Мне было восемнадцать, когда я впервые увидела его. Ничего особенного. Острые черты, бледная кожа щек, голубые глаза. Короче, я влюбилась.
Он пригласил меня на день рождения.
Я спросила маму, можно ли дарить мужчинам цветы. Она ответила, что только пожилым. Я пошла на рынок и купила три розовые гвоздики. Был 1990 год. Кроме этих гвоздик на рынке цветов почти не было. Так, какая-то ерунда.
Середина зимы. Мороз. Три цветка горели в моих руках. Я несла, осторожно сжимая пальцами, согревая своим теплом и радостью, радостью, безумной радостью розовые частички живого солнца. Я увижу его! Сердце билось пульсом в пальцах.
Гвоздики стояли в изголовье его кровати долго. Три недели. Он удивлялся и не мог понять, почему они не вянут. День проходил за днем. Он привык к ним, как к предмету обстановки. И перестал менять воду. Они увяли.
Прошло десять лет. Теперь я работаю в БТИ на Ревпроспекте.
В наш кабинет всегда очередь. В тот летний день было душно всем. Приоткрыли дверь. Я краем уха слышала препирательства в очереди. Посмотрела туда. И увидела ЕГО.
Он изменился. Отяжелевшее лицо, погрузневшая фигура. Лишь походка та же – осторожной лисицы. И сутулость. И наклон головы.
Он лез без очереди. Вошел, закрыл дверь. И – ко мне.
- Привет,- сказала я.
- Здрасьте.
- Не узнаешь?
Долго он смотрел непонимающе. А потом на какую-то долю секунды лицо его выразило испуг. И – сразу улыбка.
Такой же деловой, как и прежде.
- Машина ждет. Сделай, а?
Он подсунул мне документы. Я почему-то подумала, что он забыл, как меня зовут.
- На вот тебе шоколадку. А то я знаю, вам тут чаю не с чем попить.
Он торопился.
- Спасибо, Сереженька, милый. Приходи завтра, документы будут готовы.
- Ты – умничка.
Он схватил мою руку и чмокнул.
На столе осталась лежать его шоколадка.