Взрослые должны очень ответственно подходить к тому: что, как и каким тоном они говорят при детях. Даже, казалось бы, ещё маленьких.
Тютчевское: Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся… - здесь, как нельзя более, кстати.
Чтобы не быть голословной – берусь проиллюстрировать это на личном примере, так сказать. А как ещё?
Нас у мамы с отцом к тому времени было уже трое.
Мне, старшей, шёл шестой годик. Средней, Люде, было всего года 4, а младшая, Зоя, в расчёт пока совсем не принималась – ей и двух не исполнилось.
Одежда наша сильной роскошью и разнообразием, особенно в летний период, не отличалась – трусы и майки, а то и только трусы. Панамка на голову, если солнце очень яркое. Даже носков не водилось, как и обуви – босые ноги, которые не боялись почти никакой дороги.
Старое фото того времени, говорит о многом.
Оно цветное! Неординарная вещь по тем временам.
На нём мама в простом, но даже элегантном, приятного красно-кирпичного цвета платье сидит между нами двумя.
Я стою, слегка изогнувшись, в коротковатом матросском костюмчике, правда, без воротника, а средняя сестра сидит рядом с мамой, одетая в подобный, только, наоборот, чуть-чуть великоватый, зато с воротником. Младшей с нами нет.
Почему? Да потому что у неё не оказалось ничего достойного цветного снимка – просто никакого платья вообще. Нет платья – нет ребёнка на фото.
Но, тем не менее, и этот невеликий наш гардероб приходилось часто стирать.
Маме. В близлежащей речке. Руками.
Используя хозяйственное мыло, порошок типа «Новость» и техническое приспособление, под названием «стиральная доска».
Стоя на коленях на деревянном мостике, устроенном почти исключительно для этой цели, – достаточно широком, чтобы там можно было разместиться с тазиками и той самой стиральной доской.
Речка была совсем небольшая, как прикидываю сейчас, вряд ли более полутора-двух метров в ширину в том самом месте, где стоял мостик.
Небольшая, но чистая и достаточно быстрая – течение тут же уносило грязную мыльную воду.
Ручная стирка в таких условиях - удовольствие, меж тем, сомнительное, хотя летом всё-таки терпимое.
Дело и было летом, в жару.
Мама, накануне, сказала те самые слова, о которых ей вскоре пришлось сильно пожалеть: Не настираешься на вас!
Она устала, только что пришла с работы, а кто-то из нас «порадовал» очередной одёжкой, требующей срочной стирки.
Ах, так! Не настираешься!.. Эти слова крепко засели в мою голову и даже, видимо, в сердце, какое-никакое, а бывшее уже в ту пору и заставляющее очень переживать по поводу маминого недовольства.
Огорчать её ни капельки не хотелось, но, почему-то каждый день у неё находились поводы рассердиться за что-нибудь на нас, а, чаще всего, на меня конкретно. Я была ну ОЧЕНЬ инициативная.
Маме приходилось откладывать стирку до воскресенья, когда, наконец-то, наступал её законный выходной.
Отец тоже работал и хотите верьте, хотите нет, но мы оставались дома без всякого присмотра весь рабочий день. Никакого садика, никаких ясель. Никаких нянь.
Я была старшей и отвечала за всех. Поэтому, кому как не мне стоило ответить чем-то весомым на мамины, вгорячах сказанные, слова?
А что если мама придёт домой, а тут чистота, порядок и всё-всё грязное бельё постирано, прополоскано и развешено для просушки во дворе? Это ли не повод для радости, счастья и это ли не повод, в конце концов, сказать нам, своим детям: Какие вы у меня молодцы! А когда она узнает, кто же это всё придумал, то главная молодец буду, конечно, я.
Эта идеальная картинка так замечательно нарисовалась в воображении, что откладывать дело в долгий ящик я не стала.
Среднюю сестру уговорить на трудовой подвиг было – раз плюнуть. Та признавала мой авторитет и старшинство настолько, что я даже злилась и дразнила её «хвостиком».
В течение всего дня нами было перетаскано на речку всё грязное, что нашлось в доме, включая не только наши пожитки, но мамины, папины, а главное – постельное бельё.
Вот уж с ним-то пришлось помучиться! Оно никак не хотело ни намыливаться, ни стираться, ни полоскаться… Оно норовило утонуть, измазаться в речном иле, а то и опутать нас с ног до головы, - вообще, вело себя как-то неприлично.
Всего получилось два таза и полная цинковая ванна.
Мы не успели завершить большую стирку…
Когда мама вернулась, наше доброе дело продвигалось вовсю – всё, включая нас, было, по крайней мере, основательно мокрым. Трудно сказать, грязнее или всё-таки несколько чище стало бельё…
Но ругать нас она не решилась… хотя перестирывать огромную груду вещей после полноценного рабочего дня ей пришлось тут же…
Мама сделала правильный вывод.