Я вышла из дома и словно окунулась в первую зимнюю свежесть, зажмурившись от солнца. Недавно выпал снежок. Он искрился, радовал глаз и поднимал настроение. Невольно улыбаясь, я пошла по двору... и вдруг услышала громкий безутешный детский плач! Улыбка моя испарилась, я обеспокоенно посмотрела по сторонам - никого... Я быстро пошла вперед, продолжая крутить головой. Плач не прекращался, он становился всё более отчаянным. Это был уже плач-крик! Да что же это? Я бежала, лихорадочно повторяя про себя : "Только бы успеть!"
Свернув в сторону, я увидела впереди темную детскую фигурку, лежащую навзничь на асфальте. Рядом стоял высокий молодой мужчина. Я побежала изо всех сил и протянула руки к ребенку, чтобы поднять его. Мужчина резко сделал шаг в мою сторону и угрожающе произнес:
- Не трогайте! Я отец.
Я хотела ему высказать, какой он отец. Но сейчас важнее было спасать малыша.
- Так поднимите его!
- Пусть сам встаёт, - произнес молодой папаша металлическим голосом.
- Да ему же не встать!
Ребенку на вид было 2-3 года, он был одет по-зимнему, теплая тугая одежда делала его неуклюжим. Он беспомощно колыхался, пытаясь перекатиться то на один бок, то на другой, но у него это не получалось - он был словно спелёнут и, конечно, не мог даже сдвинуться, а уж тем более подняться. К тому же в этом месте асфальт немного просел, и малыш лежал в ямке. Поэтому он, видно, и упал: сначала шел по ровной поверхности, и вдруг ножка соскользнула.
Молодой отец , видимо, следуя своим строгим методам воспитания, сурово и безжалостно смотрел на мучения своего беспомощного сына, а тот уже просто захлебывался от слез. Я решительно сделала шаг к ребенку, но этот садист встал между ним и мной, оказавшись совсем близко от меня и полыхая яростным и злым взглядом. Но и мои нервы были на пределе, и я пошла в наступление - голосом, взглядом, внутренним напряжением. Я уже почти себя не контролировала.
- Поднимите ребенка! - Помимо моей воли, видимо, я говорила настолько властно и убедительно, что в лице его что-то дрогнуло, и он сердито пробормотал:
- Вообще это не ваше дело...
Я обошла его, приближаясь к мальчику, но он меня опередил, схватил сына и резко поставил на ноги. Потом взял за руку и повел. Малыш не умолкал, у него была уже, наверно, истерика.
Я пошла дальше по своим делам, но настроение было ужасное. В глазах стоял шевелящийся человеческий комок, а в ушах звучали детские рыдания. Как назвать эту взрослую особь мужского пола, у которой напрочь атрофировано чувство сострадания, причем к собственному ребенку? Как можно равнодушно слышать плач родного маленького существа и не помочь ему? А что чувствовал ребенок, беспомощный, беззащитный, который, по его представлению, попал в беду, зная, что отец, большой и сильный, стоит рядом и не протягивает ему руку?
Мама и папа - самые близкие, самые надежные, самые лучшие люди для маленького человека. Они всегда помогут, они утешат, согреют, защитят, спасут. Так не скажет, но чувствует каждое дитя в нормальной семье. А если папа предал?