Яромир стоял на берегу реки, крепко обняв свою возлюбленную. Светило ясное солнце. Среди легонько шелестевшей листвы деревьев, окружавших поляну, весело посвистывали летние птахи. Дубрава настояла на том, чтобы проводить Яромира до реки. Он пытался уговорить ее остаться дома, так как беспокоился за ее здоровье, ведь она вот-вот должна была родить, но Дубрава была непреклонна.
Они стояли, неотрывно глядя друг другу в глаза. Яромир видел и чувствовал, как сильно Дубрава переживает, но она мужественно держалась, стараясь излить на любимого всю свою нежность и любовь. Дубрава понимала с каким тяжелым сердцем Яромир покидает ее, уезжая на войну, и не хотела еще больше усугублять его подавленное состояние.
- Дубравушка! - нежно говорил Яромир, - любовь моя. В тебе вся жизнь моя!
- Яромир! - отвечала Дубрава, - любимый мой!
За спиной послышался оклик Добрыни.
- Яромир! - пробасил он, держа под узцы двух нетерпеливых коней, - нам пора.
Яромир почувствовал как вздрогнула всем телом Дубрава и напряглась. Он нежно погладил ее по шелковистым волосам своей широкой ладонью и жарко поцеловал в губы.
- Прощай, любовь моя, - прошептал он ей на ушко.
Дубрава крепко вцепилась в него своими женскими пальцами.
- Возвращайся, любый мой, - прошептала она.
Когда Яромир с Добрыней запрыгнули на коней, Яромир еще раз оглянулся, встретившись с Дубравой глазами. Развернувшись, они поскакали вдогонку выступившему войску, подгоняя коней голосом.
В течение нескольких последних дней, воеводы собирали войско. Со всей округи съезжались опытные, не раз участвовавшие в кровопролитных сражениях воины. Яромир понимал, что десяти тысяч может оказаться недостаточно, но в свете последних событий, он и этому был рад. Учитывая силу, ловкость и опыт, все эти воины вполне могли противостоять превосходящим силам противника, как впрочем, это бывало уже не раз.
Воинство растянулось далеко по накатаной и утоптанной лошадьми полевой дороге. Сзади поскрипывал обоз из повозок с провиантом и походным имуществом. Мускулистые навьюченные кони неспешно вышагивали походным маршем. Здесь же был и Борислав, выступавший против войны с Ксандром. Он старался избегать общества Яромира, но Яромира это не сильно заботило. Периодически воины спешивались, чтобы разогнать кровь в суставах и мускулах, да и боевым коням дать отдохнуть. По пути то песни пели, то о чем-нибудь разговаривали. На стоянках тоже не ленились. Расседлав лошадей и оставив их щипать сочную траву, упражнялись с мечом, булавой или кистенем. Тренируя глаз, на спор метали копья, ножи и топоры. Так, в походных условиях, воины провели несколько недель, продвигаясь все дальше и дальше от дома.
Когда добрались до земель, граничащих с территориями, которые находились под властью чуждых племен, воины столкнулись с ужасающей нищетой. Люди жили в покосившихся лачугах вместе с домашней живностью, одевались в видавшие виды грязные одежды. Плодородные земли были неухожены и зарастали бурьянами. В каждом селении открывались взору обширные кладбища, на которых захоранивали умерших или убитых. Каждое такое кладбище было усеяно чернеющими крестами, меж которых дрались за пропитание полчища воронья. От кладбищ на версту вокруг распространялся тленный тошнотворный запах.
Яромир заметил, что чем дальше они продвигались от дома, тем чернее становились волосы, глаза и даже кожа у местных жителей. Люди становились все мельче и тщедушнее. У некоторых из них был и вовсе болезненный вид. Говор их становился все непонятнее и непонятнее. Все больше уже приходилось объясняться при помощи жестов. Местные жители смотрели на больших, пышащих силой воинов с изумлением и то и дело воздымали руку, рисуя на себе крест.
Яромир невольно вспоминал рассказы старого Велимудра о том, как давние прадеды, странствуя по миру, встречали в самых дальних уголках таких же русоволосых, светлоглазых людей, говорящих на понятном для всех наречии.
"Как все изменилось, - думалось Яромиру, - совершенно другие люди встречаются нам... И это мы еще не ходили за дальние дали..."
Наконец, головной дозор принес весть о том, что далеко впереди виднеется стан царя Ксандра. С собой они привели языка. Тщедушный черноволосый мужчина с смуглой кожей испуганно таращился на незнакомцев. Яромир попробовал что-нибудь у него выведать, но так и не добился ничего вразумительного. Чужеземец ничего не понимал и все лопотал скороговоркой какую-то тарабарщину. Его накормили и отправили восвояси. Тем временем, воины разбили свой стан, остановившись на ночлег. Перед делом надо было хорошо выспаться.
Когда солнце опустилось за горизонт и всю округу накрыла звездная ночь, Яромир с Добрыней сидели у полыхающего костра. От огня исходил жар, громко потрескивали сухие поленья. Яромир смотрел на пляшущие языки пламени и вспоминал свои былые сражения.
"Сколько добрых молодцев полегло на полях брани, - думал Яромир, - сколько селений поругано, стариков, женщин и детей... Неужто так всю жизнь свою провести в нескончаемых войнах... А когда же жен своих любить, да детишек ростить... Как хочется, чтобы Дубрава всегда была рядом... Вот она и родить уж должна... Как она там... Когда же закончится эта сварожья ночь?"
- Об чем призадумался? - прервал его мысли Добрыня.
Яромир посмотрел на него. Добрыня был его верным помощником вот уже много лет. И хотя Добрыня был значительно старше, но всегда относился с почтением к своему воеводе. Яромир же никому так не доверял, как Добрыне.
- Об жизни думаю, - тихо проговорил Яромир.
- А чего об ней думать-то? - говорил Добрыня, поворошив угли в костре, - живи да живи... Живи по совести... По-людски... На том свете будем об жизни думать, а здесь надо жить...
Добрыня, при всей своей простоте, иной раз удивлял Яромира. Быть может, это и есть простая такая житейская мудрость - просто жить, любить, да ценить каждый миг этой самой жизни?
На утро войско выступило навстречу своей судьбе. У всех были серьезные сосредоточенные лица. Воины настраивались перед боем, чтобы с достоинством пройти через очередное страшное испытание, которое для многих окажется последним. Никто из них не роптал, но каждый осознавал, что эта далекая от отчего дома земля может оказаться последним, что он увидит в своей жизни.
Пройдя через лес, они оказались на некоторой возвышенности. Здесь во все стороны простиралось широкое поле. Впереди, на расстоянии прямой видимости, взору открылись несметные полчища царя Ксандра. Казалось, что черная туча перекрывала весь горизонт.
- Ого! - невольно воскликнул один из воинов. Кто-то присвистнул от удивления, - тьма-тьмущая!
Яромир приподнялся в седле и пригляделся, приложив ко лбу ладонь козырьком. Среди многотысячной толпы кое-где торчали черные кресты. Где-то в центре вражеского стана виднелось темное знамя, свисавшее с длинного древка. Рядом с Яромиром стояли Добрыня и один из воинов со светлым знаменем в руках. Ветра не было, поэтому полотнища не развевались и невозможно было разглядеть символику.
Яромир огляделся вокруг себя.
- А где Борислав? - спросил он.
- С вечера никто его не видел, - хмуро ответил Добрыня.
- Хм, - пожал плечами Яромир, - ну ладно. Поехали, что ль.
Трое всадников со знаменем отделились от строя и рысью поскакали вперед. На развевающемся светлом полотнище четко просматривался сокол. Через пару мгновений от вражеского стана им навстречу поскакали пятеро всадников. Темное знамя открыло взору изображение черного ворона.
- А как мы поймем кто из них царь? - вдруг спросил Добрыня.
- Да как-нибудь разберемся, - спокойно ответил Яромир.
Сблизившись на некоторое расстояние всадники перешли на шаг и неторопливо сошлись почти вплотную. Яромир с любопытством разглядывал диковинные одежды подъехавших. На них были одеты странные куртки с раздутыми рукавами, на бедрах что-то вроде коротко обрезанной бабьей юбки, а под ней обтягивающие штаны, плотно прилегающие к ногам, так, что были видны все выступающие части. У одного одежды были расшиты золотом, а в кучерявых черных волосах виднелась золотая корона. Он был невысок и тщедушен. Его безусое лицо покрывала какая-то сыпь, а лоснящиеся поросячьи глаза смотрели перед собой горделивым надменным взглядом. Яромир невольно переглянулся с Добрыней, с трудом сдерживая улыбку.
Круглощекий толстяк, стоявший рядом, начал что-то говорить, но его речь была совершенно непонятна. Яромир молча смотрел на расшитого золотом всадника. Тут приблизился еще один и на ломаном языке проговорил:
- Кьто ви и сачем ви сдеся?
Яромир насмешливо посмотрел на него.
- А ты кто?
- Ти каварить, ми пиривадить, - выговорил толмач, довольный собой.
Яромир подъехал вплотную к человеку с короной и нагло уставился на него в упор. Надменный мужчина казался мальчишкой рядом с ним.
- Ты что ль царь? - строго спросил Яромир, глядя в его глаза.
- Ета Виликхий сар Ксандр, управитиль весь Азия! - говорил за него толмач, - путь учитив с ним, как падабаит яво сану!
Яромир придвинулся теснее к царю. Конь Ксандра начал пятиться в сторону. В этот момент царь сподобился повернуться к Яромиру и что-то сказал на своем наречии.
- Чшто ти хочиш? - перевел толмач.
- Я воевода. Имя мое Яромир, Миролюба сын. И я хочу, чтобы ты ушел отсюда восвояси и больше никогда не возвращался, - говорил Яромир, продолжая теснить Ксандра.
Великий царь что-то длинно сказал, нарочито хмуря свои черные брови и пытаясь усмирить своего беспокоившегося коня.
- Виликхий сар каварит ти должин упрать свой войска с яво влатений, - переводил толмач, - есла упиреш, то ми мошим дакхаваритса.
Яромир, тем временем, успел рассмотреть войско Ксандра. Большая часть его людей представляла собой простых селян, не привыкших ни к оружию, ни к сражениям. У многих на плечах были накидки с черными крестами, а оружием им служили короткие мечи и небольшие деревянные щиты. Головы их защищали круглые шлемы. Видимо Ксандр нагонял ужас на всех вокруг только лишь количеством.
- Договориться мы никак не сможем, - сказал сурово Яромир, - и если ты не уйдешь отсюда, то вот это доблестное воинство, - он указал рукой на стройные ряды своих воинов, - разобьет твое войско и найдешь ты здесь, царь Ксандр, свою погибель.
Ксандр с ненавистью и злобой в глазах протараторил что-то и развернул своего коня, повернувшись спиной.
- Такда ми путим ваиват с табой, - сказал толмач, - и скхора ти оп етам пошалеиш.
Ксандр пришпорил коня и поскакал обратно. За ним спешно направилась и его свита.
На пути к своим Добрыня спросил:
- Ты его намерено задирал, что ль? Царь же все-таки...
- Не до учтивости нам теперь, - твердо ответил Яромир, - все должно решиться в сей день... Сегодня или никогда.
Когда Яромир остановился перед строем, он не торопясь оглядел своих сородичей. Перед ним стояли тысячи крепких бородатых воинов, уверенно сидящих в седле. Тело каждого покрывала прочная железная кольчуга, голову остроконечный шлем, с которого в бою соскальзывали мечи. В руках у вонов, стоявших в первом ряду, были длинные тяжелые копья, сделанные из цельных прямых стволов деревьев.
- Братья мои! - крикнул Яромир. Его голос пронесся эхом по полю, отражаясь от лесного массива за спиной воинов.
- Мне ли вам сказывать, как люба нам наша свобода, - продолжал он, - мне ли сказывать вам, что значит для нас вера наша и слава предков...
- Они! - указал Яромир рукой в сторону неприятельского войска, - они пришли не благодетельствовать... Они пришли поработить нас и заставить отречься от того, во что мы верим, от того, чем дорожим... За что всегда стояли насмерть... Им нужны не мы... Им нужны наши дети и жены, чтобы навеки вытравить нашу кровь, извести наш род...
Хмурые воины молча слушали. Даже нетерпеливые жеребцы замерли и стояли, словно вкопанные. С вражеской стороны доносились отголоски горнов, трубящих готовность к кровопролитию.
- Братья мои! - говорил Яромир, - вы отважные воины, не единожды проливавшие кровь за отчизну свою... Каждый из вас стоит десятка воинов, а то и более... Жить рядом с вами и сражаться плечом к плечу - честь для меня! Призываю вас на этот раз не щадить никого... Все должно решиться здесь и сейчас!
Яромир выхватил свой меч и поднял над головой. Острый меч зазвенел, как струна.
- Отобьем супостату всякую охоту хозяйничать на нашей земле! - прокричал он зычным голосом.
- Ураааа! Урааааа! Ураааааааа! - громогласно прокатилось над полем.
Богатыри звонко обнажали свои мечи, поднимая их над головой.
- Во славу предков наших! - кричал Яромир, поворачивая коня, - впереееед!!!
С громогласным "Ура!" воинство бросилось в атаку на врага. Было видно издалека, как в рядах ксандровых полчищ начиналось смятение. Вражеские воины первых рядов жались друг к другу, в ужасе предчувствуя свою незавидную участь.
Богатыри на скаку вздымали свои луки и пускали разящие стрелы в самую гущу вражеского стана. Острые железные наконечники с легкостью пробивали деревянные щиты и впивались в трясущиеся от страха тела. В рядах вражеских начиналась неразбериха. Их военачальники своими срывающимися криками пытались остановить разброд и шатания.
Когда богатыри, в чьих руках крепко сжимались тяжелые копья, столкнулись с неприятелем, первые ряды врага были смяты, словно неудержимой лавиной. Многие воины Ксандра бросали свое оружие и оборачивались в бегство, но натыкаясь на стоявших сзади, создавали еще большую свалку. Началась кровавая бойня. Богатыри сосредоточенно наносили разящие удары налево и направо. Отлетали отрубленные головы и руки. Фонтаном брызгала кровь, поливая доспехи воинов. Падали разрубленные пополам тела. Вся округа заполнилась отчаянными криками, воплями и предсмертными стонами. Кто-то из богатырей раскручивал тяжелый кистень на длинной цепи, поражая всякого, кто пытался к нему приблизиться. Хрустели ребра и черепа, попавших под его удары. Кто-то орудовал увесистой булавой. Под ее ударами разлетались брызгами мозги поверженных.
Богатыри все больше углублялись во вражеский стан. Снова и снова в смертных конвульсиях падал наземь очередной военачальник Ксандра, а его воины превращались в стадо баранов, обезумевших от страха. Поле под их ногами было уже изрядно полито кровью и устлано трупами. В некоторых местах земля уже хлюпала багровой грязью, на которой подскальзывались разбегавшиеся в разные стороны жалкие существа. Но их нагоняли меткие стрелы, острые копья, свистящие топоры. Сегодня богатыри никому не давали уйти...
Яромир уже был мокрый насквозь. Он уже не мог понять то ли от пота, то ли от крови, которая каплями стекала с его шлема иногда попадая в глаза. Он сосредоточенно пробирался к царю Ксандру, но на его пути все время оказывалась толпа обезумевших неприятелей, которые пытались количеством задавить кого-нибудь из богатырей. Яромир крутился, словно взбесившаяся мельница. Его меч то и дело звонко врезался в чьи-то кости, разрубая их в щепки. Коня под Яромиром давно уже не было - его пронзили копьем, поэтому приходилось продвигаться вперед, шагая по скользким трупам.
Наконец, Яромир заметил, что его цель близка. Царь Ксандр был всего в нескольких шагах, окруженный своими охранниками. Но в этот момент кто-то из его свиты подвел к царю коня, он вскочил в седло и поскакал, стремительно удаляясь. Яромир спешно поднял валявшееся рядом с ним копье и что есть силы бросил его. Он уже и не надеялся попасть в цель, но копье, пролетев по дуге, вонзилось в спину Ксандра и он упал на траву. Напуганный конь, потеряв всадника, поскакал дальше. Охранники царя с яростными криками накинулись на Яромира...
Бойня продолжалась до захода солнца. Небо уже почернело и выкатилась полная луна, а над полем все еще не утихали предсмертные вопли и звон мечей. Кое-где уже полыхали огни. Когда воины Ксандра поняли, что уйти им не удастся, они с удвоенной силой пытались противостоять богатырям, окружая каждого плотным кольцом. Слишком много их было. Среди воинства Яромира уже были немалые потери.
Яромир оказался на возвышении и оглядел картину сражения. В свете луны и пылающих огней было видно свалку безжизненных изуродованных тел и торчащие черные кресты. Повсюду мелькали блики звенящих мечей и отсвечивали грязные лица, искаженные гримасами злобы и отчаяния.
"Еще немного, - подумал Яромир, - еще чуть-чуть продержаться..."
Что-то блеснуло на его груди. Яромир опустил взгляд. Это был позолоченный коловрат, выбившийся из-под ворота. Остался он Яромиру от отца.
"Не расслабляться! - стиснул зубы Яромир, - держаться изо всех сил! Сегодня или никогда!"
В этот момент перед ним, словно из ниоткуда, встал на дыбы мускулистый конь, издавая дикое ржание. Его силуэт заслонил лунный свет. В седле сидел черный всадник с закрытым шлемом на голове. В его поднятой над головой руке блеснуло лезвие меча.
- Яромир!!! - послышался за спиной душераздирающий крик Добрыни.
Время для Яромира как будто остановилось. Его прошибло осознание того, что этот миг повторяется с ним бесчетное количество раз. В разное время, в разных местах, но с неизменным исходом. Все движения вдруг стали медленными, словно в тягучем сне. Яромир хотел поднять свой меч, чтобы защититься, но понял, что он не успеет, а меч черного всадника неумолимо приближался, падая с высоты со свистом.
"Не в этот раз!" - промелькнуло в голове Яромира.
Он отклонил свое тело чуть в сторону и меч, пролетая мимо цели, громко звякнул по шлему, соскальзывая с него...
В первый раз черный всадник промахнулся. У Яромира от сильного удара закружилась голова, но несмотря на это, он с силой выбросил свою руку с мечом вперед и почувствовал как холодное лезвие вонзается в мягкую плоть, разрубая хрящи и сухожилия. Он попал в горло всадника. Всадник захрипел и обессиленно рухнул наземь у ног Яромира. Конь отскочил в сторону. Подбежал запыхавшийся Добрыня.
Яромир опустился на колено рядом с поверженным и протянул руку, чтобы открыть забрало его шлема. На секунду Яромир замер. Над ним тяжело дышал Добрыня.
- Кто это? - спросил он.
Яромир медленно поднял забрало и оторвал руку, как ошпаренный. Такого он никак не мог ожидать. Черным всадником, столько раз убивавшим Яромира, был... Борислав... Его сородич... С которым приходилось делить хлеб и соль... С которым приходилось бок о бок сражаться...
Яромир до боли в пальцах сдавил рукоять меча. Зубы его скрипнули. Он поймал коня Борислава, вскочил в седло и, с яростным криком размахивая мечом, поскакал к жалким остаткам ксандрова войска...