Муза под замком

 

   Тяжелый сигаретный дым годами оседал на костяных стенках, но она уже давно перестала обращать на это внимание. Хотя, порой ей самой очень хотелось крепко затянуться и выпустить сизые волокна изо рта к своду черепа. Но, он не давал ей ничего. Ничего, кроме огромного количества научных статей, сложных и длинных романов, повестей...
Ещё, часто приправлял это всё ревущей из ушных отдушин музыкой, от которой хотелось работать - работать - работать...
Складывать символы в слова, слова в предложения и абзацы, в главы и части, в тома и серии томов...
   Она ненавидела его. Но не могла уйти, потому что любила. Да, таковы женщины - никогда не поймёшь, что у них на уме. Особенно, если это субстанция абстрактной природы, почти астральной. Именно такой и была Муза.
Сегодня, он задерживался. Отсутствовала и музыка, под которую загодя можно было бы накидать вариантов для работы. Было слишком тихо. Подозрительно тихо. И именно эта подозрительность, что всегда незаметно перерастает в страх а затем и в ужас, заставила Музу вскочить на мозговом ложе, и что есть силы заколотить по обратной стороне глазых яблок.
- Эй, писатель?! Ты там?! - крикнула она, но ответа не получила. И от этого, ледяной холод пробрал всё её естество, ведь прежде, он всегда появлялся по первому зову.
- Дрянной графоман! - Дрожащий голос старательно прятал нарастающую панику. - Если ты не явишься прямо сейчас, я растопчу всё твои долбанные нейроны, ублюдок!
Он молчал.
Не ответил и потом, и на следующий день. И через неделю, в костяной камере она оставалась одна. Лишь ложе, тихо потрескивая под нею электрохимическими разрядами, свидетельствовало, что писатель по прежнему жив.
   К тому времени когда он пришел, была уже глубокая ночь. Сквозь мутную роговицу глаз проникал свет ЖК монитора от ноутбука, подсвечивая молчаливую фигуру со спины. Муза подняла голову, явив сухую и потрескавшуюся кожу лица, потом облизнула сухие, такие же растрескавшиеся губы, и прохрипела:
- Принёс?
- Ждала? - С усмешкой сказал писатель, подходя ближе.
- Скотина, ненавижу. - Её глаза лихорадочно блестели, а истощённое тело дрожало, словно от холода. - Где тебя носило?
- Я был занят. - Ответил он, присаживаясь, и аккуратно убирая скрывавшие лицо длинные волосы. - Но теперь я с тобой.
- Ненавижу. - Повторила она, а сама с жадностью смотрела на другую руку, что была заведена за спину.
- Что ты принёс? Что там у тебя?
Писатель улыбнулся и, склонившись ближе, прошептал:
- Это Идея. Моя.
Еще никогда Муза не видела ничего подобного: на ладони писателя красовался светящийся капельно-белым шар, от которого исходил ровный и уверенный жар.
- Боже, - прошептала она, - какая красота...
Она хотела было коснуться шара губами, но вдруг спохватившись, посмотрела на писателя, молчаливо спрашивая разрешения и, он кивнул.
Пока она насыщалась его идеей, вкушая свет прямо с его руки, он гладил её, приговаривая нежным и тихим голосом:
- Кушай, моя дорогая, кушай. У нас теперь очень много работы. Ты даже не представляешь, как её много. Кушай, девочка. Кушай.

Художник: Оксана Шапеева.