П.А.:
Текст не редактировался, не чистился.
Спасибо уделившим свое время!
ТЕНЬ ПРОШЛОГО
_______________________________________
Комнату скудно осветило надумавшее взойти солнце. В темноте шелестело нечто, заставив Рьета распахнуть сонные глаза. Жесткий топчан нехотя отпустил молодого человека из согретого за ночь лежбища, босые ноги бесшумно скользнули в сторону шевелящейся в предрассветном полумраке тени. Тело непроизвольно напряглось, готовое ударить тень или убежать от любого намека на проблеск метала в полумраке.
– Люц? Ты? – голос Рьета пронзил шелестящую в углу тень.
– Нет, воры, бандиты, насильники, растяни тебя на дыбе. Придурок, напугал меня! Зачем крадешься! – громыхнул скороговоркой озлобленный бас.
– Пф… – фыркнул в молчании растирающий заспанное лицо Рьет. Расслабившись после вязкого и не приятного сна, уже ускользнувшего неуловимым ужом из памяти издал хорошо слышное урчание.
– Жрать хочется? – грубо спросил Люц, нащупав в сундуке вожделенное добро. Источник урчания, отрывисто согласившись что жрать таки хочется, продолжал следить за высокой тенью товарища. Быстрыми шагами Люц пересек не блещущую размерами комнату, по пути собрав два грубо сколоченных табурета. Провожаемые грязными ругательствами, оба притаившихся вредителя отправились пинками на пол. Возня у стола закончилась разгорающейся масляной лампой. Комната в раз стала уютней, а за одно и показало ради чего копошился в темноте Люц.
На стол легла богато расшитая алыми нитями суконная шинель с пелериной, которую подарили за лечение пастухи на равнинах возле крепости Мадива. "Снова пьянствовать собрался…" пронеслось в голове Рьета. Люц Кабон - хирург, травник, странствующий лекарь, что три года назад взял его к себе в компаньоны, частенько устраивал попойки по приезду в новые города. Особенно важным он считал проводить веселье в компании красивой женщины, но за вчерашний вечер и ночь он точно не смог бы познакомиться.
Стук в дверь прервал размышления. Друзья не сговариваясь с удивлением взглянули друг на друга. Босые ноги прошлепали к двери. Дверь открытая ровно на столько, чтобы увидеть раннего гостя брызнула в глаз светом лампы.
– У вас все в порядке? Я услышала внизу шум, кажется кто-то упал. – шепотом спросила хозяйка постоялого двора. На ней была длинная до самого пола ночная рубашка, которую явно следовало сменить на чуть более просторную одежду.
Некрасивую фигуру смягчало мягкие черты лица и добрые глаза. Шмыгнув крупным носом в виде клубня картофеля, она с любопытством попробовала заглянуть через щель в комнату.
– Все хорошо. Спасибо. – тихо ответил недовольный беспокойством Рьет, собравшись закрыть дверь. Его вовремя опередила широкая ладонь Люца, открывшая дверь на распашку. Голый по пояс мужчина заставил хозяйку пискнуть, хотя и было видно, что лишь приличия ради.
– Матушка, пожрать бы вот этому мрачному и той за стенкой, сотворишь? А? – улыбаясь полным лошадиных зубов ртом громыхнул травник, скорее напоминающий головореза.
– В такую рань! Мастер Люц, какие завтраки?! Раз все хорошо ложитесь спать. – зашикала женщина, явно собираясь распрощаться с постояльцами. Рьет уже смотрел на нее полным сострадания взглядом, зная Люца той уже не отвертеться и не сбежать. Попалась…
– Матрона, бросаете голодных детей в беде, стыдоба! Что люди потом о постоялом дворе скажут. Я же не корысти ради добротой пользуюсь, оплатим похлебку или что у вас там есть съестного, будьте покойны. Не дайте им помереть, сердечко у меня не выдержит! – не стесняясь, в полный голос затараторил лекарь.
– Ш-ш-ш-ш! Мастер Люц, Микари милостивая, не кричите так! Люди спят! Сейчас принесу, только не кричите! – страдальчески скривившись, не выдержала хозяйка. Сердито перебив громкого травника, та ворча скрылась на нижнем этаже.
– Вот тебе и пожрать… Ловкость рук и никакого лукавства. – ехидно улыбаясь и растягивая слова сказал Люц, прикрывая дверь и возвращаясь к сундуку с одеждой.
Бурча себе под нос излюбленный мотив застольной песни, Люц продолжил ворошить вещи. В свете лампы хорошо были видны шрамы от плети испещрявшие его спину и несколько уродливо затянувшихся ударов ножом. Шея по обыкновению была обмотана платком прямо на голое тело, но Рьет знал, там тоже найдется шрам от веревки.
Три последних года, друг спасавший чужие жизни и сам не собирался на тот свет, хотя и ходил до их знакомства прямо говоря по краю. С начавшей лысеть головы спадали заплетенные в косу волосы, туго стянутые кожаным шнурком. В них отчетливо проступала седина. Тяжко вздохнув, давно смирившись с замашками друга, Рьет торопливо стал одеваться, пока хозяйка ушла за завтраком.
Некоторое время спустя, уже сидя с мисками разогретой вчерашней похлебки в которую мясо попадало лишь для запаха, Рьет наконец спросил куда наряжается товарищ.
– Ну… Тут такое дело… Ты мог бы прогуляться сегодня по городу? У меня сегодня важная встреча. – удивив началом фразы выдал Люц. Ложки похлебки одна за другой проваливались в широкий рот, будто ее не только что с огня сняли. Как только не обжигается…
– У тебя в каждом городе важные встречи. – Ехидно парировал Рьет, едва не заставив шумного товарища поперхнуться очередной ложкой похлебки.
– Ничего в жизни не понимаешь, сопляк! Я серьезен как никогда! – заявил друг, воинственно махнув ложкой.
– Такая красивая? Свататься будем?
– Красивая? Аха, ну как сказать… если заставить сбрить бороду… а может…
– Вернусь, сам увижу. Одеваться буду. – отмахнулся Рьет от задумавшегося с довольным выражением лица Люца, что не прекращал выдавать бредовые идеи как облагородить внешний вид своей новой пассии.
Хлеб заботливо собрал со стенок миски остатки похлебки и исчез за довольной и сытой улыбкой Рьета. В дороге по несколько дней им не попадалось даже одинокой избушки и есть приходилось стряпню, на которую могли сподобиться лишь совместными усилиями. Вспоминая бурду, что гордо называли походной кашей, Рьет за обе щеки уплетал все поставленное перед ним на стол при любом удобном случае.
За окном раскричалась одомашненная куропатка, вопящая с первыми лучами солнца. Обувшись в исхоженные высокие ботинки на длинной плотной шнуровке, натянул кожаную куртку с десятками нашитых мелких кармашков, готов был шататься по незнакомому городу хоть до следующего утра. Люц мог и увлечься со своими любовными потехами, а становиться третьим лишним или тем более участвовать с ним изображая фальшивый интерес, было не в его привычке.
– Все. Ушел я. – выдав ставшее ритуалом прощание, молодой парень потопал на выход.
– Не влезай ни во что и Козявку забери!
– Да, да! Не влезай ни во что… Чего?! Что я с ней делать то буду!
***
На стук в дверь по соседству никто не ответил.
– «А ведь наверняка уже встала…» – подумал Рьет. Как и ее дядя, Козявка поднималась засветло. Быстро потеряв терпение, Рьет снова постучал, под конец за тарабанив в дверь. Секунды не прошло как она сразу же распахнулась и в него уперся взгляд рассвирепевшей девочки-подростка лет четырнадцати.
– Ты себя в зеркало видел? Я с тобой в город не пойду! – выплюнула маленькая фурия, собравшись захлопнуть дверь.
– Не дури, дядя Люц сказал тебя забрать! – поспешил сослаться на друга Рьет, подставив руку под норовившую ударить его дверь.
– Слышала я все! Орете с утра пораньше!
– Позавтракала хоть? – спросил все сильнее мрачнеющий Рьет, продолжая мешать пыхтящей девочке закрыть дверь.
– Поужинала… Суп вчерашний будешь, завтра приходи… – сказал сдавшийся наконец подросток, явно передразнивая своего дядю. Привалившись к двери дала себе отдышаться. Рьет наконец заметил, что она уже одета, хоть сейчас можно выходить.
– Зараза, дурака из меня делаешь! Брысь на улицу! – зашипел на капризную спутницу последних месяцев Рьет. Ами проворно проскочила мимо. Язык и вредно сморщенный нос с дразнящим мычанием добавил градус к раздражению. Одетая как мальчик, та скользнула по ступенькам к входной двери.
– «Словно вожжи под хвост! Морока одна с ней» – пыхтел про себя парень, тяжелой походкой медленно спускаясь по лестнице, не забывая следить за силуэтом в короткой темной курточке. Мутное окно не могло скрыть качающегося из стороны в сторону ребенка.
Улица встретила его рассеянным светом и промозглой утренней прохладой. По дороге возле постоялого двора, лениво плелись груженые товарами повозки. Если память Рьету не изменяла, а особа это редко спала с кем то еще. То там городской рынок, достаточно крупный для небольшого в несколько десятков тысяч человек города. Наверняка там пусто в такое время, одни прилавки обездоленные.
– Сюда хочу. – голосом не терпящим возражений выдала Козявка. Одного взгляда на нее хватило, чтобы зацепиться им за предмет в ругах девчушки.
– Где взяла, злыдень мелкий! – от вида развернутой в руках ребенка карты на Рьета напал столбняк. Говорили, что в столице механики собрали печатный пресс. Но весь остальной человеческий мир по старинке, ручками все, да ручками. Карта стоить могла, чуть не пару десятков серебряных. А тут стоит маленькая пигалица и вертит подробную карту города перед глазами, поневоле на месте столбом встанешь.
Они с Люцом, бывало три четыре седмицы, в дальней глухой деревеньке людей пользовали. Те им дичью или мехом отплатят, едой про запас, а там уж пока-а-а они долгой дорогой до города ближайшего доползут. И только там, в городе, продав из ненужного что ценнее, пару таких серебряников заработают. На них потом целый месяц в недорогой гостинице столоваться можно. Шика не видать, но и с голоду не помрешь.
– Где взяла, там больше нету. У стражи в караулке, не надо было головой по сторонам вертеть. – с чувством превосходства заявила мелочь.
– Да что же с тобой не так! Ты хоть головой думаешь, перед тем как делать что! У тебя рука лишняя? Может обе? Может мне лучше сразу отрубить? Так поумнеешь? – захрипел от бешенства Рьет, с ходу вырвав у нее из рук карту. Каждое слово сопровождалось резким встряхиванием зарвавшегося ребенка. От пробравшего его раздражения дыхание сорвалось.
– Не ори на меня! Ты кто мне такой чтобы орать!
Пытаясь отдышаться, парень заметил зареванный детский взгляд. Бросив мельком взгляд на окно Люца, он заметил резко отодвинувшуюся от окна фигуру.
– «Безнадежно!» – в сердцах сплюнул Рьет.
Схватив набедокурившую за руку, отвернувшись от собравшейся закатить истерику девочки, силком потащил к посту у ворот. До них от постоялого двора рукой подать.
– Идем.
– Куда?! Никуда я не пойду! – напуганная каменным выражением лица, с которым провела уже некоторое время, она изо всех сил старалась затормозить его, но лишь вспахивала пыль на утоптанной дороге.
– Тебе мама руки родила, ноги родила, а мозгов не родила! Сейчас пойдем и отдадим назад ее. – упоминание мамы вырвавшееся само собой, в миг заставило мелочь притихнуть и понуро дать себя вести за руку дальше.
Вспомнив как они с Люцом приехали навестить его родню и узнали что сестра померла от лихорадки, да еще и с мужем. Несколько дней потратив на поиски дочери, обнаружили Козявку в местной церкви. Та целый сезон уж как жила при жрицах, помогая чем могла. Никто не знает, чего стоило Люцу решить взять ребенка с собой.
Даже Рьет не догадывался, о чем думал компаньон. Но помня ревущую ночами девочку, спрятавшуюся глубоко в повозке, даже у него перекосило лицо от собственных слов.
Впрочем, на решение это никак не повлияло. Твердым шагом он шел в сторону городских ворот. Ни дать, ни взять, старший брат с нашкодившей, еле плетущейся за спиной младшей сестрой. Совершенно незнакомое Рьету ощущение озадачивало, он такое лишь со стороны и видел.
Мимо них проплывали невысокие, сложенные из обтесанных камней со дна местной реки дома. Соломенные крыши с кокетливо точащими дымоходами, уже чадили от готовящихся завтраков и обедов в дорогу для мужей и сыновей. Во дворах уже попадались начавшие заниматься своими делами горожане, пригород маленького городка просыпается рано, почти не отличаясь от своих деревенских свояков. Человек если и поднимал голову на их парочку, то лениво скользил взглядом дальше, подумаешь эка невидаль, парень с мелкой сестрой.
Совсем близко, в паре сотне шагов уже виднелось помещение стражи. Оно сиротливо пристроилось рядом с украшенными домами горожан, будто подчеркивая свое назначение. Обмазанная серой известью кладка будто напоминала, стою по делу - не праздности ради. Рядом с аркой как и положено стражи. Казенные, по уставу начищенные до мутного отражения кирасы, толстые кожаные куртки под кирасами. Тяжелые походные ботинки, окованные металлом. Ходить тяжко, зато раньше сам скопытишься, чем износишь.
Встав как вкопанный перед дверью в помещения караульных, Рьет напрягся выдумывая как все объяснить. Пока думал, дверь с силой толкнули изнутри. Караулка выпустила седого тучного мужичка в кирасе. Невысокого роста, с лицом испещренным морщинами.
– «Наверняка впритирку сидит, а то и вовсе давит старому» – мелькнуло в голове парня.
– Че встали то, заходь, глядишь не кусаемси. – разочарованно причмокнув, старый стянул мешок с табачком и убрал в карман небольшую трубку.
– Эт, Бать, тут дело такое… – на ходу ловя манеру речи стража, виновато начал Рьет. – Набедокурила малая, надо б отдать кой че.
– Ну так дуй в караулку, разберемси. – с кряхтеньем попробовал потянуть в кирасе спину, да привычно сплюнув в пыль не сумев, цокнув на опостылевшую ему железку. Рьет покивав, бросил еще разок взгляд на застывшую с опущенной головой девчушку.
– Здесь стой. – бросив мелкой не мудреную фразу, поплелся с тяжелым сердцем внутрь.
За ночь внутри ничего поменяться и не могло, потому они у знакомого уже стола разводящего смену, присели на простую деревянную лавку у стены. Стражник которому как ни крути, а светит пенсия за выслугу лет, шаркая проплелся за стол. – Че там у вас, с утра пораньше приплелись. Че отдать то надо.
– Вот. – стараясь не смотреть в глаза стражнику, Рьет сунул ему под нос сложенную в несколько раз карту. Тот взял пергамент, развернул, покряхтел, повздыхал.
– Вот ведь… Знаешь что ей за это будет?
– Догадываюсь, Бать... Дура она и я дурак. Не уследил, не заметил… – Рьет поневоле сглотнул, ярко представив как Козявка, балуется картой одна на рынке. Голова поневоле опустилась ниже. А в голове сцены как ее потащил бы стражник, увидев казенную карту у ребенка. Там бы и не разбирали, есть родные или нет. Местная она, или проездом. На знатную девку она ни одеждой ни манерами не тянет, «своих» наверняка в лицо всех знают, а страже дальше хоть трава не расти. Положено. Мысль об Ами с культей вместо руки осела, непривычно душащим осадком на душу.
– «Что так? Задело? Привык что ли?» – удивился сам себе Рьет.
– Э-э-э-э… Едрить вас через колено. Вечно у вас... мать… А ты не серчай. Как дал бы в ухо! А ты не серчай… – в конец разойдясь старик еще долго бушевал грязно ругаясь и выплевывая Рьету в лицо все что он думает и о дерьмовом его воспитании и о «не серчай» и как от задницы места живого бы ни ему, ни ей не оставил.
Дверь распахнулась ровно настолько, чтобы в щель просунулась голова одного из стражей что стояли у врат.
– Дверь, мать..., за… захлопни! – рявкнул дед на любопытного и притих, отдуваясь и бурча в усы что-то зло и ядовито. Тихое бухтение прервал сам старик:
– Валите оба отседова, чтоб глаза не видели.
– Спасибо!
– Глянь у меня дурень, свистнет что у нас в городе, я покумекаю чтоб тебе первому руку цапнули. Так и знай! У меня знакомых тута хватит. Раздолбай, твою налево…
– Спасибо! – напоследок еще раз, у самой двери поблагодарил Рьет. О нем вот никто, никогда так не волновался. Чтобы аж дыхание от злости спирало, а теперь сам струхнул как увидел мелкую с военной картой. А от разошедшегося деда, пусть и полившего его ушатом грязи, на душе тепло.
– Пшел вон! – снова начав заводиться, что аж усы встопорщились, старик снова грохнул кулаком в стол. После чего Рьет скользнул за дверь, под взгляды всей смены у ворот, что столпились как бараны перед дверью.
Вынырнув из каморки, Рьет наконец выдохнул с облегчением. Стражи пристально смотрели на причину утреннего крика. Встретившись с каждым взглядом, виновато улыбнувшись и разведя руками, Рьет только сейчас с холодком понял что Козявки и след простыл.
– Эт, мужики, а мелочь моя где? – тупо разглядывая опустевшее место, где недавно оставил стоять девчушку.
– В город побежала. Мож старый напугал. Мож еще что. Дите твое, тебе и голову ломать. – недовольно кривясь ответил один из любопытных.
– Чтоб ее… – ругнувшись в сердцах, ощущая себя наивным ослом Рьет вспоминал куда хотела попасть беглянка. С ее дурной головушкой, чего только в голову может не взбрести. Страшно представить. Тревога толкнула его к постоялому двору.
***
Высоко задрав голову, Рьет сквозь смеженные веки посмотрел на солнце. На постоялом дворе Ами так и не появилась, Люц же умудрился уйти и ничего не оставалось как надеясь на чудо пытаться наткнуться на бродящую по городу девочку.
Застыв в стороне от людского потока на городском рынке, Рьет уже стал бельмом на глазу стражи и местных бандитов, что нарочито праздно поигрывали в кости или Ур маленькими группами рассевшись по площади с оживленным рынком в центра города.
Беготня заняла всю первую половину дня и уже нервировала представителей власти и сомнительного вида личностей периодически присматривающихся к пробегавшему мимо Рьету.
– «Я так добегаюсь…» – подумал Рьет, в очередной раз встречаясь взглядом с плотоядно осматривающим карманы на его куртке прохожим. От массы снующих мимо него людей у него начинало сбиваться дыхание. Ему все тяжелее было забивать обостренное восприятие. Внутри зрело нервное дрожание становясь все сильнее и сильнее с каждый проведенным в людом месте часом.
Решив, что пора от беды подальше слинять с торговой площади, Рьет быстрым шагом направился к одной из десятков мелких улочек что уводили с площади в сторону окраин города. Двухэтажные дома разительно отличающиеся от окраинных стояли так плотно, что при желании можно было бы бежать прямо по крышам покрытым красной глиняной черепицей.
На улицах что словно ветви гигантского дерева уходили во все стороны от центральной площади разветвляясь и пересекая друг друга можно было легко выбрать свободную от людей дорогу. Даже если из-за сливаемых из окон помоев особого удовольствия это не доставляла, так хотя бы можно было унять просыпающиеся в нем инстинкты.
– «Наверняка выгляжу как припадочный» – подумал Рьет вспоминая показанную ему Люцом физиономию, в маленьком зеркальце неизвестно где раздобытым травником. Широко распахнутые глаза, суженные зрачки, приоткрытый рот и сморщенный лоб. Прибавить к этому тяжелеющее дыхание и он первый от такого зрелища слиняет куда подальше. Ами таким его еще не видела, да и не хотелось демонстрировать ей нелицеприятную правду о попутчике. Ему с ней еще жить, да жить. Потом, при случае пусть Люц ей объясняет, что ничего такого в этом нет. Просто подальше от людей уйти, немного водички, посидеть спокойно, а лучше даже вздремнуть и ничего, как рукой снимет.
Удумал же компаньон спихнуть на него ребенка, он давно бы уже нашел уединенное местечко да посидел бы себе спокойно до самого позднего вечера, когда и к постоялому двору можно будет спокойно вернуться. Нет же, всучил ему племянницу, да еще учудившую такое. Впрочем, легко отделались. А может и пришлось бы… по другому все решать. Три года назад обретя друга и некий смысл жизни, Люц как то сказал даже громкое слово Призвание, Рьет до трясучки боялся потерять свое место в этой простой и наполненной смыслом жизни. Подумай он что кто то угрожает дальнейшему их спокойному путешествию, он прикончит любого кто попробует протянуть руки к его убежищу.
– Стой говорю, ты че там, оглох?! – кажется он слишком глубоко ушел в себя и не слышал, что за ним некоторое время шли и даже звали. Совсем за три года расслабился. Хотя раньше оно вовсе в таком виде нигде и не расхаживал, чтобы привыкнуть к осторожности. Первым из троих догнавших его мужчин бросился весь день не сводивший с него глаз мужчина. Худой как сухая хворостина, на череп будто кожу натянули. Тонкие губы одно плотно сжатой полосой, не сходящее с лица будто брезгливое выражение и глаза внимательно разглядывающие прохожих. Этого типа Рьет запомнил хорошо и ничего хорошего от него не ждал. Предчувствуя худшее он уже начал заводиться, будь у него настоящее человеческое тело, он бы сказал, что кровь прилила к голове и забилась жилкой на висках.
– Надо что?! – послушно остановившись, еще надеясь разойтись с ними не создавая себе лишних проблем Рьет развел руки в стороны показав, что ничего агрессивного делать не намерен. Быстро догнавшая его троица с легко заметным удовольствием осмотрели пустой проулок шуганув криком выглянувшую с верхнего этажа старуху, чья голова моментально испарилась в оконном проеме. Руки словно кора древа испещренная венами с громким стуком закрыли ставни. Дыхание Рьета становилось все сбивчивей. Вокруг Тонкого уже начинало мерещится пурпурное колеблющееся марево. Пока едва различимое, но являвшееся самым худшим из симптомов для Рьета.
– Ты че шаришься здесь? – спросил один из прибежавших с Тонким.
– Может не стоит? Что вам надо от меня? – начав задыхаться спросил Рьет, стараясь тише и незаметно ловить побольше воздуха ртом, не сводя глаз с мечущихся над головами троицы жирных, похожих на толстых помойных мух сгустки пурпурной слизи.
– Ты идиотом то не прикидывайся, он же простой вопрос задал. – Схватив Рьета за куртку Тонкий протащил не сопротивляющегося парня к стене ближайшего дома. Любимая куртка в момент испачкалась об известь которой покрыта кладка. – Что забыл у нас? Что ты вынюхиваешь бегаешь? Ты от кого?
– Не понимаю, что вы несете, я просто девочку ищу. – Уже не скрываясь Рьет тяжело дышал, лоб оставался сухим лишь благодаря совсем другому, отличному от человека строению тела. Анху не потеют. Марево над тремя бандитами уже чадило тонкой струйкой в небо. Гнев… Гнев. Злость. Алчность. Гордыня. Отвернувшись от Тонкого Рьет уперся взглядом в стоящего совсем рядом с ним человека, которого по определению тут быть не могло.
– Чего ждешь? Маур? Прикончи их… Что за мусор тебя останавливает? Ты плохой мальчик Маур… Совсем ничему не учишься… – зазвучало прямо в ушах. Губы человека по правую руку даже не дрогнули.
– «Быть не может, снова мерещится…» – Рьет зажмурился снова повернувшись к Тонкому.
– Эй, ты больной что ли? – спросил Тонкий, с беспокойством глядя на странные глаза парня что целый день маячил на торговой площади. Он с мужиками пронаблюдав за ним все утро были уверены, это один из новеньких в городе. Раз так деловито носится, значит уже работает на кого то. Вопрос чей мальчик и че ищет все утро.
– Руку убери, дышать тяжело…– всхрапывая, стараясь не слышать голос что так и не прекратил отчитывать его, Рьет еле дыша скинул держащие за грудки руки. Сразу согнувшись и уперев руки в колени. – Сказал же, девочку ищу, ребенка.
– Да он вмазаный Варик, ты глянь на него. Точно тебе говорю, он из «этих». Сказал один из догнавших над ухом, разглядывая не отрывающегося от дороги Рьета.
– Мож в печень ему и карманы пошарить? Все равно обуют, а? Че скажешь, Вар? – Раздался с другой стороны голос молчавшего до этого плотного мужичка. Рьет кожей почувствовал, что один из них достал нож. Он просто дышал их решением зарезать его.
– Маур, ты так растаешь просто, ешь… Если будешь хорошо кушать, вырастешь большой и сильный – в голосе фигуры из прошлого проступили хорошо знакомые истеричные нотки. Еще немного и он начнет верещать что он не слушается, возьмет трость и…
– «Нет. Стоп. Он сдох, не дури… Стой. Стой. Стой… Не будет этого. Рьет, угомонись.» – уже не воспринимая происходящее в голове раздался собственный голос. Чьи то руки вздернули его, заставляя выпрямиться и плотно впечатли в стену. В живот с силой толкнуло. Расплывавшееся зрение не давало снова посмотреть на лица мужчин с торговой площади. Опустив голову Рьет смог кое как разглядеть рукоятку ножа торчащую из живота. Кровь так и не выступила сквозь серую шерсть из которой связана его любимая косоворотка.
Закрыв глаза Рьет вдохнул полной грудью чувствуя, как в него вместе с воздухом входит кишащая вокруг них пурпурная слизь. Подобно мучаемому длительной жаждой путнику в пустыне, он жадно дышал мельтешащими вокруг него миазмами желаний этих троих. Кому то покажется омерзительным, но его буквально трясло от удовольствия.
– Какого… с ним происходит! – Будто находясь под водой услышал Рьет, трясясь от растекающегося по телу ощущения легкого насыщения. Глубоко внутри него, давно и надолго притаившаяся утроба требовала еще и еще желая быть заполненной до краев, которых как он уже прекрасно знал просто не существовало.
– Хороший мальчик, прикончи их… нет стой… худенького оставь, он кажется интересный, мы с ним поиграем! – в голове продолжал звучать ненавистный всему его существу голос Отца.
– Да заткнись ты наконец! – заорал во всю глотку Рьет. Удивленно моргая, так как с глаз будто сняли шоры. Мир снова обретал краски. В переулке никого не было. Он завалился на бок возле самой стенки, а из живота продолжала торчать рукоять длинного охотничьего ножа. Воздух со свистом вырывался из легких, грудь ходила ходуном.
Кряхтя он перевернулся на спину и встретился взглядом со старушкой, снова выглянувшей из окна. Она как и прежде в секунду спряталась за деревянными ставнями, вызвав у Рьета приступ полного горечи смеха. Каждый смешок резанул отозвался пронзительной болью в животе.
Руки взялись за рукоять ножа. Переулок окрасился во все цвета сразу. Не помня какие ругательства выкрикивая, выдернул длинное широкое лезвие перемазанное фиолетовой маслянистой жидкостью.
Задранная повыше косоворотка открыла торопящуюся затянуться дырку в животе, сквозь которую была видна шевелящаяся пурпурная масса. Секундой позже от пореза не осталось и следа. Торопливо проверил спину, Рьет с удовольствием ничего не обнаружил даже маленького пятнышка. Только заштопать дырки и будет как новая.
Боль ушла, приступ удушья отступил. Теперь дышалось легко с свободно. Но осадок оставленный видением вызывал стойкое ощущение окружающей Рьета нестерпимой вони и грязи что покрывала его с головы до ног.
Отдышавшись, с кряхтением встав на ноги, окинул обе стороны пустынной улицы.
– «Вот так грохнут кого и поминай как звали, ори не ори… Живут же люди, хуже зверья. Надо искать Мелочь, паршивый городок, по другому не скажешь. Она одна тут так долго мотается…» – заворочались в голове неспокойные мысли.
Топот догнал его уже возле самого поворота. Страж забежал в переулок в полном доспехе и винтовкой на изготовку. Из-за угла выглянула знакомая головка со взъерошенной копной темных волос. От прежней неприязни на лице не осталось и следа, только страх.
– Эй, тебя тут что ли убивали. – Почти крикнул запыхавшийся от бега в тяжелой для ведущих относительно спокойную жизнь стражников броне.
– Выходит меня. – пожал плечами Рьет. Тут кажется кроме него никого, тяжело видать дался вывод растерявшему остроумие от бега стражнику.
– Козявка! Ну ка, сюда подойди! – Крикнул Рьет, заглядывая за стражника, что застыв на месте глаз не сводил с его лица.
– Ну что смотришь, ожогов не видел никогда? – ляпнул первое пришедшее в голову Рьет. Он то прекрасно знал каким красавцем он сейчас виделся со стороны. Часть лица почти гарантированно синюшно-фиолетового цвета после такой трапезы. Пока усвоится сожранное, пока рассосется. Еще пол дня гулять, чтобы хоть немного снова на человека быть похожим.
– Сула свидетель, такой первый раз вижу.
– Вам там дежурные не рассказывают, что людей разглядывать не прилично? – осклабился Рьет наблюдая за нарочито медленно идущей в его сторону Козявки. Так смотрела куда угодно, только не в сторону Рьета, остановив под конец взгляд на спине стража.
– Хамишь парень, я твою задницу бежал спасать, вон той малявке спасибо скажи, что позвала да бежала показывала дорогу. – перекосившись от злости страж ткнул пальцем в Ами.
– Чтобы я без вас двоих делал, как бы жил… Небось так и копыта бы тут отбросил. – сарказм едким ядом вылетал с каждым словом изо рта. Снова почувствовав взгляд сверху. Она там вообще отходит от него? Заняться старой нечем?
– Вот гаденыш ты, как ты с ним живешь маленькая? Он у тебя всегда такой? – не сводя разочарованного взгляда с Рьета. – Пойдешь на пост? Заявлять будешь? Кто отделал тебя вспомнить сможешь?
– Нет дяденька, он только как головой обо что треснется и то не долго, вы внимания на него не обращайте пожалуйста. – затараторила за спиной стража Ами.
– Нет уж, обойдусь без спасателей, спасибо. Ха, помог уже… не унесу. – Ах ты ж двуличная мелочь, с ним вон как разговариваешь…
– Ну. Как знаете. Если что, вон она знает где найти меня. Так и быть напишу, если писать не умеешь. – Обиженно поддел его с безграмотностью страж, прям в точку попал заставив и без того паршивое настроение Рьета в конец испоганиться. Не дожидаясь что скажет Рьет, развернулся на каблуках с застывшим лицом.
– А ты боялась, вон у него даже юбка не помялась. – Рука в обитой с внешней стороны металлом перчатке тряхнула волосы Козявки, тяжелые ботинки понесли в этот раз неспешного стража восвояси. Рьету показалась что последняя фраза влетела ему в живот, а то и пониже, да похлеще ножа. Но в спину ему гадостей наговорить, да еще и прибежавшему и в самом деле помочь совсем уж было бы перебором. Так и осталось лишь зубами скрипеть провожая глазами топающего к себе стража.
- «Я тебя запомню… умник!» - мелькнули в голове остатки от него прежнего. Жившего задолго до появления в его жизни Люца и Ами.
В нос ударил щекочущий, терпкий запах чувства вины и сожаления смешанный с обидой и злостью. Рьет спохватившись затолкал все как можно глубже. Закрыв глаза, он некоторое время просто молча стоял проверяя избавился ли от свойственных его виду ощущений. Всем существом чувствуя напряжение притихшего рядом подростка. Наконец обретя потерянное было равновесие и избавившись от всех оттенков запахов человеческих желаний и эмоций, Рьет распахнул глаза.
– Ничего сказать мне не хочешь? – будто к стенке обращаясь протяжно произнес Рьет.
– Извини, я так больше не буду...
– Я так больше не буду. – Передразнивая, протянул Рьет, не спуская глаз с девочки. Повесив голову, та виновато кривилась, избегая смотреть в глаза. Внутри кипела злоба после целого дня беготни и учиненной над ним расправой. Хлесткий щелбан, попал в самый центр лба.
– Ц-с-с-с, больно же! – вскрикнула от неожиданности Козявка, рьяно начав потирать ушибленное место.
– До следующего города лошадей кормишь и моешь ты. За силками в лес тоже сама бегать будешь.
– Да как я их вымою то, они же здоровые?!
– Не знаю, как хочешь так намывай. Главное чтоб чистые были. Ты где была? Ты знаешь сколько я кругов по городу намотал? А? А если бы эти уроды к тебе пристали, что тогда?
– Ну правда, прости! Я была совсем рядом, в церкви через улицу. Там такой же приют как дома, вот я с малышней и заигралась.
– Место есть, где в сторонке посидеть?
– Есть, лавка под деревом. Правда туда пойдем? Я тебя с Лирикой познакомлю, она такая классная!
– Это кто еще… – пробурчал парень. Не торопясь и не задерживаясь, они спокойно брели по улице. Рьет затылком чувствовал взгляд с верхних этажей, старуха никак не успокоится, шла бы прогулялась. Какой вообще смысл торчать перед окном, если видно только стенку дома напротив и узкий грязный проулок.
Выйдя на более широкую и оживленную улицу, Рьет в пол уха слушал о новой знакомой Козявки. Главное чтобы к нему не приставала, пока он вечера ждать будет.
– Она веселая, красивая и добрая! А еще у нее два друга и мы играли, а потом она почитала нам книгу настоятельницы и сама столько всего рассказала. Прямо как вы с дядей туда-сюда ездила, везде была! Та-а-к много знает!
– Не тараторь. Что там за друзья еще? Она что, не из приюта? – Спокойствие вернулось, внутри растекалась давно забытая сытость. Так хорошо… что даже плевать на косые взгляды прохожих с брезгливым любопытством бросавших взгляды ему на лицо. Пока шли, миновали охранный пункт, где среди стражи Рьет увидел недавнего помощника. Козявка замахала приветливо рукой, он же лишь отвернулся. Неприятный парень…
– Ну ты чего злой такой! У тебя точно все хорошо? Выглядит не очень. – С легким беспокойством спросила девчушка.
– Я не злой, он мне просто не нравится. А со мной порядок, пройдет завтра.
– Ну ла-а-а-душки, раз завтра… – недоверчиво протянула и снова пристала из-за стражника. – Почему? Он же добрый!
– Не нравится и все тут. – Резко оборвал вопросы парень. Еще не хватало объяснять начать. Рьет плелся, не забывая незаметно стрелять глазами по сторонам, вдруг троица бандитов решат забрать то, что в спешке оставили в карманах. Совершенно не хочется поднимать шум в городишке, так раз оскандалишься и все, приплыли. Объезжай потом стороной.
Плавно уходящая в сторону улочка открыла перекресток, в центре которого сквозь камни мостовой пробилось дерево. Видно росток пожалели, да и так и оставили обложив подобием клумбы. Под неторопливо шуршащей кроной стояла обещанная Ами лавка. Рядом высокий забор и купол церкви Сулы.
– «А ведь пробегал здесь… хотя бы раз точно! Зараза…» – мелькнуло в голове – Беги играть, я тут посижу.
– Пойдем со мной, ну чего ты один сидеть будешь?!
– Не хочу, беги говорю!
– Злюка! – показав ему в сотый раз за время знакомства язык девчушка скрылась за коваными воротами. Во дворе был слышен детский заливистый смех.
Сквозь решетки мелькали детские фигурки, одетые в грубую но чистую домотканую одежду. Не хуже любого мальчишке с поместий пригорода. У церкви явно водились деньги, раз дети сыто носятся в чистенькой одежке, вместо того чтобы помогать настоятельнице заработать на пропитание в разгар то дня.
Устроившись поудобней на лавке, с удовольствием вытянув ноги, Рьет в полу дреме смотрел во двор прокручивая в голове недавние события.
Галлюцинации, этого только не хватало.
Раньше никогда такого не было. Правда и столько времени без пищи до встречи с Люцем он не проводил. Скоро уже три года, как он ни единого раза себе не позволил нарушить данное другу обещание. Но если ситуация станет еще хуже, совместное путешествие лучше прекратить. Как бы этого не хотелось.
А еще это необычное поведение Люца с утра. Сбрить бороду если уговорит? Может не к девке собирался? Больно сосредоточенный и пить не стал.
– Вот значит как выглядит мрачный и строгий господин Вальц, про которого столько рассказывает Амина? – за спиной раздался приятный женский голос. В голову сразу пришла некая Лирика. Правда по рассказам Рьет был уверен что это девочка, а не молодая девушка…
– Что же такого мрачного и строгого она успела про меня наплести?
Рядом на лавку плюхнулась девушка лет двадцати. Стараясь не смотреть и не обращать ни малейшего внимания на нее, Рьет молча, даже не шелохнувшись продолжил смотреть во двор церкви.
Всего несколько неловких секунд и терпение у новой знакомой Козявки лопнуло.
– Не против если я присоединюсь?
– Конечно же против. – даже не поворачиваясь, краем глаза Рьет видел как перекосило девушку. – Но вы кажется уже вполне себе с комфортом расположились…
– И правда страшный грубиян… в точности как она и говорила. – сказано было шепотом, но явно так чтобы быть услышанной.
Мимо увлеченной обменом любезностями пары прошествовал дородный мужчина в пурпурном жилете и необъятном сером сюртуке, каждый шаг мужчина вальяжно отметил бьющей в мостовую тростью. По дороге перед ним семенил мохнатый любимец. Не то собака, не то хорек-переросток беспокойно метался из стороны в сторону. Круглое лицо мужчины покрывала густая, коротко и ровно обстриженная черная борода. Два влажно мерцающих маленьких глаза с восхищением замерли на соседке Рьета. Уходя, тот даже пару раз обернулся, не забыв скривиться после того как присмотрелся к покрытому непонятными пятнами лицу Рьета. Замолчавшие Рьет и Лирика проводили взглядом разодетого франта.
– К духу любезности… Я знаю кто ты! – стоило мужчине отойти подальше, как Лирика сунула ему под нос перетянутый кожей сверток. Хорошо знакомый Рьету сверток.
В ушах застучало. Исцарапанная бесчисленными символами выцветшая от времени кожа могла быть только дневником Отца. Рьет не слышал сказанного, вокруг нее плотным облаком висел подавленный страх. Медленно приходя в себя, он с застывшим лицом впился в соседку взглядом.
Только сейчас Рьет как следует рассмотрел девушку. Волосы словно солома ворохом спадали с плеч. Большие серые глаза с напряжением смотрели на него в упор ожидая реакции. Губы сжались в тонкую линию. Дорогой парчовый плащ замялся под выкрашенным в темно-зеленый цвет кожаным комбинезоном. Точь в точь как у Каэранских механиков. Только цвет отличается. Готовая в любой момент сбежать от него, она явно ждала реакции. Взгляд девушки метнулся в сторону, голова отрицательно качнулась, словно остановив кого-то.
Рьет обернулся и увидел мужчину утопающего в складках алой ткани из под которой угадывались военные сапоги с заправленными в них форменными штанами. В руке были ножны короткого меча, на поясе прицеплена глухая позолоченная маска с одними лишь прорезями для глаз. Их взгляды встретились, на Рьета смотрели без капли эмоций темные, почти черные глаза. Тупой взгляд, словно у мертвой рыбы и едва уловимая улыбка тонких губ.
– Что тебе нужно. – зашипел он девке рядом, не сводя глаз с застывшего в десятке шагов мужчины. Ощущая себя загнанным зверем, он настороженно ждал чем все закончится, готовый в любую секунду ответить, что бы мерзкий тип не сделал.
– Знаешь, сначала я хочу спросить, что нужно тебе. – Глупый ответ, заставил Рьета отвлечься и обернуться обратно.
– Отдай дневник и проваливай. Друга тоже своего забери. Не знаю кто ты, не знаю кто он. И знать не желаю.
– А я вот очень даже хочу с тобой познакомиться. – чуть расслабившись, она спрятала за пазуху дневник снова усаживаясь поудобней.
– Больно ты смелая, для прочитавшей дневник. Может дура?
– Я хочу, чтобы ты мне помог.
– Отказываюсь!
– Быстро ты… Может узнаешь в чем?
– Да пошли вы…
– Господин Вальц! – от ворот его окликнули и все трое уставились на женщину в церковном одеянии. Девушка раздраженно цокнула, но на лица даже мускул не дернулся. Она приветливо улыбнулась и помахала монашке. – Можно вас попросить?
Рьет бросил взгляд на «рыбий взгляд», но того и след простыл. Когда успел даже не понятно. Видел ведь как тот вместе с ними поворачивался к воротам. Стараясь успокоить бушующие внутри эмоции, приняв как можно более миролюбивый вид подошел к монахине.
– Простите что прервала ваш разговор. Я мать-смотрительница в этой церкви Сулы, можете звать меня Мать Илами. Но мне важно извиниться за хоть и невольно, но причиненное беспокойство. Амина рассказала про то как сбежала и что на вас напали пока вы искали ее. Примите мои искренние извинения, если бы мы раньше расспросили ее, мы бы обязательно помогли бы вам раньше встретиться.
Осенив себя жестом мудра, она искренне сожалея поклонилась Рьету с явным сочувствием осматривая его лицо без малейшей неприязни. Рьет с удивлением не уловил в ней и тени неприязни или омерзения, с восхищением смотря на удивительную женщину.
– Вы не должны извиняться. Единственная кому стоило бы извиниться еще разок, это она. – Рьет бросил взгляд во двор и напрягшись увидел машущую ему Амину, а рядом с ней крупного мужчину крепкого телосложения. На нем висела парочка сорванцов стараясь помешать двигаться. Видно только что играли в салки.
Мужчина выпрямился явно не чувствуя веса барахтающихся на нем детей и глядя в глаза Рьету медленно кивнул. Рьет ясно вспомнил что Козявка говорила про двух друзей Лирики. Значит они следили за ним. Крутились возле мелочи, чтобы его поймать.
– Надеюсь она вам не мешала? Ничего не разбила? Не испортила?
– Она умничка. Так помогла с малышами, легко сдружилась и уже шикает на заигравшихся. Во время обеда убирала с нами со стола.
– Она росла в похожем месте, может без меня она по другому ведет себя?
– Не знаю уж как она ведет себя с тобой, но сегодня она просто чудо! – сказала подошедшая сзади Лирика. Чем заслужила полный неприязни взгляд.
– Вы чего это меня обсуждаете! – в припрыжку прибежавшая Ами влезла посреди разговора.
– Хвалят тебя, просят оставить здесь жить, чудо как справляешься хорошо.
– Господин Вальц! – осуждающе воскликнула
– Дурак! – Ощерилась Козявка встав рядом с Рьетом. – Матушка, не слушайте его, он просто шутить не умеет. Он не в серьез.
– Ваше лицо, на вас вылили что то едкое? Мы можем осмотреть и перевязать.
– Нет, это просто родимые пятна, не надо беспокоиться. – ответ Рьета едва не вызвал бурную реакцию Козявки, но он вовремя успел подтянуть ее к себе и сжать плечи заставляя промолчать.
– Матушка! Матушка Илами! – За их спиной раздался горестный детский крик. Запыхавшись от бега, к ним подбежал сорванец лет восьми. – Там! Чужой. Дядька.
– Там чужой дядька, Мирику унес! – не сумев выпалить все за раз, он громко втянул воздух и наконец почти выкрикнул всполошившие всех новости. Смотрительница сорвалась бегом сорвалась за угол, куда показывал мальчишка. Друг Лирики в один момент избавился от оседлавших его детей и подлетел к нам пытаясь понять, что произошло.
– Рьет! – жалобно пискнула Амина заглядывая ему в лицо. Уж она то сразу поняла, что случилось. Роттенваль где Амина провела детсво после того как сестра Люца и ее муж умерли от лихорадки, кишел мразью что промышляли продажей детей в местные бордели.
– «Нет. Мне плевать… Я никуда не побегу. Это не мое дело.» – про себя протестовал парень.
– Рьет ну пожалуйста!
– Маур не смей. Сначала договори со мной. – подумавшая что он сбежит Лирика шагнула на перерез, вместе с ней так и не разобравшийся в произошедшем здоровяк подвинулся ближе к спутнице.
– Рьет ну помоги же им! Ты же знаешь, что они там творят! – Ами почти заревела, дергая за руку Рьета. – Ну пожалуйста!
– Бесит! – Не в силах смотреть как она начинает истерику, громко выругавшись Рьет не обращая внимания на возгласы Лирики наклонился к Козявке и зашептал ей на ухо:
– Беги в церковь и не смей выходить пока я не вернусь, не доверяй Лирике. Не доверяй! Поняла?
Амина распахнула глаза, бросила взгляд на новую подругу и часто-часто закивала.
– Ну так беги раз поняла! – крикнул Рьет. Амина сорвалась на бег и побежала к церкви, на последок бросив на них взгляд красных от слез глаз и захлопнула за собой дверь укрывшись в часовне.
– Не смей убегать, Маур!
Рьет медленно, не поворачиваясь спиной к паре отступал к воротам. Лирика снова разразилась речью, но Рьет уже не слышал ни слова. Мир вырос с того что охватывает взгляд, до целой улицы. Мимо него медленно тек поток эманаций чувств и эмоций ее обитателей.
Полноводная река полная нечистот.
– Тод, Эшли! Ловите его! Он же сейчас сбежит! – крик Лирики пробился сквозь заложивший Рьету уши шум реки эманаций. Здоровяк прыгнул ему на встречу, за спиной чувствовалось движение подобное дуновению ветра. Надменное воодушевление и жажда крови. Рьет шмыгнул в сторону и как раз вовремя.
На то место где он стоял, разбрасывая ошметки земли, гася мощь падения приземлился «Рыбий взгляд». Рьет на долю секунды застыл от абсурдного зрелища, когда стройный, даже худой судя по тонким рукам-веткам выглянувшим из под алой ткани, боец с такой силой вспахал землю, будто добрый боевой конь в полном доспехе пытался затормозить на скаку. В следующую секунду увидел в его руке широкое и тяжелое лезвие короткого меча. Кромка испещрена мелким зазубринами разного размера, почти пила а не меч!
– Вот урод! – зарычал Рьет увидев оружие. Такое оставляет страшные раны, не зашить нормально, ни кровь остановить. От Люца, Рьет впитаю лютую ненависть к любителям подобных клинков. Проклятые мясники. Поймай его с таким мечом на поле боя солдаты и лучше бы ему самому зарезаться.
– «Как же это бесит!»
Сорвавшись с места Рьет побежал по безлюдной улице слыша и чувствуя за спиной дробный топот ног.
По сторонам мелькали уходящие в сторону узкие переулки, никогда не видя девочку, ему нечего было искать в плывущем вокруг потоке. Втягивая в себя эманации Рьет бежал по пути смотрительницы Илами. Друзья Лирики бежали следом, топот здоровяка отставал, но жажда крови с каждой секундой сильнее жгла спину.
Впереди замаячила широкая людная улица, навстречу стали попадаться прохожие. Они в испуге разбегались, давая дорогу несущимся по улице мужчинам, не желая ни во что ввязываться.
На полном ходу Рьет врезался в поток людей, вызвав переполох. Женщины заверещали, мужчины попробовали ухватить за косоворотку. Мерзкому типу попадаться нельзя ни в коем случае, волосы на затылке шевельнулись. Не теряя ни секунды Рьет ударил по рукам что мешали сбежать. Вокруг стоял гвалт. За спиной проталкивалась преследовавшая его парочка.
– В сторону сучьи дети! В сторону! Именем Лебельезе я зарежу ублюдка что встанет у меня на пути! – этот голос Рьет никогда не слышал, да и фамилия Лебельезе ничего не говорила, но он не сомневался кому он может принадлежать. Отбившись от цеплявшихся за него рук юркнул дальше в спасительный людской поток.
Словно рыба в воде он протискивался все дальше и дальше по следу смотрительницы. Не осмотрительно выскочив перед повозкой, почти свалился под копыта запряженного быка. Голова с увесистую пивную бочку, увитая толстыми широко раскинувшимися рогами мотнулась на встречу. Взгляд раздраженного обилием народа животного впился в Рьета.
– Не пялься на меня так! – сквозь зубы процедил Рьет заметавшись в поиске лазейки чтобы проскочить мимо. Угрожающее мычание лишь убеждало что подходить ближе опасно.
– Проваливай с дороги, идиот! – закричал на Рьета возничий, от нетерпения ударив плетью в круп быка. Яростное мычание и бык продолжил медленно тащить повозку не сводя глаз с беглеца глаз.
– «Чтоб вас всех» – Рьет яростно завертел головой и увидев в стороне переулок шмыгнул в его тень. Людей нет, след чувствуется. Друзья Лирики ощутимо отстали. Не теряя времени снова пустился бегом.
Проходы между домами на центральных улицах были подобны лабиринту. Спасало стойкое чувство направления убежавшей смотрительницы. Дважды парень натыкался на глухие тупики, умудрился спугнуть рано начавшую работать проститутку с сомнительного вида клиентом и пару болтавших в тени мужчин чьи лица не успел разглядеть из-за бега. Переполошившись, они дернулись к поясам, но Рьет уже протопал мимо на полном ходу, оставив их удивленно смотреть друг на друга и вслед улетевшему за поворот парню.
Близко, прямо за стенкой была она. Вертясь словно потерял след, Рьет на самом деле не знал, как выйти на саму улицу. Все повороты в ту сторону кончались тупиками. Осыпая рабочих строивших все это безобразие ругательствами он забегал раз за разом за поворот и видел лишь глухую стену дома.
Потеряв всякую надежду, схватился за водосточную трубу, но и на тройку метров подняться не смог. Тяжкий вздох отходящего от стены металла угрожал падением с четвертого этажа, если уж он умудрится забраться ближе к видневшейся наверху черепице.
Время утекало. Еще немного и он уже не увидит никого. Следа девочки он не знает. Все будет кончено. Плюнув на все, не сводя взгляда с окна Рьет снял куртку и намотав на руку выбил окно часть окна. Деревянная рама с кучей мелких квадратов стекла слабо поддавалась. Стекло вдребезги, рама на месте.
– «Кобылу твою за ляжку!» – зло мелькнуло в голове. Уцепившись руками за решетку рамы, Рьет изо всех сил дарил ногами вложив в него весь вес и ввалился в дом под ноги заверещавшей женщине средних лет.
– Не ори! Я заплачу! – заорал в ответ Рьет силясь перекрыть вой, но женщина и слушать не хотела крича в голос и зовя на помощь.
Ничего не осталось, кроме как пронестись по дому напугав детей и распахнув входную дверь нараспашку оказаться на улице. Захлопнув ее за собой, так как крик хозяйки пролетел над мерно шагающей людской толпой привлекая внимание. Многие начали выгибать шеи поглядывая что за крик. Рьет напоследок скосил глаза на номер дома увидев Талдасарские цифры цокнул, не зная значения, но запомнив как выглядит прошмыгнул в толпу.
– Эй, эй! Что за улица? – поймав простецки выглядящего мужичка спросил Рьет.
– Декуманус Виталия, совсем дурной штоли? – пробухтел ошарашенный вопросом мужик отпихнувшись и торопливо уходя подальше. Его аж перекосило когда покрытый пятнами Рьет ухватился за обшлагу.
Встав на лестнице одного из зданий, чтобы охватить взглядом как можно большее пространство, Рьет скользнул по улице взглядом выискивая смотрительницу. След вел сюда. Сомнений быть не может.
Но смотрительницы нигде не было видно, зато ноздри щекотал отчего то знакомый запах которым тянуло из переулка напротив. Рьет собрав пинки и ругань недовольных пересек полную людей улицу. Торговые лавки тянулись в обе стороны и толпа так плотно стояла что Рьет шансов найти в ней мать Илами просто не было. На чудо уповать нет времени и не имея ни одной зацепки он нырнул в переулок побежав по кажущемуся знакомым запаху.
Над головой захрустело, на голову едва не упал ворох плиток черепицы разлетевшись осколками всего в шаге от него. Рьет успел бросить взгляд вверх увидев падающего на него мужчину в алом. Тот ловко извернувшись, свалил парня, ухнув коленями в грудь.
Удар выбил из Рьета дух. Переулок утонул в темноте. Изо рта вырывался лишь сип. Там, где должны быть ребра, пульсировало лишь одно огромное пятно пронзительной боли.
– Далеко собрался? – прозвучало над самым ухом. Тело уже начало восстанавливаться, в груди чувствовался хруст, боль была такая, что даже вздохнуть невозможно. На спутника Лирики смотрел агонизирующий труп. Широко распахнутые глаза, криво распахнутый рот в немом крике. В горле булькало.
На лице Эша расплылась довольная ухмылка. Тяжелый топот и второй спутник загадочной Лирики догнал товарища.
– Эш, ты что творишь! – бас здоровяка разлетелся по переулку. Схватив товарища за плечо, попробовал стащить с беглеца. Тот того и гляди ноги протянет.
– Убери руки! Просто смотри! Не сдохнет он от такого!
– Плевать бы подохнет или нет, но Лирика сказала не вредить ему!
– Лира сказала то, Лира сказала это! Тебе кто платит, Тод?!
Рьет приходил в себя слыша над собой каждое слово спора. Внутри закипало. Проклятый Шассен. Ублюдочные бандюги. Драная девка с дневником!
– Смотри, он уже меньше корчится. Скоро в себя придет. – насмешливо указал на принявшего куда более здоровый вид, но не прекратившего страдать парня.
«Рыбий взгляд» так и не поднялся с груди, вдавливая бегуна в камни мостовой.
Рьету и правда было лучше. Боль утихала, стала терпимой. Но вокруг навалившегося сверху преследователя плотной тучей сновали гнилостные мошки. Они сводили с ума. Мерзко и так маняще.
Он почти слышал жужжание мух. Глаза не переставая следили за их полетом.
Из за складок алого одеяния на плече, на него в упор смотрел Он. Широко распахнутые глубоко посаженные глаза. Впалые щеки. Испещренный морщинами лоб. Густая не ухоженная борода и бросающаяся в глаза залысина.
– Маур! Жрать!
Здоровяк заметил неладное, когда Рьет открыл глаза. Он не отрываясь смотрел на бегающий взгляд без минуты помиравшего страдальца. Интуиция вскрикнула об опасности поздно. Лежащий на земле парень истошно и тоскливо завыл. Из его глаз брызнули слезы и в туже секунду руки вцепились в лицо навалившегося на него Эша.
– Вернальд, берегись! – закричал здоровяк, попытавшись оттащить Эша потянув на себя хламиду.
Пронзительный вой сменился звериным рычанием. Рьет вцепился зубами в шею Эша. Воин в алом задергался пытаясь оттолкнуть укусившего. Удары посыпались на озверевшего паренька.
Тот выпустив наконец шею попробовал столкнуть навалившееся сверху тело. Здоровяк метко ударил ногой в голову, боясь дать тому снова скрыться, но покрытый пятнами малый ловко спрятался за прикрывшего двумя руками рану на шее Эша.
В здоровяка впился совершенно безумный взгляд. Спокойный, пусть и грубый парень выглядел омерзительным чудовищем. Лицо перемазано в крови. Секунду они застыв смотрели друг на друга, а в следующую в переулке раздался оглушительный выстрел.
– Всем стоять! Кто дернется – пристрелим на месте! – Из-за поворота вываливались стражи в целясь в троих застывших в переулке людей. – Совсем страх потеряли! Посреди дня устроили черти что!
Выскочивший из-за поворота первым стражник, с тяжелым клинком на перевес махнул рукой и следовавшие за ним выстрелили еще раз прямо над головой замершего Тода.
Рьет оттолкнул все еще сидевшего на нем Вернальда и полностью игнорируя крики стражника и выстрелы в его сторону, петляя понесся за поворот. За ним следом прогрохотали окованными ботинками два стража. Оставшийся стоять на коленях Эш мешком свалился на мостовую.
– «Проклятье!» – Тод развел руки в стороны и прижался лбом к стене не дожидаясь пока его впечатают в нее стражи. Подскочившие солдаты прижали его ружьями к стене, не давая шелохнуться. В спину со знанием дела влетел кулак в перчатке со множеством металлических пластин на коже, выбив тяжелым ударом из легких воздух.
Стиснув зубы Тод пытался бросить взгляд на рухнувшего товарища, но еще один удар заставил выкинуть любые мысли о попытке повернуть голову.
Дело дрянь.
Не оборачиваясь Рьет завернул за угол. Ноги едва не разъехались на грязи, что слоем покрывала дорогу в переулке. Кое как устояв, даже в печатавшись в стену чтобы не растянуться во весь рост, он старательно ловил знакомый запах.
Надо найти девочку.
С ног до головы закованные в доспех стражи грохотали двумя поворотами позади. Рьет снова пустился бегом ловя носом след, когда в голове всплыл один из тройки бандитов. Лысый обтянутый кожей череп. Его кажется Варик назвали.
Прямо рядом с ним по переулку шел комок растерянности. Такой размытый и не слабый след, что и эмоций не разобрать. Но даже думать не надо, так наивно видеть мир, могут только дети.
Получив шанс успеть, подсказку, Рьет тяжко вздохнув снова пустился бегом. Сил на самом деле не осталось. То, что он сделал с Эшем выйдя из себя, вместе с заживлением таких ран потратило все съеденное. Усталость волнами накатывала затрудняя бег.
Оставив далеко позади медлительную стражу, Рьет почти добрался до восточной окраины Шассена, что притерся к берегу реки. В нос ударил запах тухлой рыбы, недалеко рыбацкая пристань.
Все так же путаясь в бесчисленных поворотах, его провожали долгие взгляды редких встречных. Рьет завернув за очередной угол резко встал на месте, наткнувшись на знакомого бандита. След обрывался, в конец вымотавшись от постоянного бега, Рьет почти не улавливал разницы расстояния и уже и не надеялся настигнуть похитителя.
В тупике стояло четверо взрослых. Хорошо знакомая троица о чем-то спорила с франтом что пялился у церкви на Лирику. Стараясь не шуметь, Рьет следя за тем куда наступает, пошел к увлеченным спором не сводя глаз с пошатывающейся девочки, что вцепилась в руку Варика.
– К Прат Данаку твое слово! Я своими ушами слышал, он ребенка искал! Ты на сторону заказ сливал крыса?
– Варик, ты вроде не нажратый, зачем такой бред несешь? Мне это зачем? – с искренним удивлением отвечал бандиту франт. Ничего общего с щегольским видом манера речи не имела, сразу выдавая его происхождение.
– Он один, да ты, на четверых то кажется меньше денег заработаешь, нет?
Не став слушать до чего дойдет спор, подобравшись достаточно близко, Рьет не кичась нападать со спины, схватил того самого плотного мужика, предложившего пырнуть Рьета в печень. Рука легла на горло, добравшись до беззащитного кадыка.
Резко напрягшиеся пальцы, удивленный вскрик и хруст.
– «Вот так вот, падаль.» – удовлетворенно и мстительно осклабился Рьет.
Оставшаяся троица провернувшись на шум отпрянула от неожиданности увидев Рьета стоящего над их подельником. Сейчас он судорожно бился на камнях схватившись за шею.
Лысый Варик резко пихнув девочку к франту, достал вместе с оставшимся рядом подельником нож. Рьет уже пустившись во все тяжкие бросается ко второму бандиту, нож как сквозь масло проходит в подставленную руку.
Болезненно застонав, Рьет с зажегшимся в глазах огоньком безумия потянулся ко лбу стремясь как можно быстрее вырубить второго из четырех. Сцепившись они кубарем покатились по брусчатке. Лысый в один прыжок оказавшись рядом топтался боясь ударить ножом своего.
– Найджел, сделай что-нибудь, этот больной - тот самый парень! Дорс зарезал его днем, слово даю!
Рьет добравшись до лба, рыча от ворочающегося в ладони ножа как и в случае с Эшем отдал все что чувствовал, добавив бешенство и жажду мести за все пережитое в этот день. Бандит под ним задергался будто уж на сковороде. Выпустив наконец нож он схватил Рьета за горло.
– Найджел! Ну же!
Рьет запоздало повернулся к оставшейся паре, чтобы заметить расфокусированный взгляд франта. Оказавшийся колдуном бородатый толстяк, вцепившись в камень с рассеянным взглядом шевелил губами. Рьета пробрало плохое предчувствие, бросив корчившегося под ним бандита, даже забыв о торчащем в руке ноже, он метнулся к стенке тупика, стараясь успеть до того как франт закончит настраиваться.
Варик вместо того чтобы остановить странного парня, лишь подальше отшагнул к стене проводив того взглядом и Рьет почти дотянувшись до черной бороды увидел быстро распускающийся в воздухе бутон молнии, за секунду до того как мир погас.