Азартные игры опасны для здоровья!
Всякий порядок приходится непрерывно наводить. Бардак получается сам собой. Когда на следующий день Остап Бендер вернулся поездом в Ленинград, то первым делом рассказал Огурцову о своём эксперименте с порванной обувью.
- Прибыльное дело, - убеждённо заверил он. - Нужно здесь тоже потренироваться, а то вдруг проект «инвалид» прогорит…
Поэтому к выходу в центр культурной столицы Бендер готовился основательно.
- Я даже взгляд перед зеркалом отточил и мимику, - доверительно поведал он товарищу, - вот такой!
Увидев гримасу, которую Остап скорчил, тот поверил. В этих глазах читалась безысходная тоска о невосполнимой потере единственной обуви.
- Вид такой, - ободрительно уточнил Василий, - что даже на похоронах особо близких людей родственники погребаемого кажутся не столь искренними и расстроенными.
Талант проявляется во всём. Где-то там вдали за вселенской тоской об утрате в глазах великого комбинатора читалась опасность:
- Я с тебе гад за такой ущерб живым не слезу и за свой туфель, горло перегрызу!
Однако, когда он вернулся в коммунальную квартиру после обещавшей стать прибыльной операции лицо его явно подёрнулось тоской.
- Ну и как? - не выдержав молчания бывшего командира поинтересовался Огурцов.
- Вот тебе и культурная столица! - огорчённо признался Остап. - Два раза пробовал на Невском проспекте и два раза рожу били, за то, что под ногами путаюсь!
Пришлось снова вернуться к проверенному образу «капитану Кузнецова» и выехать в Москву. В следующий раз он явился на приём к министру речного флота СССР Шашкову. Но уже не только как герой и инвалид, а и как бывший моторист Амурского речного пароходства.
- Я стал лихорадочно соображать, есть ли шанс переползти через минное поле! - рассказывал великий комбинатор о своих подвигах на войне. - Просунул руку за колючую проволоку, пошарил туда-сюда и понял, что это деревенский огород. Скорей всего, что я подорвусь, но всё равно мне казалось, что лучше уж мгновенная смерть от взрыва, чем так лежать до рассвета, приникнув к земле, и обречённо ждать смерти.
- Советский моряк никогда не сдаётся! - министр был чрезвычайно горд таким героическим подчинённым.
- Я решил проползти через минное поле и хоть половину из четырёх пулемётов заглушить. Набил гранатами сумку от противогаза и пополз. Стёжка узенькая, но утоптана плотно. Сначала крайне осторожно вытягиваю вперёд правую руку, ощупываю почву, чтобы найти мину, если она есть, но не торкнуть её. Осторожно, без единого звука я невидимый в темноте, подобрался на расстояние дюжины метров от ближайших двух пулемётных гнёзд. Они были рядом, даже слышно, как немцы разговаривают. Один из них пожилой, а второй молоденький, спрашивал: «Какой смысл, война-то явно проиграна, зачем мы друг друга убиваем?» А пожилой ему ответил: «Эта война проиграна не вчера, а 22 июня 1941 года. Её не надо было начинать!»
- Вот это точно! - согласился увлечённый историей Шашков. - Тут фашист прошиб!
- На их голоса я бросил гранаты, - энергично закончил Бендер. - Точно не знал, где кто, очевидно, убил обоих. Тишина, ни звука. Бегу к другим точкам, спрыгиваю в траншею, там никого нет, иду в глубину дальше. Впереди третья точка, и четвёртая на горе. В третьей я немца прикончил ножом, он и опомниться не успел. Потом побежал в гору к четвёртому, но там наступил на мину и потерял ногу.
- Умирать глупо, а не умирать ещё глупее! - пошутил министр и написал записку в кассу.
Богатое министерство Остап покидал с 2300 рублей в кармане, двумя бостоновыми отрезами ткани и семью метрами дефицитного сатина. А позже получил на руки ещё 2000 рублей, мужской костюм, туфли и бельё.
- У меня эти вещи и ткани женщины с руками оторвут! - знал он и выгодно продал добычу на ближайшем рынке.
Уставшие от военных будней, серых телогреек и овчинных тулупов женщины не жалели денег на дорогие наряды, особой популярностью пользуются меховые изделия. Те, кто побогаче, приобретают в комиссионках «престижного» котика и каракуль, средний класс довольствуется кроличьими шубами и беличьими воротниками.
- А меха нет? - спросила его дородная тётка.
- В следующий раз надо попросить их у министров… - решил великий комбинатор.
Этой жаркой летней ночью Остап уезжал с Ленинградского вокзала. Перед поездом решил окунуться в Москве-реке - там есть причал для катеров. Темно, безлюдно - поплавал, но вылезти не смог.
- Стенка гладкая, - запоздало понял он, - дна не достать.
Пришлось переплывать на другой берег - там ступенчатый спуск к воде. В два часа ночи Бородинский мост стремительно перебегал мокрый, босой и голый человек, прикрывая самое дорогое место газеткой из урны...
- Главной газетой Советского Союза ленинской «Правдой», - наигранно мучился Бендер, - как-то прикрываться неудобно!
На вокзале его мучения продолжились. Он очень хотел согреться после купания, но в советских кинотеатрах, в кафе и учрежденческих буфетах ситро подаётся горячим, а чай холодным.
- А на вокзалах подавно! - расстроился великий комбинатор.
Там не боятся того, что потребитель начнёт жаловаться. Он обычно торопится на поезд и пуглив, как овца. Поэтому ему подсовывают всё, что попадается под руку.
- Всё равно купят! - знали работники общепита.
Пассажиру перед ним чай дали без блюдечка, и он нёс его к своему столику, жалобно подвывая. Впрочем, чаю он так и не выпил. Его горло сжимала тоска. Полными слёз глазами он смотрит на жену. Она стояла за дверью перед двумя контролёрами и посылала мужу прощальные взгляды.
- По железнодорожным правилам в буфет пускают только пассажиров дальнего следования по предъявлении ими билетов или плацкарт, - пояснила Остапу смутно знакомая продавщица.
Это была та самая тётка, заказавшая у него меха на рынке.
- А не плохо они здесь зарабатывают! - ахнул он.
Провожающих дальше не пускали, поэтому жёны стояли у входа, глотая слёзы, большие, как аптекарские пилюли. Бендер мельком взглянул на них и поспешил на посадку, принимая привычный образ для поезда:
- По легенде я бедный инвалид, возвращающийся с лечения.
Хотя в бауле под сидением у него покоились перевязанные резинками от трусов шестьдесят тысяч рублей.
- Ну и тысяча на мелкие расходы в кармане… - наметил великий комбинатор.
Постоянных соседей у него не оказалось, народ выскакивал и подсаживался на станциях. От нечего делать он раскладывал пасьянс дорожными картами, порядком потрёпанными жизнью, неторопливо размышляя:
- В молодости человек копит на старость, а состарившись, откладывает на похороны… - лениво размышлял Остап. - Деньги теперь у меня есть, женщина тоже. В данной ситуации считаю возможным забыть о информации об драгоценностях Романовых, спрятанных в Янтарной комнате. Зачем мне пустые мечты о богатстве, если я и так неплохо устроился?!
Первым в его купе появился субъект по виду похожий на деревенского
обывателя, разве что котомки за плечами не хватало.
- Свободно?
- Конечно, свободно, - вяло ответил Бендер, - садись, вместе поедем.
Колхозник сел и стал глазами по нему елозит, даже неуютно стало. Помолчал для приличия, потом спросил:
- А это что у тебя?.. Карты?
- Не видишь, что ли? - буркнул он.
- Ой, я сам в них не очень, - мерзко хихикнул сосед, - разве что в дурака со своей, хе-хе, половиной! Давай что ли по разику, а то скучно.
Сыграли по разику, причём великий комбинатор постоянно выигрывал вне зависимости от расклада. Соперник криво шутил:
- И в карты не везёт и в любви!
Тут появляется второй пассажир, классический интеллигент – галстук, пиджак, очки, поздоровался, уселся напротив Остапа, раскрыл газетку и, читает.
- В Берлине, через несколько месяцев после Победы стало весьма заметно, кто из молоденьких немок ждёт ребёнка... - рот у колхозника буквально не закрывался. - И наши солдаты, шутя, спрашивали их: «Вас ис дас?!». А те, понимая, что деваться некуда, отвечали деланно трагическим тоном: «Кляйне Иван» — «Маленький Иван».
- Там был страшный голод, и была такса – женщины отдавались за буханку хлеба! - согласился с ним Бендер.
Они сыграли ещё. Колхозник опять в дураках вне зависимости от расклада. Интеллигент читает. Затем в купе врывается третий – рубаха парень, балагур, весельчак, улыбка на миллион рублей, шило в заднем проходе, и начал всех дёргать:
- Здорово, братаны! Как жизнь? Всё пучком? Привет, пиджак, чего интересного в прессе?
- А ты сам почитай… - недовольно пробурчал тот.
- А ты чего такой хмурый? - усмехнулся попутчик. - Бодрее! А ты что такой, пенсии хватает?
Всё это произноситься скороговоркой на едином дыхании так, что не успеваешь даже осмыслить сказанное. Сыграли новую раздачу и колхозник, как обычно в дураках и с соплями.
- Эх ты деревня! - новичок отпускает шуточки в адрес «недалёкой деревенщины».
И тут интеллигент перестаёт читать и так невзначай говорит:
- Чего в дурака то играть попусту, давайте в буру!
Колхозник поинтересовался правилами игры, тот объяснил.
- Вроде игра простая… - удивился он.
- И самая лучшая ситуация, когда все старшие карты на руках.
Все согласились сыграть, рубаха-парень тоже присоединился. Интеллигент сдаёт. Остап открывает карты и обалдевает – у него одни тузы. Все игроки догнали ставку до тысячи рублей и сыграли круг. Он забрал все взятки и около 2000 рублей навару и пошутил:
- Тут сначала надо работать головой, а потом мозгами!
Следующим сдавал трясущимися руками колхозник. Бендер открыл карты и обалдел:
- У меня снова одни тузы!
Интеллигент с колхозником догнали ставку до 3000 рублей и сыграли круг. Великий комбинатор забрал все деньги, подсчитав в уме:
- У меня уже шесть тысяч рублей.
Интеллигент при смерти, колхозник почти плачет, балагур молчит, нервно теребя ворот рубашки.
- Ещё по одной? - спросил он и ловко сдал карты.
Остап уже догадывался что будет у него на руках – опять одни тузы! Теперь уже торгуются все. Ставка взлетела до тысячи. И тут интеллигент тихо, но твёрдо говорит:
- Пять тысяч!
И медленно выкладывает стопку банкнот. Все игроки выжидающе смотрят на Бендера, а он абсолютно равнодушно говорит:
- Пас!
Ибо искренне верил в справедливые законы теории вероятности.
- Согласно которым совпадения возможны лишь тогда, - подумал великий комбинатор, - когда очень хотят, чтобы они были возможны.
С кислой миной балагур забирает все взятки, перебив его карты козырями, вместе с всеми деньгами на столе исчезает в коридоре. Вслед за ним равномерно исчезают колхозник и интеллигент.
- Как говорится, за двумя яйцами погонишься, свои потеряешь... - облегчённо вздохнул Остап, вспомнив, что все «попутчики» были без вещей.
продолжение http://www.proza.ru/2017/03/28/572