Под ногами тихонько скрипели доски, пока я старался изо всех не производить шума и красться как можно тише. Тактические ботинки со своей задачей справлялись прекрасно, но вот сгнившее дерево под ногами — не очень.
— Тише же! — уже в третий раз я услышал от командира отделения Радлева по внутренней связи; он находился совсем рядом, за стеной и своими ушами слышал, как я неуклюже пытался скрыть своё местоположение.
Опасения были совсем не лишними: местные дроны разведки засекли едва уловимые сигнатуры криков, а эти мерзкие твари были очень чувствительны к любому проявлению активности. Крик мог услышать даже, как у человека сердце стучит, если тот находится достаточно близко к нему. Поэтому в охоте на этих криков нужно было применять подавители — особые аппараты, которые искажали звуковой фон вокруг, чтобы было труднее обнаружить того, кто взял с собой подавитель.
Впрочем, срабатывали подавители отнюдь не всегда. Поэтому и нужно было соблюдать осторожность и быть готовым к тому, что тебя засекут и сразу же атакуют. Крики во время нападения издают жуткие звуки, от которых становилось не по себе даже бывалым стрелкам. Потому, собственно, этих тварей и назвали криками — за их дикие, безумные вопли.
Враги специально создали криков, чтобы они били по человеческой психике. В первый раз их применили только во время Второго вторжения, во время Первого — их не было. Впрочем, во время второй волны атаки много чего интересного появилось и крики это только верхушка айсберга. Противник применял их в целях разведки и диверсий, так как они были почти идеально к этому приспособлены: маленькие, юркие и незаметные они могли проникнуть практически в какой угодно район, и навести там шороху, а если бы их всё же припёрли к стенке, они бы начали кричать. Их вопли — шедевр инженерной мысли: частоты били по мозгам так сильно, что даже нажать на курок было невозможно — так сильно страх сковывал людей. Для того, чтобы противостоять этому оружию нужно было быть обладателем особо стальных яиц, либо накачаться особым стимулятором, который начисто подавлял страх смерти, желание жить и стеснение в общественных душевых.
Командир велел всем принять по дозе сразу же после высадки, так что при встрече с криком я, скорее всего, смог бы его завалить, правда, всё же нужно помнить про его щупальца, которыми он пользуются для передвижения и прочих неприятных вещей. Если крику удастся подойти ко мне достаточно близко, то он сможет запросто сломать мне шею. Этому навыку их тоже научили. Твари.
Так что даже не испытывая страха, я всё равно старался не шуметь и прижимал к себе оружие так близко, как только мог, чтобы в ту же секунду, что передо мной появится противник, я бы смог пустить в него очередь. Несмотря на свою смертоносность этих криков всё же можно было прошибить несколькими добротными попаданиями. А уж от взрыва условно лёгких гранат их и вовсе наизнанку выворачивало.
Благо, что у меня было в достатке вооружения: штурмовая винтовка с разрывными пулями, десяток лёгких, но весьма убийственных гранат и ещё пистолет с самонаведением для случаев, когда боец дезориентирован, а враг уже несётся прямо на него. Очень удобная штучка: если до врага меньше сорока метров, то промахнуться из него практически невозможно.
По хорошему мне бы следовало сейчас взять в руки этот самый пистолет, ибо в закрытых помещениях дома орудовать автоматом было не очень-то и разумно, так как самонаведения у него не было и из него на близком расстоянии от цели вполне можно было промахнуться. Но у винтовки были и преимущества: во-первых, её скорострельность из-за которой магазина хватало лишь на пару секунд беспрерывной стрельбы, и, во-вторых, её убойной мощности, которой хватало целям и посерьёзнее, чем обычному разведчику-крику.
Гнилые доски под ногами скрипнули ещё раз и я замер, проверяя не дал ли я обнаружить себя противнику. Впереди была такая кромешная темнота, так что даже через ночной визор не было толком ничего видно. Слева и справа были пустые дверные проёмы; возле каждого из них нужно было притормаживать и проверять комнаты — не засел ли там наш клиент? Пока что всё было чисто.
Не факт даже, что мне кто-то попадётся, так как за то время, то мы летели сюда и ведём поиск, крик уже давно мог убраться отсюда. Район был малообитаем и поблизости не было гражданских лиц, не говоря уже о военных.
После Второго вторжения остатки разбитой армии врага рассеялись, и теперь их приходилось вылавливать как крыс по норам. Это было очень затратно с точки зрения ресурсов, но зато позволяло сохранять бдительность. Никто не сомневался, что рано или поздно последует и новое вторжение. Мы все готовились к этому, как могли.
— Движение впереди, отметка 13.7. Внимательнее, Серов, — голос сержанта Радлева, раздавшийся в наушниках любезно сообщил, что у него на биосканере прямо передо мной появилось нечто живое и в моём случае «живое» это наверняка противник, так не могло быть здесь ничего иного, кроме как кибернетического организма с явно враждебными намерениями.
Отметка 13.7 означала, что цель примерно в 40-50 метрах от меня, скорее всего в одной из комнат. Я пока что решил застыть на месте и подождать, пока вокруг меня не соберётся все моё отделение (на втором канале я слышал, как командир ведёт бойцов ко мне). Глупо было идти на крику в одиночку, когда можно было навалится на него в девять стволов и одолеть без всякого риска для жизни. Мне оставалось только ждать и наблюдать…
— Новая отметка на 14.6! Старая всё ещё отсвечивает… Чёрт! Ещё на 14.9!
Ого! Вот это было уже интересно! Их тут целый выводок. Один передо мной, а двое других на улице, за правой стеной.
— Цели перемещаются, — лаконично сообщил Радлев.
«Цели перемещаются!» — теперь стоять столбом на месте не имело ровно никакого смысла, так что я вынул одну гранату, активировал её боевую часть и быстрым движением послал в комнату справа, а после сделал два шага назад.
Взрыв выбил пыль из стен и она зависла в воздухе причудливой завесой, но, кажется, что это был единственный эффект от гранаты, так как командир продолжал сообщать о перемещениях цели. «Моя» тварь сместилась чуть дальше от меня и потому я загнал ещё гранату в следующую комнату.
От этой было чуть больше толка: взрыв разворотит стену и сквозь клубящуюся пыль я сумел разглядеть тусклый блеск технощупальца, которыми пользуются крики. На этот блеск я тут же послал очередь и ответом мне стало дикое верещание, которым эта погань пыталась защититься. Но стимулятор хорошо меня держал и уже через пару очередей я выбросил пустой магазин, моментально выхватывая новый.
Крик воспользовался этой краткой передышкой и рванулся было ко мне, но, видимо, понял своими куцыми мозгами, что не успеет и потому бросился вверх — сквозь потолок.
Такой финт несколько удивил меня: я-то ожидал, что крик ломанется сквозь окно, которое было вот прямо здесь. Но уже в результат папу секунд я понял, почему эта тварь пошла наверх: на улице шёл бой. Парни моего отделения загоняли двух других криков и явно не жалели сил. За окном мелькнул след реактивного снаряда и сразу после — разухабистый удар от которого весь дом, где я был сейчас едва не сложился, как карточный домик.
Но отвлекаться на ерунду времени не было: прямо над моей головой скакала разъяренная скотина, которая превыше всего желала лишь одного — снести мою голову. Я вовремя догадался пригнуться: потолок надо мной осыпался и сквозь провал крик попытался ударить меня по голове, но ему не хватило длины щупальца. Я едва ли не упал на задницу, так сильно мне хотелось оказаться подальше от этого дерьма: в считанных сантиметрах от моего лица крутилась юлой эта дрянь, а пули, которые я щедро посылал в потолок лишь разрывали его, не доходя до крика.
Наконец, твари надоел этот цирк и она проделала ещё одну дыру, рядом с первой, удвоив свои шансы прикончить меня. Я же продолжал разряжать свои магазины, пока внезапно не случилось именно то, что должно было в итоге случится. Древний потолок всё-таки не выдержал и развалился, увлекая крика вниз, прямо на меня. Прямо, мать вашу, на меня.
От падения у меня появились красные круги перед глазами, но это нисколько не убавило моей синтезированной бодрости. Автомат мне выбило из рук, до гранат был не дотянуться, так что я выхватил из кобуры свой пистолет так быстро, как только смог. Тварь с момента падения не шевелилась и продолжала находиться в таком же состоянии, пока я снимал предохранитель и наводил пистолет туда, где по логике у крика должна была находиться голова. Он едва начал шевелиться, но лишь едва, так как я успел разрядить в него всю обойму. Пистолет с самонаведением не подвёл: с расстоянием в полметра я не допустил ни одного промаха.
И на этой счастливой мысли я уже готовился было сдохнуть, так как перезарядиться мне уже было нечем: все патроны были в карманах на груди, а она была сейчас недоступна. Но тут, прежде чем отправляться в рай к Боженьке, я успел заметить, что всё моё снаряжение интенсивно заливает какая-то жидкость. И, судя по маслянистому вкусу (а она попадала и мне в рот, ага), то это была явно не вода. Также вряд ли это была моя кровь, так как в моей скромной персоне столько её попросту не набралось бы. Вывод из всего этого был только один: я всё-таки завалил эту тварь.
— Серов, ты там живой? Отметка цели показывает прямо на тебя. — Голос командира Радлева напомнил мне, что я пока ещё на войне и вести себя нужно было соответственно.
— Ты не поверишь, командос, но эта по____нь свалилась мне прямо на голову! И я её от_____л! Ха!
— Да уж. Дела. Кто там ближе к Серову, идите к нему, на него крик упал.
— Как это — упал?
— Без понятия. Как-то упал.
— И он жив?! Серов, ты живой там?!
— Типа того.
Сквозь окно проглядывали головы других бойцов, которые минутой ранее превратили других криков в фаршмак выстрелами из ракетницы и другого тяжелого оружия. Их реакция была вполне понятно, так как если крику удавалось подобраться к одному из нас настолько, чтобы достать его своими щупальцами, то это всегда гарантированно кончалось смертью. Моя ситуация была тем и уникальна, что до меня крик добрался, но я пока ещё не помер. Хоть и очень старался.
— Мне бы тут помощь не помешала, алё, бездельники! — для красноречивости я попытался приподнять дохлого крика (естественно, у меня ничего не вышло), но зато хоть эти придурки начали шевелиться.
Ко мне тут же сбежалась половина отделения (вторую половину командир благоразумно выставил охранять место моего славного подвига). Под восхищенные восклицания меня достали, наконец, из-под трупа крика, и после краткого осмотра моего бренного тела все пришли к выводу, что вид у меня достаточно лихой: весь в крови враждебной твари, измазанный побелкой с потолка. Меня можно было хоть сейчас пихать на большие экраны агитировать идти в армию. «Здесь тебя научат быть мужчиной» — что-нибудь в таком духе, да.
— Тебе бы не помешало обратиться в медчасть, а то ты тут наглотался этой дряни, — сержант, как и всегда зрил в корень, намекая на то, что мне в рот попала вражья кровь и один только Бог знал, что там было внутри.
— Да, так точно, обращусь.
— Ну ладно. Вроде бы все целы и мы можем записать себе трёх разведчиков на счёт. Неплохо. Я сообщил в штаб об этом, там просят подтвердить, что район чист, так что пока продолжаем патрулировать местность. Возможно, здесь ещё засели твари. Выдвигаемся. Серов, держись поближе ко мне, а то ещё вдруг скопытишься от этой мерзости, — при последних словах сержант пнул крика в его лоснящийся от крови бок.
Мы вышли из дома и вновь растянулись цепью, но теперь я шёл прямо перед Радлевом, а другие парни ходили в дома и осматривали их. Городок, который нам поручили был не очень большой, на несколько тысяч человек. Он был оставлен давным-давно, ещё, наверное, перед Вторым вторжением. Городок находился очень далеко на севере и было тяжело его оборонять, так что людей вывезли отсюда, а все предприятия закрыли. Непонятно было, что крики забыли здесь, ведь мы тут ничего не оставили. Разве что у них тут было логово — плацдарм для наступления на другую цель. Тут я стал припоминать, что могло находиться поблизости.
Командир как раз встал в это время с биосканером напротив очередного дома и стал внимательно изучать показания прибора, предварительно веля мне заткнуться, хоть я и не говорил ни слова. Через его спину я видел других парней на экране и кроме них никого не было, так что я немного расслабился.
Что-то здесь было не так. Зачем разведотряду забираться в такую глушь, где ведь и не было даже ничего? Явно они здесь прятались, либо прятали что-то. Крики легко могли удрать, особенно, когда мы их обнаружили. Обычно они предпочитали не вступать в бой, если на то не было необходимости. Та тварь, которая сбежала от меня на второй этаж точно могла легко смыться, но она не стала. Она вступила в бой. Как-то всё это странно.
— Как-то всё это странно, — произнёс я неожиданно для себя вслух.
— Что? — Радлев повернулся ко мне и уставился прямо на мою физиономию, залитую вражеской кровью.
— Почему они напали? Они же так обычно не делают?
— Обычно не делают. Но сейчас не обычная ситуация для них. Они не идут впереди, разведывая цели для атаки более сильным подразделениям, эти крики — это и есть вся армия врага в этом районе. Вот они и напали, потому что больше некому.
— Только если они не прикрывали кого-то ещё…
— Кого? Слушай, я понимаю, тебе в бою досталось, но чушь-то не надо пороть. Было бы тут что ещё, кроме криков, то разведка бы нашла следы. Они просканировали весь район…
Говоря всё это, сержант повернулся ко мне, а я за его плечом мог видеть, что показывал его биосканер. И показывал он нечто очень интересное: крупное светлое пятно примерно в полкилометра от нас. Оно появилось только что, так что только я его и видел.
Я молча поднял руку и ткнул пальцем в экран, а сержант раздраженно проследил за направлением и тоже уткнулся в свой биосканер. Внезапно выражение его лица сделалось очень глупым, и он начал бессловно шевелить губами. Я попытался было разобрать, что он говорил, но как бы я ни старался, у меня не выходило ничего связного. А меж тем биосканер, наконец, определил, с кем он имеет дело.
Прямо на нас шёл танк — монструозное создание, вылезшее из кошмаров шизофреника. На четырёх кибернетических ногах этот зверь нёс больше тридцати тонн непрошибаемого веса, а оружием ему служили две плазменных пушки на спине, которые могли в секунду испепелить обыкновенный стальной танк. С нашими пукалками против такого гиганта нечего было и думать. Нужно было сваливать отсюда и поскорее.
— Нужна эвакуация! Срочно! — мне надоело смотреть, как командир теряет самообладание перед лицом нефиговой такой угрозы. — Нужен транспорт!
— Да… Точно… Самое время для этого, — при этих словах он начал торопливо связываться со штабом, чтобы оттуда за нами прислали такси до дома. А пока что вечеринка только начиналась.
Танк, пользуясь своими могучими ногами, подскочил и оказался ближе к нам метров на пятьдесят. Я успел лишь заметить огромную тень, поднявшуюся над крышами и исчезнувшую за домами впереди. Само по себе это выглядело уже очень жутко. Ребята, шедшие впереди нас, должны были оказаться прямо перед танком, в его видимости; до нас начал доноситься ритмичный стук пулемёта и, следует сказать, что он начал раздаваться гораздо ближе, чем хотелось бы. Никто из нашего отделения пока ещё не сталкивался с танком: для подавления этих тварей использовали штурмовиков. Обычную мобильную пехоту, конечно же, обучали борьбе с танками и даже ракеты против них у нас имелись, но вот опыта не было ни у кого.
— Срочно запрашиваю транспорт! Требуется немедленная эвакуация! — рядом тарахтел командир, взывая к нашим небесным ангелам в погонах, а я попутно пытался придумать, как бы мне не помереть геройской смертью.
Скрываться в зданиях смысла не было никакого: танк уже обрушил несколько из них, лишая наших ребят впереди укрытия. Судя по крикам на канале, они изо всех пытались выйти из-под огня плазменных пушек и пока что им это удавалось. Хоть танк и был сам по себе очень шустрым, но его пушки не были рассчитаны на такие мелкие цели, как человечишка в броне. Враг использовал танки для разрушения домов, заводов и городов. В общем, по прямому назначению. Если же перед танком вставали люди, то обыкновенно он попросту прыгал на них и давил своей массой.
Видимо, этот танк собирался и сейчас также поступить, но перед этим он старательно выжигал дома вокруг, чтобы у парней не оставалось свободного места для манёвра. Их выстрелы причиняли мало вреда броне танка, а залпы из ракетницы пока что уходили в молоко, хотя я всё же надеялся, что наши ракетчики заставили эту тварь подвигаться, как следует.
Я всё ещё не видел сражения, только лишь здания, разваливающиеся на куски, да гигантскую тень, появляющуюся то там, то здесь. Обстановка была довольно-таки волнительная и даже сквозь стимулятор я начинал ощущать легкий прилив адреналина.
— Нужно продержаться до транспорта! Будет через пять минут! — передал Радлев на общем канале.
— Мы будем мертвы через минуту, — спокойно ответил один из ребят впереди. А через две секунды его срезал заряд раскалённой плазмы.
Впереди нас упала очередная стена и сквозь неё к нам с сержантом ринулись трое из нашего отдаления. У одного из них была ракетница, и он торопливо загонял в неё снаряд, что делать на бегу было очень непросто. Хотя воевать, в принципе, нелегко.
Очередной заряд плазмы выбил горстку щебня из гравия и тот щедро рассыпался по всей улице, неплохо заменяя собой осколочное оружие. Парней, бежавших впереди осыпало и это их слегка притормозило. Я бросился к ним, поливая из автомата проём за их спинами, из которых должен был вот-вот показаться танк.
— Где остальные? — задал я самый идиотский вопрос в этот момент.
— Какие, мать твою, остальные?
—…
— Валить отсюда надо.
Тут, в конце концов, сквозь тучу из пыли и дыма показался танк. Тварь выглядела весьма преотвратительно: массивные ноги напоминали собой лапы жука, только были они во много-много раз больше; чёрное, матовое тело было всё испещрено следами от крупнокалиберных пуль, впрочем, было видно, что это нисколько не мешало танку передвигаться; и, наконец, две массивные пушки, закреплённые на гигантских наростах с шарнирами, из-за чего эти смертоносные орудия могли двигаться, как угодно.
Радлев велел нам всем убираться оттуда, и ребята благополучно последовали его приказу. Остались только ракетчик, которому всё же удалось зарядить своё орудие и я, нелепо застывший прямо перед враждебной единицей, которая уже навела на нас свои убийственные пушки.
— Стреляй же! — провопил я еле слышно, потому что во рту вдруг внезапно стало очень сухо, и язык отказался шевелиться. Я перевёл взгляд на ракету, ожидая, что она вот-вот вылетит и подобьёт этот танк, но, в тот момент, когда боец уже готовился нажать на спусковой крючок, вся нижняя часть его тела буквально испарилась.
Ракетница упала на землю, а рядом с ней повалилось то, что осталось от моего товарища. Он ещё открывал рот, пытаясь что-то сказать или просто вздохнуть, но я видел, что остаточная плазма припекала снизу его лёгкие и они лопались прямо, как на раскалённой сковородке. Он был уже мёртв, просто пока не знал об этом.
Да и мне недолго оставалось: краем уха я услышал массивное движение позади себя. Я оглянулся и увидел, как танк подбирается всё ближе, наставив на меня оба своих орудия. Выбора практически не оставалось: либо оставаться на месте и умереть, либо попытаться сделать хоть что-нибудь и умереть. На своё счастье я выбрал второй вариант.
Я потянулся к ракетнице и для этого мне пришлось почти что лечь на останки погибающего солдата, отчего из его горла вырвался протяжный, низкий хрип. И после он уже не издавал ни звука. Не очень это было правильно, но в тот момент меня интересовала только его заряженная мощным снарядом ракетница.
Наконец, я всё же взял её в руки и потянул к себе, продолжая слышать за своей спиной движение. Где-то на краю сознания появилась мысль удивления — «почему я ещё жив?». Это было очень странно, потому что прошло не менее десяти секунд с момента, когда упал ракетчик, а в меня всё ещё не прилетел поток жгучей плазмы. Но руки оказались быстрее мозга: они работали, несмотря на то, что я гарантированно должен был умереть вот прямо сейчас. И какой был бы смысл тогда во всём этом, если враг уже победил? Но руки всё равно отказывались сдаваться.
Я положил длинное орудие себе на плечо и приложился глазом к визору. Только через него я снова увидел танка; как только монстр попал в луч захвата, система сразу же начала выискивать его слабые места, но, честно говоря, у меня уже не было на это времени. Я был уже мёртв, и мне было не до точных выстрелов.
Я начал на спуск, и ракета ушла вперёд, а после я закрыл глаза, ожидая их открыть уже в каком-то другом месте.
— Охренеть! — медленно произнёс знакомый голос сержанта Радлева в наушниках и до меня, наконец, дошло, что звук взрыва, который я только что слышал это не дверной звонок в ад, а самый обычный земной взрыв. Я открыл глаза.
Танк лежал передо мной, и в его брони алело отверстие в несколько десятков сантиметров. Все четыре его ходильных конечности были распластаны в стороны и даже не пытались двинуться; обе плазменные пушки безвольно поникли на его спине, также не подавая никаких признаков жизни.
— Как это может быть? — произнёс кто-то из ребят.
— «Понятия не имею», — мысленно ответил я и продолжил таращиться на подбитый мной танк.
Из забытья меня вывел шум движков транспортника, который всё же прилетел за остатками нашего отделения. Точнее даже не шум, а руки сержанта Радлева, которые с силой оторвали меня, наконец, от земли и потащили прочь отсюда. Почему-то в этот момент я подумал, что в следующий раз нужно взять стимуляторы помощнее.
— Поганые радну! Не ждали, наверное, что можно их танк так легко обмануть!
— Чего-о? — я повернул свою голову к своему командиру, на лице которого сияла торжественная и злобная ухмылка. Торжественная — потому что мы победили, а злобная потому, что потеряли половину отделения. Ну, я так думаю.
— Ты не понял, что ли, Серов?! Ты же весь в этой инопланетной крови измазался! Вот танк и завис над тобой, пока ты там с ракетой колупался!
— Завис…?
— Ага. Стоял прямо над тобой и вообще не двигался. Я сначала подумал, что его сзади кто-то из наших подбил, а потом, когда ты выстрелил, понял всё. Ты замаскировался, понимаешь?
— Теперь да.
— Ну вот. Ещё один вклад в дело победы землян над захватчиками-радну!
Хотя, кажется, в конце он не так сказал. Так говорили офицеры, когда награждали меня за отвагу, проявленную в бою. Но то было уже потом. После транспорта и лазарета, в котором меня подлатали после чуть ли не рукопашной схватки с двумя инопланетными мразотами из богатого арсенала радну — расы, вознамерившиеся истребить всех людей.