2. Школа. Три учителя

Александр Парцхаладзе
         У нас были интересные учителя. О многих мы продолжаем вспоминать до сих пор. К примеру, черчение. За год по этому предмету у нас сменилось три преподавателя.               
         Первой пришла женщина.  Мы не успели толком запомнить её имя-отчество: характера у нее хватило всего на один месяц. Он - её характер - оказался не таким твердым,  как деревянный циркуль,  которым она чертила на доске.  И уж конечно помягче,  чем стальной наконечник этого циркуля,  которым она так долбанула моего расшалившегося приятеля,  что назавтра же ей пришлось уволиться.               
          Осень в тот год была сухой,  платаны на Камо стали осыпаться рано,  но не от холода - дни стояли очень теплые - а от недостатка влаги.  Опавшие листья приятно шуршали под нашими ногами и сбивались ветром в огромные кучи.  Дворники с утра поджигали их,  и ароматный дымок проникал в наши классы.               
           Листопад еще не закончился, как у нас появился новый учитель черчения. На этот раз мужчина. Все бы ничего, но кто-то из ребят прослышал, что наш новый чертежник по совместительству... физрук в соседней школе.  Теперь, что бы он не чертил - конус, пирамиду, или цилиндр, - всё равно все кричали: "ТАПОЧКИ!".  Его хватило до начала зимы.               
           После зимних каникул выпал снег,  и мы забрасывали девочек снежками, с удовольствием выслушивая их  "УНАМУСО-УСИНДИСО-САЗИЗГАРО-ГАПУЧЕБУЛО!"  /БЕССОВЕСТНЫЙ-БЕССТЫЖИЙ-УЖАСНО ИСПОРЧЕННЫЙ!/.               
           Теперь на смену горе-физруку-чертежнику  явился молодой красавец,  в которого тут же влюбилась добрая половина наших девочек. Звали этого мачо Джондо Константинович, а некоторые даже называли его просто Джони. Джони не слишком докучал нам проекциями, а однажды и вовсе огорошил неожиданным объявлением:               
               
           - Сегодня вечером не забудьте включить телевизор:  Я  БУДУ  ПЕТЬ!               
               
           Он не сказал, по какой программе - программ тогда было всего две: Московская и Местная. Мы не очень-то и поверили, но телевизоры все же включили.               
           Боже, как он пел!  По-итальянски:  и арии,  и неаполитанские песни,  и популярное....               
           Оказалось, он окончил  Консерваторию, а стажировался в Ла Скала!               
           Конечно, и он нас вскоре покинул. Не дождавшись даже конца учебного года. И мы так и не усвоили толком это несчастное черчение. Но зато... какие воспоминания остались у нас о наших учителях!