулировать не возможно. Сразу решили ловить на звук. Должны же они помнить, двор, друзей голоса, доброту людей, не могут же они слышать и не отозваться. Костик, оказался и здесь талантливым: Мало того, что он голосом бабы тянул Кис – кис, и Вась – Вась, он ещё и мяукал в самых разных тональностях, и вдруг писк. Насторожились. Не показалось ли? Костик ответил точно так же,  и направление прикинул. Правда Витёк его всё тащил влево. Но тут Коко вдруг заговорил громко и по человечески, на что ему сразу ответил писки впереди и рядом. Друзья  метнулись, спотыкаясь, мешая друг другу  и вот они милые , в углу на  лежанке из шерсти копошились три чёрно – белых котенка   

               
                КОТЯТА

размером, скажем, с кроссовку Костика. И ведь ручные же, Господи; таращатся, лезут на руки, пищат, как дети: мол, заберите нас, мы же ваши, пропадём  мы здесь. Слёзы у ребят навернулись а мыслей нет. – Вот что с ними делать? - Вот что? – Вот что? - И что это за лежанка? – Ба! -Ты посмотри, Витёк, это же шерсть, да ещё блинами. Слышишь, ты заешь что это такое? Похоже котяра здесь, перед этим своим развратом раздевался до гола. Это же каждый блин и есть  костюм его века.   – Да ты что? – Ну ка. – Ну ка...   Это что ж получается:
и,где теперь его искать? И действительно, где? воскликнул Вико. А вот и
 и не надо 
 сказал Коко.Я полагаю Васька один из них, надо только выстрелить здесь рядышком:Копии сгинут - Васька останется.  Сказано : сделано. Вытащили
спичку на спор. Стрелять досталась Виктору, который очень этого не
хотел.Но, выставив всех трёх на камень выстрелил почти касаясь ,  носов несчастных,а те и не  удивились, сами полезли в мешок и в шерсть видимо надеясь хоть что нибудь пососать.
.
 Костик звякнул жене, та тётке, тётка опустила верёвку пряма на рыбу.Маманя   Подняла Котят и помчались наши ребята   Домой, домой в диком восторге от своей несусветной победы

Первый туннель перескочили  мигом, а вот свой  чистенький, родненький, ах, как не хотелось обходить,   
Потому к своему туннелю ребята подошли уже с твёрдым решением - не обходить,
а прорубить там  дыру, ибо её  всё одно  прорубать, да и люк устанавливать если тема экспериментальных родов Бабули будет одобрена всем
семейством.  В два штыка  ребята за час управились. – Да  и спуск бы осветить, и накидок по больше, - рассуждал Коко, теперь уже просто заболевший               этой идеей, даже наверно более чем сама Баба.
 
      Во дворе  Быстро обнялись, расцеловались, и скорей на глаза
       главных заказчиков их труда: Рекса и Бабы Оленьки. За ними
   теперь все восторги и слёзы семьи. Узнает ли пёс своего любимца в трёх
   экземплярах и в таких  размерах?,  ? Согласится ли баба на такие дурацкие     роды, да ещё  почти  без  права на возвращение? Рекс начал скулить задолго до того, как  ребята открыли люк,и подняли зелень, а уж как Нина Петровна вышла с котятами Рекс вообще чуть было не сбил её с ног,
пытаясь мордой залезть в рюкзак. А, увидев котят  на земле  пёс так  и стал  раскорякой,  должно быть, не понимая: как это, ушёл  один большой
а явились трое  и маленьких да, ещё лезущих полизаться.

,  А вот, как Баба сие увидела, так  и ахнула, так и запричитала тихо, 
 смиренно, как украдкой от злой судьбы: «Ой, что это? Никак получилось? Господи, да не уж – то? Вот ведь какие  шустрые , умненькие, да весёленькие все, как один в отца. 
 А что, так здесь и оставим? Может им молочка для начала? А как все любезно ушли, оставив бабулю в своих страстях, Баба  прижав к груди  катят, стала на колени,  и ну молиться на небо, на речку, теперь уже не скрывая, не вытирая, слёз, а на оборот: выставляя их там кому то,кто свершил  ярую  её
 просьбу,  невозможную  даже для дьявола.
И ещё Баба Оленька, привычно  опустила зелень над люком, размела все следы, ещё раз пообщалась с котятами, с Рексом, и пошла в дом, пряча слёзы уже как – бы готовясь душой  к такому повороту судьбы, что и не понять,  не предсказать, будто упавшему ни откуда.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ        "РОДЫ"


  Баба  давно взяла на себя приятную миссию лично встречать детей у люка, от куда они не замарачиваясь конспирацией сразу проходили в дом, переодевались, умывались, готовились к трапезе. Пока Баба наводила конспирацию во дворе, Дина  обычно успевала накрыть стол горячим, и вообще создать атмосферу праздника. А уж её(Бабы) место за столом всегда оказывалось обустроенным в самом лучшем виде: ложка, вилка,общие блюда рядом ...
Сегодня день был особенным, как никогда: Ну, как же? Семье предстояло:  вдохновить, благословить милейшую Бабу Оленьку  на ещё одни «роды» в её жизни,  только на этот раз ещё и с омоложением, что много важнее  первоначальных, ибо при успехе последних, роженица, да и её приплод в процессе старения мог  бы по той же схеме омолаживаться и размножаться  до бесконечности. Разумеется, баба сама просилась на этот риск, и кое - что уже знала об этом и, всё - таки первое слово по этой схеме Нина Петровна дала  Костику уже,  как любящему внуку растолковывать бабе и  всем прочим суть схемы кота с помощью которой он про


жил около двух сот лет ,судя по анализу стопки шерстяных блинов из пещеры.Да, и дальше мог жить сколько угодно.  – Да, ну, а как же с рыбой, - Робко спросила  Баба Я же ни кот. - она ж  ещё и трепещется? – Ничего, ничего, - не бойся, - ответил внук, - можно сразу  об камень, да и я для начала одну съем  а дальше уж ты сама, как ни – будь. При том Витёк прыснул, за ним и дамы, и вроде, как бы и не к месту. - Не вижу юмора, - буркнул Костик,  и продолжил так: «Смеху тут мало. А риска много. Много и ответственности  всех нас. Схема – то для  на нас не примерена.   
Непонятно: пить воду или не пить, сколько мокнуть, сколько сохнуть, сколько выходов в сутки, сколько рыб съедать за один раз, как и когда всё это заканчивать, а то ведь можно и проскочить отметку невозвращения.
Но была  как бы, и подсказка:
так же, как кот руководствоваться инстинктом самосохранения. А уж иметь рядом врача это уж, извините от господа.
Опять же инстинкт, как известно, не всегда во вкус: коты купаться – то не привыкли, и рыба там тоже не настоящая, а, как бы живой вариант биополя без малейшего вкуса и запаха. А , ну попробуй её  жевать. – Ой. да, ладно. ладно! – Уж развёл тут. – Нет чтобы соблазнять,  так он  ещё и пугает  несчастный, - полушутя закричала Нина Петровна. спеша закончить, деловую часть ужина,  ибо всё уже  остыло, да и выпить хотелось.. – Баба – Оленька не слушай ты его. –Мы все будем рядом: подскажем, поможем, если что и вырвем из пасти поля, откормив, нашими пельменями. – Ну, как, милая, идёшь на Вы  или всё – таки опасаешься?
- Ой, да, иду, иду! - Чего мне терять – то?  - Сама - то вон как воскресла! И я хочу так. Уж, как будет, - так будет! – Пусть знают наших!. – Ну и хорошо! – Ну, и молодец! – ну, и поздравляем! -Так и запишем. - Завтра  с утра и нырнёшь туда. – До обеда , значит, с водичкой,  обед рыбкой. – А Ребята  к тому времени там и хозяйство заведут. – Слушай, Сынок, сюда:  значит, к утру кинете  туда провод, малый холодильник, две дополнительных электроплитки, добавьте посуду,  постелей,  сколотите ещё один стол, пару табуреток. Да там же есть всё это, воскликнул Витёк, зачем столько - то? Здрасти ... шутливо продолжила Нина Петровна: а ты знаешь: какой приплод будет? может там десятка два наберётся. Продукты отец привезёт. Ну, остальное сами припомните. Ребята тут же припомнили: ещё одну камеру,телевизор в спальню ,  пять накидок от дождя, пять пар пляжных сандалий, четыре пары наручников – О! а это зачем там? Ты, что сынок переутомился?– Да, нет, мама, это как раз тот самый
случай,когда новорождённые, в крайней степени обалдения  будут вести себя, мягко говоря,  не адекватно,  оказавшись копеечками. Они ведь могут не поверить их возможному восстановлению. 


 На этот раз Сухие прикатили на грузовике чуть свет. Виктор Андреевич
схватился разгружать, загружать привезённое в туннель, в сарай.А Поскольку Ребята всё ещё продолжали работу внизу по подготовки "Род дома" Задача 
Нины Петровны и Дины состояла  в том, чтобы подготовить, собрать  и доставить Несчастную Бабу Оленьку,прямо скажем На Эшафот, как они в горько и в тайне от 
 от всех считали.
 Баба Оленька, первой увидев  теперь уже роковую для неё гостью, так и обмерла, опустив руки и душу. Она  и думать не могла, о том,что судьба её в образе этой милой девицы явится по её душу так рано и так просто, на фоне разгромной земной зори. 
Как всегда обнялись, расцеловались, а бабуля ещё и расплакалась, бут – то прося пожалеть её  и не тянуть в эту самую преисподнюю  уже теперь непонятно зачем из этого тихого  мира приятных снов, лучезарных небес, и малейшего, умного окружения. Как там ребята, сказала Нина. –Да, звонил уже сын
ответила баба;заканчивают они там ,  Сказал, бут –то можно идти, да что бы дом не забыли закрыть. А тут и Дина подоспела с огромным узлом почему то. Что это у тебя? - удивилась тётка. Да, вот подобрала кое что из своего, для приплода.  -  И зачем? удивилась Тётка, хотя сразу поняла трюк племянницы. -Как это зачем? продолжала Дина, - А одевать их во что?- Они что, голяком будут что ли? -Вы это о чём?- робко спросила Баба, конечно сразу догадавшись о теме, , но всё еще не веря своим ушам. Ой, не притворяйся, сказала Нина Петровн, - а то не знаешь? – О приплоде  конечно. -А чего так много – то? - А нам и надо много, - Сказала Нина: и ну перечислять: два оператора, два повара, две домохозяйки, ну и две помощницы мне на работе и того  восемь толковых девиц, лучших в подлунном мире. – Да, как жё? – Откуда?  Я ж не умею!  У меня не получится! – А ты постарайся, шептала Нина, - это ж не тужиться не рожать, и даже мужика не облизывать, знай  себя вдохновляйся  да фантазий. Фантазий по больше. - Ой, да, мне ли тебя учить? Ты вон войну прошла, жизнь прожила: небось, бывало такое что и сутками, неделями не просыхала?- Было, было, - призналась Баба.- Так это ж … – Вот и прекрасно, тебе и карты  в руки. В кармане у тётки пикнул мобильный,  который пригласил их в эту самую  преисподнюю, разумеется не на казнь, и не на прелюбодеяние,  но на подвиг, на невиданный в мире трюк во имя спасения всего живого. Да и этой своей шуткой  Нина, конечно же не хотела как то обидеть бабулю или посмеяться над ней, как раз на оборот: она её разбудила,  вдохновила, заставила ещё более  поверить в них, как в друзей, в их дело, в себя как в бабу, и на конец в преданность внука, который изо  всех старался вытащить её из этой, совсем даже не обязательной ямы, под жуткой кликухой – старость. Всё милая, пора, сказала Нина Петровна. Баба, вздрогнула, взглянула в глаза Нине, за тем Дине, перекрестилась на зарю. А ещё по пути к люку,  сорвала одинокий синий цветок, росший под самой стенкой сарая, взяла его в рот да и поспешила на свой эшафот, более уже не оглянувшись.
На Велосипеде Ольга Филипповна сто лет не сидела, но с помощью Нины уселась, покрутилась – покрутилась, да и поехала.  - Вот молодцы, - сказала Нина Петровна, увидев, наконец новую дыру для люка,  пробитую вчера ребятами. А сегодня она  уж светилась потому как от неё сквозь соседний туннель шла полоса горящих  фонарей, соединённых единственным белым кабелем. Рядом лежал ещё и кабель охранной сигнализации, то - есть это была как раз та тропа которая вчера  привела к водопаду ребят,  а сегодня по ней на встречу дам вдруг Вышел  многоуважаемый Костик, в мокрой накидке, которая, согласитесь ни как ни вязалась с этой дремучестью подземелья. Дальше тропа вела круто вниз. Девчата, конечно вели бабулю; Костик, идя  впереди предупреждал  дам о ямах , выступах, поворотах, ибо светильники на полу хоть и яркие, но они неподвижны, а потому освещали  больше глаза, чем эту тропу, представляющую собой расщелину в монолите, засыпанную крупным щебнем.
Ближе к шумящему водопаду, Костик выдал дамам накидки. Всем помог одеть в тесноте,  ну а коль зал водопада был теперь , освещён, то команда спокойно вышла
на лужайку сахарно яркого  песка перед водопадным гротом, в центре которой уже стоял грубо сколоченный стоял  со скамейками. Дальше стол из ящиков: с ведром воды  с электроплитками с посудой. Там же и холодильник. И вообще вся эта слабо освещённая, территория,  ограждённая  стеной местной пещерной тени с клубом пара, в роли дыма из скалы странно походила на давно существующее поселение.  Всё всем здесь понравилось. Ну, как на даче. Нин Петровна, осмотревшись и повеселев, вдруг пристала к сыночку: Витёк, а  следы – то где – Какие следы? Ну, там кошачьи человечьи, Вы хоть их здесь  видели?  Конечно , а как же. Только мы их замели. – Как замели? Так мы ж здесь приборку делали. А зачем они нам, тем более они уже в компьютере  как и положено. Предвидя  всякие там вопросы о следах графа, Витёк заткнул маму, приложив палец к своим губам, - мол   об этом потом, потом. Операцию с Бабой Оленькой решили начать так же, как начал её кот когда то, в первые оказавшись в ловушке, за водопадом, то - есть в начале принять секс с водой, а потом уже на рыбалку. И Бабу решили не раздевать до гола, а оставить  аж в двух рубашках, которые  так же, как шерсть, будут какое - то время держать водичку. Обговорили расцеловали одели, а Баба и говорит: нет, погодите, я хочу  , чтобы в последний путь меня, как старуху, проводил мой единственный внук Костик, а иначе я не согласна.
Оно, казалось бы и ничего, даже при том, что бабуля  полуголая, но не для Дины: Уж она  - то знала возможности бабы, поля, да  и ситуацию в гроте, а потому всей душой сразу к тётке: «И что же делать?» Нина, подумав минутку, махнула рукой: мол ладно уж;  она просто боится; не до того ей  там. 

                ИНАЧЕ Я НЕ СОГЛАСНА               



Дина крикнула, мужа, сунула ему кулак под нос,  дала пять минут и с фальшивой улыбкой легонько толкнула к, озябшей уже Бабуле. Если честно, то Дине эта затея с «родами» бабы очень не нравилась.  Тут от местных спасения  нет, и эти ёщё припрутся. Оказавшись под очень тёплым дождём водопада, баба, просто жесточайшим образом принялась мыть и скоблить своё тело, при этом касаясь накидки внука, как бы опасаясь его побега, и пряча рыдания за звуковую завесу летящей в омут «святой» воды.
-Умница, умница, - думал Кости, - должно быть, всерьёз взялась. Только реветь то чего? Подруг ведь рожаешь. Кошачья нора, куда Костик и привёл бабулю, на минутку после купания её так удивила, что у неё и дыхание перехватило. Ожидала – то небось: сырость, вонь, фонарь, в лучшем случае раскладушку. А тут ковёр на весь пол, электрическое освещение, видео – камера, телевизор, столик, графин, стакан, аптечка, стопка женских журналов,  и даже дырка - форточка  с видом в ту же пещеру с белым песком и рыбой, где им ещё предстояла супер – лихая трапеза. Да, чуть не забыл самое главное: вместо кровати, в той норе, большую часть пола закрывала постель из четырёх матрасов  явно с расчётом на четыре или пять женских персон в случае благополучного  исхода этой  весьма даже сомнительной операции.
В избытке страха Баба  сразу плюхнулась на  постель, как бывало в прошедшей жизни, но тут же и вскочила, опомнившись. - Ничего- ничего, - сказал внук, упредив её долгие  извинения. – Я смотрю ты уж не боишься? – Что ты? – Что ты? – Как ни бояться? – Боюсь! Ещё как боюсь, но теперь, пожалуй больше  рыбу, рыбу
Тут ведь такое дело: если меня сразу вывернет, то уж навсегда; я потом ни когда не смогу взять в рот ни какую рыбу. – Я себя знаю.
 Так уж бывало.  Ладно – ладно. Времени нет.С рыбой мы
разберёмся.
– Тебе не рыбу надо бояться. А чего? А кого?
- Что ты такой говоришь?
-А бояться тебе, милая, надо уже известного тебе монстра: соблазнителя, насильника, супер убийцу, состоящего из поля,  летящего кипятка  и той самой рыбы, как ещё одной, на этот раз, - живой субстанции биополя. Вот я его  не уважил, так он мне урода подсунул.   
-  А тебе, дорогая, надо не просто отдаться, но выпотрошить себя всю, сдохнуть, сгореть в этой норе,  что бы выйти отсюда, как Нина Петровна, девчушкой
лет восемнадцати.. Ты меня поняла? Уж  извини  за науку, за тему. – Ой – ой.! - Прям уж сразу и извиняться, - взбодрилась Бабуля, - спасибо, конечно, но мог бы мне такое и не говорить.
 - Я, милый войну прошла. - А ты знаешь что такое война? - Там, кроме всего ещё  полки, озабоченных  сексом самцов, готовых перестрелять друг друга хоть за какие  ласки любой девицы. А я ж тогда была: -О -ГО – ГО! .
- Уж  порезвилась за тять то лет: все свои фантазии не просто осуществила, но многократно, не пропуская даже иностранных кабелей, включая и немцев, конечно.
- И представь себе, - вспомнить нечего. - Пустые вы все. -На самку надо зверем  лететь,себя забывая, её не щадя, вплоть до бесчувствия, и до гибели. – А вы, как те петухи на кур: лишь бы себе удовольствие. – Надеюсь, этот ваш монстр, хоть как то там осчастливит. Собственно, Костик никогда Бабу святой – то и не держал, но что бы такое, да так откровенно.! – Хотя, если она что и теряет, то, наверняка, вместе с  той личностью, которой она и прожила свой век, если конечно сие всё – таки свершится. Теперь же он так сказал, улыбаясь всей своей обаятельной рожей: « Ну, ты даёшь! Ольга Филипповна, Спасибо! Спасибо! Уж успокоила!. Считай, что мы уже победили. – Как это? – Как это? – Как победили? – всполошилась Бабуля, - А рыба! – Ты ж говоришь, что рыба здесь главноё. И как ты можешь  помочь мне с ней?
- Ой, да, пока точно не знаю, - сознался Костик. - Вообще – то я однажды ел свежую строганину, но с солью и с пивом, попробую теперь и живую; не велика ведь разница – то. –Но,  ведь, это ещё как сам процесс подать. – И от тебя здесь много чего зависит: ты при этом должна на меня так смотреть, так умиляться, чтобы тебе и самой захотелось. А коль захочешь, да сохранишь аппетит: вот тебе и победа на весь экран. Да ты потом и девицей будешь бегать сюда, чтобы отведать этого самого деликатеса.      
- Вот – вот! Вот хорошо! –Хорошо! - Вдохновилась Бабуля,  - Умница! –
 Гениальный ребёнок. – Я постараюсь! – Уж я постараюсь! – Только ты уж не передумай. – О, господи, помоги!  В пещере, конечно забеспокоились. Особенно Дина: «Куда они делись? Может, что – то случилось. -Тоже мне друг – кричала она брату,- пойди найди, приведи, притащи; видишь с сестрой  скоро плохо будет.» А. увидев Костика, вдруг отвернулась,  и пошла, прочь от паров до стола, приглашая тем самым,  мужа для объяснения. Ну, да ладно. Пусть себе разбираются. Это пока нам не актуально. У нас впереди рыба, да ещё и какая. К стати далеко не второстепенная героиня моего, более чем странного повествования. Вот  она, дорогая .Видал, как ползёт, как стрелка часов, и это, наверняка, без завода, то бишь, без кормёжки не менее столетия, с учётом того, что и берег - то встал из воды недавно. Разумеется, Нина Петровна, Виктор и Дина давно примерили это живоё блюдо к свим, так сказать  возможностям, потому и не очень верили, а точнее верили больше Костику с его то талантами. – Небось уж придумал, придумал.  - Не зря ведь они там базарили почти полчаса - Не уж то сам и начнёт, упаси господь? Так он и сделал, как обещал. Включив всё свою огневую физиономию, он выхватил рыбу, прямо – таки, с удовольствием, взвесил за жабры на пальчике  вот, мол, какая: сам бы сожрал, да бабуля ждёт. И всё – таки, изловчившись, вырвал зубами спинной плавник, выплюнул миленько как соринку, и, как бут – то дразня  ребёнка, глотая слюну и тараща очи во весь рот откусил кусок. И тут пошла всякая клоунада: то у него нос зачесался, то глаз, то ухо, то он перестал жевать, увидев нечто справа, то так же слева, то его кто то за ногу укусил, то к нему муха привязалась а сам, всё жевал, и жевал, чем напрочь сбивая своё отвращение, развлекая семью и бабулю,  а уж как проглотил, так сразу начал рвать рыбу с такой жадностью, с таким хрюканьем, при этом отрываясь, что бы взглянуть на людей грязной рожей в чешуе, в крови, да ещё и сердито, яко бы ему кто –то там мешал. Первой хихикнула Дина. за ней Нина Петровна. Витёк всё смотрел на Бабу, переживая, а как уж и Баба заулыбалась, то и он тихо так хлопнул несколько раз в ладони, что б упаси бог, не спугнуть такую трепетную удачу.
Собственно, Костик Бабу – то и не видел, и вообще он никого не видел, в неком  творческом исступлении. А как опомнился,  да как увидел в лице Бабули свою победу так и расслабился до невозможности. Сил хватило  только, на уж явно бездарный  финал спектакля: залихватски выбросить рыбью голову, хвост, облизать пальцы, чмокнуть Бабулю и юркнуть за спины друзей, как от гибельного позора. 
Дебют, однако, удался. Баба не только сама поймала на пальчик рыбку, но и предпочла потреблять её в одиночестве, отойдя, отвернувшись, уставившись на воронку, как на икону и, возможно, шепча молитву.
А на Костике, как говорится, и лица не было,  точнее: оно было, но побледневшее, залитое потом, И, тем не менее, с лёгким налётом лихой удачи. - Ничего, ничего, - шептала ему Нина Петровна, мы, всё – таки в поле; это всё проходящее, и не от рыбы это, а от шока,  от чрезмерного отвращения. - Выпить бы тебе чего? Дина подсунула флягу со спиртом. А, Баба, тем временем, расправлялась с рыбой так же, как Костик, но уже не в запале, а с сознанием дела, без отвращения, а местами даже с некой учтивостью ко  всему  рыбному косяку, которому и перекусить – то здесь нечего. В отличии от внука, объедки свои баба не выбросила, а, пряча своё, густо испачканное лицо, прошла к Васькиному валуна со скелетами и возложила их там, как на могилу, якобы для вечного успокоения. Дина поспешила к ней с полотенцем, и к семье  Баба пришла чистенькой, улыбающейся, как бы готовой к продолжению эксперимента. Однако, это было ещё не всё по текущей теме: Уже в виду водопадного грота, Костик вдруг ощутил себя засыпающим. – Витёк держи меня, - успел он сказать, и уже в полёте расслышал слова Нины Петровны: «Ничего, ничего, уснул он, уснул, потому герой наш не мог знать, как  при том Нина. показав всем яро топорщащие его шорты в районе паха, мило добавила: «Вот что творит эта самая  рыбка. - Счастье то какое!
Следом за Костей на руки дам рухнула и Баба Оленька, уже не испугав, а даже обрадовав всех тем, что уже теперь точно началась, вовсе не болезненная, а
на оборот: умилительная  процедура омоложения. Если Костика, уложили в постель на воздухе. То бабу. опять же, промочив дождём водопада, втащили  предбанник, точно соблюдая её адское предписание. 
Как и предсказала Нина, Костик и Баба  проснулись одновременно и  почти к ужину. Только Бабу всей семьёй снова повели на  «рыбалку», а самих опекунов  ждал нормальный земной ужин с отбивными, с салатом, с чаем, с печением. Костик же проснулся всё в том же интимном возбуждении, чему очень обеспокоился. - И это только лишь рыба, подумал он, – а, как же  Баба? если она  ещё и воду к тому добавила. -И,  что будет с ней через два - три  дня, если, это всё  ещё и  накапливается. – А коль приплод, да штук пять да обалдевших, до сумасшествия  - Мы ж с ними не справимся. рассуждал  Костик, шагая к другом  позади дам, предлагая ему обсудить ещё и эту проблему. – Ну, и к чему это? – сказал Витёк. –А к тому, что меры надо уже сейчас принять. – Да? – И какие же? – Клетку сварить, или наручники приготовить? – А ты не юродствуй – Тоже мне, остряк самоучка, - Я предлагаю  всего лишь: убрать от туда оружие, перепрятать патроны, и сшить штук пять смирительных рубашек, пока не поздно. – И ж, какой хитрый, - сказал Вико, - жену, значит домой тряпки шить, а ты к ним охранником? –Дурак ты Вико! – Дело серьёзное. – А коль  серьёзно, так это к предкам.- Я то здесь причём? На этом их разговор и кончился, ибо они прибыли к месту рыбалки. Теперь, похоже, проголодавшаяся, Баба  съела свой улов мгновенно. Так же кинула   на камень кости, вытерлась полотенцем и подошла к семье вот с такими словами: «Всё, ребятки, теперь: спать, спать. Меня уже водит.» При этом она тайно подмигнула внуку, который сразу подумал так: «Ну, уж если ей понравилось, то не иначе, как мир перевернулся, а это хитрое трио во главе с рыбой знает о нас больше, чем мы сами о себе придурки. Ребята снова пошли следом за дамами на всякий случай.
А Витёк по поводу бабы сказал так: «Видал, видал, что творится?  Куда ей там до размножения, она же весь эксперимент проспит. Приносить бы ей рыбу под нос, поить,  поливать  да спать не давать, тогда, может она и «родила» бы  там что – то. Костик на это ничего не сказал, да и весь путь промолчал.  Затем  дамы позвали их  Бабу затаскивать. А я, пожалуй даже в ущерб законов жанра, выдам  читателю вот что: «Разумеется Баба была почти нормальной, на завтраках, на  обедах, на ужинах : рыбьи кости её улова только отлетали на валуны, А уж между кормёжками,  и без того ярая  душа Ольги Филипповны,  была в состоянии взрывов, в полётах в совокуплениях , с кем – то и как – то, а точнее в подготовке того самого мига, деления, который и  предполагал, я бы сказал, случайный отброс копии, или даже нескольких копий ,  именно в земном боевом исполнении, сразу готовых к нашему, общепринятому, пусть даже пока несовершенному, и даже преступному бытию. 
За одним из ужинов, Костик было снова заговорил, про опасность текущего , опыта, то – есть о смирительных рубахах, об оружии, о патронах, за что к удивлению всех, Нина Петровна сказа так: Перестань, Коко, ну что заладил? Дай бог родились бы, а там уж справимся, как ни будь. Да ведь это кровинки твои и твоёй  бабули; не могут они быть такими уж злобными, агрессивными в восемнадцать - то лет от роду. И примем мы их, как родных; оденем, обуем, выучим А там, дай бог замуж выдадим за своих, же и будет у нас большая несокрушимая семья под стать наших великих, всемирных дел.
               

                "РОДЫ" 

 И вот однажды Нина Петровна вдруг очнулась в очень уж
 тревожном   расположении духа, и в неком стеснении именно на постели. Глядь: справа тело, слева тело, и ещё далее одно тело и и ещё одно и с Бабой четыре получилось.И все головы
детские, лысые.Толкнула Нину Петровну. Нина почти не спала, а потому сразу вспомнила про  опасность такого дикого пробуждения. Это же ужас!  Как знать: кому  выпало   жизнь в виде вечно дрожащей подземной копии, А кому девицей неземной красоты выйти в солнечный райский мир? Толкнула Дину.Дина толкнула Бабу. И, хотя Баба сам могла оказаться копией, Она вдруг вскочила и закричала    
на всю вселенную: Встать! Все ко мне! За мной! Бегом, марш! Разумеется Команду эту Баба придумала заранее, полагая, что новорождённые копии  при таком ударе до озера опомниться не успеют, а когда рыба выберет из них
оригиналов,то будет уже поздно рыдать и драться. И что же мы Видим.
 Девчата даже до воды не добежали: по мокрому илу на брюхах доехали,
 а как на спины то перевернулись, то на каждой их акровавленной руке весело по одной и даже по две рыбины, что могло означать только одно:
все четверо оказались оригиналами, и даже на одно лицо которое сразу сама определилось в виде их
роженицы, то бишь, мамочки. Ну, дальше,   слёзы  радости
поздравления,разговоры на всю пещеру. Разумеется Мамуля сразу заняла свою роль и начала рассказывать именно видения  в этом своём родовом сне в котором 
все они как бы и свершились.
Представьте, это был громадный негр, почему – то шептала бывшая «Баба Оленька»( в открытые рты детей. сзади, если сидит, так себе: куча,  бяка, навоз, но спереди, ужас:  Внизу ВО! в плечах во! Рожа бога, глаза дьявола, а уж в деле, я извиняюсь: За все эти двое суток, или сколько там было, он мне так ни разу и передохнуть не дал. -Уж я орала, визжала, ободрала его всего, что б уж перестал или что бы уж
не останавливался. Но ведь за всю войну, за всю жизнь,.. господи боже мой. Да я бы снова на него кинулась если б приснился, хотя он мне и не назначал
свидания. - Но и это ещё не всё, продолжала   «мать»  во всё ещё открытые рты таких же девчушек, как она, но ошалелых до невозможности.

                "СОН"


Уж честно, доложу вам: «Поскольку он там у меня был единственным, то своим появлением  здесь вы обязаны только ему и мне, а стало быть и в  интимном смысле вы будите пожалуй, по хлестче  меня и его, и горе будет тем  мужикам, которые с вами где как ни будь с ним  переплетутся. –Да, что ты такое
говоришь? – воскликнула Нинина Петровна, - это ж тебе не роды от мужика, а деление, просто деление твоего поля,  потому это чисто твои девчата, хотя вы теперь и одного возраста. А негр твой  чистейший сон, вызванный взрывом бешеной страсти, и ни как иначе.  Оно, конечно к месту и здорово – здорово, болтала Нина Петровна, и почаще бы, и побольше бы, но к сожалению сон заказать нельзя. Вообще Нина, соглашаясь на этот кошачий трюк, полагала, что если свершится, то уж с  детьми и хлопот не увести., -А теперь вот оно как:  похоже вопреки всем законам, опыт и разум «мамани» передался здесь так точно, что и не верилось – Ну, а теперь, миленькие, продолжала Нина Петровна,
нам бы с вами не молоть  тут всякое, а

                БЯКА


 прямиком  в свой  «роддом» и спать, как убитыми. А мы вот с ребятами приберёмся как следует и тоже уляжемся … Да, всё бы оно так и случилось, если бы у самого грота колыхнувшийся клуб пара не проявил перед ними ещё один сюрприз: а именно того самого негра из рассказа «бабы», которого уже зрели  ребята, и который  остался в памяти камеры навсегда, как потом оказалось на радость всем нашим местным и земным потомкам. - О! – Смотри – смори! - Это же твой Бяка! - Шепнула  одна из Ольг, вдруг оробев перед этим, столь испугавшим её  внушительным человеком,  удивлявшего всех не столько цветом, ростом и  довольно таки мощным 
половым членом, но спокойной,  стойкой вождя, прекрасно осознающего свою учесть. Но  «Баба» – то с ним уже на ТЫ, а потому с криком: родненький, она кинулась ему на шею, и ну целовать, миловать , да ещё причитать при том: «Мой! Мой! Это мой друг! Это он мне помог! Нина Петровна, миленькая, давайте его к нам возьмём. Он хороший, вот вы увидите. Ну, хотя бы временно; с этим, как его? …с испытательным сроком. И вот вам картинка: Нина Пялится на ребят, Ольга уже   в лапах Бяки, Негр  в обществе голых дам так возбудился, что дамы, как по команде  вскинули руки, требуя непременно  принять несчастного. – Ну, и что будем делать?- сказала Нина обращаясь, конечно же,  к мальчикам. На что сынок её, взял за руку, близ  стоящую молодицу, поднял руку  - ЗА, на  чём и кончилось голосование. Честно говоря Нине очень не хотелось брать на свою шею такоё чёрное чудо с кучей проблем , но она ж тоже дама, да и как детям – то отказать? А потому  со словами : - Ой да бог с вами!, она махнула рукой, и ушла от греха подальше, полагая эту свою глупость очень даже, легко устраняемой . И что бы вы думали? – едва Нина скрылась за скалой в районе кухни, как «Баба», схватив свою пассию нырнула с ним в клубы пара, а стало быть именно в «предбанник» то бишь в «роддом», оставив подруг без определённого  места отдыха. – Во даёт партизанка!  - сказал Витёк, и пришлось ребятам оставшихся  двух новорождённых поселять отдельно в другую нишу , с поставкой туда матрасов, подушек, тумбочек, зеркала и прочих принадлежностей  женского существования, что Дине,  весьма не понравилось. Зато она ахнула от других апартаментов, которые Костик и Виктор сделали для себя чуть в стороне за скалой, куда  то же кинули свет, постели, и где даже был туалет с проходной водой.…Да, к стати, живая вода от водопада оказалась живой только там, при той температуре и при падении, в ведре же  рядом на  кухне она превращалась в нормальную, без всякой там похоти и других физиологических изменений  даже при потреблении во внутрь тут же, ещё чуть тёпленькой. Ночь прошла тихо. Но это, как для кого, разумеется.  Баба  ещё  с вечера поставила перед собой, казалось бы непосильную  задачу: подготовить друга хотя бы к завтраку, что бы он не только умел пользоваться инструментом, но и знал съестное , понимал разговор, касающийся пищи, ни торопился ни чесался, ни чавкал, ни тянул носом   не объедался, а больше наблюдал людей, в этом таинственном процессе приёма  пищи. И Хотя Бяка нет – нет да порывался  обнять подругу, но она это позволила ему только к утру, когда
всё журналы, включая и кулинарные, были ими просмотрены,  И уже после объятий Бяка вдруг взял карандаш, и  на чистом клочке бумаги, как говорится, в одно касание чиркнул такое лицо любимой, что у той, челюсть упала, рука отнялась, а уж как бы «беспомощную» он её так искусно в постеле вылечил «вылечил», что она еле поднялась к столу, и то  только после третьего приглашения. И вот он завтрак. Баба  в страхе, почти что в панике: но только до того, момента в её судьбе, когда он подошёл, сказал: «Доброе утро» занёс ногу и сел, - – Слава богу сел. Сел, да так же просто, и обыденно,  будто и всегда здесь сидел, не разъединяясь  телами и душами с этим, бледнолицым, улыбчивым племенем, похоже не знающим зла и мести. Теперь Баба Оля только любовалась своей находкой. Ну, ещё бы. Как он сразу вошёл в их  среду с таким же дыханием, с таким же лицом с, таким же состоянием души как у всех! Да ведь и приняли его также, с чистой праведной улыбкой –одной, на всех как от мамы любимым детям. И к чему  здесь вопросы?
И так всё ясно: пришёл чистый, умненький  человек с почтением, с уважением, как равный к  равным с предложением всего себя на общее бремя теперь уже родного, во всех отношениях чудесного племени. Портрет свой Оля придержала на потом, как бы на кульминацию взаимопонимания. И как только она сие уточнила , так и подсунула:  «А вот это миленький только что начеркал.» Далее она с умилением дивилась, как становились лица людей, вдруг обнаружив в портрете такое, о чем они только догадывались,  и прежде всего неотразимое прямо – таки убойное обаяние с сатанинской загадкой, ни понятой до сих пор ни кем, кроме  этого милого негра  из тьмы веков. - Ну и что это ему за питание? - воскликнул Костик, - курам на смех. Так он никогда из поля не вылезет. –Да ему кроме всего нашего надо, как минимум, ещё по годовалому

поросёнку в день. - А? – Нина Петровна, как ты считаешь? – Конечно, Конечно, сказала – Нина, –сделаем, обязательно сделаем. - Виктор Андреевич будет привозить  сюда мясо в тушках, а тебе, «Баба Оленька» придётся готовить ему этого самого поросёнка здесь а мы тебе для того купим мощную электрическую духовку. – На том и порешили.А ещё через недельку
Нина Петровна, наконец сняла карантин с «детей» и распорядилась бригадой так:
двоих новеньких  в хату стеречь усадьбу. Одну на пульт, пока только на учебную смену . Оригиналу же с Диной кормить ребят, которым теперь предстояли главные дела подземелья: устроить мост через воронку, подать кристаллы в водопровод , собрать новый немецкий лифт, испытать его и
ко всему ещё контролировать рыбий косяк, в котором творилось нечто уж несусветное.

Идею гаражного входа в туннель родил Виктор Андреевич, у которого был опыт взрывных работ под землёй, он же нарисовал проект, завёз частично материал, и сам примчался к началу работ понятия не имея о приобретении в пустотах земельных недр нового супер работника. Бяка ему сразу понравился и он доверил ему самое главное: бурение в породе дыр для динамитных шашек, тут же свёрнутых в виде двадцатисантиметровых цилиндров. Первый взрыв ребят потряс именно тем, что его было почти не слышно, и при этом он раскрошил, не поднимая,  полуметровый пласт породы размером четыре на два метра, пока  ребята это вывезли ,тут и новый пласт подошёл. Таким образом уже к обеду, бригада  имела штольню, длинной  пять метров, перпендикулярную туннелю. и  даже подметённую, и промытую ракушку до самого пульта. Правда штольня эта была пока безобразна, как дикий разлом, а стало быть требовала долгого, тяжкого выравнивания, особенно  по углам  и вверху, со стороны ямы где схемой предполагалось прокладка  уголка с полкой до пятнадцати сантиметров. На всё это ребятам потребовалось два полных рабочих дня с обедом прямо на месте «пыток», но уже без отца разумеется. За, следующие пять дней друзья, отлили плиту, водрузили  её на место, собрали, отладили электро схему. Много было споров и переживаний, но уже в понедельник  пригласили заказчика, в смысле Сухого  Виктор Андреевич, который, согласно инструкции, войдя в гараж,  спустился в яму,  ногами сдвинул плиту, спрыгнул  в туннель, да и расцеловал со слезой всех трёх героев  адского подземелья. Заметь те, всё время этого каторжного аврала, Дина и двадцатилетняя «Баба Оленька» приносили героям обычный обед, а как добавку ещё и обещанного поросёнка, который, для Коко и  и Вико  был уже лишним, а Бяка спокойно его съедал, резонно полагая, что на одних котлетах и борщах, он ещё долго не сможет увидеть зелень, солнышко и весь этот удивительнейший  прогресс, который так хорошо показывает телевизор. Ну, а коль  уж был въезд  машиной, чуть ли не в самый туннель, то пошёл и металл, арматура уголок, швеллер, решётка, труба, полоса, лист, крепёж, секции лифта, катоды для сварки, для остальных «новостроек». Всё это ребята пока накапливали  здесь же, под гаражом, а занимались наиважнейшим: бурили дырки, то бишь, простите, - скважины для подачи поля в лечебные корпуса, центра и в жилые дома престарелых и ведь непросто бурили, а как бы предварительно. То есть, пока проходили буром лишь твёрдую породу до насыпного грунта, трубы же из нержавейки для этих дыр гнули
ут же, на месте  с большим запасом на всякий случай. А вот  ,через недельку, когда сдали все  корпуса , и в них остались только хозяева,  ребята, проткнув насыпной грунт, ввели  туда трубы,  зафиксировали их, пришли  в центр, подрезали и прикрыли ,  концы , да и залили  подвальные полы во всех четырёх корпусах специальным раствором, который и создал, доселе невиданную  подушку, которая ко всему еще не горит, не пропускает воду и абсолютно не замечает, проходящее сквозь её толщину его величества Биополя.
Но, простите, и это ещё не всё. На другой день вернувшись в туннель, ребята на все трубы поставили  задвижки , подключили  их к пульту.  И тогда только
занялись  регулировкой подачи поля вообще, и выбором дозы как самого главного инструмента в этом рискованном эксперименте.

С подачей кристаллов было сложнее. К тому же их надо было ещё и производить, непрерывно, массово, сколько потребует ситуация. Об этой проблеме думали все. При всех  застольях всплывал этот дурацкий  вопрос, только унижая людей своей  как бы простотой, и одновременно редкостной  неприступностью. Уж чего только не придумывали, чего только не искали в сети, чуть было не купили морозильник на десять тон мясной и другой продукции. Вот согласитесь читатель – обидно правда? Такая находка, такое открытие, и казалось всё просто, а теперь вдруг семья не знала что и делать с такой нуждой.

Подсказка, как ни странно, пришла от Дины. Правда она иногда выдавала перлы по мелочам. А тут вдруг и говорит: « Ну, что вы, ей богу,  мелите  чёрти что?  Ведь почему там такие кристаллы – то образовались? Да потому что там воды не было, стоял бы там суп, да без крышки, к примеру, так  вы бы эти кристаллы и не заметили, потому, что они утекли бы с водой, и со льдом когда холодильник автоматически разморозился.  Все переглянулись, замолкли, а у Коко  и слёзы навернулись, по тому, что он вдруг возгордился гениальной своей девчушкой, спасшей род человеческий от вымирания. Все бросились Дину целовать, а она ещё и возражала: «Да что вы. Ей богу, я просто так, невзначай, может и не так оно  вовсе» Суп, конечно, смешно,  но пацаны уже в деле: Сразу холодильник с водой в туннель и уж на другой день, после обеда, вода накопившаяся после размораживания аппарата, так же воздействовала на рану как, и нетронутыё кристаллы. Далее мысли шли веером. Поскольку три морозилки у них уже  были, Костик предложил опробовать одну на предмет производства имено воды с кристаллами. Включили на сутки. И что бы вы думали? –за сутки аппарат ни разу не разморозился, а, стало быть и нужной воды не дал: за то напряг Костика. Он всё – таки механик. Покумекав над сей конструкцией, Коко элементарно всунул в пустой шкаф морозилки сразу две те же схемы, повышенной мощности, под контролем одного перенастроенного реле. И в результате только за одну ночь, аппарат размарозился , великолепно,выдав девять литров воды,

 что, конечно впечатляло, но требованиям общей схемы  гор водоканала не отвечало. То бишь, по подсчётам Витька, для того, что бы продавить напор в основной, несущей трубе водоканала, давление изпод земли должно было быть больше сущего  в  два с половиной раза. А коль магазин –то теперь уже был почти за углом, Витёк  предложил сделать и соединить пять таких аппаратов в один, заменить главный электромотор, и  только тогда он гарантировал  полный успех по этой самой насущной теме.  Но это ещё как пойдёт, продолжал сомневаться Костик. Аднако, как бы там не было, а что бы попасть к месту врезки надо ещё или построить пятнадцатиметровый мост через Воронку,  или  обойти её, с одной стороны, срезав при этом клювы шести таких же туннелей которые непременно рухнут на спины несчастной рыбе. Второй вариант, конечно , проще: притащить коробку патронов и до обеда смахнуть преграду. Но при этом убить и свою советь, нанеся не поправимый вред драгоценной фауне подземелья. Вот что бы выбрал читатель? Да – да, разумеется,  дети выбрали мост, хотя там и хлопотно и рискованно и материалов надо безмерно.
Но уже через неделю готовый мост, и прекрасный немецкий лифт принял папаня, он же дал «добро» на пробную подачу «ЖИВОЙ ВОДЫ в город. А ещё через десть дней в присутствии всей семьи, Витек с пульта подал ТУ ЖЕ ВОДУ в лечебные корпуса, в общежития  дома  престарелых.

                РЕКЛАМА
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


.А уж в понедельник вся семья, наконец,  узрела на экране следующее объявление:   
Внимание всем! «первого ноября  сего года в г, Энске начинает работать новый  современный центр народной медицины, построенный на базе третьей городской больницы.  Причём, до нового года  бесплатно,  да ещё с возмещением морального ущерба за  каждый день в количестве пятидесяти  рублей,  если пациент не ощутит ни малейшего улучшения.

- Во, здорово! – Вот это реклама! – воскликнул Витёк,  – Во,  народ попрёт!  - А ты губу не раскатывай, - сказал Костик, - попрёт, но не сразу.. – Ты что, наших не знаешь? – Люди давно уж не верят не телевиденью, не правительству, тем паче, всяким там иезуитским бесплатностям. – Сразу придёт, конечно, мизер.–  И не дай бог, проявиться некоему сенсационному излечению даже при нашем  трусливом - мизере! - Да – да, - согласилась Нина Петровна, - это вполне возможно.- и не только с полем , но и  с водичкой.  Вот если мы вовремя перекроем,
 то пожалуй любой сюрприз и даже несколько  народ сам может связать с чем  угодно, но не с нашей заботой о его божьем благополучии. С полем – то проще; там у нас всё на виду; в любой момент можно выключить, а вот как быть с водой теперь?  Не ждать же, пока сенсации одна за
другой приведут в наш район, неких любопытствующих,  а то и Ментов,  упаси бог. – Ой, да что за проблема, вдруг сказала бывшая Баба Оленька; у тебя же там женский базар:  полторы сотни баб: слушай их  и ты будешь первая  знать о всех малейших, тем боле, медицинских сюрпризах в городе. И то правда, в миг  согласилась Нина, а я - то дура … Более того, продолжала  «бабуля», вода – то наша уже  там: по желудкам, да по кишечникам, уже творит: разжигает, соблазняет, да  вдохновляет. Я бы   на  твоём месте не пошла теперь домой по степи или  внизу, а села бы на  трамвай, да и поколесила бы по всему городу, что бы  уж полюбоваться делом своих рук, а за одно определиться , с первичной дозой, а то ведь там может, надо  ещё и добавить до полной удовлетворённости новой жизнью. – Спасибо, спасибо, милая,
 заговорила , уже слегка подпитая от воды Нина Петровна, - золотые слова. Но я всё таки выбираю первое, тем более мне давно пора на работу
               
                ВЕРОЧКА


 А  Верочка моя была истинным  – уникумом. Даже, когда она была просто в хорошем настроении, то и тело её тому соответствовало, то – есть оно тоже, как бы улыбалось, а точнее играло каждой своей клеткой, вроде как тонко,
шутливо кокетничая в своё девичьем воображении; а коль приглядеться она, при том ещё  и ножками переступала, не замечая. Правда рассмотрела и всегда созерцала эти тонкости, только Нина Петровна, и никто другой. 
 – Эдак она никогда замуж не выйдет, - думала хозяйка, - и уже начала присматривать ей пару среди богачей иностранцев и наших так же. – Да, куда там! – Все какие – то толстокожие, наглые, или, как Дина говорит, тупорылые. – Им бы такую же как они, да ещё сисястую. А с умненькими, настоящими глазками они не знакомы, и несовместимы, как с совестью, - рассуждала Нина Петровна, за одно, благодаря судьбу, и за своего Миленького. Теперь Нина ждала встречи с глазами Веры, как бывало с мамиными, которым она так верила, так верила, а вот как этому ребёнку верить моим глазам? -

                В СТОЛОВОЙ

 думала Нина, - открывая стеклянную дверь в свой офис. Верочка встретила её в новом платье, поздоровалась реверансом, покрутилась, прошлась перед ней, как на подиуме. Платье, хоть было и не по сезону, и без кофты его не одеть пока, но оно ей шло, выделяя  наконец – то её шейку, что, казалось напрочь меняло её, но и приближало к некоему стандарту. – Господи, вздохнула Нина Петровна, если она к сему ещё и губы выкрасит, то выглядеть ей популярной, серийной дурочкой. Но прочь эти глупости. Хозяйку напрягло здесь совсем другое, что уж вовсе было не к месту: на столе между монитором и лампой стола бутылка минеральной воды, пол названием «Полянка»; именно такой же они с миленьким ночью позволили себе позабавиться. Сразу закрутились мысли: «Что это? Как это? Она значит принесла. Но зачем, если у нас вон очистители? Разве для провокации, с мыслью, что и эта вода тоже моих рук дело? Так не похоже. Нина еле сдержалась, что бы прямо про воду и не ляпнуть. Но плюхнулась на диван, зевнула, и сказала следующее: «Ну, ладно докладывай – всё ли в порядке в нашем королевстве?» - Ой, да, много чего, - обрадовалась Вера. – Ну, про королевство вам уже охрана доложила.  – А в городе то видели что творится? – А, что такое? – удивилась Нина Петровна. – Ну, как же, как же, - (Как же, мол ты не знаешь?)  залопотала Вера. - Говорят приехал Ступак – этот, как его? – Экстрасенс местный, во! - Да и не местный он уже, а вроде, как мировая величина. - Живёт то здесь, то в Канаде; знаете дворец у него над речкой, сразу за большим мостом. – Говорят: по родине скучает. - Приехал, значит и сразу зарядил всю воду: водопроводную, подземную и даже ту, что дождём идёт. - Больше того: пригласили его на презентацию нового фильма - «Гигант», так он и его зарядил на радостях. – Господи, Нина Петровна, так я ведь тоже не верила. – А тут у моей Бабы минералка кончилась. – Я, как – то не досмотрела.  Верочка наша – сирота, и давно жила только с Бабушкой.)  - Метнулась в город, а там – шаром покати. - Таксист говорит: «Не трать деньги, сегодня уже не найдёшь: всё расхватали.» - Вижу «Алку» разгружают. – А там вода – то не та. – Но я махнула рукой, да прямо с машины и купила четыре бутылки. – Думаю, - баба переживёт: уж лучше такая, а то может и подойдёт, на мой взгляд она вся одинаковая. – И, что бы вы думали? – Баба как увидела воду и ну канючить: мол не могла уж мою найти, по аптекам надо было…. А как хлебнула стаканчик: - глаза  Во! – Вся покраснела. – Ой, говорит, плохо мне, умираю …. Нет, вы представляете?! Я, значит, её на диван: расстегнула, приготовила ампулу шприц, капли,  давление было мерить, А, она и говорит: «Ой, кажись и не плохо. Ой,  как здорово!» Налей говорит ещё.» Пока она звонила подруге, я тоже хлебнула – так мне хоть бы что, наверное мало, а, может она не на всех действует, - сказала Вера, а сама сразу и покраснела, да так густо …. – Ну. с тобой всё ясно, - подумал Нина, - врать ты не умеешь. А вслух сказала: «И как же баба?» - Вы не поверите, - продолжала Вера. – Было это, в воскресение к вечеру, так они с подругой пили эту воду, как самогон – рюмками до самого вечера, песни орали, обнимались, целовались. Одну бутылку всего и выпили. Спать ушли к подруге. Представляете? Это через стенку. Утром баба прибегает в трусах и в лифчике и не в своих, заметь те. Ищет бутылки. Мы, говорит, сейчас опохмелимся и в город. И что бы вы думали? Я ничего не могла сделать. «Приняли» и рванули. Вот так – то, Нина Петровна, и заметь те, лифчик она не одевала лет пятнадцать уже, и от дома не отходила столько же, а подруга и того старше. А одну бутылку я вам принесла. И не возражай те, не возражайте, Нина Петровна, ну возьмите, миленькая …. Нигде вы это теперь не купите, а, коль завтра это всё сгинет, так ведь не поверите. А, случай – то какой! Прямо чертовщина какая – то! - Ладно, ладно – уговорила, - согласилась Нина. – Действительно,  интересно. Вера сама и поставила бутылку во встроенный шкаф своей многоуважаемой хозяйки. – А ты, что – то там ещё про кино хотела? -  сказала Нина. – Да, да, про кино я и забыла, - снова зажглась Вера. - Сама не видела. - Собираюсь только. – Подруга рассказывала, а она живёт окнами прямо на кинотеатр. – Представляете? - Океан, зима, айсберг, корабль тонет а на этом фоне такая любовь, такая любовь, и  он её не это самое … нет, нет: он - её рисует, что б, значит портрет её оставить в вечности, а вокруг труппы, труппы плавают, и весь зал, как медведь  ревёт. - Подруга, говорит,  что уже в пятницу вечером билеты продавали только с рук за сумасшедшие деньги. А в воскресение с утра пёрли одни старики, как в палату реанимации: со стульями, с ковриками, с подушками, с раскладушками, а выходили: уже без мебели, рты до ушей, орут про выборы, про депутатов, дым коромыслом, и не разгонишь. Говорят этот фильм все болячки ликвидирует. – О, господи, - думала Нина Петровна, - и что это будет, и откуда этот «Гигант»,  взялся? – А каков хозяин! (Это она про хозяина  кинотеатра.) - Во чутьё! - Во хватка! – Ведь, наверняка, хитрец, завёз минералку, да подпаивает зрителя, а за одно и экстрасенса рекламирует и, тоже, небось не даром. -Вера, а где ты говоришь, «Алка» разгружалась? – А во дворе кинотеатра, в подвал его, значит, сказала Вера и внимательно взглянула в глаза хозяйки. – Что и требовалось доказать - решила Нина. - Да он этот фильм с минералкой сто лет гонять будет, пока  не лопнет. – А что? – И не плохо! Ха – ха  три раза,господин предприниматель! – Какое ни какое, а прикрытие. – Знал бы ты, какую и нам  услугу делаешь! Поблагодарив секретаря, Нина Петровна продиктовала ей план их работы на «сегодня», переоделась и, пригласив зама, отправилась в еженедельный обход, своего многолюдного приобретения. В коридорах было, как всегда людно, но теперь ещё и более шумно. Во время таких обходов Нина обычно кратко беседовала, с зав кабинетами, с зав отделами, с бригадирами, с сёстрами, а то и с пациентами, коль попадались молоденькие. Теперь вот молодая девчушка, представив и мужа, призналась Нине в том, что великий экстрасенс  Ким – чен – ли, из пятнадцатого кабинета, за пять сеансов помог ей забеременеть, а они всё продолжают ходить, да бы  усилить ещё и удовольствие от секса. – Ах, ах, ах!  – Ой, не могу!  – во молодёжь пошла, - думала Нина, - это же надо?  - Тебя бы, милая, в нашу Каравеллу, ты бы там без корейца и без мужа на стенку лезла. У Нины было пять иноземных экстрасенсов, занимающих кабинеты на разных этажах. Слава о них уже гуляла по городу. Теперь же в поддержку неожиданного, экстрасенсорного прикрытия своего дела, Нина, отпустив зама, посетила каждый, из этих кабинетов, в двух из которых,  оказались только помощницы, за то хозяев повезло поймать в коридоре и на виду у пациентов тепло и в полголоса  побеседовать на интересующие её и их темы. Прислушалась Нина и к коридорным разговорам, а к обеду, то есть к концу обхода, нарисовалась странная картинка:


народ во всю болтал о заряженной минералке, о заряженном фильме, о такой же воде из крана, а вот  полутора десятка подчинённых, с которыми Нина Петровна только что пообщалась, никто на эти темы и не обмолвился. Вот и «крутись, молись, прикидывай», как говорится.  - Что это, чёрт побери? – рассуждала Нина. - Какая дурь осенила, высоко образованный, совершенно здоровый, и сказочно обеспеченный  контингент? -Как мог ли он поверить Ступаку, да ещё в его связь, со мной, то бишь, с нашими шарлатанами, от чего
 всерьёз усомниться в научной основе лечебного эффекта от их и её труда? А, если не поверил? Если ему (контингенту) сие и в голову не пришло? Тогда в чём дело? Чего ж он прячет глаза от меня, и молчит, как рыба? Вопрос: верит или не верит ей коллектив? – и раньше торчал в голове у Нины, как осиновый, кол, вбитый дьяволом. Извлечь его она не могла, а вот игнорировать его, успокаивая себя, ей до сих пор удавалось высшей целесообразностью, своего дела, хотя и с невероятным риском для гомо – сапиенса. Но это, как бы, в научном смысле. На бытовом же уровне Нина и теперь рассудила так: «Тю, ну и на хрена народу копаться там в чём – то, если, возят на работу, хорошо платят, еще и лечат и кормят бесплатно? Да людям это не свойственно. Вон при коммунистах: верили – ни верили в коммунизм, но все молча и  Аот что
Вот, сегда донимало Нину, так это отсутствие прямой связи с ребятами. Она
скучала даже по голосу сына. А тут ещё такое вылезало, что казалось бы нору туда прогрызла, чтобы спросить сущий мизер; например что там случилось,  сами они изменили подачу кристаллов, или, всё – таки -  неисправность? Обосновала она и самодеятельность ребят: Коль Дина в усадьбе, а она должна быть там , стало быть, и в магазин бегает, вот и наслышалась там про минералку, да и вообще про воду. С  перепугу, она, конечно к мужу…. - Вот ребят и осенило единственно правильным, гениальнейшим ходом: подавать био кристаллы  пачками, с сохранением общей их массы в сутках, от чего  вода в системе  должна оказаться совсем иной, то – есть,  из неё трудно будет выбрать стакан – другой воды,  настоящей Бионасыщенной.               
 Во дворе Нину снова приветствовали грачи. А кого же, ещё – то,  если в парке она одна, а они(грачи) до сих пор молчали? На самом – то деле, грачей и не видно было, они дразнили весну, хоть и с высоты, но из за крон голых  вековых дубов, лип, тополей, платанов, каштанов, из за месива ярых лучей, пронизывающих, сонные тени парка. Снег ещё прятался  за подстриженным, кустарником, на теневой стороне кучи угля у котельной, под забором, под скамейками, под стальными дверьми новых гаражей, которые ещё со сдачи не открывались.
На повороте в центральную аллею, Нина вдруг, пряма таки, оробела, увидев знакомую, но теперь вдруг такую необыкновенную рябинку. Молодая, голая, и совсем, казалось бы не озябшая,  она стояла  в пучке лучей и явно хвасталась, своим сохранившимся урожаем. Нина подошла  ближе, насколько позволил твёрдый настил аллеи, и уж рассмотрела. Не только все кисти, но, похоже, и все ягодки на них были целыми: промытые, промороженные, и теперь, слегка оттаявшие, полупрозрачные, они стреляли иглами своего внутреннего света как истинные рубины, да ещё смоченные слезой. – О, Господи! – сказала Нина, - какая ж ты, нарядная до сих пор. – Это же  надо! - А солнышко – то вон как греет. - Глядишь через пару
деньков и ты осыпишся.... Хотя Нина Петровна вышла  из столовой , боле – менее, успокоенной,  в некой  тревоге о предстоящей встречи с мужем, визит которого под землю теперь громоздился в её сознании местами почти в картинках: вот он (Миленький, то есть.) уже в гараже чмокается с ребятами, беседует с сыном. Бяка и Костик разгружают, загружают, а мои всё болтают, болтают …. – Боже, милостивый,  сделай так, что бы  и у них там было благополучно. Пусть больше не грянет – та же минералка, та же вода из крана; уж лучше пока совсем


отключить, чем вот так то … - думала, Нина, - только ещё, подходя, к рябине. Разговор её с растением прервал сигнал. (Разумеется автомобильный.) Да и, какой там сигнал, так на мгновение, как бы случайный, но, как оказалось, Нина только его всей душой и ждала ежеминутно, ежесекундно, думая о чём угодно и говоря, что попадя. Сделав, рябинке ручкой, она поспешила на зов судьбины, зная, что более он не повторится. О, как ей хотелось раскидать туфли, шубку, шапку и рвануть босяком, как бывало на встречу маме, или папы, или гостей из деревни. - Да, куда там? - Уж вся в оковах! – В каждом окне по сто пар глазищ! – Душа и та, как лиса , в наморднике. Как она и ожидала, вне дорожник мужа действительно стоял  возле конторы, бут – то на старте, мигая красненьким. Нине хватило духу достойно пройти за салон вдоль стенки, а уж вовнутрь нырнула как кошка, налету уцепившись за руку мужа. – Ну, что? – Ну, как там? – Давай сразу влево, и по грунтовой. – Там где ни – будь и станем. – И что ты
Молчишь? – Что – то случилось? – лопотала Нина боясь услышать нечто непоправимое. – Нет, нет не так сразу. – Дыши поглубже, успокаивайся, готовься к сводкам с полей сражений, но в нашу пользу. Проскочив в сторону дома престарелых километра три, Сухой  свернул к куче гравия, что бы не влезть в грязь по оси, и включил тихую жизнь степи. Впрочем тихая она была в сравнении с городом. Здесь тоже  на белесых  пригорках не спеша ходили грачи , горланили вороны, чайки. Снег ещё оставался в редких кустарниках, по низинам, а кое где уж упали на чернь ярые кляксы зелени самых немыслимых очертаний. Вдруг, взгляд Виктора Андреевича привлёк жёлтый цветок, переду капотом,  единственный, крохотный …. - Ты посмотри, какая прелесть, сказал он жене, надеясь увидеть её улыбку. Но он ошибся. –

Ты это о чём? – серьёзно спросила Нина, даже не взглянув в окно. Что в переводе означало: «Ты, что, издеваешься? – Давай о деле.» А дела, по мнению Виктора Андреевича, и не было ни какого, - так суета одна,  которая  вовсе не умалялась им, как нечто решающее почти всё.  Вот посудите. Как и предсказывала Нина Петровна, Дина, оставшись одна в усадьбе, поспешила на рынок. Наслушалась, перепугалась, купила с «рук» две минеральной «бомбы» и со всех ног к мужу. Ребята, попробовав минералку, на велосипеды и к морозильникам. Первоначально решили вообще отключить кристаллы. Но пока добирались, Костик придумал подачу кристаллов порциями с сохранением их общей массы. Он же с помощью только ключа и отвёртки сменил «моментально» подачу на обеих агрегатах и они поспешили к пульту, что бы подстроить а там и девчат научить новинкам. С пультом всё оказалось ещё проще. Так что теперь обе схемы работают в новом режиме и особых рисков для наших героев не должно быть … Стоп – стоп, - остановила на этом мужа Нина Петровна: «Я тоже думала про изменение подачи. Вот интересно: как Костик обосновал такое странное нововведение? – А ты знаешь? – я ему, верю, - сказал Сухой, - хотя мысль и сомнительна. – Как бы это сказать попроще?  –  Он (Костик) утверждает,- продолжал Виктор Андреевич, - бут – то кристаллы даже вне воды, склонны к рассыпанию, в воде же этот процесс усиливается, значительно насыщая воду. - Вот Костик и предложил уменьшить насыщение воды  путём подачи био энергии сгустками.  - В таком варианте, кристаллы в трубе, будут распределяться, не равномерно а, стало быть и потребляться в двух состояниях: в рассеянном  и в сгустках. - Разумеется в рассеянном больше и не ощутимей,  а уж если, кто – то и сгусток  проглотит, то он вряд ли свяжет сие с водой из крана, даже если кому и похвастает. - А человечеству всё одно польза.  – Как тебе идейка? – А? - Постой, постой, - не унималась Нина, -  а, как же с минералкой?  - А что с минералкой? – Удивился Виктор Андреевич, - да, почти так же, ежё и лучше: допустим из десяти бутылок одна будет особой концентрации, то есть со сгустком. Найдётся ли такой болван, который начнёт возмущаться, жаловаться? Да он будет год корону носить, если это мужик, конечно. А, если это дама, да ещё престарелого возраста, то она тем более, до конца жизни, будет покупать только эту воду, в надежде на ещё один подарок судьбы, которым она теперь и с соседом поделится. Ну, а коль серьёзно, ты ж понимаешь, придурки всегда найдутся: будут звонить, писать, требовать исследований, но они этим самым будут создавать такую рекламу продукции, что наша минералка полетит ласточкой по планете.  – Да, да, конечно, весьма интересно; умница Костик; будем надеяться – бубнила тревожно Нина Петровна. - А что там с почтой? – да пока безрезультатно  ни отвечает , несчастная,  Видно  не может пока …. – Вот ведь, как получается. А крокодил наш…Совсем приручился норовит девчёнок повыше понюхать,  при этом фары свои закрыв. – Ну весь в Бяку, ей. богу! - Да, уж, конечно, - не поверила Нина Петровна. – Он чай не такой кабель, как вы двуногие. - Сын наш передавал тебе привет, поцелуй, кучу пожеланий, - продолжал Сухой, - Хороший у нас парень, правда? – Просто не налюбуюсь. Хороший то хороший, да худой больно; опять же лучшее своё время он как могиле проводит.  – Тебе не жалко? – Вот те раз! – удивился Виктор Андреевич, - чего это вдруг? – И, как можно? – Да он счастливейший из мужчин: лихое дело, приключения, компания, что надо; здоров, как бог, а главное  -  девица. – Это ж с ума сойти: какая девка ему досталась! – ну копия Баба Оленька. – А «Баба», заметь,  Бяку выдерживает. - Пожалуй, после негра она и её выводок у нас самые сексуальные. – Ты не находишь? – С чего это вдруг? – удивилась Нина. – Ты это всерьёз? – Ничего себе! – А сын твой, а Дина, а Костик, а графы, а мы с тобой что ж …. – А, ведь они, миленький, все при поле, на подключении, так сказать, а мы с тобой, как два маньяка, -  на воле ни как не насытимся. – Я постоянно на взводе, и ты, я вижу, тоже. – И всё нам мало и мало …. Тебе не кажется это странным? – Так мы ж воду хлебаем! – воскликнул Виктор. – Да, да, вот, именно, что хлебаем, только хлебаем на ужин,  а страсть томит постоянно, а мы ещё в Каравелле добавляем, да и в поле болтаемся. – Не понимаю: о чём ты?
– Что – то случилось? – Случилось, миленький, случилось, Нина рассказала мужу о воде в столовой, о споре вокруг  неё. Так же свой вывод о том, что они совсем ничего не знают о кристаллах,  и  бут - то  теперешнее её и его состояния, как раз свидетельствует о накапливании их, (Кристаллов.) в суставах конечностей, или в позвоночнике.  Пока она рассказывала, Сухой, едва слушая, вдохновлённый  воспоминанием о давней любви их в машине,  подбирался пальчиками к её коленке. Но её слова о «накоплении», заставили его вздрогнуть, очнуться,  т даже расстроиться слегка.  – Господи, ну. сколько можно об одном и том же, да ещё на грани нервного срыва, - А ну, давай подробней - сказал он твёрдо. Нина повторила, но ещё  и с сожалением о том, что ренген вряд ли сие покажет. Виктор, открыл дверцу, расстегнул ворот и задышал жадно на степь на синеву неба, при этом правой рукой, сделав жене мягкий жест: мол погоди, у меня есть что тебе сказать по этому поводу. Нет, нет, Виктор Андреевич, конечно же не капризничал, не злобился на жену, скажем за её наивность, бестолковость, и мало ли ещё там за что …. Но в такие минуты, то есть, при беспричинных, казалось бы вспышках всех её страхов, ему становилось нестерпимо жаль жену. Так и хотелось



гипнотизёрским щелчком  смахнуть с неё  всё это марево, и получить в руки ту беззаботную, девчушку, с которой он забывался ещё в стогах под Казанью. Да, куда там. Теперь это совсем другая дама, хотя той же комплекции, и порой страстями богаче. Теперь под гнётом креста своего, она явно сдавала как личность: теряя прежде всего мужество. Когда - то, вот как и теперь, страхи одолели Нину её настолько, что она готова была запретить использование, только что открытых, кристаллов по причине их мало изученности, и при том,  понимая, что изучение, этих био образований – дело бездонное, как скажем атом. А вот, как раз времени - то у семьи и не хватало. Вот теперь вокруг их делала, слишком много людей разумных, проницательных. Того и гляди «расшифруют». Ведь стоит хотя бы, заинтересовавшись пропажей семьи, проследить за её лидерами, как сразу всплывут оба входа под землю и тогда - полный крах. И ладно бы просто убили, оставив поле, пусть даже в руках преступников, - рассуждала Нина Петровна, а то ведь разграбят, взорвут, не заметив главного, и тем самым снова похоронят на столетия единственную возможность для людей не только выжить, но и расцвести, как и подобает виду разумному, возможно единственному во вселенной. Как ни крути, а этот «каприз» Нины Петровны, могущий навредить делу,

именно теперь был очень не к стати. Но Виктор Андреевич, не только дышал на подступающую весну, переживая своё состояние, он ещё сосредотачивался, и лихорадочно искал опровержение вывода миленькой.  До сих пор это ему удавалось. Удавалось это и сыну, с Костиком. А еще Нина Петровна иногда хитрила: по некому мучающему её вопросу, она не высказывалась категорически, а заводила дискуссию, которая и облегчала её страдания. Теперь, надо понимать, она поспешила. Виктор, однако и на этот раз не подвёл, повернулся к жене с улыбкой, обнял, чмокнул в щёчку и начал свой монолог так: «Видишь ли, милая, вот скажи – куда мне деть руку, если анна та к и лезет... Ну, ладно, ладно. А, коль серьёзно, то я тебе так

скажу: какие накопления, упаси бог? Что за капризы? А то ты не знаешь, что эти кристаллы по сути то же самое поле, но охлаждённое.  Для поля ты, как для света тень проникающая, так почему же кристаллы, проникая, возвращаясь в предыдущее состояние должны где – то там откладываться?»А если б откладывались, так это б ещё было лчше для тела, как и для туннеля, представь себе.  - Ой! - Господи! – Да, что же это я? – И как же? Забыла ведь совсем. – Всё – всё, миленький! – причитала Нина Петровна , - ведь вот чёрт попутал. –Попутал, попутал …. – Страшно ведь людьми – то рисковать! – Не то, что чего – то, там - себя не помнишь. – А ты тоже хорош: не мог уж сразу вот так - то?  - И, куда она лезет, продолжала Нина, имея в виду правую руку мужа. – Наглая она у тебя. –  Ну, не здесь же …. Давай на заднем…. – Нет, лучше на воле. - На волю, на волю. - Хочу пока на воле, а  там посмотрим. – Здесь ведь безлюдно, миленький, и тепло уже. Да, и действительно …. Вот только хохочущие чайки, и воробьи на соседних ветках были свидетелями людских, весенних, то же с чириканьем, между прочим, ненасытных забав под солнышком. Но это ещё не всё дорогой, читатель. – Хотя и не к месту, и не люблю я смущать идиллию, но Нина, отдышавшись, приведя себя в порядок, капитально усевшись,  сказала вдруг: «А знаешь, миленький, чего я ещё боюсь? Ты только не волнуйся: вопрос старый, сто раз обсуждённый; не знаю, как тебя, а меня до сих убивающий. Как бы тебе это покороче, …. – В общем, боюсь я высовываться. – Боюсь и всё тут – Панически боюсь. – Просто вот сдохла бы. Ну, как это можно? – Такое дело, такие открытия, и, главное, уж опробованное кое – что, просто отдать на грабёж, на разгром, на растерзание, а то и на захоронение. И как, вообще это из рук – то выпустить? – Тебе не страшно? А я что, деревянный? - сказал Сухой,
 - располагавшийся было отдохнуть за рулём, после страстных усилий, Как писал поэт. – Честно говоря, я тоже всё ещё на чудо надеялся, - продолжал Виктор Андреевич, - теперь вот и с минералкой не получается. - Она, (Минералка) конечно, и «взорвала» бы Европу, если бы  мы её туда двинули, но родила бы и вопросы, которые бы нас вчистую разоблачили. – Да, да, я тоже так подумала, - подхватила Нина Петровна. – Пока Европа опомнится,  то от нас, от наших сокровищ, а возможно и от поля, здесь  только сырость останется, да и с выходом на  Интернет тоже самое. Ведь что получается, продолжала Нина, – появление теперь нашей минеральной воды,  сразу переносит все подозрения по появлению прежней, на  нас с тобой,  к нам же подошьют и водопроводную, что ставит под сомнение всю нашу травяную технологию: мол вот они чем лечили, а не какой то там травой. А это, миленький,  всё: финиш, спасайся, кто может…. Начнутся подозрения, слежки,  возможно и наших сотрудников. А уж водопроводчики элементарно найдут точку на трубе, от которой вода идёт в город уже обогащённая. Вот, именно, вот именно, - поддержал её Виктор, - а я уверен, что и ФСБ держит у нас, как минимум двух агентов. Но это ещё ни факт, - не согласилась Нина. – Ладно, ладно, что делать будем? - сказал Сухой, -  взглянув на жену, уж явно с наигранным оптимизмом.  - Ой не знаю, - вздохнула Нина. - Ничего не знаю! – О, господи! - Во ситуация, а! – Вот казалось бы: «Нашёл ты махонький ключ от счастья, в котором здоровье, спасение, бессмертие по желанию, иди и вручи его человечеству  и о тебе память, и слава вечная.  - Ага! - Как же? – Ха – ха три раза! - И где это человечество? – Что ни государство, то клетка - п–г Играть можно, но лишь надеясь на промах чёрных. – А хочешь я назову твой ход, который ты  уже выбрала, а мне тут голову морочишь?  - Ой, миленький, – хи - хи – хи, - аж взвизгнула Нина, - не возражаю! И, по такому её признанию,  Виктор уже и не сомневался в том, что обречён на удачу, именно здесь в лесопосадке в траве
по пояс и украдкой от дьявола.

               


 
                КРАСНЫЙ МОСКВИЧ
 В этот момент сзади, со стороны дома престарелых послышался шум мотора и мимо их на приличной скорости пронёсся  красный москвич, почти сплошь залитый, очень уж свежей грязью.
 - Откуда это он? – подумали оба, но сказала сие, только Нина Петровна . Дорога  эта, недавно отсыпанная гравием и песочком, шла только до дома престарелых, свежего следа автомобильных шин на ней  не было. Разумеется Герои наши сразу догадались: чтобы здесь появиться, в таком виде, москвич должен был гнать из города по краю речного обрыва дорогой, накатанной по пахоте, на которую теперь и трактор не сунется. Это ж какая нужда погнала людей? -  подумали оба, но опять же  Нина Петровна раньше заговорила: «Ты лица не рассмотрел?» Вторая была девица, - сказал Сухой, - да тут всё ясно, чего уж, - сказал Виктор Андреевич и
 Подтвердил сие взмахом руки: мол и говорить здесь нечего. Присутствие дамы меняло многое, а вот Нине не верилось. - Зачем с бабой в трясину, если  и на обрыве кругом пятьсот. – Не хочешь на виду у господа,  так там есть прекрасный  танковый съезд до самой воды, и тоже безлюдье. - Что - то тут не так, - не унималась Нина. Упросила мужа проехать по следу москвича, хотя бы до «престарелых».  Не проехали они и с полкилометра,


                "СТОЯНКА КОЧЕВНИКОВ"


 как вот вам и сюрприз - прямо – таки стоянка кочевников: глубокий след от колёс, скатерть из целлофана, разовые вилки, тарелки, банки из под пива, из под сока с трубками, остатки хлеба, печения, пустая коробка из под конфет, салфетки, фантики по всей поляне. – Бутылок может и не быть, – думал Виктор, - за рулём  же. Но он искал главный, почти обязательный предмет таких застолий, что бы уж, наверняка успокоить милую. И не ошибся. В сторонке действительно мило лежали, почти обнявшись два розовых презерватива, иностранного производства, далее ещё один и ещё, и ещё …. – Да, сколько же их тут? – думал Виктор. - Всего набралось шесть штук использованных, да ещё завязанных зачем - то – Ни хрена себе, и это на трезвую?! – подумал Сухой, - и хотел было уходить, но тут взгляд его привлекла ярко освещённая, полутора литровая, пластмассовая, далёко лежащая бутылка, которая могла и не иметь отношения к трапезе. Каково ж было его удивлении, когда подняв бутылку, он прочитал на ней  знакомое, многоцветное, и теперь такое милое слово - «Кривоозёрка». Щадя жену, он показал ей вначале бутылку, за тем и презервативы, на старой травке, ещё раз, при ней, пересчитав их.  Нина количеству не удивилась(У самой, чай опыт.) но схватилась, казалось бы, за пустячный факт: зачем мужик закинул чёрти куда бутылку от минералки? – Вот видишь, - кричала она, -  все элементы обеда, здесь, а бутылку он почему – то зашвырнул,  да ещё, заметь, старательно; она ведь лёгкая, – у тебя это вряд ли получится. - И  зачем? - я тебя спрашиваю. – Ну, мало ли …. Пытался что – либо придумать с ходу, Виктор Андреевич. - И, чего ты за  бутылку зацепилась? – продолжал он, - подумаешь – невидаль, – да, может он её для собаке кидал? – Вон,  как  всё разбросано?– Вряд - ли это они сами. Скорее собачка баловалась. Нет, ты вот - представь себе:
район мужик не знает, выскочил к речке, а тут, вроде бы и негде; увидел хоть какие – то кусты, ну и попёр по грунту, надеясь на повышенную проходимость своей кастрюли. – Откуда ты знаешь, про проходимость? – не унималась Нина  – А, так у машине же корпус приподнят, да и по следу видно. – Иди вот здесь посмотри, - и подведя жену к свежей колее, Сухой показал на ней место, где у москвича буксовали одновременно все четыре колёса, прежде чем он  выскочил  на дорогу. Нина доводам мужа не противилась, но такое её  молчание, по его опыту вовсе не обещало согласие, скорее наоборот: слушая, она старалась использовать их для оправдания соей гипотезы о том, что появление здесь москвича связано не иначе, как со слежкой, а то и с подготовкой покушения на их персоны. И кто б мог подумать, что эта её, казалось бы, напрочь бредовая идея, в перспективе окажется вполне реальной. До конца рабочего дня оставалось около часа.
Оставив мужа в машине Нина вошла в проходную, чем повергла в изумление дежурящих там молодых охранников. Как ни странно, но один из ребят, косвенно правда, но подтвердили догадку Нины о том, что хвост слежки за ними подцепился именно от проходной. Как оказалось, красный москвич с приподнятым кузовом стоял на обочине справа от выхода и тогда, когда Виктор Андреевич выезжая из ворот, свернул налево. По свидетельству этого же мальчика, у москвича стоял и курил молодой парень в спортивном костюме и без фуражки. Минут через пять, после отъезда хозяйки, через проходную прошла девица. Охранник специально не наблюдал за вышедшей,

но выйдя тут же подметать за воротами, он уже не увидел ни красного москвича ни девицы. Парнишка назвал не только имя беглянки но, и место её работы в центре, поскольку один из его товарищей по работе когда – то пытался за ней ухаживать. Нина Петровна планировала ещё зайти в кабинет, проститься с секретаршей, узнав за одно, последние новости, однако, после такого удара новостей уже на подходе, показать свою физиономию,  кому – либо из подчинённых, она не решилась, влетела в машину, расстегнула шубку, и молча махнула рукой – вперёд! Кратко выбросив мужу новость, сама же, закашлявшись, подвела  итог открытию: «Нет. Ты представляешь, ведь эта дурёха, может быть завербована ФСБ!» - Ага! – А, как же? – подхватил Сухой. – Я бы тебе сказал каким  «органом»  она завербована. – А то ты не знаешь? – Да твоих, сексуально озабоченных девок, «вербуют» таким образом все, кому не лень, начиная с пациентов, кончая школьниками. - Тоже мне, нашла шпионку! – Тебе не смешно? Нина, разумеется, с этим не могла согласиться, но промолчала, видимо решив всё - таки выслушать все доводы мужа в надежде на нечто вразумительное в них, а так же в преддверии  «живой» воды из запасов, или минералки к ужину. - Во, во! – Смотри! – воскликнул, Сухой показывая такой же красный москвич, остановившийся у светофора. – А вон ещё один! – И этот такой же – вот который обогнал нас. - А вон сразу два, видишь? – Ты что ли, с ними договорился? - уже шутила  Нина Петровна. – Что ты? - Что ты? – Как можно? – сказал Сухой, это всё слежка  чекистов, заметь, как пялятся, так и ждут, когда мы свернём куда – ни – будь, что бы распутничать.  Такие шуточки мужа, похоже, несколько остепенили  Нину. Она расслабилась, откинула с колен шубку и её потянуло на откровенность: знаешь, а  меня это стойбище так «вдарило», так «вдарило» …. Хорошо кто – то там побарахтался. – Так чего ж ты не намекнула? – Здрасти, коза Настя! - А ты чего? – Тоже ведь, небось, зацепило? – Знаешь, а возле стадиона есть такое местечко…. – И   не выдумывай, и прикройся, - и так руки дрожат, – ворчал Сухо               
               

                ПОТЕРПИ МАЛОСТЬ, ДОМ УЖЕ РЯДОМ 

                КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ