Есть у нас в Мечте пожарный прудик, который никогда не работал по назначению. Но и не халявил. Когда только вырыли, дачная детвора сбегалась сюда купаться. Мутно, глинисто, да и вода нагревается градусов до сорока в жаркий день, но радости дела это не меняло! Целый день визги и брызги, и на руках постоять на время, и в мяч поиграть.
Потом прудик зарос, и теперь купается в нём только толстуха- лабрадорша Хейлис. Но что с неё взять- она и камни вместо палок жрёт! Хейлис долго стоит на берегу, взвешивая все за и против, отчего морда её вся сползает к земле. Наверное, морда и перевешивает, когда собачатина, как на лыжах, съезжает в воду и, ледоходом по ряске, медленно плывёт на середину, оставляя за собой широкий шлейф взбаламученного ила. Потом разворачивается и чётко по проложенному пути, руля хвостом, отправляется назад. На берегу же ждёт камней непочатый край! Кусать- не перекусать все!
После этого заплыва хорошо ловится ротан, сбившийся весь к берегу. Но чаще клюёт водяной жук, жадный до червя, блестящий, как мокрая пятирублёвка, жирный и наглый. Настоящий рыбак может поймать тут и карасика, но настоящих рыбаков среди нас почти нет- они все на водохранилища выехали за плотвой или даже щучкой. Да и не интересуют такие масштабы кота Василия, сидящего рядом и орущего при каждой поклёвке, как коза, нечеловеческим голосом! За что и каждый второй бычок- его.
А было как-то весной, на майские, пришли мы под вечер к прудику с бабушкой. Бабушкина последняя весна шла, и мы обе об этом знали. И тогда в первый и последний на этом прудике раз давали концерт невероятные голубые лягушки! Ни до, ни после их там больше не водилось! Все прибрежные водоросли, как незабудками, покрылись небесного цвета поющими головами. "Я думаю, это тебе, ба",- сказала я. И мы сели на траву и стали слушать. Мне кажется, мы всегда теперь там сидим, бабушка, небесные лягушки, да я...