С Гошей Семёновым я к несчастью учился в параллельных классах, а с Жанной Виленской познакомился на последних курсах института. Собственно, познакомил нас Гоша, который имел на неё виды. Если Гоша всегда напоминал мне орангутанга, то Жанна сильно смахивала на мартышку. Маленькая, чернявая, с подвижной рожицей и редко закрывающимся ртом, она с виду вполне подходила как пара более крупному примату в лице Гоши.
В Гоше сидел бес подкалывателя и шутника. Гоша за базар не отвечал, и мало кто по этой причине испытывал к нему симпатию. – А правда, в семье у Шуры ничего еврейского не чувствуется?, - одобрительно отзывался Гоша о нашем общем приятеле в разговоре со мной, евреем. Или на моё замечание, что мой знакомый в Германии, естественно, еврей, уже третий год не может найти работу, но вполне себе выживает на пособие, Гоша, радостно хихикая, каркает: - Так это же мечта Гитлера! – При этом Гоша вовсе не антисемит. Развлекается просто. В Израиле, подходя к группе русских туристов, ожидающих экскурсионный автобус, Гоша радостно орёт: - Шолом, православные! – Отчего православные приходят в замешательство. В Харькове, изрядно антисемитском городе, Гоша щеголяет в кипе, хотя к иудаизму имеет примерно такое же отношение, как я к религии Бон.
Что до Жанны, то она производила впечатление весёлой болтушки и умом не блистала. Гошу она скорее всего раскусила уже после свадьбы. Женились они подозрительно быстро и меньше чем через год появился на свет их сын. Надо думать, ещё и по этой причине она от Гоши затруднялась унести ноги намного раньше, чем это произошло. В конце концов началось то же, что и со всеми. – Зачем ты это сказал?, - орала Жанна. – А что такое?, - орал в ответ Гоша. – Нет, ты мне объясни: зачем ты это сказал? – А вот, захотел и сказал! – Ну и иди на х...! – И так далее.
Возможно, процесс выяснения отношений занял бы гораздо больше времени, но произошла некая тёмная история, отголоски которой дошли до меня через художника Лёню, который знался с Гошей куда теснее меня, к тому же на шабашки они ездили вместе. Со слов Лёни, Гоша слегка угробил свою тёщу, и угробил опять-таки вовремя и к месту сказанным словом. Мать у Жанны, видел я её пару раз только, производила впечатление изрядной дуры и стервы. Естественно, в дела дочки, а следовательно и Гоши, она совала нос когда только могла. В случае с Гошей ей не могло это не выйти боком.
Стычки с Софьей Лазаревной у Гоши случались постоянно. Но то стычки, обе стороны находились в состоянии мобилизации. А тут однажды вышло, что тёще бог послал расслабленное, мирное, или лучше сказать, примиряющее настроение. Она неважно себя чувствовала и боевого задора не ощущала. Подойдя к Гоше на кухне, она долго глядела, как он чинит покосившийся кухонный шкаф и с каким-то даже заискивающим видом обратилась к нему, естественно не находившемуся в восторге от тёщиного внимания. – Ты бы отдохнул, Гошенька, я гляжу, ты весь день сегодня мечешься. - В Гошиных глазах загорелся зловещий огонь, лично мне хорошо известный, и он, радостно посмеиваясь, выдал: - Отдохну когда-нибудь, не век же нам вместе жить. – При этом он весело подмигнул. Я описываю сей эпизод в подробностях, хотя и не присутствовал при нём, ибо замечательно хорошо прочувствовал все нюансы Гошиного остроумия на своей шкуре. Возвращаясь к эпизоду с тёщей, могу добавить, что ответа Гоша не получил. Тёща молча уползла в комнату и затихла. Когда вернулась домой Жанна, выяснилось, что у Софьи Лазаревны инфаркт, и тишина в доме именно по этой причине. Гоша, естественно, никакого понятия об этом прискорбном событии не имел. Тёщу отвезли в больницу, откуда она вернулась инвалидом, а Гоша отправился искать себе новое жилище. Таким образом, его слова о том, что ему с тёщей не век жить, оказались пророческими.
Гоша, как я уже писал раньше в другом рассказе, прожил тяжёлую и довольно, с моей точки зрения, бессмысленную жизнь. С другой стороны, почему я должен высказывать подобные сентенци о смысле или бессмысленности? Слишком много я на себя беру. Гоша каким родился, таким и жил. Так мне кажется. Почему? Это вопрос не к людям, а сами понимаете, к другой инстанции, повыше. В конце концов, я не помню заповеди на Моисеевых скрижалях: «Не подкалывай ближнего своего». Нет такой заповеди, а значит, Закон Божий Гоша этим не нарушал. Что-то он всё-таки делал не так. Но много рассуждать на эту тему смысла нет. Тем более, нет уже на свете и самого Гоши.