СЕВЕР.ЛЕСОПОВАЛ. Глава 4.Однажды в дверь комнаты громко и настойчиво постучали:
- Милиция! Проверка документов...
Сердце мучительно сжалось от страха,будто в предчувствии беды.И не напрасно. У меня не было к тому времени советского паспорта,и я "загремел" в камеру следственного изолятора как нарушитель Закона и паспортного режима.
На утро вместе с такими же "спецбеженцами",как указали в протоколе задержанного,я оказался на железнодорожной станции,где в стоявшем на запасном пути
"товарняке" мне определили место на нарах.
Поезд двигался медленно,минуя множество городов в направлении Вологды и Архангельска. Ехали впроголодь в той одежде,в которой забрали с мест.Таких бедолаг было много,не менее 150 человек.
Наконец, объявили поездку оконченной.Это была таежная станция Тарза,на 890-м километре Северной железной дороги.
Нас встретили на тракторах с прицепами.Стоял июль,но было прохладно и сыро,от близлежащих болот исходил тяжелый смрад и кружили,ослепляя глаза и уши, комары - самого разного калибра.От них не было никакого спасения и,расчесывая укусы до крови,все ходили как разрисованные,с болячками,похожими на детскую болезнь "ветрянку".
х х х
В бараках,где всех разместили,вдоль стен стояли железные кровати,в каждой комнате находилось по 20 человек.
Обогревались бараки огромными "русскими" печками.Зимой мы сушили на них одежду и обувь. В сильные морозы спали в фуфайках,потому что тонкие суконные одеяла,выданные нам,не грели,а от печей тепло исходило только вблизи.
На лесоповале мы работали вместе с уголовниками,и отношение и к ним, и к нам было откровенно нечеловеческим - с презрением,с жестокостью,с издевкой.
Работать приходилось в 40-градусный мороз без спецодежды,без валенок; на себя напяливали всё,что грело,лишь бы спастись.Я,например,обматывая ноги тряпьем и газетами,работал в лаптях,потому что кроме этой обуви приобрести здесь что-либо другое было просто невозможно.
С наступлением зимы началась цынга и холера. Не удалось избежать этих болезней и мне.
Помню,как появились первые признаки цынги: неимоверная слабость,на ногах огромного размера долго незаживающие раны; появился отек десен,зубы начали выпадать.
Меня спас в буквальном смысле этого слова спавший рядом старик Джуган.Он
ходил регулярно в лес,расчищал верхний глубокий слой снега и выковыривал оттуда ягоду,оставшуюся с лета - чернику,бруснику.Он заваривал ее в чай. Потом помогла посылка с чесноком из Львова,которую по моей просьбе прислали друзья.
Помню,что самым мучительным для всех в эти месяцы был голод.Мы были рады каждому маленькому кусочку хлеба и ради него - хлеба! - люди шли даже на преступления:воровали,убивали,обманывали... Почти 60 процентов прибывших сюда беженцев - и молодых,и старых - умерло по разным причинам.От обморожения,от болезней,от непосильного труда; были и такие,кто покончил жизнь самоубийством,не выдержав издевательств,потеряв терпение и веру в то,что лучшая жизнь когда-нибудь придет...
Сейчас трудно было бы сказать наверняка,как именно удалось мне выжить,переболев холерой.Почти ничего не помню,кроме того,что была все время высокая температура,полубессознательное состояние. Меня повезли вначале в поликлинику,потом в больницу,- как объясняли медсестры, - купали в ледяной ванне...
Выписавшись,я едва держался на ногах,шатало из стороны в сторону,кружилась голова,а самое главное - отчаянно хотелось есть,и я решился на поступок,едва не стоивший мне жизни.
За две буханки хлеба я подрядился отвезти муку в пекарню,которая находилась от нашего поселка в семи километрах.
Мороз стоял около сорока градусов,кружа поземку дул ветер.Лошадь с загруженной до отказа повозкой шла тяжело,на протяжении всего пути ее приходилось подгонять. Чтобы не замерзнуть,я периодически бежал рядом с санями.И все равно не согревался,к концу пути онемели полностью пальцы рук и ног,я их совсем не чувствовал.
В пекарню я ввалился как чучело - полностью замерзший и обессиленный. Женщины заохали,запричитали,начали тут же растирать мои пальцы снегом.Помогло!И радуясь прибывшей муке и единственному среди них мужчине,стали петь и одаривать теплой одеждой,собирая в обратный путь. Они вдоволь накормили меня,напоили крепким и сладким чаем.Две буханки хлеба я привез с собой в качестве вознаграждения.
Вернувшись в поселок,я получил письмо от своих родителей.Из Кракова они выехали в город Сендзишув. Почему - не объясняли,видимо,из-за цензуры.
Эта весточка от самых близких для меня людей на Земле была последней...
22 июня 1941 года поселок облетела весть: гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз.Позднее стали приходить известия о продвижении немцев вглубь советской территории.
Несколько раз в эти дни немецкие самолеты появлялись и в небе над нашим поселком.Но не бомбили,видимо,потому что для немцев никакого интереса этот объект не представлял.
Вскоре как бы мимоходом нас посетило начальство.Один из них - жирный и краснощекий,наверное,главный,объявил:
- Поселок эвакуируют.Теперь вы все - свободные граждане.
Нам показали также список городов ,куда мы можем поехать.Я облюбовал Нальчик,а попал... немало поскитавшись при этом, в Ленинабад.
Размышляя в эти дни о пережитых мной событиях,я знал наверняка: молниеносный разгром "противника", как вещали об этом немецкие стратеги, с треском провалился. Война приняла затяжной характер,и мне выпало быть живым свидетелем того,как мужественно сражались на фронтах советские воины,как достойно,терпеливо и патриотически противостояли фашистам советские люди.
ПОБЕДИВ,Россия привнесла в мир что-то очень заметное,НОВОЕ. И появилась надежда,что в политическом становлении народов всех национальностей - не как раньше,когда всё решалось силой - будет участвовать отныне и справедливость.