В тёмной комнате, кроме гула ветра, певшего свои песни за стенами дома, и тиканья больших напольных часов, больше не раздавалось ни звука. По потолку метались тени, занавески слегка дрожали от сквозняка, проникающего через щели в оконных рамах. Из-за двери, ведущей на кухню, на пол гостиной падали полоски жёлтого света – видимо, Надежда домывала там грязную посуду, что осталась после ужина. Туполев уже давно направился к себе, и в комнате, помимо меня, никого не было. После ухода следователя я ещё какое-то время размышлял о последних событиях, но потом меня начал одолевать сон. Глаза слипались, и вот я уже полностью погрузился в царство Морфея. Словно муха, застывшая в кусочке янтаря, я медленно плыл по течению времени. Казалось, что вокруг меня сомкнулась вечность, и всю свою оставшеюся жизнь предстоит мне провести в этом кресле, пытаясь вырваться из сладкого плена сна. Звёзды мерцали вокруг, хотелось расслабиться, полностью отключив своё сознание, и парить в невесомости, наслаждаясь покоем и тишиной, но что-то вдруг неумолимо начало выдергивать меня наружу. Через тёмную толщу воды я стремительно поднимался вверх, окружающая тишина вдруг словно наполнилась барабанной дробью... Пробуждение было таким резким, что вскочив с кресла, я не сразу понял, где нахожусь. Рядом со мной стояла какая-то тень, в которой смутно угадывалась человеческая фигура.
- Марк, это Евгения.
Женщина прикоснулась к моей руке, я ощутил тепло её пальцев, оно сразу успокоило меня. Глаза женщины, будто звёзды, блестели в темноте – именно такие звёзды окружали меня в моём сне.
- Что случилось? – спросил я у хозяйки пансиона.
- Марк Алексеевич, мне нужна ваша помощь.
Евгения говорила шепотом, но даже при такой тихой речи я почувствовал, как сильно она взволнована. Чтобы хоть как-то её успокоить, я взял женщину за плечо и сразу ощутил дрожь, сотрясающую её тело.
- Конечно же, я помогу вам.
Евгения попросила меня следовать за ней. Мы прошли в коридор, где накинули на себя куртки, после чего вышли из дома. Евгения шла первой, добравшись до дорожной развилки, она к моему удивлению повернула не к посёлку, а направилась в сторону заповедника.
И снова ночь обнажилась передо мной, оставив на себе лишь пеньюар из загадочности и печали. Но в этот раз луна освещала окружающее нас пространство, поливая листья деревьев своим холодным серебром. Оттуда тонкими ручейками оно стекало на траву, образуя на земле лужи из лунного света. Гроздья звёзд свисали с неба, приближая нас к Богу. Казалось, привстань на носки, протяни руку, и получиться сорвать одну из них. Но нет,
ещё рано собирать урожай, пусть звёзды дозреют, и тогда, как спелые
яблоки, обернувшись яркими кометами, они сами упадут на землю. Это неизбежно, как неизбежна смерть после жизни, как расставание после встречи, как восход солнца после долгой ночи. Почему всё-таки ночь всегда навивает на меня философские мысли? Наверное, потому что сейчас всё чувствуется иначе, по-другому. Время теряет всякое значение, ночь переплетается с вечностью, выливая в небо океан темноты.
Я взглянул на Евгению. Её встревоженный вид вселял в меня тревогу, я не понимал, куда мы идём и зачем. Вспомнив недавний разговор с Туполевым о том, что наша хозяйка вполне вероятно может оказаться самой настоящей ведьмой, я невольно задумался – а не применяет ли сейчас женщина ко мне свои чары? И правда, почему я сразу согласился отправиться вслед за ней, без лишних вопросов шагнув за порог пансиона? И не замышляет ли Евгения что-то коварное под тёмным покрывалом ночи? Тут же на ум пришла история, рассказанная мне хозяйкой пансиона сегодня утром. Тогда мы сидели на кухне, пили горячий кофе, тепло и уют побуждали к откровенности. Я удивился, неужели это действительно происходило лишь сегодня? Казалось, это было очень давно, ушедший день растянулся в вечность, в него уместилось множество событий. Так вот, Евгения поведала мне историю из своего детства. Её приёмный отец случайно оказался в глухом румынском хуторе, где по воле случае ему пришлось спасти совсем ещё маленькую девочку. Если бы он не забрал её с собой, то тогда девочке угрожала бы смерть, ведь жители хутора считали девочку ведьмой. Итак, всё складывалось один к одному. Я отмахнул от себя эти мысли. Уже минут пять мы шли по территории Кара-Дагского заповедника, забираясь тропой в гору. Где-то слева угадывалось море, я чувствовал его дыхание и запахи. Окружающая нас темнота была полна разных звуков – в траве шуршали то ли мыши, то ли ёжики, под ногами что-то хрустело, над головой ухали совы. За каждым деревом и кустом мне мерещились тени, и не было под рукой выключателя, чтобы зажечь свет. Странной была эта прогулка, порой мне казалось, что мы поднимаемся навстречу звёздам – с каждым шагом они становились всё ближе. И вот я уже потерял ориентиры, запутался – где тут небо, где море. Всё перемешалось вокруг, вдобавок ветер плутал между деревьями, раскачивая их ветви. Они маячили перед глазами, норовя прикоснуться к волосам. Евгения изредка оглядывалась на меня, видимо для того, чтобы убедиться, что я не поскользнулся, зацепившись ногой за какой-нибудь корень. Внезапно женщина резко сошла с тропы и подошла к большому грабу. Рукой она указала мне на тёмное расплывчатое пятно, находившееся на стволе дерева в нескольких метрах от земли.
- Что это? – спросил я у Евгении, безуспешно вглядываясь в темноту.
Женщина мне не ответила, лишь шмыгала носом, отвернувшись в другую сторону – было понятно, что она плачет. Решив всё выяснить сам, я подпрыгнул и ухватился за нижнюю ветку, после чего быстро вскарабкался на дерево.
- Марк, подождите, - Евгения, пристав на носки, что-то мне протягивала, -
вам это пригодится.
Предметом, который дала мне женщина, оказались обычные слесарные клещи. Смутные подозрения замаячили впереди, они полностью подтвердились, когда я забрался чуть выше и разглядел, что же это было за пятно. Передо мной головой вверх висел кот, лапы его были прибиты гвоздями к стволу дерева. Тонкие темные струйки стекали вниз, я посмотрел на свои ладони и обнаружил, что они все испачканы в кошачьей крови. Нереальность происходящего заставила меня ущипнуть себя за руку – больше всего сейчас хотелось проснуться в кресле посреди гостиной, укутанным в тёплый плед. Но нет, я не сплю, вокруг меня шумят деревья, слышно, как вгрызается в берег море. Ночь обернула меня в свою вуаль, где-то далеко внизу виднеются огни Коктебеля, звёзды падают мне за пазуху, так высоко я забрался. В этот момент порыв ветра раздвинул ветви деревьев, позволив лучам лунного света прокрасться между ними и упасть на бедное животное. Я вдруг заметил, что глаза кота были открыты, более того, зрачки, в которых отразился желтый диск луны, сдвинулись с места – животное наблюдало за мной. От неожиданности я чуть было не потерял равновесие и не упал вниз.
- Евгения, он жив, - крикнул я в темноту.
- Ох, - раздалось снизу, после чего я услышал, как женщина, не сдержав свои эмоции, разрыдалась.
- Марк, прошу вас, спустите Моцарта на землю.
Размышляя над тем, что побудило Евгению назвать своего питомца в честь великого композитора, я взялся за клещи. Не без труда вытащив гвозди, я одной рукой аккуратно прижал кота к себе. Он почти ничего не весил, будто это уже и не кот был вовсе, а его бестелесный призрак. Кровь из ран на его лапах потекла с новой силой, быстро пропитала мой свитер, её тепло заставляло меня торопиться. Странно, но животное оставалось без движения,
прильнув ко мне, лишь внимательно наблюдало за мной своими мудрыми
глазами. Как там говорят – у кошки девять жизней? Помирать то она помирает, но конец приходит только одной из её жизней, так что в запасе остаётся ещё несколько. Тогда бы я сказал, что у кота Евгении таких жизней было намного больше.
Когда я наконец-то оказался на земле, животное за всё это время в первый раз наконец-то издало хоть какой-то звук – жалобно мяукнуло. Евгения бросилась к своему любимцу. Взяв кота на руки, она прижала его к груди, закрыла глаза и замерла без движения. Со стороны казалось, что женщина и животное слились в единое целое, а вокруг них будто образовалась сфера, внутри которой вдруг наступила полная тишина. Я стоял рядом, поэтому почувствовал так резко наступившую перемену в окружающем пространстве – тишина практически оглушила меня. Но стоило сделать шаг в сторону, и звуки снова вернулись в этот мир – гудел ветер, гнул ветви деревьев, они скрипели и шелестели листьями, где-то далеко внизу шумело море. Изумляться не было сил, я уже начал воспринимать всё происходящее, как должное – удивительная ночь просто не хотела меня отпускать. Оставалось лишь оглядываться вокруг и любоваться звёздным небом. Я дышал ароматами травы, впитывал в себя прохладу земли под ногами, заряжался спокойствием лежащих вокруг камней. Я узнавал Кара-Даг, я влюблялся в его величие.
- С Моцартом будет всё хорошо. Пожалуйста, Марк, возьмите его.
Женщина вернула мне своего кота. С ними обоими произошла поразительная метаморфоза – лапы Моцарта перестали кровоточить, животное наконец-то закрыло глаза, его ровное, спокойное дыхание говорило о том, что кот заснул здоровым сном. Евгения же напротив сразу же постарела лет на пять, лицо покрылось тёмными пятнами, алые губы поблекли, а в глазах потухли горевшие там до сих пор огоньки. Женщина без сил опёрлась о ствол дерева.
- Мне необходимо минут десять, чтобы прийти в себя, - голос Евгении тоже изменился, куда-то пропала его мелодичность, зато появились холодные ноты усталости.
- Что вы сделали с котом? Он был на последнем издыхании, а сейчас ему уже явно лучше.
Женщина лишь отмахнулась от моего недоумения. В этот момент ей точно было не до объяснений, но я решил зайти с другой стороны.
- Знаете, Евгения, за ужином, после того, как вы ушли к себе, Инга рассказала нам занимательную историю. Смысл её сводился к тому, чтобы обратить внимание Туполева на пропажу вашего кота. Якобы, без него вы сразу стали себя плохо чувствовать, что является одной из отличительных черт ведьмы.
Я замолчал, внимательно наблюдая за реакцией женщины. Но Евгению мои слова нисколько не тронули, она сосредоточилась на себе, со стороны казалось, что она медитирует, восстанавливая свои силы.
- А если вспомнить о приезде в Коктебель парня, который, по всей видимости, являлся именно охотником на ведьм, то всё вышесказанное приобретает особый смысл.
Наконец-то Евгения обратила на меня своё внимание.
- Если вы думаете, что это я его убила, то глубоко ошибаетесь.
- Я про это и не говорил. Но вот насчёт всего остального?
Женщина усмехнулась. Было не похоже, что мои намёки её хоть как-то смутили.
- Марк, хватит ходить вокруг да около. Если вас что-то интересует, спросите прямо.
Я оглянулся вокруг. Лес вокруг нас жил своей жизнью. Ветер раскачивал ветви деревьев, которые отбрасывали на землю причудливые тени. Глубина звёздного неба над головой не поддавалась никакому измерению. Волшебная ночь… Таинственная ночь… Окружающая меня обстановка будто намекала – здесь возможно всё, и даже самые нелепые фантазии имели право на существование.
- Евгения, вы ведьма?
Женщина оттолкнулась от дерева, подошла ко мне вплотную. Её лицо, освещённое лунным светом, было похоже на отлитую из серебра маску.
- Целительница, медиум, экстрасенс, называйте, как хотите, только не ведьмой. Не люблю это слово.
Что же, действительно, экстрасенс звучит намного приятнее, чем ведьма. В последнее время люди с экстрасенсорными способностями стали очень популярны. Время инквизиторов Генриха Крамера и Якоба Шпренгера ушло безвозвратно, теперь, ничуть не скрываясь, разные ведьмы и колдуны в открытую рекламируют свои возможности и даже выявляют сильнейших в разных телевизионных шоу.
- А насчёт этого убийства действительно ничего сказать не могу. Я не знала Виктора Тихоновецкого и не имею ни малейшего понятия, откуда он мог узнать обо мне. Я никогда не афишировала свои способности, я никогда не была в Смоленске, откуда он родом, я вообще сомневаюсь, что он приехал в Коктебель по мою душу.
- Но ведь именно он распял на дереве вашего кота, - возразил я Евгении, а затем продолжил, - Сделал он это, чтобы ослабить ваши магические способности, надеясь впоследствии без труда справится с вами. Значит, он знал, что вы ведьма.
Увидев, как женщина вздрогнула при этом слове, я поспешил сам себя поправить.
- Извините, я хотел сказать экстрасенс. У меня нет сомнений, что его целью были именно вы.
Евгения устало пожала плечами.
- Сейчас таких экстрасенсов в стране пруд пруди. Уверена, в том же Смоленске их с десяток наберётся, если не больше. Был ли смысл ехать в Крым именно за мной?
Я не нашёл, что ответить на это.
- Марк, пойдёмте домой. Я ещё слишком слаба, поэтому Моцарта понесёте вы. А я скрашу наш путь, немного рассказав о себе. Думаю, что это даже поможет вам немного разобраться в произошедших за последнее время событиях. Или, что скорее всего, ещё больше запутать.
Теперь я с котом на руках шёл впереди, а Евгения следовала за мной, одной рукой придерживаясь за моё плечо. Ничто не затрудняло наш спуск, лишь изредка какие-то тени, в которых я не без труда угадывал летучих мышей, проносились прямо у нас над головами.
- Когда отец рассказал историю о том, как он спас мне жизнь, мне было шестнадцать лет. Но уже до этого момента я замечала за собой особые способности – я интуитивно чувствовала вокруг себя присутствие потусторонних сил. После того, как я узнала, что была седьмой дочерью в своей семье, во мне ещё больше окрепла уверенность в том, что я не такая как все. Но мало было чувствовать в себе способности, надо было ещё как-то их развивать.
Голос Евгении завораживал, в нем снова появились знакомые интонации.
Было видно, что женщина потихоньку восстанавливала свои силы, правда, откуда она их черпала, я даже не догадывался.
- Я познакомилась с картами Таро, - продолжила свой рассказ Евгения, - научилась работать с ними и толковать их. Для начала делала предсказания самой себе. Одно из них направило меня на городское кладбище. Там я открыла в себе ещё одну способность – видеть тени умерших людей. Я научилась слышать их шепот, ощущать энергию их душ.
- Вы можете разговаривать с мёртвыми?
Признаться, я был ошеломлён. То, о чём рассказывала мне Евгения, не поддавалось моему разумению.
- Нет. Люди умирают и их души уносятся отсюда далеко-далеко, в какой-то свой мир. Я про это ничего не знаю, поэтому и говорить не буду. Но существуют неупокоенные души, так называемые мытари. Мытари – это души людей, которые не могут покинуть наш мир. Причинами такого могут быть негативные накопления прошедшей жизни, какое-то невыполненное дело или долг. Зачастую мытарями становятся самоубийцы. Эти души в основном привязываются к кладбищам или к местам, где они погибли. Именно мытари чаще всего выходят на контакт с живыми людьми.
В этот момент странная догадка пришла мне в голову. Она заставила меня остановиться и обернуться к женщине.
- Евгения, а в вашем пансионе есть такие мытари?
- Конечно. Ещё в первый раз, когда я оказалась в этом доме, я сразу почувствовала чьё-то присутствие. Вы обратили внимание, что в пансионе всегда испытываешь какую-то слабость, днём накрывает необъяснимая сонливость, между тем как ночью приходит бессонница? На самом деле, это один из признаков присутствия неупокоенной души. И ещё – даже если во всех комнатах стоит идеальная тишина, всё равно слышатся странные звуки. Например, кажется, что вода капает из крана или половица заскрипит. Так вот, довольно быстро я пришла к выводу, что в доме есть мытари. Я, будучи в состоянии транса, вошла с ними в контакт, но в ответ на мои вопросы, кто они и что здесь делают, слышались лишь никак не связанные между собой слова, перемежающиеся то всплесками демонического смеха, то горестным плачем. Складывалось такое ощущение, что находишься в сумасшедшем доме.
- Перед тем, как покончить с собой, все эти люди действительно сошли с ума.
Теперь настала очередь Евгении удивляться.
- Что? Откуда вы знаете?
- На них было испытано психотропное оружие.
Я рассказал Евгении о том, как нашёл в интернете статью известного советского профессора, проводившего в Коктебеле свои исследования. Именно он предположил о том, что большое количество случаев шизофрении среди жителей посёлка было связано с испытанием нового оружия, которое проводилось в секретной лаборатории где-то на территории Кара-Дагского заповедника. Как раз в процессе такого испытания и погибли все Амбросимовы. А то, что один из самоубийц отрезал себе голову с помощью циркулярной пилы, объединяло этот случай с недавним убийством на набережной.
Евгения задумалась над моими словами и надолго замолчала. Между тем мы снова тронулись в путь. И только тогда, когда мы уже покинули пределы заповедника и почти подошли к дому, женщина снова обратилась ко мне.
- Марк, я не сказала самого главного. Несколько дней назад один из мытарей всё же вышел со мной на контакт. Это была женщина, её послание заключалось всего лишь в двух словах, которые она повторяла постоянно.
- Что это были за слова? – спросил я у Евгении.
- Спаси Сашу.