Парикмахер
Его привезли в пансионат для пожилых людей из больницы. Говорили, что подобрали его на улице сильно избитого. Документов при нём не оказалось. Кто он-не помнит. Частичная амнезия. Скорее всего, обычный бомж.
Он молча ходил по коридорам пансионата, трогал ручки дверей, подоконники и улыбался. В его светлых наивных глазах читалось детское удивление. На расспросы о себе он лишь пожимал плечами.
В одно из воскресений в пансионате отмечали юбилей. Нине Михайловне, худощавой и капризной женщине исполнилось 80 лет. На кухне, по такому случаю пекли торт, готовились торжественные речи и пожелания. Приодевшая юбилярша сидела в холле возле большого зеркала и капризно сетовала: «Ну, что за вид! Космы торчат, кожа висит. И так плохо…а,так, ещё хуже. Да, старость не радость». «А, можно я попробую?» Все оглянулись. Новенький подошёл к Нине Михайловне и подняв указательный палец к губам с минуту смотрел на неё. «Мне бы расчёску железную, ножницы и плойку». Во время работы он чудесным образом преобразился. Исчезла сутулость, в глазах появился осмысленный блеск. Его руки, как птицы летали вокруг головы старушки. Закончив, он отошёл в сторону, склонил голову на бок и произнёс : «Вот, как-то так…»
Посмотрев на себя в зеркале и покрутив головой, Нина Михайловна, забыв про свою палочку, встала со стула и, раскинув руки, плавно прошлась по кругу. «И меня…и меня!» -послышалось со всех сторон. Старик взялся за следующего клиента. «Вы, прямо, как парикмахер высшего класса!»
«А я и был парикмахером всю жизнь. В детстве фигурки из пластилина лепил и делал им разные причёски». «Ого! Вспомнил! И имя своё знаете?» «Знаю. Лавров Илья Иванович…. Головку вот, так повыше. Во-во, хорошо. 1953 года рождения» «Семья есть?» «Жена умерла восемь лет назад. Есть два сына. Васька и Витька. Васька, старшой, машины продаёт. Бизнесмен. А, Витька…Он несчастный. Не везёт ему. Он в понедельник родился. Помню, после работы пришёл, а мне звонят из роддома. Опять сын! Следующий… А, вам лучше каре, вот, так. Согласны? Витьке с детства не везло. То учителя на него «окрысятся», то ребята. Потом начальники, такие придирчивые попадались. Девушка от него к другому ушла. Он слабенький. Срывается. Васька, когда женился, квартиру купил, съехал, а мы с Витьком жили. А, потом, он на краже попался. Крупной. Следователь мне циферку на листочке написал, за сколько Витьку отпустят. Ну, я квартиру и продал. Не обманул. Выпустили. Васька меня приглашал к себе жить, но, только без Витьки. Не любит он его. Лодырем называет. А, куда же я без него. Он без меня пропадёт. С работы меня выгнали, когда пьяный Витька в салон заявился. Дебоширил. У него, после тюрьмы срывы нервные бывают. Вот мы и жили вместе. Дом на Пионерской знаете? Пустой? Всё ни как не снесут. Нас там пятеро. Все несчастные. Кто подрабатывает периодически, кто подворовывает. Я Витьке воровать не даю. Воспитываю. Когда, уже, совсем не в моготу, иду на Чкалова, недалеко от банка сажусь, шапку положу…Хорошо подают. Рублей по шестьсот набрасывают. Только участковый паспорт отобрал. Раз, говорит, на моей территории попрошайничаешь, плати или посажу.
Чего-то ноги устали. Я посижу, потом продолжим. Ноги-то я там застудил. Витька, когда пьяный заснёт, всё норовит меня с матраца на пол скинуть».
«А избил вас кто?» «Так, ребята. Школьники. Я Витьку пьяного домой тащил, а тут и они. Во дворе. Я Витьку-то собой накрыл…Если бы у них палок не было, то обошлось бы. Злые они какие-то. Не пионеры. По голове хрястнули, и всё…»
Юбилей прошёл отлично. Все веселились , пели песни, танцевали. Такая коллективная раскрепощённость бывает только в детстве и глубокой старости. Илья Иванович подружился почти со всеми обывателями и персоналом.
Через два дня парикмахер пришёл к директору пансионата. «Мне назад пора. Тут, конечно, хорошо, но Витька там, без меня пропадёт.» «Да вы что! Что там вас ждёт? Разве это жизнь? Ну, погодите, Илья Иванович, я вам документы оформлю. А, знаете, что? Приходите-ка к нам с сыном. Ставку парикмахера я «выбью», а сын или охранником или грузчиком будет. Вместе будете».
Сварливо каркали вороны на голых ветках, небо свинцом давило сверху. По тонкому, неокрепшему мартовскому ледку к воротам учреждения шёл сгорбленный старик. Из окна за ним наблюдали директор пансионата и старшая медсестра. «А, что у него в сумке?» «Еда на первое время. Я распорядилась. Думаешь он придёт назад?» «Вряд ли…Чёрт, всё отцу позвонить забываю…»