Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2017/03/11/2332
«Ты не обязан соответствовать чьим-то ожиданиям –
только своим собственным».
Терри Гудкайнд. «Девятое правило Волшебника, или Огненная цепь»
При заключении договора две стороны обязаны пройти процедуру,
состоящую из двух этапов:
Оферта – одна сторона предлагает второй составить договор.
Акцепт – вторая сторона соглашается на условия первой.
Саунд: Ramin Djawadi «With Honors».
В приподнятом настроении Сигюн быстро дошла до аллеи, ведущей к дому Фрейра. Она остановилась на минуту, чтобы перевести дух и собраться с мыслями для предстоящего разговора с отцом. Это решение пришло к ней внезапно, после того, как она увидела удивительный зелёный луч над морем и решила, что теперь-то в её жизни всё сложится так, как надо, а может, и ещё лучше, и уже никто не сможет этому помешать.
Сигюн залюбовалась видом, открывшимся её взору – это был воистину сказочный дворец, поражавший воображение тех, кто впервые видел его, своим внушительным великолепием и роскошью. Он был построен в бело-золотых тонах и словно весь состоял из башен и ажурных арок, что создавало впечатление облаков, причудливо собранных в замок, чуть тронутых первыми лучами восходящего солнца. Вокруг был разбит прекрасный парк с разнообразными растениями, тенистыми гротами, прудами и озёрами, многочисленными фонтанами, а с тыльной стороны к зданию вплотную подступали деревья волшебного леса Бари.
Мраморный двор, в форме правильного полукруга, был выложен цветными плитами, образующими великолепную мозаику. В центре находился большой бассейн с раковиной из порфира, из которой широкой струёй безостановочно падала вода. По окружности двора стояли, изваянные из белого мрамора, великолепные статуи, держащие в руках бронзовые светильники, распространявшие вокруг волны яркого газового света. Статуи перемежались огромными вазами, в которых росли цветущие кусты разноцветных рододендронов и олеандров.
Взбежав по парадной лестнице, окаймлённой каменными перилами с балюстрадами, Сигюн приветливо помахала гвардейцам, застывшим на страже у дверей, и стремительно пройдя длинную галерею, украшенную колоннами из яшмы, без стука вбежала в кабинет отца, едва сдерживаясь от переполнявших её эмоций.
Правитель Ванахейма сидел за большим письменным столом, с головой погрузившись в какие-то служебные бумаги. Кабинет Бога Лета был обставлен с роскошной простотой, но без излишеств. Широкое окно открывало великолепный вид на дворцовый парк и море. Множество предметов искусства украшали многочисленные стеллажи с книгами. Среди них преобладали изделия из драгоценных металлов и ценных пород камня. Здесь же стояли несколько кресел и небольшой столик в углу. Неподалёку от окна располагалась удобная мягкая кушетка, на которую так и тянуло присесть.
– Папа! Я видела зелёный луч! – Сигюн в радостном порыве бросилась к отцу. – Это не сказка. Он действительно существует. Я буду счастлива!
Фрейр посмотрел на дочку и широко улыбнулся, окинув взглядом её стройную, ладную фигурку. Разрумянившаяся от быстрой ходьбы, с разметавшимися по плечам кудрями и горящими от возбуждения глазами она была необычайно красива. Король почувствовал волну огромной, неизъяснимой нежности к дочери. Он поднялся, шагнул ей навстречу и, раскрыв объятия, осторожно притянул к себе, словно боясь расплескать переполняющую его любовь. Ласково погладив дочь по растрёпанным волосам, Фрейр отступил на шаг и залюбовался её милым личиком и нежной улыбкой.
– Девочка моя, этот луч имеет такое же отношение к твоему счастью, как и рыбьи хвосты к образованию бурь, – рассмеялся он. – Ты будешь счастлива и без него. Это всего лишь природное явление.
– Но легенды говорят, что зелёный луч дарует тем, кто его увидел, сердечную прозорливость, позволяющую без труда читать в сердцах других людей, – упрямо гнула своё Сигюн.
– Ну, в таком случае, если верить легенде, теперь никакие иллюзии не смогут обмануть тебя, – засмеялся бог и, взяв принцессу за руки, усадил на кушетку, а сам устроился в кресле напротив.
– Что беспокоит тебя, дитя? – мягко спросил он, внимательно глядя дочери в глаза: она выглядела слишком взволнованной.
– Я вполне избавилась от иллюзий за то время, что провела в Асгарде, – ответила Сигюн и, набравшись смелости, поведала отцу о событиях, происшедших с ней с тех пор, как она покинула родной дом: о жизни при дворе, поездке в Йотунхейм, поведении Тора и о своих сомнениях, умолчав пока лишь о Локи. Оказалось, что это совсем не сложно – рассказать близкому человеку обо всём, что накипело в душе,
– Я давно хотела поговорить с тобой. Папа, я не хочу выходить замуж за Тора, потому что не люблю его и уверена, что и принц тоже не испытывает ко мне настоящих чувств, – закончила рассказ принцесса, с надеждой заглядывая в глаза отцу.
Фрейр, молча слушавший исповедь дочери, тяжело вздохнул и, поднявшись, стал нервно мерить комнату шагами.
– Дорогое дитя, ты знаешь, как я люблю тебя и как ты мне дорога. Я стремился обеспечить твоё благополучие и устроить твою судьбу наилучшим образом, выдав за наследника самого могущественного государства, будущего властителя Девяти миров. Мне больно видеть тебя несчастной, но мы – люди с королевской кровью – не можем противиться брачным союзам, которые готовят для нас. Ты умная девочка и должна понимать, что браки между наследниками королевских домов разных миров – это всегда компромисс. У тебя есть право без страха выражать личное мнение по этому поводу. Мне это по душе. Но ты также знаешь, что обязана выполнить свой долг и подчиниться твоему отцу и королю.
Глаза Сигюн наполнились слезами.
– Прошу тебя, папа, не поступай так со мной. Я всегда мечтала о любви, такой, как у вас с мамой. Я не хочу прожить вечность рядом с нелюбимым человеком, который будет ценить меня не более чем породистую кобылу.
Фрейр остановился, заложив руки за спину, и надолго обратил тяжёлый взгляд в окно, вспоминая, как недавно клялся себе, что ноги его не будет в Асгарде. Прошло несколько тягостных минут, прежде чем он снова заговорил.
– Твой брак с Тором мог бы увенчать все мои желания, укрепив наш союз с Асгардом и положив конец нескончаемым противоречиям между нами. Как только мы породнимся с царским семейством, у нас появится столь могущественный союзник, что у всех наших недругов пропадет охота бряцать оружием. Один сам предложил мне сделать тебя невестой его старшего сына, чтобы скрепить мир между асами и ванами. Отклонить столь лестное предложение означает нанести оскорбление властелину Девяти миров и снова поставить Ванахейм на грань войны.
– Но, отец, я слышала, как ты говорил матушке, что Тор слишком легкомыслен и не способен нести ответственность даже за жизнь собственной невесты, не говоря уж обо всех его подданных.
Фрейр досадливо поморщился, вспомнив Мьёльнир, просвистевший возле его уха, и снова стал мерить шагами свой кабинет из угла в угол.
– Не скрою, старший сын Одина сильно разочаровал меня. Я был уверен, что с ним ты будешь, словно за крепкой гранитной скалой. Но, к моему глубочайшему сожалению, оказалось, что царственное могущество и воинское величие – ещё не признак могучего ума. Но, в конце концов, он еще молод и горяч. Получив трон Асгарда, Тор будет играть важную и благородную роль в политической жизни страны и осознает огромную ответственность, которая ляжет на его плечи. Надеюсь, он оправдает оказанное ему огромное доверие. Уверяю тебя, Тор сумеет по достоинству оценить тот драгоценный дар, который ты ему принесешь...
– Неужели ты сам веришь в то, что говоришь? Тор бегает за каждой юбкой!
– Прошу, позволь я до конца выражу свою мысль, раз уж мы начали этот разговор. Поверь, Сигюн, меньше всего мне хотелось подвергать тебя стольким обидам и разочарованиям. Ради твоего покоя я готов пожертвовать очень многим. Я был бы очень счастлив, зная, что ты вышла замуж за любимого человека, но иногда приходится делать выбор в пользу чего-то более весомого, чем любовь. Период длительных войн с Асгардом завершился, и если раньше все конфликты решались на поле брани, отныне они будут разрешаться на мирных конгрессах. Нам нужно сохранять баланс сил. Это достигается посредством браков членов наших семей. Мы руководствуемся категориями государственной пользы, а не чувствами. Ты моя единственная дочь и, надеюсь, проявишь благоразумие. Ведь ты вступаешь в этот союз ради блага своей страны. А любовь? Она придёт со временем. Спроси об этом у своей матери.
Сигюн подавленно молчала, понимая, что никакие её доводы не смогут поколебать решения отца. Она слушала его, всё глубже погружаясь в омут отчаяния, и чем дальше, тем бледнее и острее в своих чертах становилось её лицо, отражая сомнения, напряжение и усталость. Девушка опустила голову, рассматривая узорный каменный пол под ногами, машинально перебирая жемчужины ожерелья, пытаясь привести в порядок мысли и собраться с силами, чтобы привести отцу последний аргумент.
Фрейр отошёл от окна, приблизился к Сигюн, неподвижно сидящей на софе, взял её руку и нежно сжал. На мгновение девушка прижалась к нему, и на глазах её показались слёзы. Не смея поднять глаз, еле слышно, она прошептала:
– Что, если любовь уже пришла?
Фрейр непонимающе посмотрел на дочь и спросил с тревогой:
– О чём это ты?
Принцесса слышала свой голос – тихий дрожащий, запинающийся на каждом слове, но всё-таки продолжила:
– Я люблю другого, папа. Я решила, что ты должен узнать об этом, прежде чем окончательно решишь мою судьбу и сделаешь меня несчастной.
Наступила долгая, мучительная тишина – такая долгая, что девушка даже испугалась. Лицо бога Лета потемнело, стало таким мрачным и напряжённым, каким она никогда его прежде не видела. Голос Фрейра прозвучал глухо, когда он холодно спросил:
– И кто же он, этот счастливец?
Сигюн внутренне сжалась под испытующим взглядом.
– Принц Локи, – едва слышно произнесла она.
Девушка замолчала и отвернулась, не имея ни сил, ни желания продолжать. Из этого состояния её вывел голос отца:
– Локи?! Так значит, мои подозрения были не напрасны! Ты влюбилась в этого змееуста, бога обмана, тёмного мага, лживого и заносчивого мальчишку, – медленно, словно не веря услышанному, произнёс Фрейр.
Сигюн подняла голову и увидела, как выражение оторопелого изумления на лице отца сменяется гневом. Желваки заиграли на его скулах. Фрейр впился в лицо дочери ледяными глазами, которые, посветлев от охватившей его ярости, приобрели оттенок расплавленного серебра. Съёжившись под этим взглядом, девушка заговорила, прилагая неимоверные усилия, чтобы заставить свои губы двигаться:
– Ты не прав, Локи не такой. Он добрый, умный, талантливый. И он любит меня. А я – его. Люблю так сильно, как уже никого и никогда полюбить не сумею.
Вся кровь разом отхлынула от лица Фрейра. Оно стало белым, как мел, даже губы побелели. Сигюн видела, как он борется с собой, как отчаянно пытается обуздать свой гнев.
– Просто не могу поверить. Как это произошло?! Как ты могла пренебречь вниманием такого доблестного воина, как Тор, и предпочесть ему этого колдуна, этого балаганного фокусника! – почти кричал бог, забыв о том, что минуту назад говорил о том, как наследник Асгарда разочаровал его. – Надеюсь, ты не сказала об этом Тору, неразумное дитя? Представляю, что он может натворить, если узнает обо всём.
Внезапная догадка озарила лицо Фрейра: уж не эта ли новость стала причиной той ужасной сцены между принцами, невольным свидетелем которой он стал.
– О, боги! Чем я вас прогневил? – простонал он, чувствуя, как его далеко идущие планы зашатались и начали рушиться, грозя погрести под собой все его честолюбивые мечты.
– Но почему я не могу выйти за Локи?! Ведь он младший сын Одина и тоже принц! – с горячностью выкрикнула Сигюн.
Оперевшись руками на подлокотники, правитель Ванахейма навис над дочерью, сжавшейся в комочек. Лицо его оставалось твёрдым, как гранит. В голосе звякнул металл, когда он заговорил, чеканя слова.
– Глупая девчонка! Потому что максимум, что светит твоему Локи – должность советника при венценосном брате. Забудь его. Ты – дочь короля. И выйдешь замуж только за короля.
Сигюн подняла на отца подозрительно заблестевшие глаза и с горечью произнесла:
– Я никогда не стану для наследника Асгарда достойной женой и не буду любить его так, как он того заслуживает, потому что сердце, отданное раз и навсегда, не может принадлежать другому. Ты не сможешь заставить меня силой полюбить Тора и вырвать из моего сердца Локи. Прошу тебя, отец, не вставай на пути моего счастья.
– Я сказал свое слово, – холодно произнес Фрейр, отстраняясь от дочери. – Не разочаровывай меня больше. Тебе известны законы нашего государства. Ты не принадлежишь себе. Честь семьи, честь рода – вот что превыше всего. Ты – принцесса Ванахейма, у тебя есть обязанности перед отечеством, и негоже забывать о них ради какого-то там призрачного счастья. Если ты пойдешь против моей воли, я отрекусь от тебя, так и знай. Забудь о Локи. Всё кончено.
Сигюн выпрямилась, с вызовом глядя на отца, чувствуя, как щиплет глаза от подступающих слёз, и едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, понимая, что если она сейчас даст волю слезам, то это будет равносильно тому, что она сдалась и уступила. Она хотела ответить. Резко. Что всё это пошлость и ложь. Что ничего не кончено, и никто и ничто не сможет заставить её забыть свою любовь. Но слова застряли у неё в горле. И лишь эмоции прорвались наружу, искажая прекрасные черты в болезненной гримасе.
Фрейр ещё раз пристально посмотрел на дочь, повернулся и вышел из кабинета. Хлопнула входная дверь, и девушка услышала его шаги по коридору, медленные и тяжёлые, казавшиеся поступью старика. Сигюн осталась одна. Она зябко поежилась: ей показалось, как сквозь стены стал просачиваться ледяной холод. Что-то горячее скатилось по щеке. Девушка упрямо смахнула слезу рукавом платья. Ни к чему быть слабой. Принцесса вскочила и бросилась из кабинета, мысленно проклиная весь этот мир от самых корней Иггдрассиля до самых высоких его веток за то положение, в котором оказалась.
Вернувшись в свою комнату, Сигюн схватила с полки первую попавшуюся книгу, но эмоции, переполнявшие её, не давали ей сосредоточиться, и строчки расплывались перед глазами. Отбросив ненужный предмет, девушка уселась на широкий каменный подоконник арочного окна своей спальни, откуда открывался потрясающий вид на разбитый внизу парк с прудами и беседками. Уже совсем стемнело, и прохладный вечерний бриз, влетев в комнату, словно паруса, надул ветром тонкие тюлевые занавески, разбросав по плечам Сигюн отливающие медью рыжие локоны.
Мысли её были далеко отсюда. Сигюн не хотелось думать о том, к чему приведет её сегодняшнее признание. Не хотелось думать о том часе, в котором всем её мечтам суждено рухнуть, подобно громоздким замкам, рассыпаясь на миллионы мелких осколков. Давным-давно норны переплели нити судеб – её и Локи, завязав их крепкими узлами. И пусть они с принцем такие разные, как лёд и огонь, как луна и солнце – во всех Девяти мирах не найдётся такой силы, такой магии, способной разделить их навсегда.
Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/03/26/1765