Мы с Антоном едем на рыбалку! На море. Не Чёрное и даже не Азовское, но море! Двадцать в поперечнике и сто восемьдесят вдоль — немного, но чтоб поднять волну — ветру есть где разогнаться. Поэтому лезем в интернет узнать погоду, а чтоб не скушно тонуть вдвоём — погоду пообещали ветреную — Антон вызванивает Олега и Брошкина. Вообще-то у Брошкина есть имя — Евгений, но за глаза и в лоб, все зовут его по фамилии. Это повелось ещё со школы и все, и он, и все остальные Брошкины — мама, папа и ещё два брата — привыкли настолько, что, наверное, и дома бы Женю Брошкиным звали, да боятся запутаться. Там все такие.
Ехать нам с Антоном нужно утром пораньше, чтобы успеть на шлюзовку, а два приглашённых будут спать до упора, и приедут уже на море. Мы к тому времени стаскаем бензин с заправки на базу, закупим продукты, перенесём их в лодку, спустим лодку на воду и поедем к шлюзам. Там подождем, когда нас прошлюзуют и, уже отсшлюзовавшись, встретим остальных членов. Так всё и было — мы без опоздания, и даже с опережением, прибыли к шлюзам, благополучно преодолев все этапы подготовки и комплектовки, и отшлюзовались благополучно. Впервые я шлюзовался в гордом одиночестве! То есть вдвоём, конечно, но жутковато всё равно – вода падает в камере и наша лодка проваливается на самое дно, а вверху остаётся небо. И оно уменьшается.
В ранешные времена, при Советской Власти, лодок в шлюз набивалось до ста тридцати, а теперь, непонятно почему, желающих не стало совсем. Ведь если бы и мы не приехали в этот день, то и платить бы служителям этого гигантского сооружения было не за что. Пароходы теперь по Оби не ходят и в море барж не таскают. Вымирает судоходство. К слову сказать, через сутки мы шлюзовались назад, и опять одни. Грустная картина.... А как было весело тогда: перед шлюзами собиралась целая флотилия маломерок — от «Амура» до «Обишки» и, в предвкушении хорошей рыбалки шло обсуждение планов и выпивание и закусывание. Правда, пить могли только пассажиры, а рулевые — ни-ни! Инспекции побаивались. Народ общался — то и дело попадались знакомые лица, с кем ты уже когда-то шлюзовался или похмелялся. Или ты, или тебя выручали парой литров бензина или советом по ремонту. А советы были нужны как воздух! Моторы-то не чета нынешним Ямахам — всё Вихри, да Нептуны с небольшим вкраплением Приветов, Москв и прочих Ветерков — ломались с завидным постоянством. Вот и приходилось извращаться в ремонте, изобретая и делясь опытом с неопытными.
Но вот мы и в море! А оно бурлит. Для встречи наших дорогих гостей нам нужно обогнуть мол, и начинать высматривать на берегу двух парней с рюкзаками. Мол обогнули, а никого и нет.... Причалили к берегу и начали ждать. Я нервничаю — что-то случилось? Ведь мы столько уже сделали и столько проехали, они бы уже должны ждать! Антон успокаивает — это в Германии у тебя пассажир ждёт вызванное такси, а у нас наоборот — хлеб уже тут, а брюхо где-то. И звонит Олегу на трубу. Выясняется, что «рыбаки» уже где-то рядом... О! Вот, кажется и они! Нет, это какие-то бродяги с полипакетами идут к нам. Наши должны быть тяжело гружёнными — снасти, спальники — как у меня. Антон невозмутим — тянет пальцами глаза к ушам — так лучше видно без очков: «Они это, они! Водку несут и ладно». Он доволен, что команда в сборе. И в самом деле, вижу племяша и старинного друга сына – Брошкина. Они идут к нам с пакетами наполненными бутылками и улыбками до ушей – меня увидели! Ну и Антону тоже рады. Экипировались они основательно – бутылок пять вкусного, и спиннинг с причиндалами за хороший десяток тыщ. Правда, ни спального, ни едального….
После бурной встречи – не виделись мы уже больше года, а значит надо выпить и закусить – мы отчалили и по тихой воде подкрались к концу мола. А тут и началось! Ветер, вырвавшись из-за стенки, так наддал в скулу «Казанки 5м2», что нам мало не показалось. И пошла болтанка. Нам нужно ехать-идти на Боровые острова, но проскакав с километр, мы передумали. Шестьдесят километров, если память мне не изменяет, наши организмы перенесут, но как бы не стошнило кого…. Тайвань отпадает, по причине загаженности учёными – их пляж совсем рядом и они плавают на остров на водных велосипедах. И мы решили плысть не Бердский остров….
Болтает прилично, но никого не тошнит – Антон гонит лодку на скорости, и мы скачем по гребням, не проваливаясь в ямы между. Поэтому только трясёт, но не качает. Но трясёт так, что все, кроме капитана, просят про себя: « Скорее бы на берег…». Наш Кэп у штурвала стоит как скала – слегка пьян и небрит, и держит нос по ветру. Мы огибаем Тайвань и пытаемся десантироваться. Волна хлюпает в корму и кидает лодку на коряги. Успеваем принять меры, и выталкиваем лодку на глубину вёслами – как всегда мотор схватывает тогда, когда у моториста рука натрудится верёвочку дёргать. Это правило действовало в старину, и имеет место быть и сегодня. Хотя мотор делали уже и не наши люди. Вероятнее всего – нам свойственно притягивать ситуации, а потом валить на технику. Вот и сейчас – могли бы причалить с подветренной стороны, ан нет – лезем через карчи по ветру, а потом, выпучив глаза, выгребаем против созданных обстоятельств. Но это не мы – напитки виноваты.
Благополучно вырулив опять на волну, Антон включает помпу и за корму выстреливает струя воды толщиной в палец. Это его ноу-хау – чтобы не искать в лодке течь он купил помпу и вот она пригодилась! Скорость заметно подрастает – струя помпы создаёт тягу! Ещё полчаса и мы причаливаем, на этот раз, с подветренной стороны. Правда место уже не пустует – стоит яхта, и трое брякают на гитаре у небольшого костра. Такая компания нам не может помешать, и мы выгружаем багаж на берег. Я ставлю палатку, Антон возится в лодке, Женя таскает плавник, а Олег, конечно же, настраивается рыбачить. Он снаряжает спиннинг, а значит, будет крупная рыба! Рыбак он начинающий, но это пустяк – вон воды-то сколько – полное море. А в воде рыбы и живут. Так, наверное, он думает – у него в детстве в аквариуме рыбки плавали и ему кажется, что в море неизмеримо больше рыбы. Пропорции то он представляет: столько-то воды, значит рыбы тут столько-то…! Эх, ошибка всех рыбаков и, в особенности их жён – и те и другие думают, что если есть вода, то должна в ней и рыба плавать. Не знаю как где, а в Оби и в её Море рыба не водится! Сам проверял, а теперь и сын убедился, что кроме подлещиков для котёнка в Великой Сибирской Реке плавают только дождевые червяки, сорвавшиеся с крючков и кое-что ещё из внутренних органов. Конечно, есть на свете друг Антона Роман – он умудряется наловить окуней и даже судаков, но это исключение подтверждающее правило. Здесь рыбы нет!
Именно это и сказал Олег, вернувшись с рыбалки. Для того чтоб прийти к такому выводу ему потребовалось не более десяти минут! Опытному рыбаку типа меня достаточно было только взглянуть на море и перевести взгляд на импровизированный стол на берегу, чтобы расхотелось удить. На столе стояло уже в стаканчиках, и было видно и в бутылках. Костёр дымил и закуска шкварчала – какая к чёрту рыба? Колбаса трёх сортов, картошечка печёная, водочка амбарная! Олег, выпивая и закусывая, поглядывал на коренной берег в бинокль – высматривал места поуловистее и побезлюднее – доставал Антона: « Ты же говорил - рыба будет? Поедем туда, поедем сюда». Мы с Брошкиным в разговор профессионалов не встревали – костёр, палатка, пиво-водка! У нас есть всё для отдыха.
Но тут наше спокойствие было нарушено шумом дизелей – к нам причалило сразу два парохода с двумя толпами. Одна толпа примкнула к аборигенам этого острова – гитаристам и, поставив тент и разведя костёр, стала петь песни 50х, 60х, 70х годов. Я порадовался такому соседству.
Зато другая банда, иначе не назовешь, прибыла с готовой музыкой и напрягла наши уши, не напрягая собственных глоток. Из матюгальника на их суднЕ звучало радио, или «как бы радио». Прибыли они в состоянии, когда уже всё интересно – и хард-рок и последние известия. Антон, чтоб расслышать свои любимые мелодии, включил в лодке звук погромче. А уж тут мы с Олегом воспротивились и выспорили у капитана право на относительную тишину. А заодно и удалились с насиженного места подальше от буйного радио. Но уйти дальше не получилось – пока время шло, приплыли еще два парохода и притянули даже плавучую баню. А с баней два магнитофона и два водных мотоцикла. Рёв моторов, визг катаемых банщиц в сопровождении музыки из трёх разных точек удалённых друг от друга не более чем на сто метров, подавил звуки человеческих голосов в сопровождении гитары. Но надо отдать должное закалённости этой компании песельников. Они и не думали сдаваться и допели свой репертуар до конца, а некоторые песни и дважды. Отловив главную костраторшу (костратор, если кто не знает, чел, заботящийся о топливе для костра), из их компании, я узнал, что они все с Академгородковской базы яхт. На мой взгляд, самые несчастные и ограниченные люди. Несчастны они потому, что ограничили себя одной лужей – ведь как не пыжся, а лужа морем не станет. И вот они вынуждены любить своё хобби – яхту, на которой плавать негде. И слушать рёв чужих моторов, не в силах отплыть подальше.
Но вот наши рыбаки решили уйти мористее и там замочить снасти и осушить рыбу. А мы с Женей стали попивать пивко да беседовать. А там и сон нас сморил. Проснулись, а рыбы нет, зато наши вернулись. Уже хорошо. К музыке, от неизбежности, мы уже начали привыкать и остаток дня мы провели содержательно – купались и загорали. К вечеру баню, банщиц, мотоциклы и пароходы смело. И мы остались на острове одни. Костёр был нашим всем! Дров хватало с избытком – плавником завалена округа. Молодежь ещё сидела у огня, а меня сморил сон и я, по стариковски, подался на седало – в палатку.
Очнулся ночью – щуп-щуп – никого рядом нет. Один Олег. А где Брошкин? Иду к лодке, где всегда спит её хозяин Антон, и натыкаюсь на тело Брошкина. Лежит, голубец, завернувшись в кусок брезента на каком- то мешке. Живой. Но ноги покрыты инеем.
-Ты почему в палатку не лёг?
- Дядь Юр, я не хочу в палатку.
И как я не уговаривал, так и не стронулся с места.
А мне уже и не до сна. Подбросил бревёшко в угольки и пошёл за дровами. Создал Жене тепловой комфорт хоть с одного боку. В палатке щемится в бушлате Олег – вот пошёл турист! И ведь не впервой на природе, а не берут с собой ни спальников, ни ковриков. Я уж не говорю о палатке. Ну, уж я-то ни на кого не полагаюсь – палатка, спальник, мешок и кое-что в карманах, на всякий случай, у меня всегда с собой. А тут прямо Улукитканы какие-то – пастухи горные: ничего им не надо! Сибиряки – одно слово!
Между тем ветер стал ещё крепче, и я забеспокоился – по своему опыту знаю, что если утром ветер, то днём он не утихнет, а только усилится. Рыбы не наловим, и домой – на шлюзовку, можем не попасть, а ребятам завтра на работу. Надо отсюда выбираться – всё выпили вчера. Начинаю шевелить народ. Встают вяло, и собираются, неспеша, но охотно. Пакуем вещи и рассовываем по местам в лодке. Всем хватает по спас-жилету – одевают без обычных ха-ха. Волнующееся сумрачное море не располагает к шуткам. Как только якорь оказывается на носу, все лезут в лодку. Отталкиваться желающих нет – вода холодная! Но приходится всё-таки вылезать, чтобы вытолкать наше судно против ветра, а потом, вдоль берега, за мыс, в затишок. Брошкин проваливается по грудь в воду – не учёл, что после косы будет глыбь и ухнул в жилете и фуфайке, не охнул. Молча влез в лодку и начал продавать дрожжи. Стоик!
Но вот мы отпихнулись и даже завелись. Откачали воду помпой, и пошли скакать в сторону шлюза. Долго ли, коротко ли, а доскакали. Напоследок удивил нас одинокий рыбак на резиновой утлой лодочке. Стоит на якоре в полутора километрах от берега и в семь утра удит рыбу! Невесёлая, видимо, у него семейная жизнь, коли в море бурном лучше, чем в постели у тёплого бока. Это ж как жены мужиков достают!
Больше никого в море мы не встретили. Благополучно высадили наших отсыревших на ветру и в брызгах, пассажиров, и поехали к шлюзу. А они через пять минут уже были в машине и грелись у печки. Нам же еще предстояло два часа добираться до базы и, закатив лодку в гараж, развесив одежду сушиться, тащить домой остатки продуктов недоеденных нами на «рыбалке». Привычное дело! А дома Юля про рыбу даже и не спросила. Привыкла уже жена рыбака.