К столетию революции...

Алексей Кесарь Цыганков
Карикатура июля 1917-го, после объявления в розыск Ленина, Зиновьева и Троцкого.



Всем почитателям устоя,
Что, оседлав на броневик,
Принёс кровавою рекою
Ваш милый в кепке большевик.

Вы так желали быть все равны:
Все как и все, и тот — к тому,
На два вершка да будь исправней...
«Отрезать голову ему?!»

А как себя именовали*,
Отринув «дамы, господа»,—
«Товар-ищи!» — в толпу бросали,—
Об-варрава-лась вся страна...

С чего бы мне то слово молвить,
Чем ж вам мешало — «господа»?..
В Советской власти, как-то помню,
Прослойка та же... всё ж была:

В свои магАзины элита
Ходила отоварить чек,
«Хозяин» был один — не срыто!..
Царём он был для прочих всех.

Так чем же власть Советов краше?
Там те ж партийные вожди,
Лапшу всем вешали на сдачу,—
«Вам раздавали "Жигули"?..»

Кому-то колосок на поле
Вменяли тут же в воровство,
Себе ж вагонами по-боле
Гребли народное добро.

А разве не было ль там взяток,
Чтоб на приём попасть к врачу?
И не стрелял ли в работягу...
«Новочеркасск простить Хрущу?»

Какой был смысл революций:
Одну элиту расстрелять,
Другую «без году ивашку» —
До их сиятельства поднять?

_________________________________________
* Д.С. Лихачев 
«Заметки и наблюдения.
Из записных книжек разных лет»

   Вот о чем не пишут историки и что производило в свое время очень большое впечатление: это «атмосфера обращений» друг к другу.

1. Когда в 1918 году всюду стали говорить друг другу вместо господин, госпожа (на юге — мадам) товарищ, это производило такое впечатление:

А). Амикошонство ((от франц. ami - друг и cochon - свинья) (разг.). Бесцеремонное, излишне фамильярное обращение. Толк. словарь Ушакова).  Человек, обращавшийся к незнакомому товарищ, казался набивающимся в друзья, в собутыльники. Часто отвечали: Гусь свинье не товарищ! И это было не классовое, а сходило как бы из чувства самосохранения. Профессор, говоривший студентам товарищи, казался ищущим популярности и даже карьеристом, ибо ректора университета избирали студенты. <...> Поэтому серьезные ученые (Жирмунский даже демонстративно) продолжали обращаться к студентам коллеги (Жирмунский плохо произносил л).

Б). Поражало в этом обращении и то, что женщины и мужчины не различались. К женщинам тоже обращались товарищ (теперь этого нет, и все женщины стали девушками, вернее, остались без способа обращения).

2. Постепенно, к концу 20-х годов к обращению товарищ привыкли, и это стало даже приятно,— все люди были если не товарищами в подлинном смысле этого слова, то во всяком случае равными. Со словом товарищ можно было обратиться и к школьнику, и к старухе. Но вот начались сталинские чистки <...>, и вот в какую-то неделю не помню какого года жители стали внезапно замечать, что милиционеры, кондукторы, почтовые служащие прекратили говорить слово товарищ и стали обращаться гражданин и гражданка. А эти слова носили отпечаток отчужденности, крайней официальности (сейчас это исчезло и появилось даже слово гражданочка). И это обращение, по существу новое (хотя редко бывало и раньше, когда злились друг на друга или задерживали нарушителя закона), стало заполнять улицы, официальную жизнь, создало атмосферу. Каждый человек оказался подозрительным, под подозрением; над всеми нависла угроза возможного ареста; в словах гражданин и гражданка мерещилась тюрьма.
Приказ прекратить употребление слова товарищ был, видимо, секретным, но его все сразу ощутили.


Иллюстрация: http://periskop.livejournal.com/243514.html