Я так и не узнал её имени. Прямо спросить не было повода, а в мимолётных разговорах её имя не называли. "Она", "у неё", "ей". Похоже, она настолько стала частью этого дома, что о ней говорили, как о само собой разумеющимся, как о предмете интерьера, важном, дорогом сердцу и неизменном.
Она неслышно ходила по дому серой дымчатой тенью, удивленно глядя на гостей круглыми желтыми глазами. Ненавязчиво, издалека. Забиралась в укромное место, под стул или под банкетку, и смотрела на снующих мимо людей, как маленький совёнок, моргая подслеповатыми глазами.
Она была очень маленькая, миниатюрная. Над её ушками клубился редкий серый пух. А хвост пушился и щедро посыпал пол невесомой шерстью.
Старая она была. Казалось, мысли давались ей с трудом. Когда с ней кто-то заговаривал, она поворачивала голову и некоторое время изучала собеседника, глядя снизу вверх наивными круглыми глазами.
А иногда сама заговаривала с людьми. Ясно, чётко и громко, без обычного для кошек жеманства. И ждала ответа.
- Ты хорошая, - отвечал я ей, но она явно не удовлетворялась таким ответом, и опять громко мявчила, глядя прямо в глаза.
- Ты хорошая кошка, - отвечал я более развёрнуто, а она всё смотрела, то ли удивляясь недогадливости гостя, то ли соображая, как ей лучше выразить свою мысль. Приходила хозяйка, и, не-громко ворча, словно слегка стесняясь своей питомицы, нарезала ей говядину маленькими кусочка-ми. И она шла трапезничать, без особого аппетита и рвения, всё так же тихонько, незаметно и скромно. Хозяйка хмурилась лицом и улыбалась глазами. Глубокая, многолетняя любовь ощущалась между ними.
А еще кошка любила маленькую девочку Машу. Правда, девочка давно уже выросла и всё реже забегала в родительский дом. Но она терпеливо ждала её, радовалась её внезапным визитам, забиралась к ней на руки, как десять лет назад. И Маша тоже радовалась, тискала её, как и десять лет назад, гладила пушистые ушки, и улыбалась совсем детской, открытой и в то же время чуть смущен-ной улыбкой.
Когда мы покидали этот гостеприимный дом, наполненный, пропитанный любовью, она провожала нас, сидя у двери, как маленький домовёнок. Серый, незаметный дух этого дома. Глядела вслед нам, спешащим и немного растерянным, своим наивным, беззащитным взглядом, проникающим до глубины человеческой души, каким умеют смотреть только кошки.