ВОЗВРАЩЕНИЕ МЕССИРА
ПИКНИК. ПРЕЛЮДИЯ
На берегу сидели двое. Был месяц май, трава уже вовсю лезла из всех щелей, а вода в речке с её сонным течением была ещё светла и прозрачна. Наблюдателю со стороны эти двое показались бы весьма странной парочкой: один – старый, сильно потрёпанный жизнью, одноглазый, судя по серой грязной повязке на глазу. А его партнёр даже показался бы карликом, настолько он был малоросл. Однако при этом он не выглядел слабаком, так как был довольно широк и полноват. Оба они одеты были как типичные люмпены двадцатого века, в заношенные линялые и бесформенные тряпки.
Они выпивали. Рядом стояли две початые бутылки: квадратный резной хрустальный графин с французским коньяком немыслимой цены, и другая – с жигулёвским пивом в пластике очень местного разливу. Оба с задумчивым видом смотрели на воду и вели меж собою странную беседу, которую большинство проходящих мимо граждан посчитали бы продуктом месячного запоя.
Одноглазый гнусавым и хриплым голосом, выдававшим в хозяине большого любителя выпивки, объявил:
- Нет-нет и нет! Он – не ошибка! Он сам – важная часть Проекта! Просто так задумано! И как Первый Сын Творца и первый помощник, он просто обязан курировать все миры планет, с разумными и не очень участниками Замысла. В этом и есть его Задача – чтоб исполнилась воля Отца!
- Не-а, ошибаешься, дорогой… Он – просто неудача с Эдемом. Так бывает. Первый блин, как говорят, который комом! – лениво ответил-промурлыкал мелкий, при этом его физиономия, щекастая и небритая, выражала полное довольство напитком, теплом, компаньоном и беседой. Он ещё пару раз мурлыкнул что-то невразумительное и вдруг явственно всхрапнул, отчего дёрнулся и проснулся.
- Пардон, миль пардон, - извинился он и повертев круглой головой, вдруг зашипел: - Куда ты смотришь, баранья башка? Менты прут, не вишь что ли? Прячь всё быстрее…
Одноглазый сунул руку за пазуху и движением фокусника, выдернул оттуда зелёное махровое полотенце, которое мгновенно накинул на бутылки. Если бы кто-то поблизости наблюдал за ними, он бы поразился тому, как успешно был проведён маневр: странным образом всё исчезло, и рядом с этими, не слишком приличными господами, оказывается, ничего и не стояло…
Когда городской патруль полиции прошёл, одноглазый одним движением руки, сдёрнул маскирующее полотнище и, мгновенно скрутив его, сунул туда же, откуда и достал.
- Ну что ж, месье Азазелло, не пора ли нам возрадоваться? – задал вопрос коротышка. На что одноглазый радостно осклабился и складно хрюкнул:
- А как же, Бегемотик, дорогой! Нет лучше удовольствия, чем выпить мне с тобой! – хохотнули оба, а толстячок ещё оттопырил свой большой палец со странным крючковатым ногтем, выражая одобрение.
Налили в копеечные пластиковые стаканчики и выпили с наслаждением. Каждый пил своё: одноглазый – французский коньяк, а карлик – пиво ещё того разлива. Он и продолжил мысль, недосказанную в прошлый раз из-за чрезмерного утомления его организма в борьбе с почти «зелёным змием», и продолжил весьма необычным образом:
- Беда, мой друг, пришла внезапно – вмешался фактор, неизвестный прежде! И мыслящая плоть, заполучив свободу выбора, вдруг стала проявлять свой склочный отвратительный характер, который оказался гремучей смесью эгоизма, жадности и злобы! – вот так, мой друг, вот так!
Произнеся свой спич, он даже увеличился в размерах: раздулся, задрал голову и распушил усы… а Азазелло радостно заржал так, что вздрогнули кони над Большим Театром! Затем, чуть отсев от партнёра, он принялся аплодировать, вытянув в его сторону руки:
- Вот-вот, за это и нужно выпить! Непременно!!! – назидательно сказал он, и тут же, явно фиглярствуя, добавил, - А ведь если бы не ЭТО препечальное и преогорчительное обстоятельство!!! - на кой бы мы нужны тут были?! А?!
- Да-да-да! Совершенно с вами я согласен – раздался третий, но внушающий страх голос, из-за спин сидящих.
Коротышка, совсем как уличный кот, подпрыгнул, развернулся в воздухе на 180 градусов и опустился на четвереньки! Усы его стояли дыбом, а Азазелло ехидно засмеялся и сквозь смех прохрюкал:
- Ты что, мой друг, не знал, что он давно уж здесь, и затаился в сумраке за нами? Барон Коровьев – собственной персоной! Барон, извольте выйти и перестать смешить меня – я слишком много выпил и смех небезопасен для моих штанов…
Худой и длинный в коричневой куртке, явно с чужого плеча, в столетнем канатье, с немытыми годами рыжими волосами и в треснувшем пенсне, подсел к ним третий, кого один из них назвал «бароном Коровьевым». А тот вдруг сообщил:
- Я не один, со мною вещий Ворон. Всё знает эта птица… иль не птица. Но знает сей вещун чрезвычайно много! И вот, казалось бы, откуда что взялось? Не больше петуха! И голова – с орех… и где там что? Но что не спросишь – отвечает! Бывает, правда, невпопад, бывает даже вовсе мимо брякнет! Но говорит с уверенностью строгой. Хотите здесь его проверим? Эй, шельма, где ты есть?
Откуда-то послышался придушенный голос:
- Я здесь. Достань меня из этого вонючего мешка, твоими потрохами пахнет здесь, и я боюсь стошнит меня…
- А-а-а, я совсем забыл! Наказан шельма карцером – за болтовню без тормозов. Друзья мои, вещатель сей уж больно говорлив и крут его норов! Бывает иногда и остроумен он, но не так часто, как хотелось бы, миньон, и в те моменты становится несносен он. И вот тогда лишь карцер для него, меня спасает от безумия его!
С этими словами, жестом фокусника, Коровьев достал из внутреннего кармана куртки здоровенный букет тюльпанов мрачных тёмно-фиолетовых оттенков – непонятно, как они там помещались! Затем, опустив руку и энергично встряхнув «букет», показал им, что это никакой не букет, а птица и весьма значительных размеров, которую он крепко держал за голову и клюв.
- О! Миль пардон, - сказал он и быстрым движением поставил вещуна на ладонь другой руки. Но стоило ему отпустить голову ворона, как тот энергично крутнув клювом, долбанул своего хозяина по краю его шляпы-канатье, и тут же заорал:
- Тварь рыжая бесстыжая! Ты как посмел, осёл не мытый, так обращаться с Вещей птицей?!
В ответ Коровьев поставил Ворона на холмик и, снявши шляпу, несколько раз преувеличенно низко поклонился Ворону, извиняясь и не обращая внимания на смех Бегемота и Азазелло:
- Прошу прощения, милорд! Уж больше этого не повторится. Я обещаю Вам!
Смягчился Ворон, походил по холмику, потряс крылами, хвостом и прочими перьями, затем повернулся к публике спиной и демонстративно приподняв хвост, опорожнил кишечник – теперь всё, отомщён! С видом полного достоинства вернулся Ворон в круг и сразу приступил:
- Ну, - сурово гаркнул он, - о чём тут разговор? Спросить хотите вы меня о чём? Я вас простил сегодня, задайте свой вопрос…
- Мы тут с коллегой спорили об очень щекотливой теме, - начал Азазелло, - и нам хотелось бы услышать Ваше мнение, милорд. Суть этого вопроса в том, является ли наш Творец отцом того, кого мы все считаем Первым Ангелом и Первым Сыном? Действительно ль, рождение его желанно и предрешено? Иль, может, он – последствие случайных столкновений инвариантных сил? Так часто в жизни образуется оно…
Ворон, выслушав вопрос, важно кивнул: всё понял. Затем с минуту стоял с задумчивым видом, постукивая мощным клювом по бутылке с коньяком. Азазелло, даже наклонился, в надежде поймать падающую бутылку – если случится… но обошлось. Ворон прекратил стучать-звенеть и быстро-быстро завертел головой, укладывая вероятно, мысли в ряд. И вот он начал речь, но начал как-то непонятно, как будто вырвав кусок текста, иль продолжая чью-то мысль:
- А Первый Сын Творца – есть первый опыт рождения мыслящей материи, способной выносить-взлелеять Душу – единственно пригодный материал, для созидания будущих Сынов Творца! Рождён он был, как Первый Сын, возможно и не самый лучший, но стал он Левою рукой Отца. Той, что несла порядок в мир… и не было пути иного, а был лишь только этот путь!..
Чтоб вам понять я вынужден напоминать Истории фрагмент:
«Беда пришла внезапно, вмешался фактор, неизвестный прежде, и мыслящая плоть, заполучив свободу выбора, вдруг стала проявлять свой склочный гадостный характер, который был коктейлем эгоизма, жадности и злобы!» – вы этого не позабыли? Тогда имеет смысл продолжить:
- Какого материала ждать от них – прошедших грязный и кровавый путь?! Какими будут Души их и как спасти Проект? Тяжёлые вопросы и требуют они гарантии успеха! И стало ясно тут, что пряник – то не путь! А к прянику сему и розга – не помеха! Вот и родился Первый Сын – как плеть Творца, как новый алгоритм для управления своенравными потомками Эдема!!!
Сказав это, Ворон поставил точку – так долбанул своим, наверное, железным клювом по красивой бутылке, что от неё полетели куски во все стороны! Но Азазелло таки сумел подхватить нижнюю не расколовшуюся часть бутылки, в которой ещё оставался драгоценный желанный напиток… а Бегемот и Коровьев встали и принялись аплодировать Ворону.
Азазелло, собравшийся наорать на него, вдруг передумал, и решил в отместку украсть аплодисменты: он повернулся к аплодирующим и стал раскланиваться, будто это ему предназначались все их знаки восхищения… Ворон был ревнив и спор на быстрые решения: и тщательно прицелившись, он долбанул ещё два раза! Один раз в донышко полубутылки в руке у Азазелло, чем доконал её. Второй раз – в задницу обидчика Азазеллы, когда тот резво наклонился за выпущенной драгоценностью, пытаясь вновь её спасти…
После того, как Азазелло прекратил вопить и материться на всех известных ему языках, Ворон, предусмотрительно отлетевший на безопасное расстояние, добавил, совершенно явственно ухмыляясь:
- Задача скульптора – отсечь ненужное! – ты это понимаешь, грязный чёрт? Вот ты – ничтожный раб своего эго! Хотел украсть кусочек МОЕЙ славы… а у своих, как всем известно: позорно воровать! Их крысами зовут таких. И клюнул я туда, где хвост у крыс растёт… но почему-то нет хвоста! А значит – есть надежда, что ты ещё не превращался и меж людей пока остался. Скажи спасибо за диагноз сей, куриное гузно… но-но-но-но!! Не надо так смотреть последним глазом! - и Ворон торопливо поскакал прочь, хоть и не далеко. Встал там, где было безопаснее, нахохлился и замолчал.
Коровьев, глядя одним глазом на Ворона, а другим на Азазеллу, хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и бодрым радостным голосом сообщил:
- Почтеннейшая публика, как вы успели все заметить – сбывается Закон! Закон о сохранении Энергии. Я поясню: забрав всю выпивку у нас, вещун нас одарил прекрасным новым Знанием о Сути и Начале Действа – которое в народах многих Замыслом зовётся! Никто не возразит? – он внимательно оглядел компаньонов и затем продолжил:
- Закон и в Африке – Закон! Поэтому не стоит обижаться на исполнителя Закона или носителя его. О чём бы я хотел сейчас сказать… так это лишь о том, что выпить нам не миновать! А я ведь знал, как повернётся здесь игра! Цените, господа, предусмотрел сей поворот, прошу внимательно смотреть – и апп, и во-от! – элегантным движением он достал из-за пазухи точно такую же хрустальную красавицу-бутылку, как ту, что уничтожил его мстительный друг. Под аплодисменты друзей он установил её на место предыдущей.
- Ну что, пора – друзья мои? Пора! Давай-ка, Бегемот, налей… а я пока к профэссору на пару слов… - и он подошёл к Ворону и что-то пошептал ему. На что тот замотал головой, сбив клювом пенсне с носа Коровьева.
А тот опять наклонился к Ворону и стал чем-то прельщать вещуна… и видно, улестил! – клюв описал движение «ага». И вот, они вернулись в круг, на четверых разлили и Коровьев встал. И произнёс свой спич:
- Всегда! – подумал и добавил, - И не без основания!
Затем он выпил, и все за ним – и даже Ворон. Когда с процедурой было покончено, Коровьев, постучав ногтем по пластиковому стакану и извлекая этим мелодичный звон, как из хрустального фужера, потребовал внимания:
- Друзья мои! Прошу вас, поглядите друг на друга… Вот так, вот так – глаза в глаза! Что видите? Я допускаю: каждый видит то, что хочет и то, что он предполагает – пока что спорить, кажется мне, не о чем. А если глубже в суть вопроса мы нырнём, а если – шаг назад… и разглядеть издалека? Что можем мы увидеть?.. Попробуйте, друзья, снимите шоры! Ведь мы, как лошади в Москве, зашорены, как окна в шторах! И наши бывшие партнёры – такие же, в таких же шорах. И шоры те скрывают суть! Мы главное забыли разглядеть: мы БРАТЬЯ все! – об этом не забудь, на нашей маленькой Земле!
Он замолчал и принялся задумчиво разглядывать своих партнёров, будто примеряя их к роли братьев. И на лице его отразились сомнения… тогда он уточнил:
- Осознаёте суть вопроса, братцы? И мне уже не нужно сильно напрягаться? Так вот, вернёмся к нашим овцам и баранам, кого пасём мы и наставляем поздно или рано. Ведь даже если мы, проживши сотни дивных лет бок о бок, не видим братьев и друзей друг в друге… какие же они, те подопечные, что жёстко правим мы, как лезвие на круге?! Хотя вопрос излишне риторичен и, по большому счёту, он – вторичен! А первым должен быть вопрос о глине, пардон, о материале, чем слеплен человек, подобно всей другой скотине…
Вот, добрались до сути человека, её не изменить! А Замысел, совсем как пароход, и пароход тот набирает ход! А мы здесь, словно черти-кочегары, стараемся вовсю: подбрасываем в топку уголёк, хотя бывает жаль иных из них. Одно бывает утешает: возможно, со второй попытки кому-то полегчает пройти свой путь не оступившись, и миновать препоны! Когда мы станем подстрекать, когда предложим что-то взять – сумеют устоять, не взять чужое! Удержаться! А может даже, подарить своё – со скарбом, золотом и жизнею расстаться! Во имя Замысла и нашего Творца!!! – барон задумчиво почесал кончик носа… и внимательно взглянув на компаньонов, продолжил:
- Ну а теперь, ежели реплик нет, нальём и опрокинем мы ещё один фуршет! Виват, Мессир, виват!!! – закончил он свой спич и тут же вдруг заметил, что вещун исчез. Позвал его барон:
- Эй, Ворон, где ты? Я не вижу вещуна? Какой случился с ним приват? Мне кажется он не настолько простоват, и сам всё нам сегодня доказал…
Коровьев, приглядевшись к береговой растительности, что-то разглядел:
- Ага, вон он, повис в кустах. Что происходит там с тобой? Случаем, ты не дохлый птах?
- Нет-нет, я просто не терплю котлет! Особенно, когда их с коньяком… р-р-р-р… р-р-р…
- Ты не рычи, ты толком сообщи: каких-таких котлет и где ты видел их?
- В твоём вонючем, чёрт, кармане! Когда меня ты там держал, как хрен, пардон, в стакане…
- Но-но, поаккуратней там, насчёт котлет в моём кармане! Я сроду там котлеты не носил, под дурака я кстати тоже не косил. Ха!!! Секунду… ха-хха-хха-ха! Вы не поверите, этот мудрец-простак, здесь в темноте сожрал весь мой жевательный табак! Аплодисменты, господа, аплодисменты!!! Прошу, пардон, месье, бывают же моменты!.. - Коровьев какое-то время давился от хохота, а когда успокоился, сделал оччень серьёзное лицо, и стал вещать жестяным голосом:
- Так ты теперь профнепригоден стал? И кто ж теперь займёт твой пьедестал? Теперь я очень сомневаюсь в разуме твоём, хотя я и вчера не очень был уверен в нём… Ну, что ж, вещун, ты можешь нас в обратном убедить, ответив нам на три вопроса от каждого, кто здесь сидит. Согласен? Или тебе пора уж уходить?
- Согласен я, согласен! Условие и свод игры мне ясен. Давайте свой вопрос!
- Ну, что ж, друзья, давайте вновь, как выпал рост! Начнём… - успел сказать барон и тут раздался вопль:
- Опять по росту! Опять последний я! Да, сколько можно? Надоело каждый раз одно и то же!.. Отказываюсь я – и это декларация моя! – Бегемот свирепо плюнул и отвернулся, сев спиной ко всем.
- Ну, Бегемот, не нервничай, щас всё наоборот! Начнём мы с меньших, и если не умрём от скуки или смеха, то третьим буду верно – я. Теперь устраивает очередь тебя?..
- Во-от, так другое дело! А то дискриминация мне очень надоела… - Бегемот задумался, скинул башмак и стал нервно чесать ногой за ухом:
- Вопрос… гм-гм… угу… вы знаете, я сразу не могу! Сосредоточиться мне нужно! Лишь две минуты – а вы пока молчите дружно!
Все замолчали, выпили фуршет, но вот и ожил Бегемот: подпрыгнул, пробежался вдоль берега реки, вернулся, встрепенулся и расправил плечи:
- Экзамен не для простаков! И будет мой вопрос таков:
- Мессир – наш шеф, пардон, Любимый Шеф!!! КТО ОН И КАКОВ? – вот мой экзамен, мой вопрос.
Коровьев нахмурился и неодобрительно покачал своей шляпой-канатье:
Ну, Бегемот, придумал ты экзамен! Хотя звучит он коротко и ёмко, но слишком безразмерен твой вопрос – наш Ворон здесь сломает себе нос! А ты что думаешь, вещун?
- Легко! – ответил Ворон, выпучив глаза. Откашлялся он хриплым басом, по сторонам громаднейшие крылья разведя, призывал аудиторию внимать, и начал лекцию читать. И снова не с начала, а будто книгу на попавшейся странице увидал:
- Всегда таков был он, как и миры, что опекал: да, с дефицитом доброты и мягкости в решениях своих! С решимостью суровой принимаемых им мер! – несомненно! Да – не знал пощады к тем, кто Замысел делами не щадил!
Родился он в час смерти незабвенного Эдема, что Первым Миром был в обойме у Творца. Родился страшно и мучительно, в тот час, когда в безумном пламени сгорали все, кто был любим Творцом, но не ценили любви и нежности Отца. И не было ничьей вины в их гибели, а только лишь их Зло! То Зло, что родилось меж ними и стало главным фактором в судьбе прекрасного Эдема… Он был птенец, родившийся в кровавом том гнезде!
И так стал Мир. Огромен был – не счесть планет Проекта (хотя Сын Бога знал число). С тех пор и путешествует Незнающий Покоя, из одного в другой миры и все они есть сфера приложения его талантов…
Ворон замер, будто выбирая текст дальнейший, и вот продолжил, явно что-то пропустив:
- …Из нелюбимых им была, казалось бы, благополучная планета – дочь гнома жёлтого, в одном из рукавов галактики спиральной, с названием «Земля». Сюда он возвращался много раз – работать приезжал, не напоказ: народец больно здесь был плох, пришлось быть гостем всех народов и эпох.
На заселённых Разумом планетах, подобно скульптора искусству, он должен был отсечь ненужное! Ненужное Проекту он искал и отсекал без колебаний… но на Земле-упрямой, чрезмерно много приходилось отсекать! И начинало это раздражать Отца. Но понимал Он: без Сына мудрого, как и Творец, без честного судьи, не знающего слова «жаль», подобно палачу, Его Великий Замысел был обречён!
- Шикарно! Шикарно! – заблеял Азазелло, оглушительно аплодируя вещуну.
Коровьев тоже аплодировал, но шляпой и по колену, а это было так громко, будто сумасшедшим дали несколько литавр! Бегемот сидел, зажавши уши болезненно морщась, а Ворон был чрезвычайно рад: церемонно кланялся, распустив чёрно-фиолетовые крылья, кивал каждому головой и улыбался.
- Ну, Азазелло, твой черёд, ты приготовил свой экзамен? Смотри, не подведи.
- А как-же! Вот мой вопрос-конфетка:
- Велик-могуч и мудр Мессир, в нём столько от Отца-Творца! - хотя есть и суровость воина. На всех планетах, где Проект расцвёл, он – сэр-шериф, как принято здесь говорить! Он – Мастер Комбинаций! И так его запомнили – ведь не запомнить всё, что делал ОН нельзя! Но это всё прелюдия, а вот сама экзаменация моя:
Как местные запомнили народы его по именам и по делам?
- Что Ворон-вещий, готов ответить ты, или опять, не ту страницу отворишь, –спросил ехидно Бегемот. Ну а вещун в ударе нынче был, без подготовки начал он:
- У него было много имён. Разных у разных народов. Кто-то звал его звучно – Баал, а соседи их – Вельзевул. Народ пирамид призывал его – Тотт, а народы, пришедшие позже, знали имя его – Люцифер-светоносный, а ещё Сатана!
Но имя сути его не меняло: он был сыном Отца, безгранично подвержен Ему и Проекту. Был он, чтобы Замысел Отца осуществился, чтобы в Мире не была утрачена важнейшая составляющая Замысла – Справедливость, когда каждое преступление и незаслуженная обида караются справедливо!
Только в нижних мирах не хотели понимать того – они думали иначе! Зачем помогать слабым? – нет никаких причин. Сильный выживает. Не понимали, почему следует щадить не самых умных дальновидных, бесхитростных и простодушных – они слабы, им места нет. Почему нельзя забрать у них то, что удержать не могут те? Ведь ум дан человеку – вершине эволюции, чтобы выигрывать все схватки! Борьба за жизнь – первооснова мира! И ум дан, чтоб побеждать всех, кого можешь победить! И стоило ввести такие правила, как Справедливость – непригодным станет этот мир. В мире том нельзя украсть и отнять – осуждаемо будет! Нельзя используя лукавый ум и власть, обирать простодушных, смеясь над ними. Нельзя за их счёт, стать важным богатым и гордым собой! – а ведь это и есть главный смысл жизни для многих и многих землян!
А Справедливость – есть, как Закон! Но есть и проблема: Справедливость – нежный цвет, не выживает она, где Эго превыше Любви! Ведь Эго иных безмерно – вот и нужен Проекту «садовник»! Нужен в мирах, где затоптали аборигены её, думая, что Справедливость – просто слово и более ничего!
- Вахх!!! Харрашо сказал! – воскликнул Азазелло, и принялся кланяться и аплодировать одновременно, на что Ворон обиженным голосом заорал:
- О-опять! Опять ты за своё… а это всё моё – не трожь!!!
Бегемот и Коровьев переглянулись, хлопнули друг другу руки, и Коровьев тут же объявил:
- Я так и думал, но хочу проверить. И вот экзамен мой: скажи мне, вран, где информацию берёшь? Я должен знать, чтоб оценить её надежность.
Задав вопрос, он стал внимательно наблюдать за поведением вещуна. А тот затоптался на месте, потом принялся ходить кругами возле сидящих, потом остановился и прихватив клювом одно из перьев на крыле, задумался… и наконец сказал:
- Не знаю! Имею ли я право раскрыть секретные истоки информации?! Гм-гм, возможно, это будет стоить жизни… иль мне закроют доступ. Иль то и это! И в крайней инкарнации я буду петухом… и хорошо, коль на яичной ферме – не в петушатнике каком! Но обещал я вам ответ, да и живу уж триста лет при этом теле – состарилось оно, и боли в крыльях надоели, исполню, так и быть! Но вас прошу внимательными быть: скажу лишь раз и повторять не стану!
Я – проводник, меж Общим Банком Данных, куда системно входят ноосферы всех планет Проекта, и Вип-заказчиком, которым в нашем случае являетесь все вы…
А информации здесь краю нет! Я и вопросов тех не знаю, которым бы не знал ответ. Творец-Отец так всё устроил: Банк Данных – Ноосферы – Проводник – Заказчик. Заказчиком признают каждого, кто Замыслу безмерно предан!
Ну что, ответил я на твой вопрос? Как видишь, жив ещё и цел мой нос!
А напоследок я хочу сказать, чтобы коньяк ваш оправдать: к вам едет РЕВИЗОР!
Я слышу-слышу, в ваших головах звенит: какой-то вздор?! – отнюдь!
Я говорю, что будет: к вам сам Мессир сегодня к вечеру прибудет!
Тяжёлые вопросы станет задавать и будет ОН решать: кому дела свои сдавать, чтобы в нижайшие Миры их отослать, кому здесь оставаться жить и продолжать ему служить…
Но вот и вечер: вернулся, тот Кто должен всё за всех решать и все заблудшие миры отшлифовать…
САММИТ. СБОР И СМОТР
Он прибыл и свистнул так, как только один он и мог! И дрогнул этот мир! Зашевелились многие, кто уже забыл, как это делать. И двинулись они туда, откуда был призыв…
Он выглядел также, как и в прошлый свой приход, и стоял на том же месте, откуда в тот раз уходил с этой планеты. Та же крыша, что и сто лет назад, и почти тот же вид, если не считать пары десятков высоких домов. Та же гроза или её правнучка – нет никакой заметной разницы! А за спиной его стояли тесной группой несколько фигур: некоторые из них не изменились с тех пор, как он покидал этот мир, а другие были кажется новыми…
- Доложите… - прозвучал низкий, как иерихонская труба, хриплый голос от звуков которого многие в группе присели, торопливо опустив головы.
- Позвольте мне, Мессир – попросил слова, чуть выступивший из темноты, низкорослый круглолицый тип, с животиком и покатыми плечами, сильно небритый, с волосами, торчащими из ушей. В руках он почему-то держал большой прозрачный сосуд с белесой жидкостью, похожей на разбавленное водой молоко. При этом он постоянно покачивался с носка на пятку и даже чуть приседал, то ли от волнения, то ли от каких-то других, не вполне ясных причин.
- Да, Бегемот, мы слушаем тебя – ответил Мессир.
- А мы, Мессир, - как Вы изволили увидеть, все вместе честно и бестрепетно несли свой крест… пардон! - Бегемот втянул круглую голову в плечи, - хотел сказать я – Карму. Мы делали здесь, что могли! Плоды гнилые обрезали! И гниль ту выжигали, где ещё можно было плод спасти! Учили наказаньем и словами недостойных, лечили, как могли и как должны лечить больное Эго – посредством боли тела! Но, как Вы сами видите, Мессир, увы! Плачевны результаты! – он качнулся особенно сильно и даже в испуге присел, - А люди здесь всё хуже-хуже, как будто не было усилий наших!! И я готов в отчаянии, Мессир, на плаху лечь немедля ни минуты, ежели Вы найдёте хоть толику моей вины…
- Так кто же виноват? В чём дело? И отчего народ стал, словно скот? – страшно прогремел вопрос.
- Мессир, я полагаю, невозможным слепить клинок из глины! А уж из местной глины, нельзя создать даже сосуда, в котором можно было бы хранить высоких истин суть! О Мастер, я даже большее скажу Вам… - коротышка взмахнул руками, входя в ораторский раж, но был прерван:
- Постой, угомонись! Ты видно позабыл, с кем говоришь… я это уже слышал в прошлый раз, не выставляй актёрский дар свой напоказ. Я не желаю слышать вновь о непригодности породы, о том, что кровь диктует правила и моду… Для них прошли десятки лет и жизни многих поколений, что видим мы? Лишь орды их, наполненные жадностью и ленью! Их нравы безобразны и срамны – а где всё это время были вы? Где результат усилий ваших?
Что есть – то есть: не лучший вид, как прототип изделий – обезьяна! Но у Отца большие планы! Не нам судить – нам исполнять! И всех, кто это не изволил здесь понять или с вердиктом не согласен, прошу покинуть этот мир! – приказ мой должен быть вам ясен: отбыть в резерв, там ожидать, определю вам мир иной, который уж не будет так прекрасен!..
Мастер замолк и внимательно оглядел стоявших перед ним, но все они замерли поникнув, опустив взгляды себе под ноги – никто не проявлял желания возразить. Помолчав, он спросил:
- Скажи, Фогот, что думаешь о всём происходящем? Ты прежде был неплох в суждениях своих…
- Мессир, я честно Вам служил. Всегда! И ради Замысла я делал всё что мог! Но и не ведающий страха и уныния, я просто изнемог от бесконечных подлых игр и гнусных дел, что тут ведут, кто ближних обокрав, назвать себя посмел - «ЭЛИТОЙ»! Нет слов для оправдания, Мессир! В ком видели вождей, кто получал от нас поддержку и обещал служить во исполненье Замысла Творца, теперь как ржа мерзейшего болота, всё сущее вокруг себя сжирают, обращая в пыль и гниль!!!
Заражено пространство всей планеты! Ни Будда, ни Иисус, ни суры Магомета – не изменили суть породы сей. Я думаю, Мессир, что мир наш обречён! Лишь там, где с гнилью борются огнём, где пастухи ведут стада и ночью, словно днём – там новой поросли не смогут навредить! Лишь здесь Проект Творца способен победить!!!
- Услышан ты, Фогот. Ещё хочу узнать видение проблем, хочу услышать ваши предложения, как справиться нам с этим наважденьем! Кто может нам рецепт спасения открыть, какое здесь лекарство применить, чтоб этот мир оставить жить?
Повисла тягостная пауза. Все молчали, понимая, что любая ошибка будет очень дорого стоить. И вдруг, кто-то из заднего ряда, раздвинув поникшую челядь Мессира, подал голос:
- Позвольте мне, Мессир… Я неизвестен Вам, представлюсь: в последней жизни был – барон фон Унгерн, что в смуте и крови, пытался справедливость отыскать. Точнее моё имя – барон фон Унгерн-Штернберг, Роберт. А в предыдущем воплощении грозой ромеев был со звучным именем – Атилла. Ещё в той жизни стал я понимать, в чём корень наших бед! Богатый опыт экспедиций и побед, и жизнь ведущего на смерть людей, позволили увидеть корень сей: он в сути человека! И прав был Моисей, когда водил в пустыне сорок лет евреев, пока не вывел новый сорт людей, достойных светлой веры и святых идей! Да не сбылось то сохранить еврейскому народу – теченье бурных лет и жизнь среди врагов – не лучший способ улучшать породу!
В боях за жизнь и за свободу, всегда предложен выбор не простой: погибнуть в битвах храброму народу, иль притвориться павшим духом, сломленным рабом, чтобы в момент, когда твой враг ослаб иль задремал, воткнуть исподтишка ему кинжал – и этим обрести свободу! Как выбрать тут? Чей выбрать путь? И каждый выбирает как-нибудь…
У всех, казалось бы, мораль и смысл! И даже брезжит правда этой жизни! Но главное не путь, а цель – спасти народ и обрести Отчизну! Когда высоки цели и задачи, тогда цена не знает потолка… а если человек живёт иначе? И за богатый стол готов продать себя? Да что себя! Готов отнять десяток жизней – тогда нет смысла говорить о Боге и Отчизне! А их пространство – это скотный двор! И гоминид, ценящий чрево выше Совести и Бога – то просто вор! И для таких мой краток приговор!
Печально – на Земле забыли о Любви! О той, что нам Христос с собой принёс! За суетой забыли мы о Братстве! Любовь теперь лишь секс, а братство лишь в пиратстве! И то, и это – признаки распада, а люди наши стали словно стадо! Народ становится, как скот – и это видимо, кому-то надо! Кому-зачем – понять не сложно: ведь стадом легче управлять, а пастуха тиранить можно! И пастухи земных всех стад готовы лобызать хозяевам их зад! Ведь у хозяев тех и банки, и станки – цветные фантики без тормозов печатать и стаду их за ценность выдавать! А стадо радо блеять и скакать – им фантики подай, и большего им, кажется, не надо!..
Пока система такова – ничто спасти Проект не сможет, и урожаю Светлых Душ ничья уж помощь не поможет! Чтобы спасти Проект Творца, не обойтись нам малой кровью!!! Разрушить схему до конца, всё обнулить – на ноль помножить: хозяев, банки, близких слуг – всё это надо уничтожить! И лишь тогда, как в чистом поле, с нуля и с чистого листа, нам нужно снова начинать – историю Земли писать!
- Занятно!!! говоришь, барон… и смысл есть, и резон! Благодарю!
Ну, а ещё какие мысли-чувства вас гнетут? Я это слышу-слышу! Быть может, неисполненный мотив иль жизнь несостоявшаяся выжигают душу? А может, и обида – горький яд, кипит и бьёт струей наружу? Откройся, поделись… я – жду...
Челядь Мастера стояла молча, потупив взоры, желающих высказаться, казалось, больше не было… Но нет: вот кто-то, и опять из последнего ряда, бесцеремонно расталкивая стоявших перед ним, шёл к Мессиру молча. И вышел он…
Это было до крайности странное существо, похожее на забинтованную мумию времён фараонов. С одним лишь отличием – бинтами здесь служили детские пелёнки со следами запекшейся крови…
- Хозяин, это я, ты узнаёшь меня? Не только узнаёшь, но даже именно ко мне, ты обратился! Представлюсь остальным: я тот, кто имени не заслужил! Кто просто в этом мире не родился! Кто не дожил до счастья – имя получить! И потому я выбрал имя себе сам, когда тебе, Мессир, я стал служить. Хотя спросить, кому тут интересно, как звать того, кто нерождён и не воскреснул в час высшего восторга в ложе родовом? Я – то суммарное безликое ничто, обидели которого вы, кто – не дав вздохнуть ему и раза, не дав увидеть свет, убили, поспешая на обед!
И вот логичный мой ответ: к вам, кроме жгучей ненависти и жажды исполнения приговора, не знал я чувств иных! Хоть младший я, в колоде моего Мессира, но козырь я – трефовая секира! Да, вот ещё, «сиятельные господа», вам назовусь: Dream-out – я! Вы это имя вспомните тогда, когда придёт ваш час молить меня!
Теперь, Мессир, о деле и вопросе: что делать с этою планетой и с биомассой этой? Итак я рассудил: Жизнь и Любовь, и Право мыслить, Жизнь зачинать, любить своих детей – не это ли Дары Творца?!! Не это ли для всех награда – пройти дорогу до конца!!! Пусть та дорога не всегда длинна, но сделать нужно всё, что должен в жизни! И даже больше, может быть, для Бога, Замысла, Отчизны! Чтобы пришедшие на смену, смогли тебя не позабыть…
О, чёрт! И как мне быть? Украденную жизнь как я могу простить?! Кого средь вас могу назвать я другом, средь тех, кто убивал младенцев нас, и этим выводил из круга! Из круга Жизни и Любви, из круга дивных воплощений! Вам глубоко плевать: кто пекарем мог быть, а кто был гений. Я вижу здесь, на этой сцене: презренье, эгоизм и спесь – в глазах у вас стоят их тени! Вы таковы, как и исходный материал и в этом грамма нет сомнений!
Мессир, взгляни внимательно на них – кому доверили решение проблем?! Неужто видишь здесь таких, кто был, когда он нужен – скор, а если нет – то тих… Весь Замысел Творца Велик, но мир Земли несостоятельно безлик, чтобы Проект здесь можно было воплотить, и на других планетах, равных этой, как на полях мечты мильоны Светлых Душ взрастить! Безумно труден этот путь… да, некуда с него свернуть!!!
Толпящаяся челядь, после вызывающей речи палача, была возбуждена и враждебно гудела, как растревоженный улей. Но голос Мастера перекрыл всё:
- Суров, Dream-out, приговор – ты здесь сказал, как прокурор! Мы слушали тебя, но сделать так, как ты б желал, нам не позволят Дух и чистый разум! Да и Творец, я думаю, не будет рад подобному решению, а значит, не закрыт парад и для других воззрений.
Теперь иную сторону мы выслушать готовы, кто мягче освещает мир и принципы его не столь суровы… Вы не стесняйтесь, господа, не заставляйте нас почувствовать нужду, ведь в равновесии – баланс! Я терпеливо жду…
А толпа всё негодовала. Даже последнюю речь хозяина почти не слушали: ненависть и ужас от речи, где им угрожал палач, переполняли их. Ситуация не обещала ничего хорошего, ведь помнили они, как их хозяин, Божий Сын, казнил иных из них подряд три раза – воспитывал их всех, и на чужом примере наставлял!
Но на призыв Мессира влруг откликнулся маленький худенький человек, из тех, что в толпе и не разглядишь. Одет он был, как бродяга, давно забывший, как выглядит мыло и динарий. Он сделал полшага и негромко произнёс:
- Позвольте мне, Мессир, сказать в защиту сих людей…
Человек замолчал и стал ожидать решения, опустив голову. А Мастер вдруг заинтересованно уставился на него, будто увидел редкостную невидаль:
- Давай-давай, скажи, коль смел, а для начала назови нам имя…
- Иудой мама назвала меня, а люди дали прозвище – Искариот!
- Ба-а!!! так вот откуда знаю я тебя! Ты – тот, кто принял вечный срам, не заслужив его реально и на грамм!!! Ты – шерп, кого Мечтатель наш уговорил участвовать в игре, в которой ставки он всё повышал… и, наконец, поставил жизнь… и проиграл! Хотя, как посмотреть… Мечтатель знал, что этим и закончиться должно! Он много знал – ему Творцом дано!..
Конечно, отдал жизнь Иисус свою не зря – он нёс вам Свет! И новая Заря на горизонте для людей Земли была… Но какова её цена? Сгорел он быстро, словно факел, а мог светить ещё сто лет, приняв мои условия и обет. И тот обет никак нельзя забыть: кто виноват – наказан должен быть!
Играть всем следует по правилам моим:
За зуб – весь ряд! За око – два! – вот, справедливость такова!
И принеся те правила народам, он сильно помогал бы всходам Морали новой, пусть – суровой, но тем способной Урожай спасти…
- Мессир, постой! Прервать тебя я должен! Позволь произнести? Несправедлив ты!!! И было ли когда – тебе им стать? Ведь сердце у тебя Любви не знает – ты не рождён в Любви! Я это вижу-знаю. И пусть не знаю, как родился ты, но точно не в Любви, а в злобе и страданиях, в огне и крови страшных дел, я думаю, рождался Старший Сын Отца – Творца всего, что было, есть и будет…
- Остановись, Иуда! Границы потерял, ты позабыл, кто здесь?! И отчего вся эта спесь, что гордо здесь несёшь? Ничтожен ты, как плесень на подошве! Ты – тень, и больше ничего… тень даже для патрона твоего! Ведь это он тебя толкнул идти к властям, чтобы предал его Синедриона страже?! Я помню, не хотел ты: плакал и молил избавить страшной участи тебя – в веках прослыть врагом людей, стать символом греха! Но нет, не уступил Иисус! Был твёрд он, как алмаз, хотя среди других, вернее друга, чем Иуда, не нашёл бы! Пожертвовал тобой: то, мол, расходный материал – не так ли, дорогой Иуда?
- Да, в этом, Сатана, ты прав! Ему я уступил, когда он попросил. Но он – раббИ, Он лучше знает: что надобно сейчас, а что назавтра наступает… Принёс он верных правил свод и стал учить вести народ под сводом тем к Великому Создателю – превысшему Творцу, чтобы нести Ему Любовь свою! Как мог я отказать в ничтожной малости такой – как жизнь моя?! Как отказать Ему, Несущему нам Свет! – ответь, коль сможешь, мне, Божественная Плеть!
- Да-а, светел, как маяк, Иуда! И жертву за Учителя принёс! А как же стало то, что служишь ты при племени моём, и служишь, словно пёс и ночью, словно днём? Не тем – из поднебесных… ты служишь мне, тому, кого твой рАбби врагом своим и мира назначал!.. Ну, напряги мозги – ответь! И освети ещё, коль есть чему гореть…
- Да, не святой я! И виноват перед Творцом не делом я, а словом и обидой… Ведь я хотел, как Иоанн и как Иисус, народам, избранным нести Свет Истины Любви и Доброты! А что в итоге?.. я проклят на века людьми! В чертогах Бога нет места для Иуды – и это не исправить никогда! А что до пса, то – да! Всего лишь пёс ничтожный я, что в огороде Бога хранит Его посев от разного ворья!
Однако Сатана, челядь твоя не лучшего пошиба – ты не своди с них глаз, а то всё будет криво… Им только б соблазнить кого на грех, и чем страшнее грех – тем им всем кажется, что больше их успех! У них задача – соблазнять, чтобы примерно наказать! Надеюсь, ты не станешь это отвергать, ведь ты и сам непрочь такие шутки вытворять!
- Иуда, ты для меня, как меди – купорос! И не тебе меня судить – калибром не дорос! Да, вот ещё: не твой вопрос мы здесь пытаемся решить. Ты, если можешь говорить, по сути говори, мы сможем обсудить! И суть вопроса тут весьма проста: прощать-сюсюкать, ждать ещё иль всех казнить!!! И после вновь начать народы разводить, в надежде получить достойную породу, а не толочь в стакане воду…
- Как можно так безжалостно судить?! Как всех безвинных агнцев убить?! В своём ли ты уме? Не заплутал ли ты в своей любимой тьме? Невиданное преступленье затеваешь Сатана – Творец вовек вам не простит такого Зла!
- Иуда, ты наивен словно птах, рождённый в инкубаторе вчера! И где должны быть знания и ум, в тебе видна огромная дыра! Так знай Маяк: на каждой из планет-плантаций, что в Замысле Создателя стоят, бывали неудачи и провалы, но все они по графику летят: как век – так в Ноосфере новый слой, как слой – так новый уровень ума. А на планете той, которую зовёте вы Землёй, до вас другие жили, не зная даже о планете таковой! Они, быть может, и до сих бы жили-были, но вот беда – у буйной плоти, как всегда, нет правил цельных и ветрил! И как бы их Создатель не корил, они хотели только удовольствий – им дела нет до Целей Высших Сил!
А значит – это выход мой! Я в мир тот прихожу, чтоб чисто сделать грязную работу. Ведь там, где «правая» рука не в силах узел разрубить, там «левая» должна всё завершить! И мы идём вернуть заблудшие плантации Отцу – не раз так было в тех запущенных мирах!.. - следы тех неудач находят часто в угольных пластах!
- Не может это правдой быть! Ты лжёшь, нечистый, Создатель не простит!
- Сходи к Нему – Он подтвердит! И вот, ещё: ты надоел, Иуда, до икОты мне! Пошёл-ка прочь, и не встречайся боле, а то испачкаю я руки поневоле… Тебе мои последние слова: ты, драгоценнейший, забыл наверняка, что я есть сын Великого Отца! Пусть не из самых Светлых, но тоже сын Творца! Кривить Душой и словом мне и по сути невозможно, а пред таким, как ты… – даже представить сложно!
Итак, ко всем: сегодня здесь стоит вопрос о завершении! Нам следует теперь принять какое-то решение, вопрос не прост: как с этим миром быть – решим надолго и всерьёз! Склоняюсь я, поставить нынче же перед Отцом запрос, о статусе Земли. Признать её банкротом, считать, как Эртель-Ю – законченным уродом, где невозможно вывести породу, способную смирить свой эгоизм. А, может, кто-то хочет возразить и предложить: признать всю популяцию ещё не миновавшей кризис юности, и далее чуток понаблюдать – глядишь, лет через тысяч шесть иль пять и здесь созреет плод, которого Творец так ждёт! Что думаете, приближённые мои? Иль всё уже сказали накануне вы?..
И в этот момент всё окружающее пространство внезапно заполнилось почти непереносимым, чудовищным звуком, похожим на гром барабанов и литавр, который всколыхнул группу, как порыв сильного ветра. Челядь Мессира немедленно присела в низком поклоне, все, кроме хозяина и того, кто ранее назвал себя Dream-out. Последний лишь слегка повернул голову, закутанную в кровавые пелёнки, в сторону, откуда шёл звук, и его бездонные глазницы равнодушно уставились, в ожидании появления нового гостя. А Мессир был неподвижен, только на лице его появилась улыбка, полная надменности и сарказма.
Воздух, неподалёку от замершей в поклоне группы, слегка заколебался, по нему прошла рябь, и вот она материализовалась в фигуру, похожую на римского патриция в длинной белой тоге с золотистым облаком вокруг головы, отчего черты лица нового гостя были размыты и неясны.
- Ба-а-а! да это брат Гаврила – собственной персоной! Признателен и рад увидеть брата, хоть недоумеваю в поисках причин явления архистратига Гавриила! Насколько мне известно, здесь Апокалипсис ещё не начался – решение не принято! И даже провозвестники ещё не появлялись…
- Ты, Тёмный Ангел, не шути! Когда ты шутишь, история меняться начинает! И так ты нашутил уж не с одной планетой! Отец меня прислал узнать о ходе дел и мнение твоё: возможно ли на сей планете, нам получить достойное жнивьё? Здесь, брат, старанием твоим – ничтожен урожай! Кто станет с этим спорить, похоже, эта грядка не намерена родить? Нас темпы роста будущего брата беспокоют! Но и не только рост, а также – Чистота! Не очень светлым получается ребёнок – ты не находишь, Сатана?..
- Да, хорошо работает твоя разведка! И сведения о ходе дел верны, и прибыл вовремя, а главное – эффектно! Однако же, намёки не совсем ясны! Ведь все мы знаем без сомнений: кто в этом мире – кто. И даже простодушный замечает: кто «тянет одеяло» и «роет под кого». Из речи этой понимаю – подозреваете меня! Мол, Тёмный строит пополненье для себя: с Земли прибудет новый Тёмный и станет Сатане, как сын! И будет так на всех планетах, и Тёмных станет не один!
Вы там, на Круге своём Высшем, придумали причину, меня анафеме предать, как видно надоело вам в кругу своём амбиции равнять! Устали без конца определять: кто выше и светлее, кто ближе к Трону и милее, тайм-аут взяли? Чтобы опять кого-нибудь по-быстрому распять! И как обычно, мои братцы крайнего нашли! А именно того, кто словно проклятый, пренебрегая Правом Обретенья Радости, дарованным Отцом, за сотни-сотен лет даже забыв о нём, для исполненья Замысла Творца метался по планетам без конца, без отдыха и передышки – его вам надобно распять и в чёрный карлик закатать!
И это – братья?! Славная семья! А кто же всю работу станет делать за меня? Быть может, ты, Гаврила, лелеешь сполохи надежд? Но как же блеск твоих почти божественных одежд? Ведь приступив к моей работе, изрядно кровью перышки забрызгаешь свои и станешь в Круге Высших неравнозначным ты…
Мессир замолк и внимательно оглядел свою свиту, что-то там увидел, кивнул и вполголоса бросил кому-то:
- С тобой я позже поквитаюсь... – и его бывшее тёмным и мрачным лицо, внезапно просветлело, разгладилось от морщин и складок – стало прекрасным и величественным, каким и должен быть лик Люцифера-светоносного!
Он поднял свою правую длань и оглушительно щёлкнул пальцами! От них в крышу соседнего дома ударила жаркая белая молния, ослепившая на мгновение челядь, а когда они смогли снова видеть Мессира, он уже стоял в чёрном широком плаще, на котором ярко переливались звёзды, очень похожие на те, что на небосклоне. Плащ на горле был стянут массивной серебряной заколкой с крупными сверкающими рубинами, а перевязь, на которой висела его шпага, была расшита золотом и украшена сапфирами и изумрудами.
Мессир обернулся к своему гостю и продолжил:
- Не сомневайтесь во мне, братья, здесь интересов личных нет! Планета эта – как болото, как хитро сложенный макет: лужайки зелены и мягки, но стоит только в них ступить, как ноги сразу увязают, а руку негде укрепить! Куда ни кинешь взгляд и что ж – приветливый обман и ложь! Все обещают всё, что хочешь, и даже сразу не поймёшь! Канальи без стеснений врут – глядят глаза в глаза и лгут, и лгут! Ну, как с такими дело сладишь, как с ними можно говорить – они доводят до кипенья, и я готов был всех убить!!!
Одно спасало – бочка виски! Есть здесь напиток чумовой, один меня он здесь спасает: полбочки хлоп, и слышишь – тает! Обида, злоба и тоска! И вслед за ними наступает, как будто новая весна! Мне та-а-ак понравилось тогда – чуть не остался навсегда!
Ты представляешь, брат Гаврила, ваш Светоносный брат – АЛКАШ! Смешней сюжета не придумать… или смешнее что-то дашь? Представь, я в цирке мусор убираю, и в промежутках заполняю: репризы хриплым голосом кричу, и зрителям с большого пальца, за рюмку, прикурить даю…
Теперь, брат, о серьёзном. За миллионы циклов до сего, здесь были уж не глупые народы, хитрО водили хороводы – но был у них серьёзный грех, вернее три в одном – такой коктейль, побей их гром!
Их главный грех был – эгоизм, не знающий пределов и границ, второй – гордыня, выше птиц, и жадность, как ползучая зараза – что делало их мир безумным сразу! Вот и пришлось устроить им войну, когда в туман зашёл их караван… И это сделал я, брат… конечно, с помощью солдат, из тех, что были моей свитою тогда. И я не сожалею никогда, что ту гряду зачистил я!
Хотя, конечно, как смотреть: плохое худшим заменить – не лучше ль сразу всё стереть! Теперь вселились новые народы, ну а проблемы старые опять! Как ни вели мы их, показывая броды, они и в этот раз готовы воевать: рубиться насмерть за бирюльки, за бумажки, за сытный стол, за тёплый стул, уютный кров – готовы проливать друг другу кровь!!!
Чем лучше эти – тех? НИЧЕМ! Кто виноват, порода? Плохая энергетика Земли – сама природа? Как рассуждать, как выявить виновных? Возможно, здесь планета – зверь, бывал тут чаще – верь-не верь, чем на десятках тех планет, успешно порождающих продукт, который ожидает Высший Круг!
Но с самого начала было ясно мне, что труден будет путь, и как бы не прийти сюда опять на огненном коне! Архангел Гавриил, ты не забудь – на Круге рассказать, что прибыл к нам в день совещания, когда решали мы судьбу Земли и состояние – оставить, чтобы дозревать и подождать…
Или стереть и снова всё начать?! - Мессир замолк и опустив голову, замер. Казалось, он что-то рассматривает внизу, у себя под сапогами. Все молчали.
Сказал Архангел:
- Услышан ты. Обсудим на Совете и Круг всё установит: виновен ли кто здесь! Решение сообщим тебе…
Когда последние звуки, произнесённые Архангелом, ещё колебали воздух, он сам уже исчез, и лишь лёгкая рябь там, где он только что был, напоминала о нём… А Воланд сделал лёгкий поклон в сторону отбывшего гостя и повернулся к своим солдатам:
- Ну вот, минион-с, Высокий Круг оповещён и ситуация – как арба с косогора! Куда придёт – туда и пусть! Но на меня напала грусть, хоть не сторонник её я – вы догадались уж, друзья?.. о смысле и её причинах? Я вижу, что не все…
Ну, что ж, раскрою карты: дрожь бьёт меня и не от страха или от кручины – от ярости здорового мужчины – а я втройне таков! Меня предали – это факт, и это акт – осмысленной активности скотины!
Ну что, ты выйдешь сам или, как водится, помочь? Трясёшься и молчишь ты, мелкий сволочь! Ага – идёшь! Похвально, что на это храбрости хватило! Ну, пропустите же его – он здесь! Работа есть тебе, Dream-out!..
Тишина…
- Dream-out!!! Почему молчишь? Ты спишь?! – громогласной взревел Мессир.
- Я слушаю, хозяин...
- Трефовая Секира, работа есть! Смотри – вот тот, кого казнить ты будешь десять тысяч лет, без перерыва на обед! И каждый день сначала руки будешь отсекать, за ними ноги, а уж потом – башку! Потом всё сложишь и оставишь до утра – сростётся там… а утром – снова, как вчера! Всё понял, мой палач?
- О, да… - он хотел ещё что-то добавить, но маленький человек, одетый в рваньё, отделившийся от толпы и стоявший в стороне, выслушав приговор, поднял правую руку и негромко произнёс:
- Во всех судах «Последним словом» принято решенье предварять! Здесь, видимо, не так, о Справедливости здесь только говорят…
- Ну, отчего ж, хотя тебя не судят, давай Иуда, объясни поступок свой! Но даже не мечтай: свой путь ты не закончишь как герой…
- Хоть ты и Божий сын, но ты такой один, кто Истину совсем не чтит, её своей служанкою считает. Законы все не для тебя, один ты, кто Закон не уважает! И оттого всё, что ни делал ты, какие б ни были твои мечты, как снежный ком – на солнце тает!
Ты оглянись на весь свой путь, о тех землянах не забудь, что погубил ты понапрасну и без смысла… Ты – просто людоед, не важно, кем ты сам себя считаешь! Ведь в каждой ситуации различные возможности таятся, а ты всё выбирал топор, как будто каждый из землян твой личный враг и вор!
Забыл ты, как построен Мир и из ЧЕГО?! Он – из Любви Творца! Любовь – Энергия Рождения ВСЕГО! В ком нет Любви – родить не может ничего!
Вот, ты: твои усилия, мечты – ради чего? Что есть в сём Мире, что любишь ты? Я думаю – себя! Себя ты любишь… и, может быть, немножечко Отца…
- Убогий, не тебе судить меня! И с высоты коротких ножек, набрав преполный рот дерьма, пытался плюнуть на меня! Я приговор не отменяю…
В этот момент, при завершении последнего слова Люцифера, прозвучал негромкий мелодичный звук и перед ним появился рослый худой человек, с короткой бородой и давно не стриженными волосами, одетый в платье простолюдина времён жизни Иуды. Он пристально и внимательно глянул на Люцифера, затем улыбнулся и произнёс приветствие на арамейском языке:
- Привет вам всем, собравшиеся вместе!
- Приветствуем и мы тебя, Иисус – ответил за всех Мессир.
- Я прибыл от Отца, Он просит за Иуду: чтоб милосердным был твой приговор и, если то возможно, ты отпусти его со мной… о том и я прошу тебя…
Сатана замер, переводя взгляд с Иисуса на Иуду и обратно, какое-то время он размышлял и наконец сказал:
- Да будет так!
Он хлопнул одной ладонью по другой… и все исчезли: и он сам, и его свита. А на крыше остались лишь Иуда, плачущий и прикрывающий лицо руками, и сам Иисус, который протянул к нему руки и позвал:
- Прости меня, мой брат! Поди ко мне, я поцелуй тебе верну…
……………………………………………………………………………………………………………………………
ПОСЛЕСЛОВИЕ необходимое для полного понимания происходящего.
Чтобы у Вас, дорогие читатели мои, не остались вопросы по ходу событий, Автор рекомендует прочесть главу
«РОЖДЕНИЕ ПЕРВОГО АНГЕЛА» из САГИ. НА ГРАНИ ИСТИНЫ (этого автора).
Здесь Вы найдёте историю рождения Персонажа, известного под разными именами, среди которых есть и Воланд. История его рождения объясняет его характер, его суть и его назначение в ЗАМЫСЛЕ ТВОРЦА!
Примечание:
• Миньо;н — распространившееся в XV веке во Франции обозначение фаворита — друга или любимчика королевской особы или принца; заимствованное в английском языке как minion, также стало обозначать преданного слугу, прислужника.