Предыдущая страница - http://www.proza.ru/2017/03/19/1632
Болото никогда не было гостеприимным хозяином. За многие столетия пребывания на одном месте оно вполне себе привыкло к постоянству. Птицы да мелкое зверье не в счет – они лишь звенья пищевых цепочек: сегодня кто-то кого-то съел, а назавтра его самого съели. И приопустились на дно одной из бесчисленных бочажин очередные останки. Год за годом, серенько, порой солнечно, но всегда сыро и тихо.
Только вот однажды озарилось небо перед утренней зарей, заиграло красками! Да не по-здешнему, страшно да переливчато! Словно небесный вопль исполинской силы, настолько громкий, что и не слышно его совсем, а только нутром да всем замершим сердцем его ощущаешь, превратился в ослепительный сгусток ярчайшего света, да и вонзился в самую середину тихого местечка!
Не было ни стонов, ни грохота – лишь громовое ворчание да шипенье облаков пара, взметнувшихся до самых небес, словно новоиспеченные братья с земли рвались к своим на высоту после долгой разлуки. Вспыхнул тот пришелец с небес в последней яростной вспышке, разметал, опалил нестерпимо, разогнал все, что рядом – и землю, и воду, и даже кем-то забытые косточки одинокой лягушки, сгинувшей незадолго до того утра. Исполинский дух моментально испарил массу воды, тугими жгутами перегретыми хлестнул по земле изнутри, раздвинул пласты многолетние, и получились под слоями земли проходы великим множеством, высокие и низкие, долгие да извилистые. Спеченная изнутри перегретым паром стена долго время не прорастала ничем – тверда и бесплодна она стала для живого, словно бездушный камень.
А в самом сердце, в эпицентре того последнего мгновения, потихоньку, по капельке натекло озерцо, неглубокое – по колено взрослому не будет – но широкое. Год проходил за годом, почти никто и ниоткуда не нарушал покой этого уединенного места. Здешняя природа, постепенно оправившись от такого щедрого подарка, стала обживать полученный сюрприз. Водоросли и лишайники – пионеры жизни – нашли здесь себе приют в негостеприимном и небогатом для остальных месте. Поколения их сменились, прежде чем вездесущие травинки с любопытством выглянули сквозь горькую прожаренную землю. Сверху уже кое-где проглядывали солнце и дожди – прорехи тут и там украшали некогда монолитный причудливый купол, укрывающий сердце подземного озера от любопытных глаз.
Впрочем, какие там глаза? Люди в тех местах тогда не ходили. Дурная слава была у этих мест, хватило кому-то красноречия и фантазии, увидев самый краешек Пришествия издалека, на поколения отбить у людей охоту лезть в эти неприветливые места. Так и жило это озерцо в подземном лабиринте, словно гигантский многоногий спрут вдруг закопался да исчез без следа, оставив своим причудливым телом отпечаток в земной толще. Вокруг болото да кочки заросшие, сыро да топко.
Поэтому махонький росток, проклюнувшийся в самом сердце озерца на неприметной кочке, очень долго некому было тревожить или ломать. Крупный зверь в эти места не ходил, мелким тоже заходить так далеко резона не было. А люди? А люди сторонились этого места. Потому что легенда!
Солнце не баловало эти края своим теплом. Почти всегда здесь пасмурно и хмуро, а порой идет дождь, мелкий и нудный, из тех, что больше гаденько выматывает нервы, чем реально мочит. Видимо, в том Пришельце еще и железа кроме прочего было немало, поскольку компас начинал сходить с ума еще задолго до начала подземных лабиринтов. По солнцу не определиться, компас врет, а еды здесь под ногами не разложено. Потому редкие смельчаки, отваживавшиеся разведать эти места, чаще всего домой не возвращались, раз за разом путаясь в своих же следах и находя последнее пристанище где-то среди бесчисленных топких мест, угасающими взорами пытаясь отыскать дорогу домой...
А росток все вытягивался и рос, набирал силу, крепнул, и становилось ясно, что это не нашей Матери-Природы порождение. Впрочем, опять же – а кому ясно-то?
Межзвездная пыль, долгие столетия скитаний в космосе, может быть даже некая Мудрость Разумной Жизни, витающая среди звезд, словно отголоски Большого Взрыва, принесенные Пришельцем в сердце болота, не только дали корни, но и укрепились, прижились в новом месте. Видимо, неистовое желание жить - наперекор всему, пусть даже бесконечный Космос против! – и дало силы малышу.
Сколько лет прошло с начала этой истории, никто не знает. Давно ушли в землю потомки тех, кто слушал эту историю из третьих, пятых, десятых рук. Люди год за годом изобретали все более изощренные способы убийства себе подобных, оторвавшись ради этого от Матери-Земли. Листва на деревьях распускалась и снова опадала. Птицы улетали к теплу и снова возвращались обратно. Жизнь шла своим чередом.
А росток все поднимался. Рос, крепчал, обзаводился своей листвой. Кто знает, зачем она ему была нужна? Света мало, про кислород те листья, наверное, даже и не знали, что они его, по идее, должны вырабатывать. Росли себе и росли, в каждой клеточке, в каждом своем атоме бережно храня всю бесконечность Космоса, его лютый холод и глубокий вакуум, жесткое излучение всех видов и удары всех мыслимых и еще пока даже не мыслимых частиц. И бесконечное желание – Жить!
Но однажды встрепенулся росток. Хотя, сейчас это уже не был тот маленький и жалкий кусочек чужой жизни, каким он был раньше. Он уже вырос и стал раскидистым и по-своему красивым созданием, похожим на наши земные деревья, только невысокие и раскидистые. Своими рыжевато-синими листками он словно локаторами почувствовал ту самую Боль и желание Жить, что сопровождала его весь долгий путь сюда. Он будто встрепенулся и стал звать.
Долго время на его зов никто не приходил. Потом, будь у Пришельца земной слух, он услышал бы неровные шаги, хриплое дыхание, сквозь которое прорывались стоны пополам с мучительным кашлем. Человек, шедший к нему, словно истекал Болью, съедающей его. Желание жить было таким сильным, что Пришелец усилил свой зов, а потом еще и сделался видимым. Не спрашивайте, откуда мне это известно! Просто пусть будет именно так.
Человек не сразу заметил Пришельца. Глаза его почти не видели ничего вокруг себя. Страшные раны покрывали тело пришедшего. Из последних сил, словно повинуясь чужим командам, он на подгибавшихся ногах шагнул к краю озерца, посредине которого и рос Пришелец, да и рухнул, подломившись, прямо в воду. Не зря той водой питались корни Пришельца, не случайно не зацветала и не портилась в том озерце вода столько лет. Зажили раны, затянулись багровыми рубцами, часа не прошло, а боль уже ушла из разбитого тела напуганной собакой, поджав хвост. И встал гость, придя в себя. Встал на свои ноги, еще слабые, но уже целые и невредимые, только разводы шрамов по коже напоминали о прошлом.
Пришелец чувствовал, что человек пришел не с корыстью. Впрочем, я не уверен, что само понятие «корысть» было ему знакомо. Видимо, частичка небесной мудрости, незыблемого и неизменного начала, живущая в каждом существе Вселенной, словно лекарь, не могла отвергнуть чужую боль. Не надо ни хвалебных песен, ни золотых гор, лишь искренняя благодарность за спасение – вот самая достойная награда!
И этой благодарностью пришедший человек сейчас прямо-таки лучился и благоухал! Охватило Пришельца доселе неведомое чувство, словно солнечный луч пригрел его после долгой холодной зимы. Отдал он человеку частичку себя, чтобы берегли они друг друга и помогали остальным сберечься. Ушел тот человек, прибавив к своему свету в сердце еще и бесценный дар.
А Пришелец остался. Снова растворившись в окружающем воздухе, стал он невидим на первый взгляд, где-то на своем молекулярном уровне размыслив – ну а почему и нет?! – откликнуться на подобный зов и в будущем.
На сей раз ожидание не затянулось на десятилетия. Трое. Почти такие же, как и прошлый. Только у двоих сердца просто пламенеют и души рвутся, а третий словно рядышком стоит и смотрит: не повредит ли кто этим двоим? Пришельцу стало ужас как интересно!
Крепкий организм Дикого не так сильно страдал от облучения, а вот Женьку еще временами мутило. Видимо, в том тоннеле или где-то рядом попалась высокоактивная дрянь, и полтора часа, проведенные вынужденно рядом с ней, дали о себе знать. Теперь вся троица, благополучно миновав топкие места, осторожно пробиралась по подземным лабиринтам, изредка натыкаясь на потускневшие от времени пометки на стенах.
- Странное место, - вполголоса произнес Зеленый, подсвечивая фонарем под ноги. – Интересно, как эти катакомбы появились? Поди же такое выкопай!
- В старых легендах что-то говорилось о метеорите, - тяжело дыша, ответил Дикий. – Черт его знает, что тут правда. В эти места никто не ходил. Вернее, ходили, но назад мало кто возвращался. Компаса врут, карты тоже не помощники. В итоге мало кто находил дорогу назад. Отсюда, думаю, и слава дурная. Мол, чертовщина тут творится. Женька, ты как?
- Не дождетесь! – вымученно улыбнулась та. – Нормально все, пока живая.
- Держись, держись. Я очень надеюсь, что мы рядом. – Зеленый старательно отгонял дурные мысли. Черт с ним, с облучением, пара недель на витаминах и хороших лекарствах, и друзья выздоровеют и без Оазиса, не такая уж большая доза. Хуже, если придут, найдут, а все напрасно! Или пустое место, или просто... А что просто? А ничего! Просто ничего! Зеленый устало потряс головой и зашагал дальше. Нет, родной, нельзя так! Дойти до конца, там ДОЛЖНА быть помощь!
Тоннель внезапно вывел троицу в просторное низкое пространство, залитое водой. Где-то капала вода, под ногами влажно чавкала пропитанная влагой почва. Держась ближе друг к другу, сталкеры осмотрелись. Ничего примечательного, на первый взгляд. Но в душе у каждого отчего-то была уверенность, что дальше идти не нужно, вот он, конец пути.
Посреди озерка с ледяной водой в полумраке стоял и потихоньку мерцал Пришелец. Его длинные изломанные ветви, покрытые тонкими листками, едва заметно двигались. Женька, неторопливо скинув с плеч рюкзак, который она честно дотащила, так никому не отдав, стала расстегиваться:
- Парни, вы меня подождите там, пожалуйста. Я окунусь немного.
- Мы на ту сторону уйдем, здесь темно, так что не стесняйся. Да и смотреть не будем, - отозвался Дикий, который тоже вдруг понял, что надо в эту водичку как можно скорее. Да с головой! И неважно, что вода холодная, так надо!
Купались до тех пор, пока хватало сил. Впрочем, уставшее тело словно не хотело покидать ледяную купель, в которой словно растворялись усталость и плохое настроение. Даже холод воспринимался как кислинка у витаминов – неотъемлемой частью происходящего чуда.
- Жень, ты там как? – негромко окликнул Дикий, расположившись как можно удобнее и стараясь не слишком громко стучать зубами от холода.
- Шикарно! – отозвалась та, хотя, судя по голосу, ощущения были не самые приятные. – Больше не мутит, чувствую себя гораздо лучше. Холодно только, брр...
Зеленый, тем временем, неторопливо дошлепал по воде до центра озерца и присел рядом с причудливым деревцем прямо в ледяную воду. Протянул к нему руку и улыбнулся:
- Спасибо тебе, приятель! Уж прости, что мы к тебе вот так, по-простому. Наверное, надо было долго думать, прикидывать, как же и что тебе правильно сказать, настроиться и все такое... А я и не прошу у тебя ничего, у меня и так все есть. Поэтому просто хочу сказать тебе «спасибо»!
Листики словно слушали тихий шепот сидящего перед ними человека, мерно покачиваясь. Потом один из них вдруг налился по прожилкам рыжим и словно истончился у ножки. Зеленый, повинуясь наитию, протянул руку и подставил ладонь, куда, с едва слышным звоном, и упал этот листок. Неожиданно тяжелый и холодный поначалу, он словно растекся по ладони и стал мягким и невесомым.
- Спасибо тебе! – еще раз благодарно улыбнулся Зеленый, забыв про холод. – И за себя, и за моих друзей! Счастливо тебе!
Ветви Пришельца все так же мерно покачивались. Зеленый, поднявшись, неторопливо побрел на берег, где кое-как вытерся запасной футболкой и натянул на полусырое тело комбез. Следом выбрался и Дикий. Женька уже оделась и сидела на своей части берега, видимо, согреваясь. Потом вдруг поднялась и подошла к друзьям.
- Знаете, парни, - задумчиво произнесла она, присев рядом. – Я почему-то думаю, что нельзя сюда посторонним. Слишком хрупко здесь все... словно не отсюда! Да и нам здесь не надо засиживаться. Это не Исполнитель Желаний, я уверена. Это живое. Оно понимает.
- Я так думаю, не за богатством сюда идти нужно, - вполголоса произнес Зеленый. – Не о деньгах думаешь, когда подыхаешь. Вот ЭТО желание – выжить – здесь и сбудется. Да и то, думаю, только у того, кому реально деваться некуда.
- Ладно, - подытожил Дикий, поднимаясь. – Спасибо еще раз! – обратился он к деревцу посреди озерца. – Не волнуйся, мы не пустим сюда посторонних!
Троица повернулась и, стараясь бесшумно ступать, вышла в коридор.
Вслед уходящим людям еле заметно качнулись чуть видимые глазу причудливые ветви...
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/10/07/1549