Заседание профкома, где должны были обсуждать вопрос о Татьяне Ш., пришлось отложить: у нее заболел ребенок.
- Что они вам сказали? – возбужденно спрашивала меня по телефону Татьяна. – Они предположили, что я это нарочно? Да? Что я обманщица?
Человек, с которым мы говорим о заседании, просто сообщил, что профком откладывается, ни о каком притворстве и речи не было. Но моя собеседница была уже заранее настроена на обиду. В ее письме в редакцию обида плещется в каждом слове. Она попросила место для ребенка в яслях, потеряли ее заявление. Выйдя из декретного отпуска, написала заявление с просьбой о разрешении работать четыре часа из-за ребенка, ей пытались отказать. Заболела дочка, она ушла на больничный, а вернувшись, узнала, что бригада решила ее уволить. Только после обращения в обком профсоюза, облсовпроф была восстановлена на работе. Это неприятно удивило начальника контрольно-ревизионной службы ПАТП-1 Т.В. Пантелееву и старшего контролера К.И. Волкову. А Татьяна еще настаивала и на работе в одну смену. «Тебе надо на шею повесить табличку «Мать-одиночка», - возмутились руководящие женщины. – Не надо было рожать ребенка, если тебе не с кем его оставлять».
В самое чувствительное место нанесли удар. И все потом происходившее отсчитывала она с этого времени. Были и единицы этого отсчета: первая докладная, вторая, третья, четвертая. А теперь вот и вопрос о несоответствии на службе. Один раз на полчаса в детской поликлинике задержалась, в другой раз неточность в записях допустила, в приписке обвинили. Тут надо рассказать о специфике работы наших женщин. Дело у них, прямо скажем, не каждому по плечу. Они вылавливают безбилетников в городских автобусах и следят за соблюдением правил перевозок пассажиров водителями. А безбилетники не всегда соответствуют безобидному словечку «зайцы». Эти «зайцы» бывают подчас с такими мускулами и с таким языком, что хоть милицию вызывай. И хорошо, если эта милиция неподалеку. Да еще к этому постоянные сбои в работе ярославского транспорта: то по часу на остановке люди маются, то трамбуются в автобусы, как селедки. За такую работу штраф, по совести, надо брать не с пассажиров. А тут план по количеству оштрафованных, соревнование между контролерами. Мужчине-контролеру, конечно, легче приходится, и выработка, и премия у него больше. А женщинам-контролерам остаются подчас рассеянные пенсионеры и нерасторопные старушки.
Да, не каждый пойдет на такую работу, хоть и оплачивается она неплохо. Все равно работа нервная, неспокойная, требующая от человека и решительности, и напористости, и умения сдерживаться, не срываться в ответ на грубость. Только не идут сюда люди с дипломами психологов и спортивными разрядами. Идут в основном женщины, чаще всего и так испытывающие трудности в жизни, без большого выбора профессий. И, конечно, это совсем не женское дело – ловить за рукав хулиганов, выслушивать в свой адрес самые разные характеристики. Нарвавшись на хамство, готовясь к грубому отпору, срывают подчас свои обиды контролеры на тех, кто побезобиднее. И идут в редакцию оскорбленные старушки и письма: не только штраф взяли, но и нагрубили.
Особый характер нужен контролерам, раз без них пока не обойдешься на транспорте. Значит, задача руководства и коллектива – помочь каждому контролеру сосредоточить силы и эмоции на своей непростой работе, отдыхая духом и нервами в доброжелательной и уважительной обстановке самой службы.
Но вот приходит к нам другая молодая женщина, Ирина Ганичева. Тоже растит малыша, которому нет двух лет, да к тому же перенесла тяжелую операцию. А тут поездка на сельхозработы.
- Немедленно принеси справку, что освобождена от тяжелого труда, - потребовала старший контролер К.И. Волкова, да потом еще сомнение высказала в доброкачественности документа, хотя прекрасно знала о болезни Ганичевой.
Справка оказалась настоящей, а вот за август все же Ганичеву лишили премии, хотя тоже знали, что часть времени она была на бюллетене по болезни ребенка. Премию потом выплатили, а выговор за грубость к старшему по должности все-таки вынесли.
Е.В. Разуваева – женщина уже в годах. И ее, к несчастью, постиг недуг. Сначала крупозное воспаление легких на два с лишним месяца, потом осложнение еще на девять месяцев уложили ее в больницу. За это время ни разу не навестили ее ни Т.В. Пантелеева, ни К.И. Волкова. Я спрашивала потом ту и другую, чем объясняется такое неуважение.
- Три рубля-то выделялись страхделегату, - разъясняли они. А ведь и Татьяну Всеволодовну, и Клавдию Ивановну судьба не обделила трудностями. Так откуда же эта черствость друг к другу? Почему стремление наказать, а не понять и помочь перевешивает чашу весов? И Пантелеева, и Волкова единодушно утверждают, что контингент контролеров – трудный, что некоторые просто не умеют себя вести на работе, общаться с людьми.
Но, во-первых, и сами руководительницы выдержки и вежливости к подчиненным не демонстрируют. А во-вторых, для повышения профессионализма в каждом случае есть свои способы. Здесь же не состоялось ни одной встречи с психологом, допустим, который подсказал бы, как избежать конфликтных ситуаций, как не доводить дело до унизительной перепалки и сохранить достоинство. Где там – воспитание контролеров, встречи с психологами! Здесь некуда привезти особо упрямого «зайца», чтобы провести с ним спокойную, разъяснительную беседу, самим контролерам негде в прямом смысле слова присесть, передохнуть между автобусными рейсами. И совсем непонятно, почему нельзя пойти навстречу контролерам, допустим, проживающим в Северном жилом районе, и разрешить им проверять автобусы, курсирующие на этой территории? Зачем отсюда ехать, к примеру, в Дядьково? Или они к здешним «зайцам» будут снисходительнее?
После разбора этих конфликтных ситуации я долго искала женсовет в ПАТП-1. К сожалению, его здесь нет. А ведь он мог бы сказать свое веское и авторитетное слово.
Северный рабочий, 27 сентября 1988 г.