Про Промысел Божий
В жизни всё начинается издалека, очень издалека.
Вспомнилось, как во времена, когда пела в церковном хоре, в руки попалась кассета: трое монахов поют так просто и безыскусно, а за душу берёт, и хочется плакать, и каяться. На обложке кассеты – какая-то замысловатая, сказочная лестница с часовенкой наверху и надпись: Мариупольское ущелье, Бахчисарай.
«Бахчисарай… Где это? У, экзотика! Ну, там-то мне никогда не побывать!»
Прошёл всего лишь год, от силы, два…
В паломническую поездку в Крым в конце сентября 200* года она поехала просто, чтобы отдохнуть – от работы, от учёбы, от детей. Оставалась неиспользованная часть отпуска, денег было достаточно и – подумать только, осень на дворе – и вдруг Крым, тёплое море, бархатный сезон и – Киев, да, ещё это – Киев, который она любила по-прежнему.
Организатор поездки, дьякон Андрей, обрадовался звонку: «Ой, это вы, Надежда!» Всё устроилось легко и быстро.
И поехали… Народу набралось много – полный автобус, четырнадцать дней в дороге. Последнее несколько пугало, но она решила: выдержу, Бог даст.
Самым тяжёлым оказались чужие постоянные разговоры, мелкие дрязги, без которых не обходилась ни одна поездка, а также праздное любопытство некоторых кумушек к её персоне.
Соседка Галина была женщиной вежливой и деликатной, но словоохотливой. С этим приходилось мириться.
Про Смоленск
К первой остановке, Смоленску, добрались под вечер, но ещё засветло. Расположились на ночлег в маленьком гостеприимном храме на кладбище, отслужили молебен перед старинной чудотворной иконой.
Батюшка с матушкой, приятели о. Андрея по Псковской семинарии, встретили гостей с истинно русским гостеприимством. Матушка приготовила ужин. Отцы, а их было трое: дьякон Андрей, иерей Сергий и иеромонах Герман, – пировали с местным батюшкой… Вместе с Галиной немного погуляли по Смоленску, купили у торговавшей на площади женщины красивый яркий букет, поздравили им регента Людмилу с днём Ангела. И уже совсем поздно, когда стемнело, она отправилась одна побродить по тихим окраинным улочкам неподалёку от церкви. Катастрофически не хватало одиночества, тишины, возможности побыть без людей, подумать о своём.
Ночью в храме стоял храп, как будто здесь спали не женщины, а рота молодых солдат.
А утром снова в путь.
И всё, началось, замелькали дни и ночи, всё шло своим чередом, без особых всплесков и происшествий: Чернигов, Одесса, Симферополь, Севастополь… Впрочем, нет, некоторые занимательные события всё же происходили.
В Чернигове остановились в том самом монастыре, где когда-то (ещё в полуразрушенном) была база съёмочной группы "Ныне прославися Сын Человеческий".
Про Одессу
В Одессе привратником у входа во внутренний дворик, где располагалась трапезная, оказался африканец, наивный, симпатичный, худенький, строгий. Приезжие женщины тут же прониклись к нему материнской симпатией: «Ах, ты, смотри, из каких краёв, а тоже, в русский монастырь подался. Ай-ай, что делается, что вера наша делает!» В монастыре кормили очень вкусно, по-домашнему, и уже немного уставшая в дороге публика несмело высказывала пожелания погостить подольше в этом счастливом месте. Опять же, и с африканским привратником жаль расставаться…
У неё было своё событие: в конце литургии, когда батюшка говорил проповедь, она пристроилась отдохнуть на скамье в конце собора. Сидела, погружённая в свои мысли и мольбы, и вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный требовательный взгляд. Она обернулась и встретилась взглядом… с иконой. Это была икона Божьей Матери Касперовская – прославленная чудесами и дивной красоты, в жемчужном шитье. Но не жемчужное одеяние и не чудеса этой иконы привлекли сейчас внимание, а живой, горячий взгляд – как ответ на молитву. Она долго стояла рядом, не в силах отойти от этого образа, и слёзы радости сами собой легко струились из глаз.
Вечером, когда часть пожилых паломниц уже устраивалась на ночлег, а молодые гуляли по Одессе, она пробралась в маленький полутёмный храм на первом этаже, где шла служба. Здесь были и монахи, и мирские. Кто-то приходил, кто-то уходил, но монашеская служба шла чинно, не спеша, так, как и должно делаться самое важное дело на земле, и казалось, что время замедлило свой ход, приближаясь к Вечности…
Одесса запомнилась своим особым запахом, задором, особой атмосферой, это был живой город, который имел свой дух, своё лицо. Особенно очаровывали милые внутренние дворики с поросшими виноградом лестницами, забавный выговор одесситов, в котором, перемежаемая знаменитым одесским юмором, смешивалась русская и украинская речь.
Про отца Сергия
Наутро, при выезде из Одессы, о. Сергий обнаружил, что где-то потерял документы. Автобус стал, паломники вышли, о. Сергий, взъерошенный и расстроенный, отправился в ближайший участок милиции. В это время отец дьякон и отец Герман тщательно просматривали его вещи, а народ непрестанно читал молитвы. Документы нашлись в одном из потайных отделений батюшкиной сумки. Позвонили о. Сергию. Он прибыл радостный, немного смущённый задержкой. «Ох, вот это милиция в Одессе! Нашим расскажи, так никто не поверит. Я зашёл – все встали, шапки сняли и пошли под благословение. Участковый спрашивает: «Батюшка, можно закурить?» Я говорю: «Курите, вы же у себя в кабинете!» Если б не со мной случилось, не поверил бы! Ну, простите, благословите. Трогай!»
http://proza.ru/2017/03/25/1132