(предыдущее:http://www.proza.ru/2017/03/18/1924)
Коронтэн был по-прежнему засыпан золотыми звёздочками и конфетти, а жители продолжали находить в самых неожиданных местах приятные сюрпризы. В праздник в ходу были шутки и розыгрыши, на которые не полагалось обижаться. Говорили, что в них нередко участвует само Небо.
Олли, вернувшись, обнаружил, что в доме играет музыка. Печально пели под аккомпанемент бубна и барабана мужские голоса и женские. При этом, о чём пели было не разобрать. Стоило открыть входную дверь или хлопнуть в ладоши, как голоса смолкали. Он решил никому не говорить об этом. Вдруг песню слышит только он? Тогда другие будут издеваться над ним.
Гая встретил рисунок на белёной доске, прикреплённый к двери. Из рисунка следовало, что Эвона (её черты были схвачены точно) ждёт его на ничейном поле. Зная коварство шутников, красавчик пошёл не туда, а разыскать художника. В городе их было несколько. Он хотел выяснить: кто в действительности попросил изобразить девушку и само приглашение. Чтобы самому разыграть их. Но опознать их в нынешнем разрисованном виде не представлялось возможным, как и выяснить, где же теперь они живут.
Гай был из тех женолюбцев, что каждый раз искренне увлекаются новым предметом, но покорив его – тут же охладевают. Он потому необычно долго увлёкся Эвоной, что та и не думала пойти ему навстречу. Его приятели, пытаясь излечить Гая от страсти к неприступной девице, постоянно подшучивали над ухажёром.
Гаю, возвращавшемуся ни с чем, встретился Инри.
- Что ты здесь делаешь? – изобразил тот удивление.
- А что должен?
- Я иду из женского города и видел, как по ничейному полю слоняется Эвона.
- Ты не врёшь? – вскричал Гай.
- Иди и убедись, - пожал плечами Инри, - Она там -- в красной накидке.
Нужно ли говорить, что Гай понёсся стрелой к полю. На нём маячила медленно удаляющаяся красная фигура. Когда он настиг её, то, запыхавшись, моляще произнёс:
- Эвона…
Красная накидка безмолвствовала, продолжая движение, отвернувшись от него.
«Она долго ждала… обижена… а я, дурак, искал художников» - подумал Гай.
- Прости… Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал? Всё выполню!
Девушка, не оборачиваясь, остановилась, словно раздумывая, что попросить.
Гай приободрился, ожидая.
- Поймай меня, - прошептала она и кинулась прочь.
Гай побежал за ней, споткнулся, прибавил ходу, почти настиг, но тут Эвона сбросила накидку и оказалась… Таном.
- Негодяи! – завопил Гай. И набросился с кулаками на приятеля. Тот, согнушись от смеха, даже не мог защищаться, и ему бы сильно досталось, если бы не поспел Инри и не оттащил Гая.
Эркин пришёл к Магде, которая явно ждала. Заметив это, он чуть было не расплылся в улыбке, но вовремя сдержался.
- Куда поведёшь, милый?
- Небесная дорога закрыта облаками. Как всегда в праздник. Сегодня распустились цветы у твоего дома… Хочешь посмотреть?
- Идём!
По пути Магда вспомнила, о чём ещё вчера не спросила.
- Почему ты не улыбаешься?
Эркин, будто споткнувшись, остановился. Он взглянул на девушку, думая, не ослышался ли?
Она улыбнулась ему.
Эркин не знал: стоит ли говорить? Как бы не было худа…
Магда ожидала ответа.
Он вздохнул и решился:
- Тебе не нравилась моя улыбка…
- Да? – искренне удивилась девушка.
Эркин опять не поверил своим ушам.
- Ты даже обиделась на меня за неё… разве не помнишь?
Он ждал чего угодно: крика, обвинений, вырывания руки и резкого её ухода…
Вместо этого Магда прижалась к нему и сказала:
- Какая же я дурочка…
Поражённый Эркин обнял её, и они так долго стояли, не замечая никого вокруг.
Шедшие мимо переставали разговаривать и утишали шаг. А судья Вафа остановился, чтоб полюбоваться, и подумал: «Вот как выглядит счастье…» и добавил мгновение спустя: «Не моё…»
Он не кривил душой, его счастье было иным. Загадки. Он находил их там, где никто больше не видел. Каждому коронтэнцу и до открытия Вафы было ясно, что Дни Даров связаны с весной, летом, осенью и зимой, раз наступают у границ сезонов. Однако ж не приходило в голову, что можно посчитать дни от одного праздника до другого, дабы предсказывать их. Зачем? Неожиданный сюрприз даже приятнее, да и если не знаем, то, значит, это Небу угодно.
Вафа рассуждал иначе: коль Небо позволяет приоткрыть свои тайны, выходит, Оно не против.
При сравнительном вычислении праздников он отмечал день зарубкой или палочкой, располагая против другого такого подсчёта в предыдущем сезоне. Высчитывая День Даров, о котором собирался объявить землякам, он клал у прошедшего дня камушек. После триумфа, когда любой почивал бы на лаврах, Вафа поглядел на камешки и захотел их сосчитать. Сначала он использовал пальцы, но их оказалось недостаточно.
Вафа стал складывать камешки кучками по числу пальцев на руке. По пять. Затем против каждой кучки загибал по пальцу. Когда пальцы закончились на руках, перешёл к ногам. Для подсчёта дней в одном сезоне пальцев хватило, но очевидно, что для четырёх нужно было позвать ещё трёх человек и добавить несколько камней. Он представил, будто они пришли, изготовил их фигурки и положил против дополнительных камешков. Это натолкнуло его на мысль, что количество камешков можно заменить рисунками. Письменности у коронтэнцев не было.
Вафа придумал разные изображения для разных количеств. Теперь он смог записать одному ему известной тайнописью любое число в пределах четырёх времён природы. Никто из жителей городка не понял бы, зачем ему это нужно, а узнав, скорее всего, пожалел бы тронувшегося судью, почему разглашать изобретение было нельзя, но Вафа был счастлив. На полу в дальней комнате всего в одной строчке уместились дни четырёх сезонов. Вафа продублировал запись на маленькую дощечку и носил в кармане.
На этом он не успокоился. Ему захотелось сосчитать жителей Коронтэна. Он обошёл все дома, бросая в мешок камушки. Первый мешок был про мужскую половину города, второй – о девушках. Тех и других оказалось поровну.
«Иначе и быть не могло, - решил Вафа, - Небо справедливо дало шанс на пару каждому». При этом он и не подумал искать свою половинку.
Вторым выводом, который он сделал из подсчёта – жителей больше, чем дней в четырёх сезонах. Для них пришлось изобрести новые числа. Теперь в дальней комнате и на дощечке появилась вторая строчка. Его очень грело то, что каждый раз, награждая его новым домом в праздник и новыми цветниками плюсом к прежним, Небо оставляло эту запись на доске пола в дальней комнате. Небо одобряло его изыскания!
Записывая свои подсчёты, он придумал много символов, и в какой-то момент закралась странная мысль: научиться передавать ими не только числа. Но для чего это могло понадобиться? Он подумал и предположил: разве что написать историю Коронтэна… Правда, никто из жителей её не помнил, а значит, она им была не нужна.
Поэтому по здравому размышлению Вафа отказался от этой затеи. В городе изначально ничего не происходило. Ну, пары ссорились и расставались, все радовались праздникам… Не о чем было писать. Так Коронтэн остался без письменности и без истории. «Не считать же последней бредовые сказания слепой ясновидящей Иги, - подумал Вафа, - к которой ходят свихнувшиеся влюблённые, дабы узнать судьбу своих отношений».
Когда, вдоволь налюбовавшись цветами перед гостевым дворцом Магды, Эркин с милой вошли в зеркальную залу, как они её назвали, то обнаружили, что праздник продолжается. Одна стена отражала их такими, какими они были, а другая делилась на множество зеркал, уменьшающих изображение, вытягивающих, сплющивающих… Совсем, как в Небесной пещере. Они знатно повеселились.
Олли устал хлопать в ладоши, чтобы печальные голоса замолкли. К тому же заунывная песня была одна и та же. «Знаю-знаю, что я нехороший, - бормотал он себе под нос, удирая из дома в надежде, что вне его стен музыка перестанет пытать его, - Вот только что мне сделать, чтобы стать лучше?»
Ноги сами привели его на ничейное поле. Себе он не признавался, но ведь там могла пройти Эвона…
Но на поле он обнаружил одного только пригорюнившегося Гая. Тот сидел на траве, опустив голову.
Немного поколебавшись, Олли подошёл к нему и спросил:
- Могу тебе чем-то помочь?
Гай вскинул на него глаза и ответил:
- Да. Если уйдёшь.
Олли потоптался на месте, повздыхал и думал уже исполнить просьбу Гая, как вдруг вновь услышал надоевшую грустную песню. Хлопок в ладоши не остановил её, хотя привлёк внимание Гая.
- Что это с тобой?
- А ты не слышишь музыку? – осторожно спросил Олли.
- Нет…
- Значит, это Небо меня наказывает.
- Музыкой? За что?
- Музыка печальная, словно беда случилась… Наказывает, думаю, за то, что сбежал от Эвоны.
Гай непонимающе посмотрел на него.
Олли пояснил:
- Небо же всегда на стороне девушек.
С этим Гай согласился.
- Ладно, садись рядом. Не так тошно будет. Поговорим.
Олли опустился на траву.
- Значит, ты пришёл сюда в надежде, что она пройдёт здесь? – сказал Гай.
- Да… - со вздохом признал Олли, - А ты? По той же причине?
Гай ответил не сразу, зато правду:
- По той же...
(продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/20/1512)