Тихой ночью ты проснешься и поймешь, насколько важно было вовремя высечь из себя искру. И дело не в парадигме времени и даже не в сожалении. Просто когда-то, в самый особенный момент, что-то радикально закончилось. Вдохновение, детство, терпение. И в запрокинутые навзничь глаза впились все те мысли, от которых раньше легко можно было отмахнуться. Дело в том, что люди устают. Устают удивляться и узнавать что-то новое. Устают приспосабливаться и оставаться на месте. Люди устают от опустошенности и загнанности. И тогда свет начинает отдавать ржавчиной.
Металлический привкус во рту заставил меня открыть глаза и поморщится. В матовой темноте все вращалось вокруг одной мысли. И я был точкой отсчета. Единственной реализованной задумкой вселенной.
В третьем классе меня выставили с урока за то, что я не смог ответить, кого из своих родителей я люблю больше. Самая красивая девушка в институте считает, что я отличный парень и милый чудак. На первые заработанные честным путем деньги я покупаю пять черных блокнотов в кожаном перелете и три сигареты с коробком спичек. Неожиданно состарившийся и предательски умирающий дед кладет мне невесомую ладонь на плече и просит вести себя прилично и достойно. Я сквозь сдерживаемые слезы нагло улыбаюсь ему прямо в грудь и обещаю еще, что мы еще ни раз сыграем в футбол. Караван верблюдов медленно уходит за молочного цвета дюну в свете желтой луны. Вой ветра в трещину между стеклом и деревянной рамой окна. Кран батареи, обмотанный иссохшей и одеревеневшей тряпкой. Остывший кусок курицы под стянувшимся и потерявшим упругость полиэтиленовым пакетом на борту самолета.
Все это принадлежит мне без остатка. С коротким интервалом вселенная оставляет на мне неглубокие царапины, как гвоздем на двери дорогой машины, чтобы я помнил, кто я такой. Что я такое. И мне все еще непонятно, что с этим знанием делать. На прикроватной тумбе стакан воды, пепельница и сигареты. Иногда, по таким вот мелочам можно составить портрет. Но когда дело доходит до имени собственного, то появляются сложности. Появляются сферы влияния и точки зрения. Я – это прямая не имеющая начала и конца. Я – это случайности и обстоятельства, вынуждающие других людей принимать те или иные решения.
На школьной олимпиаде по английскому языку некрасивая девочка просит у меня помощи. Я помогаю. Через неделю ей вручают диплом победителя областного конкурса и возможность стать участником программы «ученик по обмену». В детской поликлинике пахнет спиртом и блевотиной. Я в бреду. Тысячи пальцев растягивают на мне рубашку и бережно переворачивают на живот. Водитель подбросившей меня машины слезно клянется, что ничего не видел в коридоре через тонкую стену. В нашем термосе вермут. Прогулка только началась, но мы оба понимаем, к чему все идет. Она крепко держит меня за руку и долго смотрит в глаза. Я жду хоть одного слова, похожего на сигнал призывающий к действию. Все остальное сознательно пропускаю мимо ушей. «You will be first» - от смущения говорит она на плохом английском. Я не могу решить, сигнал это или нет.
Кому это принадлежит посреди одной ночи, где я – это бесконечное множество вариаций чьей-то мысли? На кухне пахнет сигаретным дымом, канализационные трубы зловеще урчат из ванной комнаты, а проезжающая под окном машина, скрипя тормозами, останавливается на перекрестке. Утром все воспоминания закрепятся в памяти и не останется никаких сомнений. Интересно, какое это по счету повторение?
Я устал рассуждать о том, что важно, а что нет. И совсем перестал понимать, кому можно говорить, что ты, например, употребляешь наркотики, а кому не стоит этого знать. Степень доверия, уровень прочности, порог отчаяния и точка невозврата. У всего есть предел. Даже у усталости. И заканчивая очередную главу чей-то истории, я, сам того не замечая, каждый раз, начинаю новую. И чье это все тогда? Я – это лейтмотив человеческой жизни. Я – это вопрос, на который невозможно ответить однажды и навсегда. Я – это еще одна возможность чего-то Великого воплотить свой сложный замысел.