(вольная пародия на дамские романы)
игра по теме «Шкаф»
Граф Грейсток был немыслимо богат и невообразимо хорош собой - волевой подбородок, чувственные губы, прямой хищный нос, яркие голубые глаза, что даже в темноте сверкали каким-то демоническим мрачным блеском. К тому же от графа всегда пахло мускусом, а одевался он с такой изящной небрежностью, что ему бы позавидовал самый элегантный лондонский денди.
Несмотря на все это и на свои тридцать шесть лет, граф оставался холостяком и жил в родовом поместье, как самый настоящий отшельник, что служило источником бессчисленных интригующих версий, от которых замирали сердца даже у самых благочестивых дам графства Уэссекс.
Впрочем, совсем неподалеку от графа жила одна скромная благородная девушка, которая ничуть не интересовалась графом и знать о нем ничего не желала. В свои восемнадцать Селеста Блэквуд была самой настоящей красавицей – темные роскошные волосы, бледное утонченное лицо, чувственные губы и огромные ярко-зеленые затуманенные глаза. Целыми днями Селеста сидела в тени олив и миртов, читала романы и грезила об идеальном духовном союзе двух совершенных сердец. Мужчин из плоти и крови она почти не замечала, они казались ей грубыми животными, и родители начинали уже всерьез опасаться, что их единственная дочь на всю жизнь останется старой девой, когда вдруг случилось то, что не могло не случиться…
Как-то утром, прогуливаясь с романом «Люби меня всегда» по пасторальным зеленым пастбищам, Селеста так увлеклась страданиями героев, что споткнулась об вздыбленные древесные корни и расшибла себе колено. Вокруг не было ни души - только белые овечки мирно паслись у подножия темных холмов - и бедняжка почти совсем отчаялась, но тут из-за придорожных кустов выехал на своем породистом жеребце граф Грейсток, имевший обыкновение каждое утро объезжать границы владений в тщетной надежде, что прогулка избавит его от тягостных дум и ночных кошмаров.
Заметив под кроной столетнего дуба красавицу с искаженным от муки лицом, граф нахмурился, стиснул зубы и вознамерился было как можно скорее проехать мимо, но Селеста так жалобно вскрикнула, что оледеневшее в житейских метелях сердце все же не позволило графу избежать собственной участи.
- Что с вами, мисс? – холодно спросил он, спешиваясь подле распластанной на земле красавицы.
- Нога… - простонала в ответ Селеста.
Граф хмуро поглядел на ее ножку, что немного нескромно выглядывала из-под белоснежного подола, невольно отметил изящество и тонкость лодыжки, внутренне вздрогнул и дал себе слово достойно перенести нежданное бремя соблазна.
- Что ж… придется мне взять вас на руки, мисс… если вы позволите, разумеется.
Селеста побледнела, но голубые глаза графа двигались по ее лицу с таким безразличием, что она кивнула.
- Мой дом совсем рядом. По прибытии я тотчас же дам весточку вашим близким.
И с этим Селеста вынуждена была согласиться.
Граф привязал жеребца, осторожно взял девушку на руки и поспешно зашагал по дороге, стараясь не вдыхать цветочный аромат распущенных волос и внушая себе, что несет не юное создание в расцвете красоты, а какой-нибудь неодушевленный предмет; Селеста же в свою очередь старалась не думать о том, что ее несет на руках стройный мужественный мужчина, на чьем красивом загорелом лице так явственно читалось хорошо скрываемое страдание.
Едва они вошли в дом, граф опустил свою ношу на старинный кроваво-красный диван и пристально уставился в огонь камина, пытаясь усмирить бурю противоречивых чувств, что неожиданно разыгралась над выжженной равниной его непостижимо мрачной души.
- Прошу прощения, господин граф, но не могли бы вы заняться наконец мной? – капризно осведомилась Селеста, разглядывая графа невинными глазами такого чистого изумрудного цвета, что любой живописец продал бы дьяволу душу за возможность изобразить их на полотне.
Граф позвал лакея, сделал необходимые распоряжения и снова оцепенел - на этот раз в такой изящной величественной позе, что по спине девушки поползли вверх какие-то неведомые ей прежде мурашки блаженства, а голова стремительно закружилась, как это бывает в сказочных снах.
- Я… - прохрипел неожиданно граф. – Я и не думал, что вы станете такой красавицей, мисс Блэквуд.
- Вот как? - она одарила его бессмысленной улыбкой. – Вы меня знаете?
Глубоко в его груди она услышала смех.
- Знаю ли я вас? Знаю ли я вас?! Да я каждую ночь вижу вас во сне! Вы – мой идеал!
В глазах его запылал такой огонь, что она похолодела. Потом ее бросило в жар. Селеста зажмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь духовное, или, на худой конец, совершенное, но ничего не вспомнила, а только еще больше растерялась и в то же время остолбенела.
- О, какая это мука – глядеть на вас! – воскликнул граф, бледнея от страсти. Его мужественные голубые глаза наполнились предательской влагой, и он до крови прокусил нижнюю губу, покачиваясь на месте от раздирающих его несчастную душу неподдельных страданий. Больше всего на свете ему хотелось схватить красавицу в объятия и задушить ее поцелуями. – Нет пытки страшнее, чем глядеть на вас и знать… знать…
- Что знать? – едва слышно вымолвила Селеста. Вместо ответа граф неожиданно, как хищный зверь, подбежал к девушке и так неистово впился в ее нежные губы, что она потеряла дар речи. Никогда прежде она не испытывала такого блаженства. Его язык, ворвавшийся в ее рот, делал то, к чему стремилась вся его мужская природа, желание графа ощущалось почти на ощупь. Внезапно он с такой силой стиснул ее в объятиях, что внутри у нее что-то хрустнуло, и она едва не потеряла сознание, но тут граф сильной рукой дотронулся до ее груди, нашел большими пальцами крохотные соски, и те затвердели от его ласки, после чего Селеста перестала уже понимать, на каком она свете. Мышцы графа напряглись, и он с низким рычанием принялся покрывать поцелуями лебединую шею Селесты, после чего опустил свою руку вниз и дотронулся там, где ее не трогал еще ни один мужчина. Девушка замерла, и открыла было рот, чтобы запротестовать, но тут он нащупал пальцем трепещущий цветок с мягкими лепестками, уже обильно смоченными росой, и она внезапно поняла, что если он сейчас войдет в нее, то войдет и в сердце - и это будет уже навсегда.
– Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым… – невнятно прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали по всему телу Селесты, но тут мужественное лицо графа вдруг покрылось смертельной бледностью. – Я не могу, не могу… о, проклятье! Какая мука, какая пытка! Я пущу себе пулю в лоб!
- О нет… – слабым голосом прошептала девушка, и ее грудь похолодела от ужасных предчувствий. - Я не перенесу этого!
- О, если бы ты знала, любовь моя… - начал граф, но тут вошел слуга и доложил, что прибыл мистер Блэквуд. Пребывая на грани обморока, Селеста поправила платье и приняла надлежащий приличный вид.
В гостиную вошел лысеющий джентльмен с военной выправкой и рачьими глазами навыкате. Граф Грейсток в ту же секунду бросился к нему, как умирающий от жажды бросается к колодцу с водой.
- Я прошу руки вашей дочери, мистер Блэквуд! – выдохнул он на одном дыхании, и мистер Блэквуд тут же дал свое согласие, так как каждому в графстве Уэссекс было известно, что граф Грейсток - самый завидный жених в графстве Уэссекс.
Дни до свадьбы пролетели для Селесты, как одно прекрасное сновидение, и лишь таинственная мрачность графа, которая с каждым днем становилась все таинственнее, тревожила ее сердце… впрочем, не настолько, чтобы не заниматься предсвадебной суетой с надлежащим волнением и не принимать с улыбками поздравления, за которыми таилась такая нескрываемая зависть, что Селеста не могла не сиять от счастья.
Свадьба прошла великолепно – как это и принято у знатных особ, обладающих несметным богатством… но едва жених и невеста остались одни – в аскетично обставленной прохладной спальне, где кроме старинного платяного шкафа и будуара с розовым балдахином, ничего не было – граф Грейсток отвернулся к стене, его широкие мужественные плечи задрожали, и Селеста с изумлением услышала, как этот сильный благородный мужчина, с ног до головы похожий на великолепное породистое животное, рыдает… рыдает, как маленький несчастный ребенок!
- Ах, мой милый, что с тобой?! – воскликнула она, бросаясь к нему, но он грозным криком остановил ее.
- Держись от меня подальше, Селеста! Я чудовище!
- Не может этого быть!
Граф горько засмеялся, сокрушенно качая головой в разные стороны.
- Расскажи мне, любимый… расскажи мне все!
- Ты будешь смеяться надо мной… ты будешь презирать меня!
- Нет, Кристиан, нет! – заламывая руки, воскликнула девушка. - Клянусь небесным светом!
- Ну хорошо, - граф повернулся к ней и поглядел на нее красными от слез голубыми глазами. – Я расскажу тебе все, любовь моя… и будь что будет!
И граф Грейсток, бросая на старинный шкаф странные взгляды, поведал глухим голосом свою мрачную печальную повесть… в возрасте тринадцати лет он имел несчастье влюбиться в гувернантку своей сестры – грациозную француженку с таким неподражаемым шармом, что от нее были без ума решительно все, включая женщин и лошадей. Страдания юного графа были так невыносимы, что он решился на бесчестный поступок - пробрался тайком в комнату гувернантки, намереваясь украсть что-нибудь из ее личных вещей. Внезапно за дверью послышался смех гувернантки, и испуганный мальчик спрятался в платяном шкафу из черного дерева, что стоял напротив кровати. В комнату вошла гувернантка, а следом за ней учитель юного графа – бледный красавец с длинными волосами до плеч и пронзительным властным взглядом. Не говоря ни слова, бледный красавец раздел гувернантку и положил ее на кровать. Мальчик наблюдал за всем происходящим в замочную скважину, сгорая от неведомого прежде блаженства…
- … и с того злополучного дня, любовь моя, я способен чувствовать любовное возбуждение только находясь внутри платяного шкафа!
- Бедный Кристиан…
Селеста была потрясена трагической историей графа. Не говоря ни слова, она поцеловала его в скорбные губы и дрожащими пальцами расстегнула пуговицы на его белоснежной рубашке, после чего сняла ее, обнажая бронзовый от загара торс Аполлона с рельефными мышцами и тоненькой полоской темных волос, что начиналась от пупка и скрывалась где-то в неизвестности. Раздевая графа, Селеста коротко взглядывала на него, словно желая убедиться, что он не отвлекается. Граф не отвлекался ни на секунду. Уже через пару минут он стоял перед ней в костюме Адама, предоставляя возможность глядеть на него сколько угодно.
– Возьми меня рукой… – попросил он и горько усмехнулся. – В этой спальне как-то холодновато.
Селеста понимающе кивнула, открыла створки шкафа, зашла внутрь, завела графа и тут же ощутила, как он отзывается на ее действия соответствующей частью своей природы.
- Тебе хорошо, мой милый?
- О, да…
Девушка сняла с себя нижнее белье и повыше подняла юбку, ощущая, как набухают соски. Граф обхватил ее за ягодицы, прорычал что-то звериное и одним мощным толчком вошел в ее лоно, заполняя своим мужским естеством все одинокие уголки, пустовавшие слишком долго… и все было бы просто прелестно, если бы в шкафу не было так тесно, темно и жестко, если бы в нем не пахло мышами, если бы Селеста не чихала все время от пыли и если бы на нее не падали сверху модные дорожные костюмы графа и его роскошные фраки.
На рассвете измученная Селеста вылезла наконец из шкафа и обессилено рухнула на шелковые простыни будуара. Умиротворенный граф обнял ее своей крепкой волосатой рукой и заснул счастливым детским сном. В ту же минуту Селеста поообещала себе, что любой ценой избавит мужа от прискорбного пристрастия к подобного рода утехам.
Три дня она думала, а на четвертый ее любящее сердце подсказало решение… Когда граф уехал по делам в Лондон, девушка приказала вынести из спальни мебель, затем пригласила плотников, маляров, портных и заплатила им столько, что странность ее пожеланий не вызвала никаких подозрений.
Вернувшись из Лондона, изнемогающий от тоски по жене и ничего не подозревающий граф вошел в супружескую спальню… и остолбенел, будто пронзенный молнией. Это была уже не спальня, это был большой платяной шкаф – стены выкрашены под черное дерево, к потолку приделаны вешалки с костюмами гигантских размеров… а под ними, на медвежьей шкуре, широко раздвинув стройные ножки, призывно улыбалась супругу обнаженная графиня!
Граф зарычал и бросился на нее, как свирепый барс на беззащитную антилопу…
С той поры благородная Селеста и еще более благородный граф Грейсток живут душа в душу, растят свое многочисленное потомство, страстно любят друг друга - на медвежьей шкуре, при свете свечей - и лишь изредка, разнообразия ради, залезают, хихикая, в платяной шкаф, где с нежностью в сердце и несколько раз подряд вспоминают свою первую брачную ночь…
- Я люблю вас, графиня Грейсток, - повторяет граф.
- Я тоже люблю тебя, Кристиан… - отвечает Селеста. – Всегда… и везде.