Глава 4. Лихолетье. Продолжение

Анна Куликова-Адонкина
Но жизнь продолжалась. Николай и Иван  окончили университет, и дед Никифор, вновь ставший главным в семье, дал сыновьям время для определения с работой и дальнейшей жизнью.

Первым женился Николай на богатой красавице польке Маре Карпинской. Как и где они встречались - никто не знает. Говорили только, что у Мары женихов и ухажеров было больше, чем пальцев на руке. Репутация у нее была не очень хорошей. Но мягкий, и ни во что  плохое не верящий Николай, сказал родным:

- Я люблю её и женюсь на ней.

Несмотря на смутное время, свадьба была шикарной. Возле церкви стояли экипажи с запряженными в них белыми лошадьми с разноцветными лентами в гривах. Зал был украшен цветами от потолка до пола. Но самым большим украшением были жених и невеста.

Николай - высокий, стройный, темные кудри вьются, глаза - как синь озерная, костюм по моде сшит и сидит  на нем, как влитой. Невеста Мара под стать жениху. Волосы шелковые, блестящие, плиссе. Ветер - не ветер, всегда идеально уложены, беспорядка на голове никогда не бывает. Осанка гордая, спина прямая, такая не согнется, что бы люди за глаза ни говорили. Глаза большие, кажется - всех видят. Платье ажурное до пола, а фату дети несут.

Только стали за стол садиться – бабах!!! Выстрел!. Визг, шум, гам, паника! Слава Богу, никто не пострадал. Мужчины кинулись вдогонку за бандитом. Позже разобрались, что это был один из женихов Мары. Обещала замуж за него выйти, а сама под венец с другим пошла. С час, наверное, гости в себя приходили, столы поправляли, закуски да выпивку по местам расставляли. А потом пропустили по две-три рюмочки «никифоровки» - и понеслось веселье, закружился хоровод. Удалась свадьба, несмотря на происшествие. Молодые глаз друг с друга не сводили. Всем сразу видно, к гадалке не ходи.

Через год в семье появился ребенок - белокурый ангелочек Лёня. Любили его все. Красотой пошел в мать: сам беленький, кучерявенький, а реснички черные, тень на щеки бросают. Характером в отца: добрый, спокойный, ласковый. К тому моменту и Нетта подросла, стала нянькой. Очень любила братика Лёнечку, с рук его с большой  неохотой  спускала. Даже норов поубавила, характером спокойнее и тише стала. И хотя у мальчика была няня Варя, Анюта от них не отходила: хвостиком следовала, сказки слушала, умудрялась мягкие Лёнины кудряшки расчесывать. Да и он любил её больше  других сестер и братьев.

Год пролетел, как в сказке, но тут пришла очередь жениться последнему  - Ивану. Молодой высокомерный человек, в пику всем, отказался от свадьбы. Привел унылую длинноносую художницу Апполинарию.  Она  была  молчаливой,  с домочадцами редко разговаривала, и все  про картины мечтала. Обзавелась  художественными принадлежностями,  чтобы написать выдающееся  полотно и стать знаменитой.  В общем, то ли мешать никому не хотели, то ли не любили, когда их беспокоят, но в свою комнату никого не пускали. Нелюдимая пара получилась, одним словом.

Для Нетты дядя Ваня был сущим «инквизитором». Строгий, суровый, настойчивый, он буквально замучил племянницу игрой на мандолине: у девочки был хороший голос, и Иван готовил её для университетской джаз-банды. А противная девчонка сопротивлялась, дразнила его длинноносую унылую жену, собирала подружек, которых у неё было несчитано, тайными путями проводила в сад и устраивала праздники. Из тыкв делали ложки, чашки, рассаживали кукол, кормили и поили их, а сами к вечеру были похожи на рахитиков. Хоть и лихое было время, а детство у Анюты и её маленьких родственников получилось чудесное. Сколько воспоминаний!..

Новый год, например. Детей пораньше укладывают спать, а утром каждый получает подарок, о котором мечтал. По всем комнатам плавает аромат запеченного гуся с яблоками, чудесный запах свежеиспеченного хлеба, булочек, шанежек, щедро сдобренных  ванилином. После трапезы стол отодвигается, хозяева и гости в костюмах зверушек поют, пляшут, водят хороводы вокруг сияющей яркими огнями ёлки. А вечером другие забавы: катание на санках, картонках и, разумеется, на том, на чем сидим. Визг, смех, снежные бабы с красными носами бьются на шпагах.

А потом детвора с нетерпением ждет Пасху. Накануне женщины пекут ватрушки, калачи, «птичек», куличи. Утром все собирают, несут к церкви, раскладывают на чистых красивых рушниках. Батюшка окропляет  святой водой ароматную сдобу, счастливо улыбаясь, троекратно кричит «Христос Воскресе!» и благословляет  всех. Потом начинается  разговение. Нетте все нравилось, но лобызаться со всеми подряд она категорически не хотела и получала за это подзатыльники. Маленькое сердчишко возмущалось: « Ну, почему я должна со всеми целоваться? Не хочу я с этим слюнтяем Федькой чмокаться»! Вот праздник и огорчал  немного под конец, но недолго. Все быстро забывалось, и начинался бой на « крашенках.» Анюта сердилась, когда проигрывала. Девочка-то была с характером. Но долго обижаться не могла: детство звало в огороды и сады, веселило и шумело, пело и скакало. Да и народу в семье было столько, что некогда думать о грустном и обижаться.  Праздники были  весёлые и радовали взрослых и детей.  Но их  к,  сожалению, было  гораздо меньше,  чем будней.

Дом был большой. Как-то взялись подсчитать: дед Никифор с женой Евдокией, Мария с тремя детьми умершего Петра, второй сын Николай с женой Марой и маленьким Лёнечкой, третий сын Иван со своей длинноносой супругой Апполинарией. Итого - одиннадцать человек. Но тут младшая, последняя дочь Акулина, привела любовника или, как сегодня бы сказали, гражданского мужа. И получилось 13 человек - чертова дюжина.  Народу много, а помогать совсем уже немощному старику Никифору некому. Николай устроился на работу в милицию, Иван с подачи жены готовился поступать в академию. А с женщин да детей что взять? Работали, конечно, по мере сил своих. Но хозяйство мужских рук требовало – крепких и сильных. К тому же в семье беспорядки начались.

Красавица Мара, оставляла своего кудрявого сынишку на старших детей Марии, а сама уходила к маме на целый день. Возвращалась оттуда  то в новом платье, то в новых туфлях, то сережками в ушах поблескивала. На все вопросы отмахивалась дежурной фразой: «Мама подарила».

Только не верил никто ее словам. Ни для кого загадкой не было, что после смерти отца Мары остались огромные долги, потому что Карпинский все проиграл в казино. И жене его пришлось идти работать посудомойкой в ресторан. Откуда же у неё деньги брались? Все всё понимали: и земля слухами полнилась, и у самих глаза на месте были. Но молчали, ничего Николаю не говорили - уж больно он жену любил.

И Мария перестала вдовствовать: много  времени прошло со  смерти мужа,  попыталась завести хорошего  друга . Да опять не повезло:  ночью из-за угла всадил кто-то нож в  её . Юрия.  Душа в тоске и печали разрывается, и показать горе перед свекром и свекровью неловко. Переживала Мария, сетовала  на судьбу , что отнимает она у нее милых и дорогих сердцу мужчин,  хотя ей едва за тридцать  перевалило.

Но судьба еще раз сжалилась над женщиной: познакомили ее добрые люди с мастером мясокомбината Михаилом Козиным. Мужчина был добр, красив, заботлив. Жена его уже третий год лежала в психиатрическом диспансере без надежды на выздоровление и возвращение к нормальной жизни, и Михаилу разрешили зарегистрировать брак с другой. Не юная - за тридцать лет обоим перевалило - вышла из ЗАГСа пара. А любовь разгорелась нешуточная. Михаил Марию, как молоденькую, на руках носил. И к  её детям со всей душой относился. Ко всем привязался искренне, как родных принял и полюбил. Младшая Нетта Михаила сразу папой называть стала. Льнет к нему, липнет, а он   то конфеткой угостит, то игрушку сунет, то подмышку возьмет и носит по саду, а девочка смеется-заливается, и бьется сердечко ее радостно и весело.

В 9 лет Анюта пошла в школу. Там вновь проявила свой безудержный хулиганский характер, и все бразды правления взяла в свои руки. Учителя за голову хватались – ну до чего бойкая девчонка растет! Никто справиться не мог. Вот только дядя Ваня доводил её до истерик со своей мандолиной:

- Анька, заниматься!

Услышав его грозный голос, девчонка в считанные секунды была уже в другом углу сада. А однажды устроила такой ералаш! Договорились с учителем естествознания Павлом Ивановичем (к которому Анюта в свои 13 лет была неравнодушна, кокетничала,  старалась привлечь внимание),    всем классом идти на экскурсию в черкесский аул Черсехабль. Собирались двадцать пять человек, а пришли всего семеро. Подождали до девяти часов, а потом решили: что мы – маленькие, что ли? Сами не дойдем? И под предводительством «атаманши Анки» бодро прошагали 12 километров до пункта назначения.

Эх, юность… Веселая, безудержная, распахнутая навстречу жизни, солнцу, небу. Безоглядная,  наивная, счастливая; с ее первыми взрослыми шалостями и дерзостями. Как все красиво и замечательно в эти годы, когда детство позади, а целая жизнь – там, за полями и лесами. Целая жизнь!.. Шли полянами, полными ландышей, погружая в них лица, вдыхая нежный тонкий аромат; утопали ногами в мелких озерцах, покрытых кувшинками. Заходили в лес, рвали и ели груши-кислицы. И наслаждались своей детской взрослостью и свободой.

Уже смеркалось, когда дошли до поселка, зашли в магазин, шалея от собственной смелости, купили бутылку вина. Каждому досталось  рот пополоскать,  но настроение еще выше поднялось: бегали, играли и даже целовались. И, конечно, в конце договорились, чтобы в школе об этом походе никто не узнал.

Да разве шило в мешке утаишь? Всегда найдется гаденыш. И здесь не обошлось без «стукача». Встал вопрос об Анне Козиной, как зачинщице беспорядка, об исключении её из школы. Вызвали отчима. Михаил внимательно выслушал возмущенную директрису, а потом спокойно сказал:

- Никакого безобразия я здесь не вижу: для аппетита моя дочь всегда выпивает рюмочку  вина.

Педагоги рты раскрыли, стояли оторопелые, и понять не могли – шутит или нет Михаил. Но дело в результате замяли, будто и не было его.
Этот случай еще больше сблизил Аню и отчима, за что старшие дети невзлюбили её, называли «продажной шкурой». При каждом удобном случае дубасили. Мать иногда руку тоже поднимала. Но маленькая хулиганка и тут выход нашла. Как только начинали ее лупить, кричала:

- Ой, больно, больно!

Отчим  мгновенно вставал на защиту:
- Не смейте! У неё отца нет, некому заступиться!

Мария аж в истерике заходилась:
- Да что же это такое?! Я что, своих детей не имею права учить!?
 
Так возмущалась, что Аня испугалась: думала - мама умрет. И с тех пор или тихонько всхлипывала в уголке, или убегала, но уже не спекулировала криком.
Ох, и находчивая была девчонка, никогда не терялась. В летней столовой, которую по-свойски называли «Обжоркой», стояла крупорушка. Сунешь туда початок кукурузы и крутишь ручку. Выскакивает чистая кочерыжка, а зерно падает в подставленную емкость. Самая подходящая работа для подростков. Тоня с Колей исполняли её исправно. А их сестричка собирала подружек, пока никто не видел, и дружно в несколько пар рук  две-три нормы мигом «обрушивали». Так же втихую выводила Нетта помощниц - и гулять.

Бабушка навстречу попадется, а хитрая девчонка причитает:
- Ох! Устала!
Бабушка мать зовет:
- Маруся, ты гля, яка дивчина растэ, огонь!

И освободят ее от сбора орехов. А это целая неделя воли, когда можно еще что-нибудь придумать, чтобы весело было.  И придумывала.

Для старенького уже коня Костика дедушка ежегодно сеял люцерну. Каштан и Букет - две большие сторожевые собаки - на длинных привязях с двух сторон охраняли виноград. Службу несли исправно, как и положено верным псам. Так егоза Анюта что придумала. Умудрялась спускать их с цепи и гонять по саду, а потом аккуратно заводила в люцерну и вместе с ними каталась по ней. Дед Никифор утром придет, увидит полегшую траву и возмущается:

- Что такое? Кто это напаскудил? А еще собак злых держу. Эх!

Каштан с Букетом говорить не умеют, только хвостом перед хозяином машут,  мы,  мол,  исправно службу несем.  А маленькая озорница такое невинное лицо сделает, что в жизни  на неё не подумаешь. Ну, просто ангел, а не девочка! 

Еще  несколько эпизодов  надолго  запомнилось домочадцам. Урожай свежих яблок дядя Ваня аккуратно складывал на полки и присыпал соломой. Ответственный за сохранность ароматных фруктов оставлял окошко для проветривания. Моченых-то яблочек было вволю, но к концу зимы они уже надоедали, хотелось свежих. Нетта с подружками возьмут большую палку, на конец забьют гвоздь и загнут его, просунут «орудие» в  окошко - и яблочко уже в руках.

А в апреле черешня поспевала. Нетта на черешневое дерево всегда лазила, да не всегда удачно. Однажды ветка обломилась, девчонка кубарем скатилась, вся исцарапалась, а «стрелки перевела» на ненавистного одноклассника: мол, это он ее расцарапал. Парнишку ремнем учат, как с девочками надо обращаться. Тот визжит, как поросёнок, клянется, что не трогал её. А виновница ухмыляется и с гордым видом посматривает на поверженного.

Была и еще одна причина такого поведения Нетты: ревновала она. Мама старших Колю с Тоней обожала, лелеяла, а младшую держала как-то в отдалении. Тоне - новое платье, туфли на высоком каблуке, а Анне - тапочки на резиновой подошве с комментариями:

- Подрасти, мала ещё щеголять.

В ответ на такое отношение девчонка и бунтовала. Детская ревность – сильная вещь. Кто-то из деток из кожи вон лезет в попытке понравиться родителям и заслужить похвалу и любовь, а кто-то проделками досаждает и непослушанием    родителей внимание привлекает. Мол, обратите внимание,  кто ещё так умеет!?  Но старалась,  чтобы  для  всех  это загадкой было.  В   семье Сидоренко дети разные были.  И тихие,  как  Лёнечка,  и шебутные, как Нетта, и спокойные, как Нина.

Но разве бывает иначе?  Родители между собой поговорят, подумают,  как дисциплину поправить.  На время получится,  а потом…Дети есть дети - радость родительская.
Так относительно спокойно семья жила до двадцать девятого года. В мае Михаила отправили прорабом на станцию Барсуки строить маслобойный завод. Пробыл он там с мужиками какое-то время. Трудно одним. Приехал в Краснодар. Младшенькая его любимица как раз пятый класс закончила и на каникулах  прохлаждалась.

- Маня, - начал Михаил, - разреши мне Анюту с собой взять. Она уже большенькая, картошки нам сварит, супчику, носки простирнёт. Мы её не обидим. Я уж сам послежу за этим,- Маруся поначалу засомневалась, боязно девочку так далеко отпускать. А той перемена в жизни - радость. Да ещё, как взрослой, хозяйкой быть! Да еще с отчимом любимым. Начала маму упрашивать:

- Мам, мама, я поеду с папой, поеду! Ну, пожалуйста! Как он там один, без нас? А я за ним ухаживать буду!

Наконец, Мария согласилась, украдкой вытирая слезы. Аня оббежала всю родню, со всеми попрощалась, наказы (разумеется) мимо ушей пропустила, за руку отчима взяла и, как взрослая, пошла на станцию. Идет, идет, остановится, оглянется: все стоят, руками ей машут, провожают.  И не знала озорница, что многих родных видит в своей жизни последний раз…

На станции жилось ей неплохо. С местными девчонками подружилась, но себя выше всех их ставила: она хозяйка в доме! И мужики были ею довольны.
- Ой, дякуемо, дочушка, щоб мы бэз  тэбэ  робылы?!

Через месяц отчима вызвали в Краснодар. Вернулся  темнее тучи. Вид отчужденный, расстроенный, чуть не плачет. Обнял Нетточку и негромко, грустно, с тоской щемящей прошептал на ухо:

- Нашу маму арестовали!
Девочка на несколько секунд приросла к месту, а потом горько заплакала, запричитала:
- Вези меня домой, вези!!!

А дома как такового уже и не было. Даже входные двери валялись в стороне. Все разворочено, разбросано, поломано. Из взрослых одна бабушка Евдокия и старшие Анины брат и сестра. Они и рассказали, что семью их объявили кулацкой. Арестовали деда Никифора, обоих его сыновей,  а также снох . Взяли на учет Акулину. Апполинария  схватила  деток Николая и скрылась.  И остались в доме бабушка и двое подростков - свидетелей.

Продолжение читайте здесь http://proza.ru/2017/03/24/1069