Когда за Степой закрылась дверь, по громкой связи пассажиры услышали возню, стоны водителя, и чей-то хриплый голос объявил:
– Следующая остановка «Цирк». Пой, сука, нос откушу!
И по всему трамваю прокатился «Парад алле» в исполнении водителя трамвая:
– Там-пам-парабарабам-там-тарам, там-пам-парабарам-там-тарам, та-арам, па-рам,— отстукивал зубами марш Степан.
Трамвай несся по летнему городу с ветерком. Пассажиры на остановках смотрели на странного водителя «тройки», больше похожего на пуделя, чем на человека, и пожимали плечами.
Перед «Голубинской» трамвай дал длинный звонок. Зэки, ремонтировавшие крышу СИЗО, замахали руками и засвистели в ответ. На остановке «Цирк» трамвай остановился. Пес со словами «Нам еще на маршрутке ехать» слизнул с бархатной тряпочки пятьдесят рублей и, цокая железными подковками, вышел.
У развлекательного комплекса «Пирамида» Люсьена долго ходила между маршрутками, упрашивая водителей довезти ее до вокзала. Через полчаса старый армянин, взяв полтинник, усадил ее на заднее сидение, дал Люсе старые тапки и целлофановый пакет, пахнущий чебуреками.
– А пакет зачем? — удивилась Люся.
– Слюшай, не обижайся, да. На голова надень, пожалста.
Ощупав лицо, Люся поняла, зачем ей пакет, но все же поинтересовалась:
– А если люди спросят?
– Скажешь, хиджаб дома забыл.
Проделав в пакете дырку, Люсьена нацепила его на голову. Где-то в районе мединститута в маршрутку ввалилось несколько веселых студентов. Увидев странную пассажирку, парни рассмеялись.
Уставшую от страшной череды событий и длинной дороги Люсю укачало. Заснув, она непроизвольно опустила голову на грудь и раздвинула ноги. Один из наглецов-студентов, под общий хохот специально уронив ручку, полез посмотреть Люсе под платье. Встав на четвереньки, второкурсник замер на месте.
Из пространства между ног женщины на него смотрело сморщенное старческое лицо. Свекольного цвета нос мужика пошевелился, и губы хриплым голосом произнесли:
– Зачеты все сдал?
– Нет,— сказал испуганный студент.
– Х...ли вылупился? Беги, сдавай.
– Кто просиль вокзаль? — донеслось из кабины.
– Я, я... мы, мы,— Люся вскочила и, ударившись несколько раз обо что-то стальное, начала наощупь пробираться к выходу.
– Пакет сними, дура,— услышала она вслед.
Сняв пакет, она вдохнула полной грудью. Пассажиры у дверей, увидев лицо женщины, мгновенно освободили проход. Бабушка в белом платочке, со словами: «Прости меня, Господи!» перекрестилась.