И до сих пор во сне я чувствую прикосновение ее рук. Ощущаю жар ее тела, вижу смутный белый контур в полумраке, слышу запах пропахшей теплом деревянной мебели и мягкий треск огня, бросающего жутковатые, как ожоги, красные отсветы на ее лицо. Все это — образы иной жизни, городской житель видит мир по-другому, и я счастлив, что смог к этому прикоснуться. Когда на меня накатывает отчаяние, когда мне кажется, что я один против всех, что эта борьба бесконечна и смысла не имеет, я закрываю глаза и вижу ее.
И трепещут лепестки на моем плече.
Нет, Они не убили меня. Но они и не стремились. Мертвый охотник не приносит им выгоды, а вот безумный может быть интересен. И свести меня с ума — это у них почти получилось. Мой крик раздавался в ущелье гор, многократно отражался от камней и умирал, заглушенный вечным нетающим снегом. И наступила тьма. А потом я увидел ее.
Ее звали Агата, и я почти не помню ее лица. Помню, что у нее на шее были пятна, похожие на следы от пальцев. Помню блеск глаз в полутьме. Помню жар ее живого тела рядом с холодом моего, почти безжизненного. Я не знаю, сколько раз день сменил ночь, пока я бредил на смятой постели в доме в горах, а чужая, ставшая навсегда самой близкой, женщина возвращала мне жизнь, возвращала мне разум. «Оставь мне что-нибудь на память, Агата», — попросил я. Она только улыбнулась.
И только потом я осознал, как я оказался здесь. Я не терял памяти, просто в сладкой дымной полутьме этого дома ускользающее сознание не хотело возвращаться к поражению. Но рано или поздно это было неизбежно.
Я вел его от самого центра города. Вел — и понимал, что должен его передать. Захват запрещалось проводить среди обывателей, и поэтому вести объект приходилось до самого логова. У городских это бывали подвалы и катакомбы, тоннели метро, канализационные коллекторы, русла подземных рек, взятые в бетонный каркас труб. Мне нужно было всего лишь проводить его до конечной точки пути, сообщив по дороге данные, и его бы ждали уже мои коллеги, которым нет равных в подземных помещениях. Я сам не так часто спускался ниже уровня земли. Но я уже понимал, что он движется не в катакомбы. Он движется за город. Я на ходу коснулся пальцем гарнитуры. И не услышал ничего. Я закрыл глаза, досчитал до трех и снова нажал. Мертвенную прозрачную тишину пронзил хохот, омерзительный хохот и отвратительный визг. От неожиданности я даже вздрогнул. Везунчик ты, приятель, мрачно подумал я. Мало кто из Нечистых умел создавать связной колпак. А мы работаем жестко по территории, городские Охотники даже в пригороды не выезжают почти никогда, передавая объект своим товарищам. Но передача не состоялась. Я сжал зубы и повернул ручку газа. Так я оказался в горах.
Резкое болезненное ощущение вырвало меня из дремоты. Агата с иглой в руках колдовала над моим плечом. «Тсссс, — она улыбнулась и приложила палец к губам. — На память. Ты просил. Подарок». И я провалился обратно в свой горячий и зыбкий сон.
Я еще вовсе не пришел в себя, когда пришлось покидать жилище моей спасительницы. Горной ведьмы, как я ее звал про себя. Ведьмы, на которую не идет моя охота. Мне еще не хотелось никуда ехать, но она сказала, что время пришло, и значит оно пришло. Мне в общем-то не было дела до того, что произошло без меня. Для тех, кто остался в городе, я был мертв, и то, когда я воскресну, касалось только меня. Я мог и не возвращаться, но нельзя быть охотником в отставке, да и чем более яснел мой разум, тем лучше я понимал, что в доме Агаты я всего лишь временный гость.
Может быть, какие-то банальные литературные приемы оказали на меня влияние, но мне казалось, что мой путь обратно в страну живых будет так же окутан мраком, как то, как я попал в домик в горах, но нет, выход оказался гораздо проще входа. Был ясный день, все вокруг было залито солнцем, мой мотоцикл как ни в чем ни бывало стоял во дворике за домом. Я в последний раз (мне хотелось думать, что я в любой момент могу сюда вернуться, но какой-то частью себя я понимал, что это не так) прижал к себе Агату и еще раз отметил то, что по мере того, как я приходил в себя, жар ее тела сменялся холодом, и теперь она была гораздо прохладнее меня на ощупь. «Просто держись дороги вниз, — сказала мне она. — Удачной дороги, Охотник. И удачной охоты». Я снова очутился в седле. Никакого тумана. Никаких ритуалов
Я все еще не узнавал места, где я нахожусь, когда в моем кармане сам собой включился телефон. Я остановился. Мне было страшно оглянуться, почему-то мне казалось, что за мной дорога исчезает, но нет, извилистая полоса плохого асфальта тянулась как и вперед, так и назад. Я испытал мучительное желание развернуться и поехать обратно. Не для того, чтобы остаться. Для того, чтобы поверить, что дом моей спасительницы все еще существует. Что она еще существует. Но я отвел глаза от подъема вверх и повернул ручку газа.
В уборной первой же найденной мною заправки я скинул куртку и размотал бинты, чтобы узнать, что же мне осталось в дар от Агаты. Признаться, я ожидал не увидеть ничего, гладкую кожу, но это было не так. Полураспустившийся бутон розы красовался на моем плече. Зеленые побеги охватывали руку. Я улыбнулся. Ладно, пусть будет роза. В конце концов я всегда был немного романтик.
Мое возвращение стало удивлением, но не шоком. Охотники и раньше пропадали и возвращались. Мне задали несколько вопросов, проверили, что я — это все еще я, что я не утратил силы и все еще в деле. А дальше все пошло своим чередом.
Первый раз это случилось, когда я лежал в постели с Лорой. Я засыпал, обнимая ее, чувствовал ее щеку на своем плече и был почти расслаблен, только где-то на границе сознания мелькала мысль о слухах, что погоня обратилась вспять, что Они начали выслеживать нас в наших домах, и теперь Охотнику, не Нечисти нет покоя. И уже когда царство сна захватило меня почти целиком, внезапная острая боль невероятной (как мне показалось спросонья) силы пронзила мне плечо. Будто что-то неудержимой мощи рвалось из меня наружу, и это было так внезапно и неожиданно, что я вскрикнул, и Лора проснулась.
— Плечо! твое плечо! Роза…
В зеркале около кровати я ясно увидел, что бутон розы действительно распустился, а шипы стали гораздо крупнее, само плечо стало ярко-красным, будто воспаленным… или это просто свет так упал через занавеску на окне. Лора глядела на меня испуганными глазами, и тут я понял, что у меня мало времени.
— Одевайся, — сказал я ей. — Быстро. Выходи сюда. Нет, не туда, сюда. Так надо. Я тебе позвоню.
И как только я захлопнул за ней дверь, я услышал их шаги. Но я был уже готов ко встрече.
Проходит время. Год сменяет год. Меняются мои женщины, остаются мои друзья. Приходят новые враги. И лишь одно остается неизменным. Я всегда встречаю их готовым. И расцветает роза на плече моем.