Каждое утро начинается с того, что Иринка открывает глаза и кричит: «Бабуля!» . «Проснулась, егоза,»- отвечает бабушка с кухни, где уже что-то весело «шкворчит» на сковородке. «Ох, и горазда ты спать!». Бабушка заглядывает в комнату из-за вишневой дверной занавески с бахромой.
-Набегалась вчера, так седня всю ночь во сне пиналась.
Иринка прячется под одеяло, закрывается с головой.
-Вставай, соня - засоня! Завтракать пора!
-Ба, а сегодня пирожки с малиной будут?
- Здрасте, ваша Настя! А кто её собирал, малину-то?
-Я соберу!
- Ладно, после, я уже завтрак сгоношила! Будут тебе вечером пирожки.
Солнечные блики играют на лакированной дверце большого коричневого шкафа. Хорошо под одеялом, но надо вставать. Иринка бежит по полосатому половику на кухню, бьет рукой «язык» умывальника, вода течет по руке, брызгами разлетается, ударяясь о дно желтого эмалированного таза с отбитым краешком. Так! Теперь протереть лицо «вафельным» полотенцем, натянуть на себя платье. Что еще? А! Расчесать волосы.
… На лакированном комоде зеркало на подставке. Чтобы увидеть себя надо встать на цыпочки. Она причесывает свои непослушные волосы, наспех заплетает косу и разглядывает открытки и фотографии, воткнутые за зеркальное стекло. Больше всего ей нравится приглашение на свадьбу от бабушкиного племянника из далекой Украины. Лица в рамочках и красивые напечатанные буквы. Иринка думает, что когда вырастет и замуж пойдет- тоже всем такие приглашения красивые пришлет.
«Кто придумал эти косы? Вырасту, обстригу. Наказание одно!»
…. На стене у кухонного стола висит «численник».
Бабушка ставит перед Иринкой сковородку с поджаренной колбасой и яичками, вазочку с вареньем из садовых ранеток, наливает ей кружку чая из никелированного электрического самовара, горделиво стоящего в центре стола , а потом отрывает очередной листок календаря, садится недалеко от стола на круглый табурет с черным кожаным сиденьем, прижимается к печке спиной, и медленно читает вслух про заход и восход солнца, долготу дня и полезные советы с обратной стороны. Вспоминает…
- А сегодня именины Григория, дедушки твоего, значит. Ох, гуляли, помню. Вся родня понаедет, а родня большая была. Шаньги настряпаем… целый таз, котлет, пирогов, соленья- варенья. Весело! Он на гармошке играет…
Помнишь, хоть немного деда-то? Как играл тебе? Он как заиграет, бывало, а ты в пляс! Целый концерт! Смеемся…
….Воспоминания о дедушке как-то ускользают. Иринка только помнит, что у него была совсем голая голова - без волос. И что он купил ей уточек, и, она гордо везла их по проулку: мать- утка, за ней маленький утята на веревочке, а дедушка рядом шел довольный.
А еще она помнит лето, как лежал дедушка все время в комнате. Бегать туда и шуметь запрещалось. Потому она только заглядывала иногда за шторку – спит дедушка. Всё спит и спит, почти не ест- болеет.
Иринка знает давно, что болеть - это плохо. Заставляют лежать весь день в кровати, тебе в носки горчицу засыплют и спать в них велят, а еще градусник под мышку ставят. Но хуже, когда картошки наварят, поставят возле кровати кастрюльку - дыши под одеялом! А под ним жарко, от кастрюльки пар идет . Кому это может понравиться? Но еще хуже - когда уколы делают. Это, значит, сильно болеешь. Дедушке тоже ставили тогда уколы – значит, сильно больной был.
«Догнала война проклятая»,- сказала как -то раз баба Шура и заплакала.
А чего плакать? Войны- то никакой давно уже нет, и Иринка думала, что дедушка поправится. Как же без него? Он этот дом построил и сад посадил. Ни у кого в поселке сада такого нет: ранетки, яблоньки, кусты всякие, а главное, сирень. Её кустики дедушка откуда-то издалека привёз. Очень ими гордился. А еще он помогал бабушкиным сёстрам. У бабушки же их три и племянников шестеро! Дедушка один на всех живой с войны пришел.
А потом - то лето закончилось, Иринка с мамой уехали обратно в город, а весной принесли телеграмму, мама прочитала и заплакала. Не стало дедушки.
Иринка этим летом случайно увидела странные фотографии в альбоме. Лежали они в пакете. Она их вытащила, а там разные люди в гробах. Несколько фотографий дедушки. Лежит, цветочки кругом. Вроде спит и всё, но как-то жутковато. Иринка эти фотографии не любит, побаивается.
В- общем, мало она что о дедушке помнит, но мама и бабушка часто про него рассказывают. Иринка знает, что он шофером был и водил машины по «дороге жизни» в Ленинград. Мама говорит, что не любил он войну вспоминать. А еще с войны он привез ковер - на стенке возле кровати висит. Перед сном так интересно на нем узоры разглядывать. Они на человечков похожи.
Над ковром висят две большие фотографии- молодые бабушка и дедушка. Так что он всегда дома. Смотрит со стенки: «Как ты, Иринка, себя ведешь?» Это бабуля так говорит. Так не бывает, но не спорить же с ней?
… Вылавливая ранетку из варенья за скользкий хвостик, она отвечает, наконец:
- Помню только, как уток мне купил, которых на веревочке катать можно. И как на кровати лежал в той, вон, комнатке, а я к нему заглядывала. А гармошку не помню. А именины, это день рождения, что ли?
-Нет, именины - это день Святого покровителя. Как родишься, ангел тебе приставлен. Он тебя всю жизнь оберегает. А как покрестят, так имя тебе дадут – это из Святцев, и чье имя- тот тебе и покровитель тогда. Вот тебя в честь святой великомученицы Ирины назвали. Именины то и отмечают , не когда сам родился, а когда родился святой.
- Мама говорит, что в честь бабы Иры меня назвала. А как это покрестят?
Бабуля сердито поджимает губы.
- Сейчас не крестят. Это раньше порядок такой был. А теперь… вырастешь - сама разберешься.
Она задумчиво глядит в окно, потом добавляет:
- А имя? Назвала и назвала - уважает, значит, сестрицу мою. А ее в честь великомученицы назвали,- говорит бабуля .
… Бабу Иру Иринка любит. Она такая полная и румяная, и добрая. Столько разных историй знает. Её бабуля - Лина – улыбается редко, а баба Ира – самая веселая из бабушек. И детей у нее больше, чем у всех - дядя Юра, дядя Гена, дядя Владик и тетя Нина.
Прошлым летом прибежала сестра Людка- дочь дяди Гены:
-Хочешь на деда моего посмотреть?
-Конечно!
Тихонько подошли они тогда к забору возле столовой. В зарослях огромных лопухов спал страшный старый косматый дед в грязной одежде, прижав к груди какую-то котомку. Вот, значит, он какой- дед Прокоп!
Иринка вспоминает, как рассказывала баба Ира им с Людкой про деда этого:
-Выскочила замуж за него. А как же - приказчик в лавке - умный да богатый. А характер не распознала. Вот вырастите - глядите в оба! Потом чтобы битыми не быть. Сначала ничего жили, он и после революции в торговле был- кооперацией заведовал. Накупит отрезов мне на платья , а шить- носить не дает. В сундук всё складывал . Но уже тогда драться начал.
Драться - это плохо, но баба Ира рассказывает, как убегала от него по деревне, а он за ней с топором и смеется:
-Вот так и жили!
- А потом?
- А потом посадили его, проворовался. Аккурат перед войной. Все воевали … сколько народу погибло, а он на Колыме сидел целых пятнадцать лет. Герой! Как вспомнишь, как остались мы тогда …ребятишки маленькие, одна комнатка в бараке… всё изъяли… пошла в столовую посудомойкой. Ничего! Родни полно, помогли … подросли ребятишки, я до зав. столовой поднялась. Почет, уважение. А потом- недостача. Тоже чуть в тюрьму не угодила. Спасибо, Григорий корову продал- недостачу покрыл…. А потом….Прокопий вернулся. Зачем приняла? «Горбатого могила исправит». Мука одна. К каждому «фонарному столбу» ревновал. Вроде снова в магазин заведующим пристроился, а как выпьет – «дурак – дураком». Не знаю, как и жива осталась. А в милицию раз сунулась - «нету состава преступленья». Вот так! «Убьет, мол, меры примем- посадим».
Она опять смеется.
«Интересно, как это к фонарному столбу можно ревновать? - подумала Иринка.- Но взрослые такие все чудные, всё у них какие- то любови, ревности. Лучше не спрашивать! Опять смеяться будет».
- А как сыновья выросли, выперли мы его из дома. Хватит - натерпелись! Дети учиться уехали, в люди вышли. Юрий теперь главный инженер в Кемерове, Владик- инженер в Томске, Нина- учительница, Геннадий только учиться не захотел, шоферит. Все хорошие, непьющие, семейные. Вот так! А этот – пошел бродяжить. Дети еще удумали: «Будем скидываться - деньги отцу давать». Тут я поднялась: «Только попробуйте! Будете ему помогать - разругаюсь со всеми! Чего он для вас доброго сделал? Сколько крови выпил! Ребятишкам сколько нервов помотал? А однажды чуть ведь не спалил нас. Хорошо мама твоя спасла,- кивает она Иринке. - С кавалером с танцев шла. Глянь, у нас крылечко дымится. Кинулись, потушили, растолкали нас. А мы спали все! Так бы угорели и делов! Уехал, долго не было, а тут, смотри, наповадился каждое лето сюда полкать, Нину позорить. Побирушка чертов! Сказала ей – увидишь, гони метлой «поганой». А при мне сунется – убью, прямо!
Но Иринка чувствует, что она боится его до сих пор. Она многого боится - темноты, плохих примет, сглаза.
- А сундук с отрезами где?- спрашивает Людка.
- А, пропил всё после отсидки! Я этот окаянный сундук всю войну берегла. Он так велел! Только одно платье пошила. Да и бог с ним, « не жили богато- нечего начинать» .
Хорошая бабушка. Жаль только, редко гостит у дочери здесь, в Копьево, а больше в Томске с сыном Владиком живет. У того жена умерла, а сын Женька еще маленький, вот она и помогает его растить.
А дед Прокоп неделю бродил тогда по поселку, пугал ребятишек, ночевал у столовой. Однажды Иринка шла из магазина и увидела, как подошла к заборчику тетя Нина, сунула ему быстро сумку, денег из кошелька достала. Ушла торопливо, дед долго смотрел ей вслед. На следующий день Людка сказала : «Уехал»…
Конечно, тете Нине , наверное, жалко папу своего, хоть он и страшный такой. Она хоть и строгая, но добрая. К ним с бабушкой она часто приходит. В детстве она Иринку научила книги читать. А еще она приносит им вкусные конфеты и колбаску, и творог со сметаной. Сует бабушке, та сердится, отмахивается. Но как с ней можно спорить? Она же - учительница немецкого языка в школе.
Она всегда быстро забегает в дверь и с порога говорит : «Ой, знаете, этот Левка…». Лёвка- это ее муж- дядя Лёва. Это ему отец такое имя придумал. На весь поселок он один - Лев.
Тетя Нина своего «Лёвку» почему- то не очень любит, ругается с ним часто. Иринка один раз услышала, как баба Ира рассказывала кому-то, что хоть Нина и «засиделась» - идти за него не хотела. А потом все же вышла, и у них народились две девочки- двойняшки.
Иринка ту осень, когда они родились ,хорошо помнит. Она тогда в школу еще не ходила, поэтому весь год у бабушки жила. Утром рано заехал за ними на большом автобусе дядя Гена. Они втроем приехали к вокзалу и долго ждали поезд, а ей дали большой початок кукурузы, и она его грызла. А потом поезд пришел, и подошла к автобусу тетя и еще много родни. А дядя Лева в обеих руках два свертка держал, аккуратно нес. Разместились все в автобусе, приехали к ним домой, там свертки развернули, Иринке разрешили посмотреть. А на что там смотреть? Два маленьких красных тельца чуть больше ее куклы.
Сейчас двойняшки уже ходят в детский сад. И Иринка часто забирает их оттуда, вместе с бабушкой, конечно. Они такие хорошенькие, и ходят всегда в одинаковых платьицах. Особенно ей нравятся голубые с белыми воротничками. Им эти платья тетя Нина из самой Германии привезла, где раньше фрицы были. Она туда по путевке ездила.
К ним в гости Иринка редко ходит и то не одна, а вот Нинка, ее сестра младшая выпросилась к ним с ночевкой, и ей не понравилось. Пришла, рассказала бабушке с мамой:
- Вчера тетя Нина и дядя Лева так ругались, так ругались. Она на него кричала, что он - собака, кобель, и потом взяла ножик и бегала за ним, а он взял шило и побежал за ней. А потом она взяла из альбома все его фотокарточки и порвала, а он взял веревку и пошел вешаться в баню. Но потом они покричали и помирились. А я испугалась, заплакала, когда они ругались.
-А девчонки?- интересуется Иринка.
- А они играли, даже внимания не обращали.
- Вот и правильно, нечего внимания на всякие глупости обращать,- сказала бабушка сердито.- Придумают тоже, при детях отношения выяснять.
И на другой день что-то выговаривала тете Нине негромко.
.... Ну вот, с ранетками покончено. Иринка размешивает чай.
- Так это можно, значит, кроме дня рождения и именины справлять? И подарки дарят?- спрашивает Иринка с неподдельным интересом .
-Так раньше дни рождения не отмечали, только именины. И подарки дарили все хорошие имениннику! Помню и отрезы на платье, и посуду всякую…
-И косметику?
- Чего это? Духи, помады? И это бывало. Мне вот дед твой как-то на именины серьги подарил…красивые…дорогие. Сколько заплатил - ужас… я потом ворчала, а он довольный…
-А где серьги? Почему ты их не носишь, а, баб?
-Лежат в шкатулке вон, тебе в приданое… перед кем мне теперь красоваться? Скорее бы уже за дедом…
Она невидящими глазами смотрит и смотрит в окно.
Иринке становится страшно, как бывает, когда вечером бабушка закроет ставни: сразу становится так темно, неуютно, только маленький ночник на стене светит желтым глазом, да радио на негромко бормочет; и тогда она быстро юркает под одеяло , а бабушка, перекрестившись, ложится рядом, как большая стена, и сразу становится спокойно.
« Как это за дедом? Нет! Бабушка будет всегда, и самовар на столе, и солнце, и кусты сирени за окном, и заросли малины в саду».
Иринка так любит этот дом, и сад, и лето, и бабулю.
- Нет! Ты у меня самая красивая!
Она соскакивает со стула, подбегает к бабушке, утыкается лицом в ее плечо, обнимает крепко-крепко. Та прижимает ее к себе и долго гладит по голове.
-Ну, ладно, хоть для тебя красавица! Ты мою болтовню- то не слушай. Скучаю я… А так- то… « Помирать собирайся - а рожь сей»… Тебя , вон, помочь подрастить надо… дом ветшает… крышу надо подлатать в двух местах… Мало ли дел?... Ой, ладно- ладно, разнежничались, а ведь в магазин собирались с тобой. Глянь в окно, не Александра там идёт?- просит бабушка. Это еще одна сестра бабушки.
-Нет, не она. Ба, а почему у нее ноги больные? Она пока до нас идет, два раза на заборе виснет, чтобы ноги отдохнули.
- Форсила много, модницей, значит, была. Ой, боевая, помню! После революции агитаторшой заделалась: косынка красная, тужурка кожаная, гоняла на повозке по деревням, селам. Церкви разрушали, грех это…,- бабушка хмурится.- Застудилась, не береглась.
Иринке это слушать странно. Баба Шура всегда ходит в одной и той же линялой синей юбке. Под юбкой теплые рейтузы даже летом. А еще галоши, надетые на шерстяные вязаные носки. Кофта бесформенная. Седые короткие волосы, подколотые гребенкой. Какая модница?
- А почему она тогда сейчас не наряжается?
Бабуля отмахивается, не любит она истории рассказывать.
-Ну, ба!
- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Вот всё- то тебе знать надо, - бабушка говорит неохотно,- не сложилось у нее. Замуж собралась, а он на другой женился. Вот она и взбрыкнула. Однажды приходит к нам, батюшки! Надела все старье на себя. «Так теперь ходить буду - кончилась моя жизнь». Сколько не убеждали, говорили - толку нет. Так и ходит с тех пор.
«Надо же! Как странно. Опять любови».
Еще баба Шура любит говорить плохие слова. Правда, при бабушке побаивается. Вышла как-то между ними даже ссора, когда бабу Шура маленькую Нинку научила ругаться: « Баба Фуня - куйва». Бабе Шуре смешно, а бабушка жутко рассердилась. Баба Шура потом неделю к ним не приходила, но всё же пришла, повинилась. Бабушку потому что все сестры уважают и побаиваются – она у них старшая была, и когда рано мать умерла, она их всех растила.
Вообще баба Шура тоже веселая. Иногда Иринка с троюродными сестрами Людой и Люськой ходят к ней в гости. У нее всегда можно лоскутков на платья куклам взять, а еще целый ящик открыток разных посмотреть, а еще чая попить с вареньем и какими-нибудь булочками. Как пройдешь по проулку, перейдешь дорогу, на другой улице она и живет. Когда приходят к воротам ее дома - ждут, а то у нее собака такая злая и бегает по двору. Собака начинает лаять сердито, тогда баба Шура выходит на высокое крыльцо, улыбается, идет собаку привязывать и поет :
«Нас три сестры,
Одна за графом, другая - герцога жена,
А я всех краше и моложе
Простой рыбачкой быть должна».
Иринка средняя, значит «герцога жена». Это смешно, герцогов- то нет, только в книжках или за границей. А «рыбачка»- Людка. Она всех моложе. Людка эту песню не любит…
… Иринка допивает чай, бежит обуваться.
-Ба! Пошли скорее! А то, Люська ведь придет после обеда!
… Люська! Любимая сестра- внучка бабы Шуры. Так-то их две сестры: Люся и Таня. Иринка их в детстве так и звала «Уся-Таня». Мама любит рассказывать, как вышли они с ней маленькой однажды на улицу, а там группу из детского сада мимо дома воспитательница ведет, Иринка выдохнула удивленно: « Ой, сколько Усев-Танев!»
Таня - старшая, у нее свои подружки. А с Люськой они каждое лето - «не разлей вода». Так бабушка говорит. Они летом почти не расстаются: то играют здесь, то дома у Люськиной бабы Раи, то дома у Люськи, то ходят в гости, то в магазин. Здорово! Жаль - лето короткое. Только приехал, уже уезжать пора, в школу снова идти. Нет, школу Иринка очень даже любит, и в городе жить здорово, но уезжать всегда жаль.
Люська на год старше. Она умная и носит очки. Иринка так завидовала этим очкам, что стала бабушке жаловаться - плохо вижу, буквы двоятся. Бабушка ее даже в большой город Абакан неподалеку возила. Там зрение проверяли. Очки надели ей и стали стеклышки в них ставить. В этих – всё равно плохо, и с этими стеклышками плохо, а вот в этих отлично видно. Доктор засмеялся: «Конечно, это же простые стекла. Врунишка ты!». Бабушка ворчала на нее всю обратную дорогу. Да какая разница! Бабушка добрая, а вот очки так и не выписали. Расстройство!
… Как же она любит лето! Особенно когда начинаются летние каникулы, и мама везет их с Нинкой к бабушке в Копьево…
-Мама, она щиплется!
-Мама, она толкается!
-Сейчас обе вниз пойдете, раз мир не берет!
Притихли. Мама лукавит. Какое там – вниз. Общий вагон. На каждой полке сидит по три человека. А они лежат с сестрой Нинкой на жесткой верхней полке , маются от безделья. За окном темнеет, смотреть на мелькающие огоньки скучно. Уже поиграли в машинистов, как будто им подчиняется этот старенький поезд. Позади часть пути, пересадка, шумный вокзал. Ехать осталось несколько часов. Как это мучительно! Время тянется так медленно.
-Поспите!- Мама заботливо накрывает их своим плащом.- Чем быстрее уснете - тем быстрее приедем.
Шум в вагоне постепенно стихает. Все дремлют. Колеса монотонно стучат: тук-тук, тук-тук, тук…
- Вставайте! Подъезжаем скоро!
Уговаривать долго их не надо. Они уже бодро смотрят в окно, ждут туннелей! Особенно здорово ехать по ним днем, но и сейчас, когда на улице уже немного рассвело - тоже интересно. Как только проедешь третий - вот и конец пути. Считают.
… Знакомый вокзал, высокие тополя колышутся приветственно. Никто не встречает. Сюрприз бабушке! Идут с сумками по дощатому тротуару. Аптека, деревянный дом за высоким забором, магазин, здание конторы. Вон там, за поворотом бабушкин дом. Стоит в стороне от центральной дороги, в переулке. Поворот направо. Дом! Белеет ставенками за кустами акаций.
Лает собака. Они колотятся в ворота. Знают, сейчас выйдет бабуля, а они закричат: «Баба, это мы!», и она поспешит открывать калитку, на ходу радостно приговаривая: «Ну, надо же. Я бы встретила, хоть бы телеграмму дали».
Так и происходит.
С шумом и гомоном входят в дом, говорят все разом, обнимаются, достают подарки, ставят на стол в «зале» электрический самовар, розетки с любимым вареньем из ранеток с хвостиками, бегают, шумят, гоняют одуревшую от нашествия кошку. Ура! Приехали
.
Круглый стол , на нем белая скатерть с нарисованными крупными гроздьями сирени, на скатерти маленькая, величиной с копеечку, прожженная дырочка. Комод в углу с зеркалом, открытки, гнутые стулья у окон в тюлевых занавесках, горшок с фикусом. В углу кровать с железными спинками.
-Поспите!- просит мама.- Спали в поезде всего три часа.
-Нет! Мы в гости к сестрам, подарки отдать!
-Какие гости! Да они дрыхнут еще, кто же в такую рань встает на каникулах? Еще семи нет!- говорит бабушка.
Спать и правда хочется, но как же можно спать в такое солнечное прекрасное утро? Когда душа ликует, и ноги не стоят на месте? Ладно, полежим! Немного… одну минуту….минуту…
Когда они просыпаются на узенькой кровати в маленькой комнатке ,то слышат оживленные разговоры. Ну вот! Уснули, а кто-то пришел. Бегут здороваться, обниматься. И потом весь день - бабушки, тетушки, сестры, вся разновозрастная и любимая родня. Как хорошо, когда много родни, когда все живут рядом. Как хорошо, когда впереди длинное -длинное лето, полное радости и любви.
Мама с Нинкой обычно живут месяц, а потом отпуск у мамы заканчивается, и она уезжает домой. Нинка капризничает, ей хочется остаться, но бабуле не управиться с двумя. Поэтому Нинку увозят, будет ходить в детский сад. А Иринка остается, только в конце августа повезет ее бабуля домой, в город.
Еще пол- лета впереди! Сегодня можно целый день в саду возле огромного куста смородины играть во «взаправдашний» магазин. Нашли они у дедушки в сарае гирьки и весы. Весы, правда, странные - висят на железке два тарелки. Ну и ладно! Зато гирьки такие красивые, блестящие. Еще можно в прятки поиграть, а если подружка из соседнего дома прибежит, то и в школу.
… Иринка украдкой берет со стола хлеба и кусок колбасы и прячет в карман. Это Дозорке. Жаль его, весь день на цепи сидит, за ворота его не пускают.
- Баба , давай, газировки сегодня купим! Если сразу выпить и бутылку продавщице отдать выходит всего 10 копеек, мы с Люськой так покупали.
-Да где ж ты зараз всю бутылку-то выпьешь? Лопнешь ведь?- бабушка улыбается.- Вас с ней только выпусти! Никогда сдачи не принесете, то лимонад, то конфетки… Сластены! Давай лучше молока. С пенсии моей не разбежишься газировки каждый день брать. Начислили 35 рублей, вот и крутись.
-Не лопну! Купим, а! А молоко не хочу.
-А кашу на чем варить будем? А чай забеливать? Куда без молока? Раньше свою корову держали, так ты молоко любила, а как покупать стали - ты давай плевать его. Конечно, свое молоко лучше, но што же теперь поделаешь? Пить молоко полезно, от него косточки крепнут.
- Ба, а когда мы пойдем у курочек посмотрим? Вдруг яички лежат.
-Посмотрим, придем и посмотрим. Одна живность теперь - четыре курицы, Дозорка во дворе на цепи, да кошка.
-Ба, а скажи, как ты туфли эти называешь?
- «Говноступы».
-Аххааа!- Иринка заливается веселым смехом. Бабушка тоже смеется негромко.
- Это для огорода, как их еще называть? Ну, пошли!
- А еще расскажи про именины!
-По дороге расскажу. Чего именины? Нет теперь такой моды!
-Ба, а скоро баба Клава приедет или баба Маруся?
- Обещались, но кто их знает. Лето, огороды, своих забот полон рот.
… Баба Маруся- младшая сестра бабули, а баба Клава - дедушки сестра. Эти бабушки живут в Ужуре. Это такой город неподалеку. До него на поезде целый час ехать надо.
Баба Маруся- полная, белотелая живет в доме, где выросла бабушка. Они недавно ездили к ней в гости. Странный у нее дом - большие сени с кладовкой, кухонка и две комнаты. И пол в большой комнате-«зале», как горка.
Иринка помнит, как спросила:
- А почему пол, как горка?
-Осел дом, старый уже, стены крепкие бревенчатые, а полы накренились,- пояснила бабушка.- Что там, Мария, насчет сноса дома говорят?
- Да снесут, обещают. Только «обещанного три года ждут». Мы вот с Володей покрасили, подновили всё…
И она рассказывает ,как и что они делали, и как ей известка в глаз попала и пришлось к доктору обращаться. Она любит поговорить. Иринка слушает, слушает ее певучий голос и начинает засыпать. Ее отправляют на диван в «залу». Но сон проходит, и она валяется на скрипучем дермантиновом диване и разглядывает всё вокруг.
В другом углу комнаты красивая кровать вся в подушечках и «накидушечках», рядом комод с салфетками и фотографиями. А на стене большущая картина «Иван царевич на сером волке». Иринке нравится эта картина, она решает, что когда вырастет - тоже себе такую картину повесит. Она вообще любит картины разглядывать. У бабушки тоже на стенах висят три: на одной девушка красивая в белом платье со стариком женится- сидит печальная. На другой - в заросшем саду девушка ведет под руку старую бабушку. А еще висит в маленькой комнате «Аленушка». Иринка в прошлом году даже стих сочинила про нее:
«О чем печалишься, Аленушка-краса?
О чем катится горькая слеза?
О чем ты плачешь, сидя у пруда?
О чем ты думаешь на камешке одна?
Сидишь ты, грустно руки опустив,
Играет ветер русою косою,
Доносит ветер песен тех мотив
Деревни, где бегала девчонкой ты босою…
Это уже, конечно, не очень складно, но зато рифма хорошая: «косою - босою». Она долго этот стих рифмовала так и сяк, а потом переписала и отправила в «Пионерскую правду». И, когда уже забыла про всё это - пришел через месяц большой и красивый конверт. А там - на фирменном бланке - письмо от редактора, что стих еще надо доработать, но это очень хорошо, что она сочиняет стихи, и надо хорошо учиться в школе и дальше писать. Письмо она никому не показала. Вот если бы напечатали, а так… Сочинять стихи она, конечно, не бросила, но больше никуда их не посылала.
Но у бабули картины небольшие, а эта, наверное, больше метра в высоту и ширину. А еще ей интересно, как в таком доме все умещались, если кроме бабули здесь еще и все сестры жили, и братья, и отец, и бабушка?
Баба Маруся часто говорит Иринке : « Ой, как ты изменилась. Такая ласковая была…» Не понимает, что ли, что выросла? Большая же! Стыдно как-то с бабушками обниматься-целоваться. Даже про то, что спит она всё лето с бабушкой на одной кровати - никому не рассказывает. Просмеют!
Больше всего в Ужуре она любит бывать у бабы Клавы. Это дедушки сестра. Вот она всё понимает, не лезет со своими «нежностями телячьими». У нее дома так красиво, а во дворе кролики живут в клетках. И она – самая добрая бабушка для всех, потому что своих детей и внуков у нее почему- то нет. Баба Клава шьет красивые платья.
Однажды она Иринке показывала, как надо подшивать подол, если он оторвался немного и пуговицу. Неинтересно, а главное, зачем шить самой, если есть бабушка? Она всё умеет! Когда баба Клава приезжает к ним с бабулей в гости, Иринка ходит за ней «хвостом». Так и ходят вместе: то к какому-то деду- её брату двоюродному, то к каким-то племянникам Сергеевым. Там в доме много детей, очень много. Но одни большие, другие маленькие, есть и ровесники Иринки, но они ей не нравятся. Мальчишки, да еще какие-то вечно грязные. Их мать варит суп в огромных кастрюлях, а пирогов печет целый таз. Они тоже все бабу Клаву любят. Иринка терпеливо ждет, пока она поговорит и попьет чаю, а потом начинает тянуть ее домой. Что тут сидеть? Скучно!
Еще две дедушкины сестры в Москве живут, приезжают редко. Иринка только Ольгу знает из московских родственников. Её привозят к бабе Клаве погостить. Она ей племянница.
«Ох, нравная у них Ольга,- говорит про нее бабуля.- Поперечная». Иринке Ольга тоже не очень. Командовать любит. Понятно, она-то большая, уже школу заканчивает. Смеялась, что Иринка с соседом Алешкой дружит.
А что такого? Они дружат давным - давно. А как вырастут - решили жениться. Алешка согласен.
Он живет в соседнем доме. Два окошка дома прямо во двор бабушки глядят. Поэтому Алешка видит, когда она из дома гулять выходит, и сразу перелазит через высокий забор к ней. А если ее долго нет - заходит в дом и ждет, пока она соберется.
Алешка живет всегда с дедушкой и бабушкой . Он называет их «маманя» и «папаня». Чудно! Он в город не уезжает, тут же в деревне в школу ходит. Мама у него есть, но она приезжает только летом на месяц. Алешка ее не очень любит, сердится почему-то.
Алешка серьезный, смеяться не любит. Он и в огороде помогает дедушке и возится с ним в гараже. Скоро научится мотоцикл водить. Но больше всего ему нравится мастерить что-нибудь. Они стоят под яблоней в саду домик из старых досок. Он прибивает всё, строгает. Получается красиво. После школы он поедет в Ленинград , и там будет учиться на строителя. Там у него дядя и тетя живут. Ну, и Иринка, понятно, поедет с ним. Ленинград- город красивый, она на картинках видела.
Но где она будет учиться, она еще твердо не решила. Ей хочется быть то учительницей, то продавцом, а иногда проводницей на поезде. А на прошлой неделе, когда она с велосипеда упала - сильно колено разбила, и бабуля водила ее в больницу, так ей захотелось стать врачом. А бабуля говорит, что она прямо «актриса из погорелого театра». Может, артисткой стать? Ладно, решит еще.
... -Баба, а правда, что Люськина мама моей мамы лучшей подружкой была?
- Правда! Дружили с детства. Вместе пели, выступали. Галя – отличница была, серьезная. Думали, она в институт, а она замуж вдруг выскочила за Геру нашего. Он как раз из армии пришел.
«Этого хорошо,- думает Иринка.- что тетя Галя здесь живет и Люську родила. А то уехала бы в город, как мама, и к кому тогда летом ходить? К тете Гале она очень любит ходить в гости. У них книжек много, а еще у «Уси-Тани» стенка в их комнате заклеена разными фотографиями артистов из журналов. Их столько много, что можно, наверное, час разглядывать. Очень красиво! Но ей мама не разрешает дома такую красоту клеить. И пластинок у них много, они часто включают проигрыватель. А у бабушки дома только патефон. Ручку крутишь- крутишь, он тебе поиграет немного.
Один раз она пошла с Люськой на вокзал в киоск. Там пластинки новые привезли. Люська себе купила, и она тоже купила. Дома на патефон поставила пластинку. Оказалось, что для него пластинки толстые специальные должны быть. Вот так и испортила свою новую пластинку, даже поплакала. А бабушка: «За битого двух небитых дают». Это значит, «на ошибках учатся».
Бабуля очень пословицы и поговорки уважает. Она их много знает, поэтому долго говорить, как баба Маруся не любит. Раз!- скажет пословицу и всё понятно.
…Бабушка берет свою клеенчатую сумку, они выходят в сени, потом на крылечко, закрывают дверь на большой висячий замок.
Иринка бежит сначала к Дозорке, сует ему угощенье, а потом к калитке.
-Куда ты, стрекоза?- кричит бабушка.- Не беги быстро, не угонишься за тобой.
« Как можно ходить, когда хочется лететь?»
Распахнув калитку, Иринка выскакивает в проулок и весело бежит по нему, раскинув руки как крылья, навстречу еще одному счастливому дню своего детства.