Посвящаю всем обитателям военного городка
ВОСТОЧНЫЙ
Многие странности испытали мы – зелёные лейтенанты выпуска 1962 года. Собралось этак около тысячи лейтенантов, направленных служить в энской части в Москве. Одни просто попали при распределении, другие самостоятельно избрали столицу. Среди последних наивных был и я. Часть –то располагалась поблизости от метро «Кировская». Перед тем, как представиться командиру части, всех балбесов безжалостно погоняли по всей Москве, чтобы вернуться к первоначальному адресу Кирова 33, который нам сообщала Московская горкомендатура…
Представиться так и не довелось - всем заправлял подполковник Зиханов. Но мы знали, что попали в хозяйство. Так у нас именовались секретные подразделения. Наше хозяйство принадлежало генералу Барышпольцу. Далее начались командировки в лругие хозяйства.
Наконец 1 декабря 1963 года нас разбили на «Команды». Наша команда убывала в хозяйство Маринина. На перекладных от платформы Дорохово мы добрались до хозяйства Федотова, откуда узнали, что его квартирантом и есть майор Маринин.
Итак, объект, который поначалу именовался Васильчиново, стал нашим родным домом. Поселили всех в двух квартирах новой четырёхэтажки , сложенной из силикатного кирпича. На кухнях стояли истопные стальные печи, под подоконником была ниша с круглой дырой ( холодильник Розен-Леф) Был декабрь, как я уже сказал, и из кухни сифонило морозным ветром. Нашли байковую портянку и запыжили эту дырку. Стало жить легче. Правда новое начальство не подсказало где можно «Пожрать» и тому подобное. В комнатах кое-как грели батареи. На исходе недели захотелось побаниться, но в кране ледяная вода. Но недаром же мы учились в хороших училищах…. Выход нашли быстро: в свободной квартире на четвёртом этаже в ванной установлены вентили для стравливания воздушных пузырей. На кран намотали портянку и в ванну пошла жёлтенькая горячая вода. Таким образом искупалась вся наша команда. Быт налаживался трудно и медленно, т.к. безвольный Маринин совсем не был доволен такой обузой в виде нескольких десятков лейтенантов. Вскоре половину выгнали в Нудоль, а остальных решили занять «по полной программе».
Зенитно-ракетный полк под командованием полковника Федотова , был хорошо отлаженным живым организмом, где отлично жилось всем его людям. В маленьком городке в финских домиках жили семьи офицеров, солдат разместили в уютных казармах, был военторговский магазин, медчасть…
И вдруг, в верхах решили совсем рядом созидать комплекс противоракетной обороны страны. Как говорят – с нуля. Построили 4 коробки для семей офицерского состава. Рядом воздвигли водонапорную башню, растворный узел. Закопошились военные строители и их техника. Выросла казарма, столовая, склады ПФС и ОВС , свинарник, котельная . Пятачок перед Федотовским КПП превратили в глинистое месиво. Нас – маринивцев, федотовцы встретили без радости ( понаехали). Не было ни штаба, ни канцелярии, ни жилья для горстки солдат для водителей и охраны периметра нового объекта. Все ютились у Федотова. В первом собственном ДОСе едва отделали все квартиры. В нескольких расселили нас, на втором этаже первого подъезда отпраздновал новоселье майор Маринин.
Новичков в части было не очень много. Это лейтенанты Авшалумов, Изместьев, Рудой, Пивень, Хилевский, Гуторов, Домнин, Филь и случайно попавший под раздачу, холостяк младший лейтенант Карасик. «Старичками» , не считая Маринина были старший лейтенант – командир взвода охраны и старшина сверхсрочной службы Василий Фёдорович Дорофеев.
Наша новая воинская специальность требовала применения. Мы рвались на объект, на который мы уже в составе военных представителей на заводах страны принимали новую технику. И вот дорвались: в лесной чаще возвышались бетонные коробки( по нашим понятиям это десятое и одиннадцатые здания и сооружение СПД) Очень неспешно работали военные строители и крутились военные геодезисты. Обошли здания и «зажурились» - по некоторым признакам успели проложить воздуховоды для кондиционеров, стены зданий изнутри зашивали листами стали для экранировки. Наверху еще не было и подобия антенного привода.., Единственное мало-мальское здание – это подстанция с напряжением 35 киловольт – там было смонтировано почти всё оборудование и пульты управления. В остальном работы непочатый край. А мы на заводах так спешили!!!
Майор Маринин , человек-хозяйственник, совсем чуждый для нашего дела человек. Создавая видимость серьёзности нашей миссии, нашёл для нас дело . На станцию Балабаново стали прибывать одиннадцатитонные противовесы для антенны, которые специальными кранами сгружали на товарном дворе железнодорожной станции. Объявив этот груз «совершенно секретным» грузом, сколотил из нас - офицеров вооруженный пост по охране техники. Большей дури видеть не приходилось.Тем не менее на 30-градусном морозе толклись мы несколько суток в Балабанове. Благо нашлись толковые сверхсрочники-строители, видя как мы мёрзнем в шинелёшках, приносили караульные тулупы, а вечерами уводили в свои финские домики, щедро кормили горячей пищей и угощали отличной самогонкой. А один из них специально приезжал к Маринину, чтобы сказать:
«Ну ты и мерзавец, майор!»
Но службу надо нести, раз уж забросили сюда. У многих уже были семьи… Жёны с детьми жили в разных городах. И вот мы прозрели: дом отделан, а квартиры пустуют. Многие запросили кратковременный отпуск по семейным обстоятельствам. Не ожидал Маринин такого от нас – не сговариваясь мы привезли сюда своих жён и детей. Явочным порядком мы заселили готовые квартиры. Маринин лютовал, звонил командованию, но получил добро на заселение…
И сразу «офицерский корпус» нашей части стал расти прямо на глазах. Если ранее денежное довольствие мы получали в штабе Внуковского корпуса ПВО, то теперь у нас свой начфин капитан Амелин. Моментально прибыли начклуба( клуба ещё не было), начхим, пропагандист, начальник политотдела, главный инженер, энергетик, начсвязи. Как показала практика, к нашему объекту вся эта бражка отношения не имела. Но весь дом заселили мгновенно.
Сдвинулась с точки и отделка остальных ДОСов. Вот здесь уже мы добились, чтобы нас включили в приёмную комиссию КЭЧ, так как мы на своём горбу познали пагубность недоделок. Не в нюх это было комиссии, но мы заставили принимать дома по-настоящему.
В семейном быту ещё оставалось много сложностей - жёны наши много времени толкались в очередях у магазина в ожидании привоза мяса( времён наполеоновских, когда ели дохлую мёрзлую конину), праздником были дни , когда подвозили промороженную месяцами мерлузу или налимов…. Большим подспорьем в нашей жизни была тропка, ведущая в деревеньку Семидворье. Там сердобольные старушки продавали молочко для детворы, ягоды и фрукты со своих огородов и садиков. И, наконец, у самых подъездов под елями росли добротные подберёзовики. Не скажу, что наши лейтенантские оклады позволяли прокормить своих домочадцев. Но все были немного полуголодные, но весёлые и жизнерадостные. Мой сосед снизу - Витя Авшалумов – был душой нашего молодёжного коллектива. Из их окон всегда на весь городок мы горланили задорные и душевные песни…
В один прекрасный день Маринин «испарился» и командиром нашей части стал полковник Федотов. Человек ответственный и строгий, он быстро навёл в части порядок. В связи с расширением штата офицеров, всех нас переселили в ДОС-2, а в первом расположился штаб со всеми соответствующими службами и отделами. Были назначены на должности офицеры, которые со знанием дела несли службу.. Прибыл начальник штаба подполковник Лобанов. Из хозяйства генерала Дорохова прибыло две сотни солдат второго года службы. И завертелось…Заработали все службы, на хозяйственные посты, как грачи , налетели сверхсрочники. Их тоже наделили жильём, даже холостых…. Вот тогда мы и поняли, почему в части так много сверхсрочников! Всем им кроме денежного обеспечения, полагался паёк.
Однажды, старшина из соседнего подъезда, уходя в отпуск, предложил мне выкупить его паёк. Ещё не ведая, что это такое, я неуверенно купил пайковый талон за 22 рубля - седьмую часть моего оклада, и, подумал - теперь жена запилит за такую трату…..
Оказалось, что нашей семье из трёх душ, продуктов хватило на два месяца. Понадобилось четыре солдатских вещмешка, чтобы перенести месячный паёк со склада в нашу квартирку. Когда всё это выложили в кладовку, то заключили : если эти продукты покупать в магазинах – моего оклада на это точно не хватило бы. Было с десяток банок тушонки (говяжьей и свиной), пару банок сгущёнки, сливочное, растительные масла, брусок комбижира, два кило селёдки, крупы и макаронные изделия, пакет пшеничной муки, несколько килограммов картошки, свёклы , моркови, репчатого лука и пара кочанов свежей капусты… А жена, шутя вздыхала: « Надо было замуж не за лейтенанта, а за макаронника!» ( Так у нас звали сверхсрочников).
По такому случаю устроили званый обед и пригласили Авшалумовых, Изместьевых, Гуторовых, Дорофеевых. Неожиданным и желанным стал приехавший из управления капитан Женя Беляев, инспектирующий нашу часть – мой друг со школьных времён. Перед ним заискивали более старшие по званиям и должностям. А для меня он был просто другом. Остановился именно у меня, что вызвало у командования части ко мне буквально ненависть…
Тогда вечер удался на славу - все к столу принесли свои изыски, а у нас нашлось отменное вино отцовской трёхлетней выдержки. Мускат понравился всем. Бражничали дотемна, теперь из наших окон лились задушевные песни под гитару.
За несколько дней до этого, наш командир полковник Федотов с сердечным приступом уехал в госпиталь. Оттуда он по состоянию здоровья уходил в отставку. Для нас это был удар - началась чехарда командиров части. Всё они, ещё раз подчёркиваю, никакого отношения к нашему роду войск не имели.
В полной мере пришлось испытать это на своей шкуре. Меня – технаря, сделали сначала командиром взвода солдат, затем командиром батареи. В душе весь возмущённый, честно нёс свой крест. Бахвалиться не буду – с личным составом батареи отношения были уставные, честные и справедливые. Выявились в батарее свои самородки. Рядовые Гащенко и Юдин стали отменными поварами в солдатской столовой, Целая команда во главе с мл. сержантом Козаком оказались хорошими краснодеревщиками: из отходов мебельной фабрики сделали замечательную мебель в штабе, в ленинских комнатах и канцеляриях казхармы. Однако, строевая должность меня не устраивала и не покидала мысль о рапорте для поступления в Харьковскую радиотехническую академию. Но, как верно утверждают : судьба играет человеком.
В день, когда я подал свой рапорт, произошёл дикий случай. Ну не смог я и предположить, что за личиной замкнутого , молчаливого солдата из Уфы, кроется состоявшийся наркоман. А так как у нас в части наркотиков не сыскать, а посылки строго проверяются, все каналы перекрыты. Выставленный часовым на пост периметра объекта, солдат в ломке, пустил в себя пулю из карабина СКС. ЧП обернулось многими проверками. Для меня, командир подполковник Поваляшко резюмировал: «Забудь об академии!» - и порвал мой рапорт.
Нёс службу обречённо - казарма, плац, дежурство по части, квартира. Если ранее немало времени уделял живописи , с этюдником бывал в чудесных окрестных местах. Изредка со старшиной Дорофеевым вырывались на охоту… Но мечту об академии убили.
Во время несения дежурства по части наткнулся на стопку приказов и директив Министра Обороны. Привычка любой документ изучать внимательно наконец натолкнула на верное решение. В одном из документов обнаружил : если офицер трижды в год ложится в госпиталь, - он подлежит увольнению из армии по болезни….. О-п-п-п-а! Товарищ Поваляшко! Не будет академии! Тогда будем увольняться. Добросовестно полежал в госпиталях и в июле 1965 года прощался с сослуживцами, любимым городком. Тогда, мои верные солдатики, нарушив утренний развод, ринулись к автобусу, чтобы проститься с нашей маленькой семейкой.
Прошло много лет, в минуты светлых дум, смотрю на картину маслом, где лунной ночью иду домой мимо водонапорной башни.