9.
Андрей Андреевич тепло прощался с Сади:
- Сади Сергеевна! Сожалею, что теряю такого хорошего работника. Но надеюсь, что на поприще искусства вы принесёте людям много радости. Успехов вам! И не забывайте нас.
- Спасибо, Андрей Андреевич!
- Вы по-прежнему можете обращаться к нам. Если что нужно в театре, поможем. Не стесняйтесь и всего вам хорошего.
Юдит Львовна, поработав с Сади несколько дней, выступала на художественном совете:
- Коллеги. Считаю возможным предложить расширить наш репертуар.
- Позвольте, Юдит Львовна, - главреж удивлённо смотрит на присутствующих, - мы утвердили репертуар в прошлом месяце. К чему это изменение?
- Предлагаю поставить, - Юдит Львовна словно не слышит реплик главрежа, делает паузу и продолжает, - «Севильского цирюльника».
- Что? – глубокий вздох главрежа, шумок присутствующих членов худсовета. – А кто Розина? А? Что-то я не вижу её среди нас.
- Сади Нагокова, новый участник нашей труппы.
- А кто это? – возгласы присутствующих.
- Поймите! Жизнерадостный Джоаккино Россини! Лёгкость и волшебство перевоплощения, гимн жизни – вот что нужно сейчас. Люди устали, они хотят чего-то прекрасного. И Россини это даст!
- Вы правы, правы! – главреж даже встал. Но когда мы можем приготовить эту нелёгкую оперу?
- Беру на себя все организационные заботы, - Юдит Львовна победоносно смотрит на коллег. Все соглашаются. «Ну, если берётся сама Юдит! Интересно», - подумал главреж.
Репетиции забирают всё время Сади. В труппе её приняли хорошо. Но вот перерыв в пении даёт о себе знать. Но Юдит Львовна настойчива, Сергей Сергеевич услужлив, и времени никто не жалеет. Постепенно всё возвращается, и Сади счастлива.
- Я так вам благодарна! – признаётся она Сергею Сергеевичу.
- Вот! Я же говорил! Вы созданы для сцены.
Но война снова корректирует все планы. Министерство культуры попросило организовать две бригады для выступления перед воинами на фронте. Сади попадает в одну из них, и оперу приходится временно отложить. Руководитель группы предложил репертуар, где Сади поёт оперные арии, песни и романсы. Пришлось вспомнить репертуар довоенных выступлений. Ноты нашлись. Сади подготовила свою программу. Сергей Сергеевич был очень доволен.
- Вы помните ваши концерты? – спрашивал он Сади, - Боже, как это было прекрасно!
Последние репетиции прошли успешно. Бригада собралась в театре накануне отъезда.
- Друзья! Не забывайте о театре. Успехов вам там, на передовой, и помните, что вас там ждут наши люди. – Юдит Львовна сделала паузу, - и мы ждём вас в нашем театре.
Дорога предстояла дальняя. Дни складывались в недели. Последний отрезок пути проделали в машинах, остановившись в лесу. Молодой полковник пригласил маленькую группу артистов в домик лесника, где был организован ночлег. Завтрашнее выступление должно было происходить на поляне. Сценой будет кузов грузовика с откинутыми бортами. Он уже стоял в центре поляны. До передовых позиций было несколько сот метров. Связисты готовили аппаратуру.
Сади давно уже не была в лесу. Вспомнилась лесная дача под Одессой, мирная жизнь, Лёвушка и мама, Анна. Она загрустила и углубилась в лес. Но через минуту перед ней появился военный.
- Простите, сюда нельзя. Здесь простреливают. Я вас провожу. – Сади безропотно повернула назад.
- А далеко ли до линии фронта? – спросила она провожающего. Он удивился.
- А мы сейчас на ней. До окопов и ничейной полосы – четыреста метров. Не боязно?
- Не знаю, - растерялась Сади и посмотрела в лес, - неужели немцы в такой близи? Даже не верится.
- Да. И не только немцы. Там есть и итальянские части, - сказал провожающий. Подошли к избушке и военный, козырнув, удалился.
На импровизированный концерт обещал приехать начальник политотдела армии. Начальство дивизии готовилось к приезду важного чина. Ещё с утра командир дивизии звонил в расположение части и давал указания полковнику:
- Расставь посты. Головой отвечаешь за артистов. Пристреляй огневые точки на переднем крае. Мы тут подумаем с лётчиками про авиацию. Понял?
- Так точно! Всё будет исполнено, товарищ генерал.
Однако опасения оказались напрасными. Поляна была до отказа заполнена бойцами и командирами. В её центре возвышалась импровизированная эстрада, на которой стоял рояль. Да! Настоящий рояль. Дышавший тем довоенным, мирным временем и это нравилось всем. А когда на помост вышла молодая, красивая певица в строгом концертном платье, общий вздох восхищения и дружные аплодисменты заполнили всё лесное пространство. Успех был несомненным. Усилители доносили малейшие нюансы исполнительницы до слушателей, которые ловили каждый звук этого необычного для войны действа. Никто вначале не заметил, что и с вражеской стороны не слышны выстрелы. Что в тишине, наступившей так естественно, музыка не имела границ и легко проходила заграждения, рвы, колючую проволоку переднего края.
Итальянские песни ласкали душу, грели сердце всем и даже на той стороне.
Далёкое «браво!» прилетело оттуда. Оружие молчало. Царствовала музыка!
Штрафникам не оказалось места на поляне. Они расположились чуть поодаль у мощных деревьев в глубине леса. Площадка была далеко, но слышно было всё. Саша при первых аккордах рояля вспомнил Днепропетровск, филармонию и голос певицы, так понравившийся ему. Но что это! Нет! Это не грёзы о былом. Тот же голос покорял пространство поляны, проникал в лесную чащу. Саша не верил случившемуся. В перерыве, когда благодарные аплодисменты сменили голос, он пробрался ближе к машине и увидел певицу. Это была Сади. Сади Нагокова. Решение созрело сразу. Он пробрался к домику лесника, где ночевали артисты.
- Ну, как там? – спрашивал часовой, охранявший вход.
- Здорово!
- А она красивая?
- Да! Очень!
- Да-а-а! И поёт так задушевно. Отсюда всё слышно.
Саша думал о другом. В его душе всколыхнулось всё. «Я должен её увидеть. Поговорить», твердил он себе. Но это случилось не сразу. Его разыскал дневальный из штаба и передал, чтобы он после концерта прибыл в штаб. Саша недоумевал, но хорошо зная армейскую жизнь, ожидал всего.
У входа в штабную землянку он увидел группу высших офицеров и генералов.
- Добро, комдив! Молодец. Всё прошло на отлично.
- Рады стараться, товарищ начальник политотдела.
Начальник политотдела армии, генерал стоял к Саше спиной. Но когда он повернулся, чтобы попрощаться с офицерами, Саша обомлел. Это был Антон Никитич Говорун. Какая-то сила понесла Сашу к группе. Он остановился у машины генерала, не сводя с него глаз.
- Ты что, Лунин? – услышал он голос полковника, подбежавшего открывать дверцу.
- Ничего, товарищ полковник, - не смотря на спрашивающего ответил Саша. В это время генерал подошёл к машине, взглянул на Сашу, стоявшего тут же, и кинулся к нему, обнимая и тиская.
- Санёк! Лунин!
- Рад вас видеть, товарищ генерал!
- А ну, давай отойдём, - генерал решительно увлёк Сашу за блиндаж. Группа офицеров и генералов молча наблюдала это. Полковник застыл с открытой дверцей машины.
- Вот, Антон Никитич. Командую ротой штрафников. Жив ещё. Рад вас видеть. А вы, смотрю, в генералах.
- Саша! Ничего о тебе не знал. Война, сам понимаешь. Очень рад нашей встрече. Теперь уже не потеряю. – Они обнялись. – Узнаю у особистов всё. Найду.
Генерал сел в машину и уехал. Саша стоял, не зная, что делать.
- Лунин, ко мне, - начальник штаба, полковник Синельников, увёл Сашу к себе. – Вот что! Есть приказ о переводе тебя в регулярную. Так что, поздравляю! И звание у тебя теперь подполковник! Принимай полк, своих сдай Трегубову. Завтра с докладом к командиру дивизии. Всё.
После прощального ужина, устроенного артистам в полку, Сади долго не могла уснуть от тех впечатлений, которые нахлынули на неё в этот день на передовой. Она не могла забыть лица солдат, так слушавших её. Лица людей, которые уже завтра уйдут в эту грозную вьюгу войны. Их благодарность, которую они выражали скромно: сиянием глаз, рукоплесканиями, была высшей наградой…
Передовая осталась там, а здесь, в расположении командования дивизии было сравнительно тихо. Деревушка, отбитая недавно у противника, имела три целых дома, остальные – пожарища. В одном из домов остановились артисты.
- Сади! Вы пели великолепно! Только вот рояль не очень. Ну да ладно. На войне ведь! – Сергей Сергеевич пил чай, принесённый ординарцем комдива.
- А завтра мы куда? – спросила Сади.
- Да километров сто к югу, говорят, - ответил конферансье, который вёл концерт…
Сон, наконец, сморил Сади. А рано утром, она ещё до завтрака прошлась по деревушке. Везде были военные. У штаба суетились люди, подъезжали машины, шла напряжённая военная жизнь.
- А вы меня не помните? – услышала она весёлый голос, обернулась и увидела генерала, который улыбался ей.
- Не-ет! Простите. А, постойте, постойте, Вы были у нас в лесной даче, под Одессой! Верно?
- Верно, Сади Сергеевна!
- Вы Николай Евгеньевич, да!
- О! И память у вас. Спасибо! А вчера пели вы замечательно! Особенно итальянские песни. А я ещё помню ваш концерт тогда. Да! Было прекрасное время. Русский романс не хуже итальянских песен. Спасибо. Поёте вы прекрасно. Это очень нужно нашим бойцам.
- Да, да, Николай Евгеньевич. Как они слушали!
- Куда вы направитесь теперь?
- Видимо, к вашим соседям. На юг, километров сто.
- А! Это к танкистам. Ну, удачи вам. Ещё раз спасибо!
- До свидания. Успеха вам и скорой победы. Мы будем ждать.
Сади вернулась в избу. Позавтракали. Прибежал дневальный и сказал, что транспорт застрял, будет позже. Надо подождать.
Прошло полдня. О бригаде забыли. Сади взяла гитару и стала тихо напевать русский романс. В горнице было необычно. Вся группа притихла, каждый думал о своём. Так продолжалось некоторое время. Вдруг дверь отворилась, и Сади увидела в проёме военного, в новенькой форме, который улыбался ей. Она опустила гитару и промолвила неуверенно:
- Саша? Это вы?
- Я, Сади Сергеевна! – сердце Сади бешено колотилось в груди. Друзья артисты понимающе удалились.
Что такое два часа на войне? Это порою вся жизнь. Сколько было поведано друг другу! Казалось, что время остановилось и пошло вспять.
- Да, да! Вы правы, Сади Сергеевна. Это просто чудо. Встретить вас на передовой! – повторял и повторял Саша.
- Саша! Расскажите мне о папе. Вы ведь его видели? Так?
- Пришлось хлебнуть лагерной жизни, - Саша задумался, - а с Сергеем Яковлевичем виделся часто, думаю, что даже подружились. Хороший человек и держался достойно. Всё хотел передать вам привет, вот, сейчас и передаю. Только, вот столько лет прошло! И война… - он умолк, посмотрел на Сади, - а как вы? Где сейчас?
- Вот, с бригадой приехали на фронт. Завтра концерт у танкистов. И так ещё месяц. А потом вернусь в театр.
- Вы поёте в театре? В каком?
- В Ташкенте. Вот куда меня случайно судьба забросила, Саша. – Сади задумалась. – А семью я потеряла. И сына, и маму, и сестру. Они остались в Одессе. Что с ними не знаю. Писала везде, писала в розыскную комиссию, но и там не знают.
- У вас есть сын, Сади Сергеевна? – удивлённо спросил Саша.
- Да, Саша. Но вот уже три года не знаю о нём ничего.
- Найдётся! Обязательно найдётся. Чего только не бывает на войне. Я вот о своей семье тоже ничего не знаю. Успели ли они уехать и куда?
- А ваш муж? – Саша умолк и посмотрел в глаза Сади. Сади улыбнулась, положила свою руку на руку Саши и сказала:
- Вы хотите знать, замужем ли я? – Саша вздрогнул.
- Да нет! Я не о том.… Простите…
- Нет, я не замужем, Саша. Так получилось. Давняя история из той, довоенной жизни. Что сейчас вспоминать!
- Можно я вам напишу? Дайте свой адрес. А что, если я узнаю о ваших? – уловка Саши была примитивна, но он просил так искренне, что Сади ответила.
- Напишите в театр. Мне передадут. Хорошо?
- Идёт! Спасибо.
В это время в горницу вошёл взволнованный дежурный.
- Товарищ подполковник! Машина уже ждёт. Еле нашёл вас.
- Я сейчас, капитан, - ответил Саша, и капитан, поняв, вышел. Саша встал.
- Мне пора, Сади Сергеевна! Рад был вас видеть. Спасибо за песни, вы их здорово пели. Может, увидимся ещё…
- Увидимся, увидимся, Саша! Обязательно. Буду ждать ваших писем. – Сади подошла к Саше, обняла его и крепко поцеловала. – На счастье, Саша! Берегите себя. – Растерявшийся Саша буквально выскочил из горницы.
Фронтовая бригада ещё долго переезжала по частям фронта. И только через три месяца Сади вернулась домой. В театре фронтовой коллектив встретили очень тепло. Все интересовались, как там, на фронте, и рассказы о выступлениях на передовой, встречах с бойцами ещё долго пересказывались участниками необычных концертов. Возобновились репетиции «Севильского цирюльника». Юдит Львовна была настойчива и неутомима.
И только возвращаясь домой, Сади грустила. На её многочисленные запросы приходили неутешительные ответы. Где семья, где Лёвушка Сади не знала.
Из политотдела армии, в частях которой работала бригада, пришёл в театр спецпакет, весь в сургучных печатях. В нём было письмо, подписанное начальником политотдела и персональные грамоты. Была и грамота Сади.
Всё это всколыхнуло в душе Сади приятные воспоминания, особенно о встрече с Сашей Луниным. Писем от него не было. Сади понимала, как тяжело там, на передовой, в этом пожаре войны. Но в душе ждала весточки.
* * *
А события в жизни Саши Лунина стремительно менялись. Да так, что и сам Саша не верил в случившееся.
Полк под командованием Саши Лунина занял с боями небольшой городок. Не успели расквартироваться, как дневальный с пакетом, разыскав Сашу, просил срочно прибыть в штаб дивизии. Пакет не вскрывать. Оставив за себя своего заместителя, Саша на машине помчался в штаб. Там, у начальника штаба собралось более десяти офицеров с такими же пакетами. Начальник штаба в приподнятом настроении рассаживал приглашённых.
- Товарищи офицеры, прошу внимания. У вас в руках пакеты с документами. Прошу каждого проверить внимательно содержимое, и если что не так, подправим. Не спешите, - он остановил нетерпеливых, начавших срывать печати. – Хочу поздравить всех вас с присвоением вам высокого звания – Героя Советского Союза. Поедете в Москву получать звёзды. Поезд завтра, а сейчас к делу.
Что тут поднялось! Радостные лица, рукопожатия, улыбки. Саша проверил документы. Всё было правильно.
- Получите продовольственный паёк на дорогу и отдыхать. А завтра с утра в путь! – начальник штаба широко улыбался. – Ванин, организуй отдых офицерам. Да осторожней со шнапсом! Понял?
- Так точно, товарищ полковник. Всё будет выполнено!
Москва ошеломила Сашу. После окопной жизни, огня, смертей, тяжёлых боёв там, на передовой, после лагерной гнусности – снова в большом городе. В столице! Было от чего потерять голову. Жизнь столицы поразила его своим ритмом, деловитостью, а главное, уже забытым за столько лет мирным размеренным образом. Он смотрел на людей, и ему было радостно, что он среди них, спешащих по своим делам, не знающих разрывов снарядов, свиста пуль, всех тех военных невзгод, выпавших на его долю. «А может среди них есть и такие, как я», подумал Саша. «Верно есть. Война никого не обошла. Вот идёт инвалид. А вот полуторка зачехлённая везёт военный груз». Да, постепенно следы войны были уже заметны и ему. Накануне награждения выдали новую форму, пошитую прямо по фигуре. Награждение проходило в торжественной обстановке, в Кремле. Большая группа военных получала различные правительственные награды. Начали с героев, среди которых был и Саша. Он волновался, но сегодня волновались все. Присутствовали члены правительства. Торжественная обстановка царила и в зале приёмов, куда позвали всех награждённых. День оказался необычным. И Саша, поселившись в гостинице «Москва», ещё долго не мог заснуть до глубокой ночи.
Утром, быстро побрившись и умывшись, Саша собирался уже спуститься в ресторан позавтракать. Но не успел он одеть форму, как раздался стук в дверь. Саша открыл дверь и обомлел. Перед ним, улыбаясь, с пакетом в руках, стоял боевой генерал.
- Ну! Герой! Рад тебя видеть!
- Антон Никитич? – Саша обнял Антона Никитича Говоруна. – Как вы меня нашли? Вот здорово!
- Разведка, братец! Ну, покажись. – Антон Никитич отошёл на шаг. – Хорош! Точно герой. – Они снова обнялись и расцеловались.
- Ты, Санёк, не спеши. У меня всё с собой, - показал Антон Никитич на пакет. – Хочу посидеть вот так, чтобы никто не мешал. Ох, как много надо рассказать, Саня!
Просидели полдня. Вся нелёгкая жизнь за эти тяжёлые годы вспомнилась Саше. Всё, всё. И лагерь, и штрафной батальон, и смерть на войне.
- Да! Судьба побила тебя, - Антон Никитич смотрел на Сашу. – Но выдюжил, молодец. Истинный герой. – Антон Никитич умолк. – Давай по последней и о делах. – Выпили.
- А о каких делах? – спросил Саша.
- О больших! О важных, Санёк. Видимо, не придётся тебе повоевать там, на фронте.
- Вы о чём, Антон Никитич? – Саша спрашивал с удивлением. – У меня там полк остался. Мне надо через три дня возвращаться… Товарищи ждут.
- Понимаю, понимаю, Санёк. Но ждёт тебя другая, не менее тяжёлая работа.
- Это какая, Антон Никитич? Что-то не пойму.
- Сейчас поймёшь. Слушай. С сегодняшнего дня поступаешь в моё распоряжение. Есть приказ. Твоё начальство в курсе. Я получил важное правительственное задание. Подбираю людей, дали бронь. Так что ты со мной. Или не хочешь? Или обиду затаил? А?
- Ну что вы! А как же фронт?
- У тебя сейчас другой фронт. И не менее ударный. Оборонный завод. Надо возвращаться в промышленные зоны. Войне нужно современное оружие. Вот и будем его делать. Вопросы есть?
- А куда надо ехать, Антон Никитич? И когда?
- Через три дня. В Министерстве познакомишься с документацией, изучишь. Это по твоей специальности. Отберёшь себе помощников. Личные дела дам. Ребята отличные, фронтовики. Возьмёшь человек восемь. Получишь вагон и вперёд!
- А маршрут?
- Прямо в Ташкент! Срочно! – Саша с удивлением посмотрел в глаза Антона Никитича и широко улыбнулся.
- Ты что? – Саша продолжал улыбаться. Вопрос Антона Никитича так и повис в воздухе.