Шарль Жозеф де Линь(1735-1814).
Письма, мысли и избранныя творения принца де Линя, / Изданныя баронессою Стаэль Голстеин и г-м Пропиаком.; Перевод с французскаго. - Москва : В типографии С. Селивановскаго, 1809 - 1810. - 8° (22 см.).
Пер. С.А. Немиров, И.М. Снегирев.
Ценз.: Моск. ун-та ценз. ком.
Предисл. Ж. де Сталь на с. I - IX т. 1. Предисл. К. Пропиака на с. I - V т. 3. Предисл. изд. на с. I - XIV (паг. 2-я) т. 5.
Имеются подстроч. примеч.
Набор т. 5, 6 использован при подготовке изд. "Избранныя философическия и военныя творения принца де Линя".
Портр. Г.А. Потемкина (рис. и грав. А.П. Грачев) и Екатерины II.
Грав. резцом и пунктиром.
Предисловие Издателя к "Письмам..." Принца де Линя (Т. I. с. I - XIV).
Мы всегда будем сожалеть, что не могли наслаждаться беседою тех людей, которые славились отличною способностью говорить: ибо то, что после о них рассказывают, дает весьма несовершенное о сем предмете понятие. Изречения, острые слова, все, что может остаться в памяти и потом повторяться, не во состоянии изобразить той ежеминутной приятности, той легкости в выражении, той любезности в обращении, которые составляют прелесть общества. Маршал Принц де Линь был признан за любезнейшего человека всеми французами; а они редко отдавали сие преимущество тем, которые не родились между ими. Может статься, Принц де Линь есть единственный чужестранец, сделавшийся между французами образцом, вместо того, чтоб быть их подражателем. Он издал в свет многие весьма полезные отрывки, касательно истории и военного искусства; издал также свои стихи и прозу, внушенные ему обстоятельствами его жизни: в нем везде много найдешь ума и оригинальности; но слог его по большой части, естьли можно так изъяснить, есть слог разговорной. Надобно представлять себе выразительность его прекрасной физиогномии, характерическую веселость его рассказов, непринужденную его шутливость - тогда самая небрежность в его слоге покажется привлекательною. Но люди, не имевшие случая пользоваться привлекательным его обхождением, судят об нем только как об авторе. Принца де Линя надобно слушать, читая; ибо самые погрешности в его слоге составляют приятность в разговоре. То, что кажется темным по правилам синтаксиса, делается ясным, будучи кстати сказано в обществе, где выражения дополняются значительностию взгляда, переменою голоса; наконец, всеми преимуществами и красотами, которые искусство говорить имеет пред искусством писать.
И так весьма трудно познакомиться чрез мертвые письмена с сим человеком, коего беседы искали величайшие гении и славнейшие Монархи, как благороднейшего после трудов отдохновения. Однако, дабы сколько возможно до сего достигнуть, я избрала его переписку и отдельные мысли. Нет другого рода сочинений, которые бы могли более заменить личное с кем-нибудь знакомство. Книга всегда сочиняется по какой-нибудь системе, отдаляющей автора на некоторое расстояние от читателя. Легко можно отгадать характер писателя, но самое дарование его должно между им и нами положить некоторый род вымысла. Письма и мысли о различных предметах, которые я ныне издаю, изображают вместе мечтательность и свободное излияние ума: так говорят с собой и своими друзьями. Тут нет всегда одинаковых и непрерывную между собою связь имеющих мыслей, как у Рошефукольта. Люди, вещи, происшествия - беспрестанно переменялись в глазах Принца де Линя. Он судил о них без цели, без намерения, и не хотел их связывать деспотизмом системы; они были, или по крайней мере, казались ему такими в тот день. И, естьли есть стройность и согласие в его идеях, так это только от того сии два свойства всегда бывают неразлучны с природою и истиною.
Разговор между Вольнодумцем и Капуцином занимателен по приятному искусству, с коим Принц де Линь шутит над неверием и старается дать свое искусство бедному Капуцину, поддерживающему справедливую сторону. В описании разговоров Принца де Линя с Волтером и Руссо заметно глубокое почтение, изъявляемое им превосходству разума: надобно его иметь столько, как он, чтоб не казаться ни Принцем, ни вельможею с людьми, исполненными гения. Он знал, что в таких случаях славнее удивляться, нежели покровительствовать; для него было весьма лестно посещение Руссо, и он не опасался изъявить пред ним самим сего чувства. Победа над суетностию есть важное достоинство в знатной особе; ибо чтоб хорошо судить об обществе и природе, может статься, надобно иметь внимание и к тому и к другому.
Наконец, сия переписка, сближаясь более и более с разговором, дает способ наблюдать течение деятельной его жизни; из ней можно узнать неослабную склонность ума его, независимость души и воинственную веселость, особенно ему внушенную опасными и гибельными обстоятельствами. Письма его писаны к Польскому Королю, которому он рассказывает два свидания свои с великим Монархом Прусским; к Российской Императрице; к Императору Иосифу II; к г-ну Сегюру, с коими рассуждает о Турецкой войне; к г-же Коаньи, во время славного путешествия в Крым. Таким образом и предмет писем, и особы, к коим они писаны, возбуждают сугубое внимание. Принц де Линь пользовался коротким обращением с Фридрихом II, а особливо с Российскою Императрицею, и то, что он об Ней говорит, заставляет завидовать сему обществу. Изображение Князя Потемкина, находящееся в его письмах к г-ну Сегюру, поистине, может назваться редким произведением. Оно обработано совсем не так, как те портреты, которые выказывают более живописца, нежели подлинник. Вы точно пред собой видите предмет, описанный вам Принцем де Линем; он всему дает жизнь, потому что нигде не примешивает искусства. Tе, которые знают сего необычайного человека, признаются, что в нем не видно ни малейшего умо-напряжения; все действия его суть следствие внезапности; он вдруг объемлет вещи и лица, как бы силою вдохновения, и блеск молнии более служит ему проводником, нежели свет обыкновенный.
Принц де Линь, любимый своим милым семейством, обожаемый согражданами, которые полагали в нем украшение всего города и гордились им, в глазах чужестранцев, как драгоценным даром природы, по особенной склонности проводил жизнь свою на поле чести, гораздо долее, нежели сколько сего требовали военные обстоятельства. Он почитал себя благополучным, потому что ко всем был расположен с одинаковым доброжелательством, и полагался на счастие столько же, как и на друзей своих. Он наслаждался жизнию, как Гораций; но в случае нужды подвергал ее опасности, так как бы ни за что не почитал ее наслаждение. Храбрость его имеет тот пылкий и блестящей характер, который обыкновенно приписывают храбрости Французской. Однако можно было подозревать, что Принц де Линь в последних кампаниях чаще оказывал желание иметь случай изъявлять французскую свою храбрость против самих французов: это есть единственный знак честолюбия, замеченный в человеке, коего философия должна почитаться весьма похвальною, естьли только можно назвать философиею одно желание нравиться и искусство успевать в том.
Лишившись знатного имения, оказал он удивительное хладнокровие, и из редкой горделивости не употребил никаких способов к поправлению сей потери; одним словом, душевное спокойствие его было только однажды возмущено смертию старшего его сына, который был убит на поле сражения, подвергаясь величайшим опасностям, подобно отцу своему. Тогда-то Принц де Линь тщетно призывал на помощь свой рассудок и даже сию легкость ума, которая не только разливает повсюду приятность, но даже иногда может рассеять скорбь душевную. Он был тронут до глубины сердца и, стараясь скрыть свое мучение, увеличивал его тем более. Страх показать себя чувствительным, смеявшись прежде над чувствительностию; стыдливость обнаруживать отеческую нежность, учивши прежде одному только искусству нравиться и прельщать; такие противоположности, такая смесь важности и веселости, шутливости и благоразумия, ветрености и глубокомыслия, делает Принца де Линя совершенным феноменом: ибо блестящий ум общества в той высокой степени, в которой им он обладает, редко при своей любезности оставляет столь благородные качества. Можно сказать, что образованность остановилась в нем на такой точке, в коей целые нации никак не могут остаться, когда грубость характера смягчается, не отнимая при том нимало его силы и сущности.
Надобно сказать, что издатель не намерен ни опровергать, ни поддерживать мнений Принца де Линя о различных предметах, изображенных в сем издании его сочинений. Он хотел только собрать некоторые отдельные черты разговора разнообразного, живого, где игра слов и мыслей, сильные и шутливые выражения - все на своем месте. Они во всякое время будут иметь свою цену. Преимущество любезности, кажется, состоит в том, чтобы согласоваться со всяким умом, со всякою стороною и со всяким способом рассматривать вещи и идеи. Она не должна быть ни столь груба, чтобы кого-либо огорчить, ни столь важна, чтоб убедить; словом, она не должна возмущать жизни, а только украшать ее.
Я бы долго еще могла заняться писанием портрета Принца де Линя, потому, что мы всегда ищем тысячу разных оборотов для изображения того, что неизъяснимо; но истощив все слова, я бы еще должна была сказать, подобно Эсхину: «Естьли удивляетесь тому, что я вам об нем рассказываю, то чтобы с вами было, естьли б вы его самого услышали!».