Вагон электропоезда постепенно заполнялся пассажирами. Сначала оказались занятыми лучшие места у запыленных окон, потом и все прочие. И только одна вагонная «клеточка» из шести мест пустовала. Точнее – была присвоена единственным пассажиром; если еще точнее – пассажиркой. Она восседала, как вдовствующая королева на троне, ревниво следя за тем, чтобы никто не осмелился сесть рядом. На все вопросы входящих она отвечала тоном уверенным и строгим: - Занято! Да, все пять мест. Ко мне придут.
Говорила она так, что никто не смел усомниться. Сказано – как отрезано. И все покорно проходили мимо, потому что спорить со старухой с ножом в руке не решались. Впрочем, нож был вполне домашний, но, будучи зажатым в старухином кулаке, выглядел слегка устрашающе.
Поезд тронулся. Пассажиры уплотнились. И только старуха по-прежнему сидела одна. Широкие и многослойные одежды вольно раскинулись вокруг хозяйки. Рядом разложена мятая газета. На нее аккуратно выкладывались съестные припасы, извлеченные из большой и тоже мятой сумки. На троих бы хватило! Видно, старуха и впрямь ждет гостей. А поезд тем временем подъезжает к очередной станции, и пассажиры опять толпятся в дверях. Потом видят свободные места, устремляются к ним и наталкиваются на жесткую отповедь: занято!
Кое-кто возмущается: - Как это занято?
Кое-кто кричит: - Не троньте бабушку, она хочет одна ехать, и пусть себе едет!
И тут случилось нечто неожиданное: строгая пассажирка сменила гнев на милость и позволила кому-то занять место напротив нее. А дальше происходило вот что: одним она говорила, что остальные места заняты, для других почему-то делала исключение. Стало ясно, что старуха подбирала себе подходящих попутчиков. И когда достойная компания была сформирована, настал звездный час пассажирки.
Из недр сумки был извлечен огромный огурец, который старуха незамедлительно начала чистить – совсем как яблоко. Половина голого огурца была тщательно разрезана на подходящие для употребления кусочки. Положив первый кусок в рот, старуха медленно и с явным удовольствием разжевала его и начала свой монолог. О содержании монолога, приправленного огуречным соком, можно было только догадываться - говорила она не очень внятно, но очень громко. И по лицу старухи было видно, что говорила она о самом главном. Медленно поглощая огурец, она возвещала миру истину.
Те же, кого она выбрала себе в слушатели, должны были внимать ей, не отвлекаясь ни на минуту. Если кто-то позволял себе взглянуть в сторону, старуха тут же, размахивая ножом и огурцом одновременно, причем у самого носа попутчика, возвращала его в должное состояние. Время от времени, чтобы проверить качество слушания, она задавала пассажирам, сидящим рядом с ней, вопросы. И тут уж никуда не денешься – извольте отвечать. Ответствующий пассажир как-то сразу робел на глазах, плохо подбирал слова и запинался после каждого. Рассказчица делала многозначительную паузу, презрительно рассматривая уличенного в невнимательности пассажира, потом продолжала речь.
Оказавшись в центре внимания, старуха расцветала на глазах: голос становился все громче и строже, взгляд все острее, жесты все резче. А четверо несчастных, попавших в число избранных, сидели как пригвожденные, не шелохнувшись. А половина пассажиров вагона превратились в зрителей этого действа. А мне уже надо выходить. Какая жалость!