Быль военных лет.
От автора: собеседнице, которую я хорошо знаю, перевалило за девяносто лет. Однажды, будучи в гостях, услышал историю ее молодости, достойную того, чтобы о ней узнали люди. Однако на предложение написать о том, что она пережила, женщина ответила категорическим отказом. После долгих уговоров (не мог я, как журналист, пропустить этот рассказ) с трудом удалось получить согласие на публикацию с условием, что имя ее будет изменено.
1. Где-то под Винницей
Благодатна украинская земля, широки ее вольные степи, живописны села и хутора, раскинувшиеся вдали от больших городов на берегах рек и озер, в водах которых полощут свои ветви плакучие ивы. Кажется, веками стоят толпы побеленных известью хат, прочно вросшие в плодородную землю. Самобытны ее люди.
В одном из таких сел родилась Анна.
Довоенная ее юность прошла среди раскидистых вишен и черешен, пышно цветущих весною и роняющих свой цвет к ее концу, среди высоких пирамидальных тополей, шелестящих листьями под дуновением ветра, наполненного запахом горькой полыни, среди кукурузных, подсолнечных и пшеничных полей, привольно раскинувшихся окрест.
Юной девчонкой, рано потеряв родителей, она, как и тысячи ее одногодок, сызмальства познала труд и прошла горнило войны, хлебнув горечь разрухи, потеряв в этом пекле родных, знакомых и друзей.
О ее военном прошлом, о том, что довелось испытать молодой девушке, и пойдет речь в этом повествовании.
2. В Крым, к морю
В пять лет, лишившись отца и матери, воспитанная старшей сестрой, Аня быстро стала самостоятельной и выпорхнула из родимого гнезда. Ее потянуло к морю, и перед началом войны девушка уехала в Ялту. После пыльных степей все ее здесь умиляло. Казалось, что попала в сказку.
Провинциальная девчушка устроилась в детский противотуберкулезный санаторий, приглянувшись строгому начальству, и вскоре доказала, что приняли они ее не зря. Не гнушающаяся никакой работы, даже самой грязной, Анна быстро стала незаменимым человеком в этом лечебном учреждении. Работала санитаркой, делала все, что ни попросят: ухаживала за больными, стирала белье, мыла полы.
Вскоре обзавелась комнаткой в общежитии и нажила кое - какие вещички. Вечерами с девчатами - соседками бегала на танцы, возвращаясь потемну, любуясь богатой россыпью звезд на небе. А засыпая и слушая шум прибоя, мечтала о будущем, пытаясь заглянуть на несколько лет вперед.
Война. Шок первых дней до сих пор у нее в памяти. Все вмиг изменилось. Курортный город преобразился. На лицах прохожих исчезли улыбки, стихли шум и веселье. Отдыхающие спешно уезжали, и железнодорожный вокзал стал походить на огромный людской муравейник. Около военкомата выстраивались длинные очереди призывников.
Именно в это неспокойное время Анне, как исполнительной и ответственной работнице, поручили отвезти группу ребят на Урал. «Я сама еще была девчонкой, - вспоминает моя собеседница. - А тут такое задание». Поезда на станциях брали штурмом. Все было подчинено войне, поэтому о свободных местах речи не шло. В Ялте с помощью военного коменданта, под шум, крики и матерщину желающих уехать, погрузились в поезд и кое - как разместились на полках. Десять суток в толчее и в тесноте прошли, как кошмарный сон. Аня справилась с поручением, благополучно доставила ввереных ей ребятишек и вер-нулась назад.
К концу первого года войны санаторий эвакуировался. Дела и проблемы, казалось, возникали из воздуха. Перевезли больных туберкулезом детей, многие из которых не могли самостоятельно передвигаться, оказалось делом не простым. Спешно разбирались металлические койки, паковались постельное белье и одеяла, увязывались в тяжелые стопки истории болезни, запасалось лекарство.
Целый день между санаторием и пристанью сновали грузовики, перевозя на теплоход больничный скарб и пациентов. К вечеру, не зажигая бортовых огней, корабль отдал швартовы и отбыл в Туапсе.
Потом был долгий и мучительный путь по железной дороге. Недалеко от станции Усть - Жигутинская состав с детьми встал. Станцию назначения бомбили немцы. Последовал приказ покинуть вагоны, и вскоре поле, прилегающее к железнодорожной насыпи, походило на цыганский табор, с тем лишь отличием, что не было здесь слышно веселья. Дети испуганно оглядывали чужие места и жались к нянечкам и медсестрам.
После недельного ожидания в поле, неустроенности, неизвестности, страха перед бомбежкой больных наконец - то разместили в здании станичной школы, а два месяца спустя - снова эвакуировали. Путь на грузовиках лежал в предгорья Кавказских гор, на курорт Теберда.
3. Повторяя подвиг Суворова
Но и туда добрался немец. Ужас положения состоял в том, что отступать было некуда. Правда оставался опасный и нелегкий путь через Кавказский хребет, но его смогли бы выдержать немногие. А ведь на руках медперсонала санатория имелись лежачие - закованные в гипс, те, чьи кости медленно разрушал туберкулез.
Поступил приказ уходить - взять недельный запас продуктов, самые необходимые в дороге вещи, потеплее одеть ходячих больных и - в путь. Расставание, как рассказывает Анна, было ужасным. Плакали прикованные к постели подростки. Они догадывались, что с ними могут сделать фашисты, и смотрели на уходящих с немым укором. Кричала в голос и рвала на голове волосы старенькая 70-летняя еврейка, врач Инесса Ефимовна Будницкая. Наслушавшись по радио о зверствах завоевателей по отношению к представителям ее нации, она тоже знала, что ее ждет, но идти в горы не могла - не позволяло здоровье.
С тяжелым сердцем уходящие собирали свое немудреное барахлишко: набивали сумки продуктами, теплой одеждой и одеялами. Проверяли обувь, подгоняли одежду. Дорога предстояла не близкая - через снежный, скалистый Клухорский перевал, располагавшийся на высоте 3,5 тыс. метров над уровнем моря, по узкой и опасной тропинке, годной разве что для горных баранов.
Постепенно отряд с проводником - местным жителем, насчитывающий четырех взрослых, в том числе Анну, и 36 детей, втягивался в горы. Все чаще стали попадаться языки снега, гудел над головами холодный ветер, метаясь между замысловатыми нагромождениями камней и выдувая из тел последнее тепло. Страшно было идти по узким каменным карнизам. Слева ввысь взметались острые клыки скал, справа чернела пустотой пропасть.
К вечеру, по колено в снегу, отряд достиг небольшой площадки с навесающим над ней карнизом. Здесь решили передохнуть и переждать ночь. Разгребли руками и ногами снег и развели два небольших костерка из дров, прихваченных заранее. Их хватило только на то, чтобы вскипятить воду да разогреть в банках консервы. Ужинали при свете холодных звезд, теснее прижавшись к друг другу и укутавшись в одеяла.
Рассвет наступил нехотя, облепил туманом скалы. Водяная взвесь пропитывала одеяла и прятала тропу от глаз. Все связались веревкой и почти на ощупь продолжили путь. Ручонки мальчишек и девчонок судорожно сжимали канатик, а маленькие ножки осторожно ступали по незнакомой земле, ощупывая путь. Знали - назад пути нет.
4. В Ереване
Для тех, кто покинул курорт Теберда, все закончилось благополучно. В Сухуми, куда небольшой отряд добрался на третьи сутки, в райздравотделе детей распределили по детским домам, а тех, кто был по взрослее, определили в ФЗУ ( фабрично - заводские училища).
Трагично сложилась судьба тех, кто остался в курортном местечке. Евреи были расстреляны, а лежачих больных забросили в душегубки - специально оборудованные машины, в закрытые фургоны которых подавались выхлопные газы, и затем, полуживых, свалили в близлежащую расщелину. Надо ли говорить, что все они погибли.
Обо всем этом Анна узнала несколько месяцев спустя из письма сослуживца по санаторию, которому чудом довелось остаться в живых. К этому времени она устроилась работать на шелкоткацкую фабрику в районном центре, носившую имя наркома Берии. Почти полгода трудилась на производстве, а затем последовал вызов в военкомат, и она была призвана на службу в Советскую Армию.
С тремя девчонками - соседками по общежитию попали в Баку, прошли медкомиссию, получили мешковатую форму, сапоги, всплакнули над отрезанными косами, нашили погоны рядовых на форму и стали осваивать шоферское дело на ускоренных курсах.
Но всерьез покрутить баранку Анне не пришлось. Судьба и случай определили ее на телефонную станцию, дислоцировавшуюся неподалеку от железнодорожной станции «Сумгаит», где Анна в чине - рядовая - встретила День Победы. К концу войны она была награждена двумя медалями: «За оборону Кавказа» и «За Победу над Германией».
Демобилизовавшись, Анна вернулась в родное село под Винницей, а спустя некоторое время, поддавшись уговорам старшего брата, переехала в Павлово, где и живет по сей день.