У меня непростая задача: написать несколько слов о феноменальном артисте, которого я безмерно уважаю, но о котором уже написаны тонны бумажной и гигабайты электронной литературы. Мне нечего к этому добавить и я не стану лишний раз пересказывать его биографию; вместо этого, мне кажется, полезней узнать, о чём говорил артист в последние годы во время разных интервью.
«Старик» с ранней юности, юноша в глубокой старости. Ему 92 года, но душой и сердцем он здоровее многих из нас. Пока он работает, жив и его родной Париж; а без него у нас уже никогда больше не будет того Парижа, который был когда-то «праздником».
Конечно, мы говорим о Шарле Азнавуре.
Отчаяние
Мы с детства слышали несколько его песен – чаще всего, не понимая слов. Как-то было принято считать, что Азнавур – просто романтик. Этому способствовала и взволнованная музыка, и проникновенные интонации, да и не случайно же сказал Жан Кокто: «Чувство отчаяния стало популярным во Франции только при Азнавуре».
На самом деле это бесстрашный боец, который всю свою жизнь ниспровергал современные эпохе приличия и часто балансировал на грани скандала, не опрокидываясь между тем в «моветон».
Свою первую песню он сочинил в 20 лет. Она была беспредельно меланхоличной и называлась «Я выпимши».
Тема
«Я думаю, из меня стало выходить что-то путное лишь после того, как я сам начал сочинять песни. Я уже в ранней юности был стариком. Я не знаю, что побудило меня тогда к сочинительству, но именно тогда я внезапно обнаружил, что люди появляются и рассказывают мне о своей жизни, и хочется превратить их истории в песни... Каждая песня уже витает в воздухе. Нужно лишь суметь её схватить. С самого начала я учился слушать людей внимательно».
«Я сочиняю песни как писатель. Я рассказываю историю – и если эта история хороша, то и песня выйдет из неё хорошая».
Сначала Азнавур прославился как сочинитель песен для других. Это было солидным занятием: многие эстрадные певцы 30-40-х, по выражению Эдит Пиаф, «родную мать бы затоптали насмерть» ради того, чтобы заполучить в свой репертуар настоящий шлягер. И маленький горбоносый армянин поставлял им шлягеры один за другим.
Пока, по инициативе Пиаф, не начал исполнять свои песни сам.
Пиаф
Фактически, да, она вывела Азнавура на сцену. Но это – ценой беспрекословного, почти монастырского послушания. Именно Пиаф заставит Азнавура согласиться на пластическую операцию по выпрямлению носа. Когда же страдалец вернулся домой с новым лицом, Пиаф скептически поморщилась и вынесла вердикт: «Раньше лучше было». И в этом – вся Пиаф.
«Мы с ней были как брат с сестрой. У нас были невероятно запутанные отношения. Но мы никогда не были любовниками и только благодаря этому продержались вместе восемь лет».
В прошлом году Шарль Азнавур выпустил новый студийный альбом (да-да, в 91 год, мы не оговорились: студийный альбом из 12 новых песен!) – и, несмотря на своё название «Песни на бис», он составлен целиком из нового материала. Именно на этом альбоме впервые появилась песня, посвящённая Пиаф («От Птенчика – до Эдит»). До сих пор Азнавур не писал ничего на эту тему, предпочитая «не смешивать личное со сценой».
Персонажи
Если Фрэнка Синатру называли «певцом, который играет роль», то Шарль Азнавур – наоборот, актёр, «поющий» свой образ. Однажды он сочинил песню о глухонемом: «Бесшумную любовь». Работая над образом, он так увлёкся, что выучил язык жестов – и с их помощью исполнял потом песню на сцене.
Заметим, между прочим, что Азнавур, не получивший формального образования, может свободно говорить и петь на восьми языках; правда, русский в их число не входит.
Зато в телепрограмме Владимира Познера от 20 апреля 2015 года Азнавур, вспоминая белую эмиграцию в Париже, неожиданно выдвинул ценное наблюдение:
«Белые» были очень занятными людьми. Если задуматься над тем, что таксистами во Франции работали «белые», как правило, аристократы... Знаете, почему? Они единственные могли водить машину, когда приехали во Францию»...
(Впрочем, мэтр Шарль не совсем прав: таксистами действительно становились белогвардейцы, но далеко не все из них были «аристократы». Самый знаменитый «русский таксист» – писатель Гайто Газданов, сын лесничего и бывший рядовой на врангелевском бронепоезде. Он проработал в Париже ночным таксистом почти 25 лет и написал об этом роман. Но это уже русские «нюансы».)
Через барьер
«У меня нечто вроде болезни такой: я все время пою о том, о чём не надо. Я начал с песни про гомосексуалистов, но мне хотелось нарушить все существовавшие табу». И нарушал: темами его песен становились алкоголизм и проституция, секс и насилие, наркомания и депрессия, предрассудки и физические недостатки... всё это в 40-е годы вызывало неодобрение и возмущение.
Если песню «После любви» запрещали передавать в эфире за непривычную в то время «физиологичность» текста, то сегодня мы растерянно гадаем: что в ней крамольного?.. Но это происходит потому, что за время творческой жизни Азнавура моральные критерии успели неоднократно преобразиться.
«Нужна раскованность, но не вульгарность. Чтобы правильно описать чьи-то грехи, нужно эти грехи разглядеть и понять. И даже полюбить».
Но главное нарушенное табу, вот оно: в те годы, когда только женщинам дозволялось стонать в микрофон о своих разбитых сердцах, на сцену осмелился подняться «уродливый коротышка с ужасным голосом» (так писали критики) и запел – об отчаянии. Мы помним, как это сформулировал Жан Кокто.
Зато посмотрите на Азнавура теперь: в свои 92 года он красив, как никто из французских современников. Не с Депардьё же его сравнивать.
О красках и о балансе
«Как я сочиняю песни? Прежде всего начинаю с названия, потому что знаю: это придётся исполнять по многу, многу раз. Мне нравится сочинять. Мне нравится работать. Мне нравится играть со словами... Множество удачных идей для песен содержится в кинофильмах. А также и множество дурных идей для песен. Хороший автор умеет отличать удачное от дурного».
«Нынче, когда я сочиняю, я одновременно и сочинитель, и исполнитель. Когда-то я сочинял, сидя перед зеркалом, проигрывая роль, подыскивая правильные слова для неё. Но теперь с тем миром покончено. Теперь я стараюсь сбалансировать краски в своей работе. К каждой поэтичной строке я обязательно подбираю одну ординарную. Это придаст песне многомерность и глубину.»
Телефонный номер
У Шарля Азнавура очаровательное чувство юмора, которое он умеет сконвертировать в другой язык, в чужой менталитет. Помнится, ещё подростком я впервые увидел по телевизору «Маппет-шоу». По сюжету передачи блондинистая Мисс Пигги помешалась на всём французском. И вот безупречно одетый, нежно-насмешливый Француз, преисполненный загадочности, нашёптывает влюблённой свинке какие-то слова. Та волнуется и дышит всё глубже, а под конец экстатически хрюкает и падает в обморок. Дотошный лягушонок Кермит интересуется у Француза – что он ей такое сказал? «Ах, – отвечает Француз, – я всего лишь продиктовал ей телефонный номер центральной парижской помойки».
Так я впервые увидел Шарля Азнавура. Это, конечно, чисто английская, простецкая шутка; но нужно обладать и французской иронией, чтобы так легко и элегантно обыграть стереотип и не выглядеть при этом глупо. Меня тогда поразило, что даже с бездыханной хавроньей на руках Азнавур сумел остаться завиднейшим кавалером.
Молодёжь
Азнавур по-прежнему молод. Это доказывается и тем, что он в курсе новых музыкальных течений, трезво разбирается во всём и, явно не будучи в восторге от современной поп-культуры, воздерживается от ругани и вообще «держит руку на пульсе».
Мэтру нравится, когда фрагменты его текстов цитируют рэпперы.
В частности, он уважает бельгийца Стромая и даже спел вместе с ним. А Стромай, как мы помним, и вправду фигура неординарная.
Зато, застигнутый врасплох просьбой высказать мнение о Ким Кардашьян и её телешоу, он учтиво уклонился от ответа: «Видите ли, я бы не хотел разгневать половину армян во всём мире».
О здоровье и долголетии
«Я ничего не скрываю от публики... Все больше мужчин идут на операции, так что в телевизоре видно, что их волосы, крашенные под чёрные, под прожекторами отсвечивают синевой.»
«У меня была проблема с носом и я его выправил. Я отрастил заново несколько выпавших волос. Но мои морщины – на месте. Не пытаясь подретушировать природу, я выгляжу моложе других.»
«Я не принимаю душ, я принимаю ванну.»
«Не надо есть соли. Не надо есть сахара. Не надо есть жирного. Я все это ем.»
«Летом я чуть-чуть плаваю, но плохо.»
«Нет, спортом я не занимаюсь. В семье Ротшильда спортом тоже не занимались.»
«А вот спину нужно всегда держать прямо. Потому что если начнёшь горбиться, станешь волочить ноги. И потом, когда приходишь куда-то, нужно произвести впечатление, что у тебя все в порядке.»
«Я не чувствую себя на 91. Я всегда считал, что человек обязан сохранять детский взгляд на вещи.»
Вдумаемся ещё раз: человеку за девяносто. Он заполняет любой стадион публикой, а его своды – своим голосом. И держит этот стадион в восторженном напряжении 2 часа без перерыва.
С прямой спиной.
«Я слишком молод, чтобы уйти, и пока что не собираюсь прощаться со слушателем. Часто я слышу такое: «ухожу со сцены, не хочу закончить жизнь состарившимся певцом». Ну что это за глупости? С какого возраста и с какой суммы на банковском счету для певца начинается старость? Лично я полагаю, что дело тут не столько в возрасте, сколько в страхе. Отправляясь на гастроли, я задаю себе вопрос: могу ли я петь два часа без перерыва? что с моим голосом? звучит ли он, как раньше? останется ли довольна публика? Бывают сомнения, но их пока еще явно недостаточно, чтобы сокрушить мой оптимизм.
Я написал песню, которая называется "Друзья с двух сторон". Там говорится: "Пойду ли я на небо, иль в ад отправлюсь я - меня повсюду встретят старинные друзья". Так оно и есть.»
P.S. Он умер 1 октября 2018 года от внезапной и полной остановки сердца, принимая ванну у себя дома.
На парижской церемонии прощания присутствовали два президента - французский и армянский.
На небе и в аду были зафиксированы всплески общественных беспорядков.