11.
Более шести суток добирались до Харькова. К вечеру поезд остановился буквально на минуту на узловой станции Основа. Сошли. Поезд ушёл, вокруг железнодорожные пути и темнота. Саша, увидев недоумение Сади, промолвил:
- Должны были встречать…
Но ничего вокруг не было. Подхватили чемоданы, сумку и нерешительно направились на огонёк вдали. Уже подходя к станционной будке, увидели бежавшего к ним военного.
- Виноват, товарищ полковник! – военный, запыхавшись, отдавал честь, - с прибытием!
- Лобов! Хорошо, что нашёл нас. А то идём и не знаем, туда ли?
- Туда, туда, товарищ полковник, - Лобов подхватил чемоданы и бодро зашагал в темноту. Все двинулись за ним.
Пути ушли влево, появилось здание, у которого стояла машина.
- А вот и наш экипаж, - весело воскликнул Лобов.
В машине коротко рассказал, что везёт на квартиру, здесь, не очень далеко. Что завтра с утра общий сбор специалистов на заводе и что он прибудет за товарищем полковником ровно в восемь ноль-ноль. Прощаясь, Лобов поздравил Сашу с назначением его директором завода.
- Удачи вам на новом месте! До завтра!
Дверь в квартиру на первом этаже долго не поддавалась, наконец щёлкнула и пропустила приезжих. Длинный коридор, кухня и маленькая комната направо, слева большая. Одни голые стены со старыми обоями. И всё. Лёвушка стал бегать по этому пространству, заглядывать в стенные шкафы. Сади и Саша посмотрели друг на друга и стали смеяться. Уж очень был разительный контраст между узким купе вчера и этим пустым домом.
- А на чём спать? – спросила Сади.
- Мама, здесь полосатые матрасы, смотри, - Лёвушка показывал на один из стенных шкафов, забитый до верху.
Нашлись и подушки и одеяла и даже стопка завёрнутого в газету чистого постельного белья.
- Это Лобов! – весело произнёс Саша, - так что спим сегодня на полу. А там посмотрим. – Больше всех радовался Лёвушка.
Через месяц кое-как обустроились. Лобов достал где-то на старых складах три солдатские кровати, видавший виды шкаф. Но главное, что удалось ему – это керосинка! Среди малочисленных кухонных устройств в виде примуса, это было нововведение в кухонную технику: бесшумная, двухфитильная, со слюдяным оконцем. Вокруг была полная разруха. После войны почти не осталось нетронутого огнём дома. Люди постепенно возвращались в родные места, обустраивались. Было тяжело, но сознание близкой победы над лютым врагом вселяло жизненные силы и оптимизм.
Саша пропадал на заводе. Приходил поздно, уставший, но полный новых планов. Играл с Лёвушкой, когда тот ещё не спал и всякий раз отвечал Сади на её вопросы, как же с театром?
- Милая моя, хорошая! Подожди немного. Вот Лёвушка пойдёт в школу, а там, смотришь, и труппа вернётся в театр. Пока его ремонтируют, к осени окончат, я узнавал. Вот, и война скоро кончится. Наши уже под Берлином, - он умолк, думая о чём-то своём. – Сколько пришлось на пузе пропахать, пока, вот, дождались победы! Хотелось посмотреть на Берлин. Но… И у нас здесь горячо. Много дел. Завод должен выйти на проектную мощность к маю! А ещё столько дел.
Долгожданный день Победы!
Все высыпали на улицы. Все в радостном возбуждении. Полное братание всех со всеми. Стреляет всё! И так целый день. А вечером салют! Да какой! И лучи прожекторов в тёмном небе. Радости не было конца. И тут же, рядом горькие думы:
- Вот бы порадовались папа, мама, Анна, где они? Как узнать? И живы ли? – Сади обнимает Сашу.
- Найдутся! Сколько вот людей нашли друг друга. А мы вот, Лёвушку! Нет, нет! Всё будет хорошо. Только надо верить.
Жизнь покатилась по трудностям, неустроенности, но другая уже, мирная, полная надежд и ожиданий.
В сентябре Лёвушка пошёл в школу. Саша сам отвёл его, вызвав восторг учителей и учеников. Он был в полной парадной форме, с наградами и со звездой Героя.
- Лунин Лёва! – молодая учительница делала перекличку. Лёвушка растерялся и не сразу понял, что вызывают его.
- Мы здесь! – Саша поднял руку и все обратились к нему с улыбками. Лёвушка смущённо улыбался всем.
В августе пришло долгожданное письмо от Юдит Львовны Вельт. Отвечая Сади на её маленькую открытку с поздравлением с Победой, она сообщила, что с группой артистов возвращается в Москву и очень хотела бы видеть Сади.
- В Москву! Это для меня несбыточно, Саша. Дочь врага народа. Я дала подписку, что знаю о запрете быть в Москве.
- Послушай, Сади. Сейчас многое изменилось. Может разрешат. Тебе надо петь.
- А как, Саша? Куда писать? И о чём?
- Посмотрим, посмотрим! Дай мне пару недель. Попробую, - Саша обнимает погрустневшую Сади. – Ещё не вечер!
* * *
Среди многочисленных дел, свалившихся так внезапно, среди новых забот, поездок по стране и грандиозных планов восстановления, Сергей Яковлевич не забывал искать семью. На его запрос в Днепропетровский отдел культуры республиканского министерства, он получил ответ, что артисты местной филармонии эвакуировались в Среднюю Азию. Следующий запрос в Ташкент и Алма-Ату ничего не дал. Только вот из Ташкента пришла открытка из местного театра, где подтверждалось, что Сади Сергеевна Нагокова работала более года в театре и что она уехала вместе с мужем в Харьков. Запросы в Харьков ничего не дали. А многочисленные обращения в Одессу тоже были безрезультатны. Подтверждали, что эвакуация была короткой, и что все документы потеряны. Вот так, с болью в сердце Сергей Яковлевич продолжал поиск.
- Сергей Яковлевич, - секретарь-референт напоминает расписание заседаний.
- Спасибо, Юрий Тимофеевич. Собери всех в малом зале. Хочу послушать руководителей с Украины. Донецк, Харьков, Днепропетровск, включи их доклады.
- Будет сделано, Сергей Яковлевич.
«Уехала в Харьков с мужем», вспомнил Сергей Яковлевич ответ из театра. «Может быть это Рафаил? Были в эвакуации в Ташкенте. Да, да! Господи, живы, живы!» в который раз повторял себе Сергей Яковлевич.
Совещание в малом зале было интересным. Товарищи с мест чётко знали планы министерства, выполнили их с энтузиазмом. Однако, все, буквально все просили металл, горючее, строительные материалы. Разнарядок не хватало. Требовалось пересмотреть планы по материальному обеспечению и увеличить их. А где взять? Понравилось выступление директора Харьковского завода. Он нашёл способ кооперации с другими соседними заводами по обмену материалами. Но просил узаконить эту возможность. «Разумно», подумал Сергей Яковлевич и записал в блокнот.
Закрывая совещание, Сергей Яковлевич остановился на основных вопросах совершенствования организации работ, отметил наиболее разумные предложения и пообещал рассмотреть вопрос об увеличении лимитов заводам. Собираясь в очередную командировку, Сергей Яковлевич решил включить посещение Харьковского завода.
Секретарь обкома впервые принимал такого высокого гостя. Сергей Яковлевич рассказал о цели поездки и планах Министерства, о местном заводе, на котором должен побывать. Попросил подготовить вопросы, требующие своего решения силами Министерства, поинтересовался, как идёт восстановление города. Беседа в обкоме затянулась.
- У меня к вам личная просьба, - Сергей Яковлевич посмотрел на секретаря обкома.
- Пожалуйста! Сделаем, что в наших силах.
- Понимаете, у меня здесь дочь. Она эвакуировалась в Ташкент, а затем приехала к вам, в Харьков. Не видел её много лет. Помогите найти.
- Давайте я запишу её данные, Сергей Яковлевич.
- Сади Сергеевна Нагокова, тридцати двух лет, певица. Да! Она здесь с мужем. Он музыкант, композитор, Рафаил Нерклин.
- Обещаю узнать. Завтра же доложу.
- Спасибо!
- А завтра на завод? Да?
- Да, да, - Сергей Яковлевич стал прощаться.
Подъезжая к заводу, Сергей Яковлевич увидел несколько машин у заводоуправления. Узнал секретаря обкома, беседующего с директором завода. Вышел, поздоровался со всеми встречающими за руку. Обход завода занял более часа. Прошли в директорский кабинет. Шёл заинтересованный разговор о заводских делах, планах выпуска новой продукции.
- Страна ждёт подстанции, трансформаторы. Без них не возможно восстановление народного хозяйства. Требуется срочная наладка электрификации в разрушенных городах, посёлках. Линейшики ждут продукцию вашего завода. Ставлю задачу об увеличении в четвёртом квартале плана выпуска.
- А где взять дополнительный металл, комплектующие? – воскликнул директор. – Увеличьте наши лимиты, мы и сделаем больше.
- Лимитов в этом году нет! Прошу изыскать внутренние средства. Вот вы, так хорошо говорили о кооперации с соседними производствами. Совершенствуйте это дело. А юридическую форму мы отыщем. А?
- Так-то оно так, но и там не бездонная бочка.
- Это где там? – Сергей Яковлевич внимательно посмотрел на директора завода.
- Так на заводе у соседей. Правда, там мировой мужик директор, боевой офицер, герой! Попробую с ним договориться.
- А нельзя ли с ним познакомиться? – Сергей Яковлевич ждал.
- А почему нет! Сейчас, - директор вышел, Сергей Яковлевич предложил сделать перерыв.
В перерыве секретарь обкома отвёл Сергея Яковлевича в сторону и извиняюще сообщил:
- Всё Управление культуры перетрясли. Нигде нет! И театр весь перевернули, там только-только начались спектакли. Простите, Сергей Яковлевич. Нигде нет.
- Спасибо вам, - Сергей Яковлевич пожал руку секретарю обкома.
В это время вернулся директор завода.
- Просил десять минут. Будет здесь. – Ждали, тихо переговаривались, разбившись по группам. Сергей Яковлевич говорил секретарю обкома:
- Буду искать! Главное, что жива. Ещё раз спасибо!
Когда в кабинет директора вошёл бравый полковник со звездой Героя на груди, все замолчали, повернувшись к нему. В полной тишине, Сергей Яковлевич поднялся со своего места.
- Я не опоздал? – спросил полковник.
Сергей Яковлевич продолжал идти к полковнику, затем что-то случилось и полковник кинулся навстречу. Они крепко обнялись под недоумёными взглядами присутствующих.
- Саша! Лунин!
- Сергей Яковлевич! Вот так встреча. Это вы – министр?
- А это вы – директор завода?
Жизнь непредсказуема! Особенно в тяжёлые моменты испытаний и в радостные моменты неожиданных встреч.
Сидели в опустевшем кабинете директора завода. Присутствующие разошлись, понимая необычность момента. Вопросы сыпались и сыпались. Одна мысль владела Сашей, как сказать о Сади, себе и Лёвушке. Он решился.
- Сергей Яковлевич! Не верю в это! Столько пережито, выстрадано. И снова я вижу вас. Столько хочется рассказать! Поедемте ко мне, а? Прошу вас!
- Хорошо, Саша! Я только дам распоряжение своему помощнику. А куда ехать?
- Так тут, недалеко. У меня машина. А потом я отвезу вас в гостиницу. Идёт?
- Идёт, Саша, - улыбается Сергей Яковлевич. – Вот, искал дочь, а нашёл тебя.
- Так вы не расстраивайтесь , найдётся и дочь, Сергей Яковлевич, - лукаво смеётся Саша.
- Ох! Хорошо бы. Узнал, что уехала сюда с мужем, но пока не нашёл.
- Найдётся, Сергей Яковлевич…
Подъезжая к дому, Саша занервничал. Сергей Яковлевич, не понимая причины, спросил:
- Так может не надо, может в гостиницу, ко мне?
- Надо, надо, Сергей Яковлевич! Это я с непривычки.
Молча открыл дверь, пропуская Сергея Яковлевича вперёд. Их встретил голосок Лёвушки:
- Мама, мама, папа пришёл и дядя с ним какой-то.
Из кухни вышла Сади и увидела Сергея Яковлевича. Она просто остолбенела и, протянув вперёд руки, пошла на него, упав ему на грудь. Саша сзади обнял и Сергея Яковлевича, потерявшего дар речи, и Сади, приговаривая:
- Вот! И дочь нашли, и внука! Я ведь вам говорил.
Уже второй раз посылает Саша шофёра в гостиницу, сообщить, что с министром всё благополучно. А беседе нет конца. И заветная бутылочка белой опустела, и Сади на радостях пригубила, а никому не верится в реальность. Но она постепенно становится явью.
- Это мой внук? – гладит Сергей Яковлевич Лёвушку, не отпуская его ручку. – Лёвушка! Отличное имя.
- Это в память о Венеции, папа! Помнишь венецианского льва?
- О да! Как давно это было, дочка! В другой жизни. А всё-таки хорошо, что вы вместе. Вот значит с каким мужем Сади уехала, - улыбается Сергей Яковлевич. – Не мудрено, что никто не знает. Молодцы. Я очень рад! Очень. Жизнь – хороший экзаменатор. И знаю, что Саша прошёл не один экзамен. Рад! Сегодня просто чудесный день!
Глубоко за полночь Сергей Яковлевич уехал. Договорились о встрече завтра, перед отъездом в Москву.
Сади приехала в гостиницу к Сергею Яковлевичу. Саша обещал быть на вокзале, занятый делами на заводе. Сколько ещё надо спросить, рассказать…
- А почему ты разошлась с Рафаилом, дочка? Неудобно было вчера спрашивать при Саше.
- Пойми, папа! Для него была важней его карьера. И из-за неё не хотел связываться с дочерью врага народа.
- Да! Какое было время! Вот когда познавались люди. Жаль!
- Как ты там один, папа?
- Плохо, дочка. Возвращайся. Теперь уже ничего не препятствует.
- Да, да, папа! Но я хочу быть вместе с Сашей. И Лёвушка его любит. И отцом называет с первых дней, как я его нашла.
- Ты права! А как же пение?
- Приглашают в Москву. Но как всё сложится – не знаю.
- Жаль, что мы не можем быть вместе. Но возле тебя отличный человек, и я рад этому. Правда, у него семья, как я знаю. Что с ней?
- Искал, но, увы, пока не нашёл. Да, а мне это не важно. Был бы рядом. А там посмотрим. Он меня любит.
- Там сын, Сади. Это непросто. Надо решать. Решать по-людски, дочка. Ну я верю, что так и будет.
На вокзал Саша не приехал. Сергей Яковлевич сокрушался, что не попрощался с ним. Сади всплакнула, отпуская отца и не зная, когда ещё встретятся они.
- Подумай и приезжай в Москву. Я буду ждать. Если надо помочь Саше с переводом, то я помогу. С его министром часто видимся на Совете. Думаю, уважит.
- Боюсь, что Саша не захочет твоей протекции, папа.
- Ну почему протекция, Сади? А твоя работа, пение, театр? Если он тебя любит, поймёт.
Так вот и расстались, обещая писать. И ещё в душе продолжая страдать от неизвестности, что с родными. Куда ни писали, ответа не было. Война не отпускала. Её раны болели.
- Жаль, что ты не проводил папу, - говорила Сади за ужином.
- Сади! Пойми. Не хотел мешать. У вас так много вопросов. А при мне вы их не задавали бы. Это я вчера понял. Так зачем мешать? А так вы друг друга обо всём расспросили.
- Ты намекаешь на Рафаила, Саша?
- И на него тоже. Прости. Мне казалось, что так будет лучше.
- Спасибо, родной! Только знай, что у меня от тебя секретов нет. Мы ведь семья!
- Я люблю тебя, Сади. И очень переживаю, что ты бросила ради меня театр.
- Ну, это поправимо, милый. Потом, потом обсудим, - и Сади обнимает расстроенного Сашу.