Жил да был некто сантехник Юрий Никифорович Хлебов. Обычный такой сантехник. Растил потихоньку дочку, пилился помаленьку женой, выпивал по сто грамм с коллегами, да чинил себе сантехнику по вверенному ему главой управы району. Тихо так жил, неприметно, сам даже не заметил, как ему перевалило за сорок, дочке за восемнадцать, а жене за сто двадцать килограмм. Он бы, пожалуй, и внуков не заметил, да вот на девичник по случаю обретения в их семействе нового зятя привел кто-то настоящую гадалку. Не такую, что юбками цыганскими по вокзалам шуршит да свору орущих отпрысков на людей напускает - таких и так полно - а такую, что видит вещи, в которые Юрий Никифорович не верил никогда. Что будет видела, кто сколько проживет видела, да кому когда сколько денег перепадет. Вот где перепадет не видела, чем окончательно Юрия Никифоровича расстроила. Вдруг деньги где перепадут, а его там в этот момент не окажется. Только он это попытался ей сказать, как цыганка возьми и вылепи ему:
- Уж вам-то, царь-батюшка, о злате беспокоиться негоже!
- Кому? - аж осип от удивления сантехник.
- А что! Ты в прошлой жизни был Петром Первым!
- С чего бы?
- А на лбу написано. Не веришь - сам дурак!
Задумался крепко Юрий Никифорович, даже к зеркалу подошел с царским портретом сходства искать. Царский портрет благо в какой-то из книжек имелся. Сходства не нашел, но рассудил, что сие есть тема духовная, с генетикой не связанная, а посему нечего ему свои две волосины в три ряда с царскими кудрями равнять. Ограничился тем, что встал поровнее, плечи расправил, подбородок поднял и взгляд гордый сделал. В таком виде его жена и застала.
- Чего это ты раскорячился, а, Юрик?
- Захотел и раскорячился! - царственно ответил Юрий Никифорович, потом смутился и совсем скромно добавил, - спина побаливает...
Ночью ему приснилось, как он шагает по стенам Петропавловской крепости а потом как стоит на носу едва спущенного на воду корабля. Даже запах свежего дерева да соленой воды в носу остался. Чудно, подумал сантехник, и пошел на работу.
Тем не менее, избавиться от мысли, что он в прошлом был Петром Первым, не удавалось. Более того, мысль всплывала в самые неподходящие моменты. Например, только он сосиску на вилку наколет чтобы откусить, как всплывает мысль о том, что он царем был, и не по-царски он ест. Пришлось жену просить ножик передать. Жена, надо отдать ей должное, заметила необычайную задумчивость супруга, а потому для разнообразия смолчала и просьбу выполнила. Или, скажем, только Юрий Никифорович соберется рубашку рабочую в шкаф скомканной кинуть, как опять эта несчастная мысль, что Царь в мятом да грязном не ходил. Царь, правда, и стиркой сам не занимался, но уж лучше сам, чем жену еще и это просить. Объяснять замаешься. Жена, надо отдать ей должное, и это заметила, а потому как-то незаметно появилась у Юрия Никифоровича на полке стопка чистых рубашек. Но хуже всего пришлось когда мысль о Петре пришла во время попойки с коллегами.
- Ну что, Кефирыч, еще по сто и по жинкам? - спросил Федька.
- Ты как, холоп, к государю своему обращаешься? - взревел Юрий Никифорович и аж сам испугался. Федька оторопело уставился на товарища, соображая то ли у товарища звездная болезнь и товарищу надо дать в глаз, то ли у товарища белая горячка, и в глаз давать не надо.
- Кефирыч, ты что? - проблеял оторопевший Ваныч, - мы же свои, советские...
- Ей Богу, не ведаю... - ответил Юрий Никифорович, и окончательно поверил, что гадалка правду сказала. Вот только что с этой правдой делать то теперь? Ни выпить нормально не получается, ни выругаться... Где это видано, чтобы царь матюгался как сантехник?
- Прости, ради Бога, Федька, ты мне вот что скажи. Вот, ты – простой сантехник в жеке по району Аэропорт. Живешь, не грустишь, и вдруг узнаешь, что в прошлой жизни ты был великим императором, скажем, Гаем Юлием Цезарем... ты бы что сделал?
- Вопросы у тебя, Кефирыч! Оно же в прошлой жизни было! Что мне сейчас до прошлой жизни?
- Давайте выпьем за здравие Гая Юлия Цезаря! - предложил Ваныч и с готовностью поднял стакан.
- Эх! - вздохнул Юрий Никифорович и с безграничной жалостью посмотрел на своих коллег. Наверное, они и правда не были в прошлой жизни ни царями, ни вельможами, ни сколько-нибудь значимыми людьми. А он был. Этим, пожалуй, и можно объяснить, почему он всю жизнь думал, что он не на своем месте, что бывает жизнь другая. Вот, наверное, почему так обидно было ему за державу, особенно после очередного выпуска новостей. Вот почему... да что уж тут! В этой жизни он действительно простой сантехник, и за что его так? Чем мог провиниться тот, кто прорубил окно в Европу и постановил, что Российскому флоту быть?
Вернувшись домой, Юрий Никифорович первым делом взялся за книжные полки в поисках чего-нибудь про свою предыдущую реинкарнацию. Попутно выяснилось, что полки уже полгода как сломались. Ничего никому не говоря, он несколькими меткими ударами молотка починил мебель и уселся в кресло читать про Петра. Жена искоса подсмотрев название книжки охнула и спряталась на кухню советоваться с подругой не пора ли сдавать мужа в соответствующее учреждение. Подруга здраво рассудила, что раз муж стал приходить трезвым, чинить полки и стирать рубашки, его сдавать никуда нельзя, наоборот, держать дома и никуда не выпускать. Жена подумала, и согласилась. Тем временем Юрий Никифорович вычитал, что Петр Алексеевич увлекался плотницким делом. С гордостью посмотрев на поправленные полки, жертва реинкарнации заложил книжку и за компанию подкрутил стол на кухне, да верх на табуретку приладил - верх вот уже год как слетал при каждом удобном случае.
Перекопав платяной шкаф, жена выкопала старое-старое, но красивое белье, поверх которого натянула чудом уцелевший под налетами генно-модифицированной моли китайский халатик. Час, потраченный в интимной близости от плойки не прошел даром, жена справедливо отметила, что наконец, впервые за долгое время она просто божественна. Сдобрив божественность помадой и тушью, жена подошла к Хлебову и томно произнесла:
- Хлебов, ты последнее время такой загадочный...
- Кать, вот ты знала, что Петр отправлял работников учиться за границу чтобы они потом на благо отечества радели? Гениально ведь было, гениально!
- Хлебов, что с тобой, какой Петр?
- Первый. Романов!
- Юрочка... Юрочка... – запричитала было жена.
- Что Юрочка! – возмутился Хлебов, - Думаешь мне легко? Вот, мы обычно о семье и роде думаем, а ведь, реинкарнации тоже накладывают отпечаток. Вот как мне жить, зная, что я в прошлом был царем?
- Так и живи, Хлебов, как жил, ведь может она сдуру что ляпнула, а ты и поверил!
- Не могу я как жил.
Хлебов и не смог. Сначала он книжки про Петра читал, потом на современную литературу переключился, пить перестал, по дому принялся работать. Потом Юрий Никифорович даже открыл свое дело и стал в городе довольно почитаемым человеком. Сотрудники – те за глаза его царем звали, хотя про реинкарнацию Хлебов никому больше не рассказывал. Когда друзья спрашивали его потому ли это что он был Петром Первым он отвечал обычно, что нет, просто он наконец понял кое что в этой жизни.
Вы спросите, наверное, что же такого потеряла душа Петра Первого в простом советском сантехнике. Согласитесь, вопрос достойный. Ответ не менее достойный: не знаю. Да и важно ли это?
(с) Алиса Пермякова, 06/2010