Меня давно занимал вопрос: какую продукцию выпускал кировабадский коньячный завод. То, что он должен был производить азербайджанский коньяк видно из названия, но судя по тому количеству нелегально продаваемого и ежедневно вывозимого самолётами крепкого пойла, завод должен был работать себе в убыток.
Накануне распада Союза нерушимого республик свободных, в самый разгар горбачёвской антиалкогольной кампании прилетели мы в Кировабад. Экипаж прямо у самолёта сразу же был атакован усатыми и носатыми представителями местного населения, трудившимися водителями на топливозаправщиках и аэродромных пусковых агрегатах. Активно жестикулируя, они наперебой предлагали купить у них по сходной цене спирт и коньяк. Подъехал на своей оранжевой «шестёрке» и местный прапорщик-диспетчер известный во всей военно-транспортной авиации как крёстный отец коньячной мафии. Услышав наш категорический отказ он, с удивлённым лицом молча, покрутил пальцем у виска.
Нет, мы не были ненормальными. Просто у нашего командира корабля здесь служил у десантников комэской на Ан-2 училищный однокашник, обещавший отвезти нас к проверенному продавцу коньяка, за качество которого он ручался. Погрузив в десантный ГАЗ-66 свои канистры, мы поехали по пыльной дороге в какой-то аул. Пробираясь между глухими глинобитными дувалами, машина остановилась перед высокими металлическими воротами. На стук вышел почтенный аксакал. Обменявшись традиционными приветствиями и обнявшись с нашим провожатым, он пропустил машину во двор. Следуя восточным традициям, однокашник начал разговор издалека, интересуясь здоровьем и течением дел у хозяина. На что аксакал ответил:
– Володя, не будем ишака за хвост тянуть. Ведь вы приехали за коньяком? Мою цену ты знаешь. Сколько твои друзья хотят купить?
Учитывая многочисленные заказы, полученные перед вылетом, мы прикинули необходимый объём. Выходило больше полутонны. Я ещё подумал, хватит ли у продавца требуемого количества.
– Яхши, – не моргнув глазом, ответил хозяин, – готовьте тару, и пойдём пробовать товар.
Что-то сказав по-азербайджански вышедшим из дома женщине и подростку, аксакал посадил нас за стол под шелковицей. Коньяк действительно оказался неплохим на вкус, да и цена приятно радовала.
Хозяйка с внуком, подхватив наши канистры, скрылись с ними в пристройке вроде летней кухни. Пока мы дегустировали коньяк, они наполняли нашу тару.
Как я и думал, коньяка не хватило. Об этом по-азербайджански сказала аксакалу женщина, выйдя из кухни. Хозяин что-то коротко ей ответил тоже не на русском. Женщина с парнем вынесли во двор громадных размеров чан с ручками и, наполовину наполнив его водой из-под крана прямо на улице, потащили в пристройку. Меня заинтересовало, что они собираются делать. Через незакрытую дверь я видел, как женщина из канистры доливала в чан какую-то жидкость, как впоследствии оказалось – спирт. Потом, достав трёхлитровую банку с коричневым порошком, она стала сыпать её содержимое в чан, размешивая всё черенком от лопаты. Завершив это таинство, женщина через шланг стала наполнять наши незаполненные канистры.
Я незаметно сказал об увиденном командиру и его однокашнику, на что последний заявил:
– Ну и что тут такого! Ты же сам видел, что ничего лишнего, чтобы сильнее втыкало, не подмешивают. Всё натуральное. Мы всегда у него берём. А вы что хотели – по такой цене французский «Наполеон» пить?
С тех пор я такой азербайджанский «коньяк» видеть не могу. И не вижу…