В семье Любочки все очень любили молочные продукты. Девочка часто ходила в магазин и покупала поллитровые бутылки молока и кефира. Стоили они одинаково - 28 копеек, но крышечка из фольги на молоке была серебряная, а на кефире - бирюзовая. Сметана продавалась в маленьких баночках, стоила 35 копеек, а крышечка на ней была серебристая с жёлтой полосой. Ещё нужно было ходить за томатным соком в трёхлитровых банках, его в семье часто пили вместо супа. Любочке было тяжело нести огромную банку, но ослушаться маму она не смела.
Когда стеклянной тары набиралось много, папа складывал всё в сетки и отвозил в пункт приёма стеклотары. Такие пункты находились обычно при магазинах, но и специальные киоски тоже были. Деньги выдавались сразу, за большую сетку можно было получить несколько рублей, ведь стоили поллитровые пустые бутылки 15 копеек, а сметанные - 10. Частенько сдача стеклотары позволяла некоторым дотянуть до зарплаты.
В тот день мама была не в настроении, она громко возмущалась из-за непомерного количества пустых бутылок. Кухня у них была очень маленькая, и пустая тара захламляла её. Вот мама и не стала ждать, когда папа на машине вывезет эту стеклянную коллекцию, а приказала Любочке собрать тару в сетку и отнести в магазин (мама никогда не просила, она всегда приказывала). Девочка заартачилась, ведь в перерыве между двумя школами (обычной и музыкальной) она успела уже помыть полы и вытереть пыль. Ей хотелось чуть-чуть отдохнуть. Но мама была неумолима!
Угрозами, криком она добилась того, что Любочка натянула на себя тяжёлую чёрную шубу. Слёзы текли по лицу девочки и капали на воротник, но мама не обращала на это никакого внимания. Прихожая была чуть больше носового платка, и Любочка начала застёгивать шубу в ванной. Она всё нудила, что не пойдёт, что ей тяжело, и тут мама не выдержала и сильно толкнула дочь в грудь. Неповоротливый чёрный медвежонок завалился в ванну спиной. Хорошо хоть, что ванна была пуста! Любочка не ударилась, но из-за унижения слёзы хлынули из её глаз с ещё большей силой, только маму этим было не разжалобить. Она рывком вытащила дочь из ванной, кое-как намотала ей на шею шарф, напялила на голову шапку, сунула ей в руки огромную авоську с пустыми бутылками и вытолкала из квартиры.
На улице было холодно и очень скользко. Идти было недалеко - через дорогу и ещё полквартала, но авоська была такой тяжёлой, что Любочка шла еле-еле, с трудом различая дорогу сквозь пелену слёз. Она почти уже дошла, но вдруг поскользнулась и упала со страшным стеклянным грохотом. Все банки и бутылки разбились! Может, там какая-то одна и не разбилась, но Любочка с облегчением вскочила на ноги и понеслась к дому, оставив на ледяном тротуаре авоську со всем её содержимым. Девочку почему-то абсолютно не волновало, что скажет мама. Ей было легко и радостно, и ноги её не скользили на раскатанных мальчишками дорожках.
А мама не сказала ничего. Пар она уже выпустила, от бутылок так или иначе избавилась, деньги дело наживное, а Любочка - что ж, должен же в семье быть козёл отпущения, пусть даже и маленький.