(предыдущее:http://www.proza.ru/2017/03/17/1865)
Не надо забывать, что корнтэнцы получили, по сути, новые дома и на новом месте. Они оставляли снаружи свой знак, но улицу в подобных условиях запомнить было невозможно. Поэтому поиски продолжались до утра, как у девушек, так и у парней.
И Эркин с Магдой напутешествовались по новому женскому городу. Теперь дом девушки был жёлтым, а крыша красной. Она хотела похвастаться полученными нарядами, но сообразила, что оденет-то их цветная страшилка, и лишь рассмешит Эркина. И отложила показ.
Они расстались, поцеловавшись. Эркин уходил назад спиной, чтобы подольше видеть её и посылать воздушные поцелуи, а она махала ему… И поэтому столкнулся спинами с другим цветным кавалером. Оба обернулись, рассмеялись и обнялись. Праздник!
Однако, зайдя в дом, Магда подумала: ей не с кем поделиться своей радостью – от этого Дня, его подарков, примирения с милым. Подруга оказалась… как и остальные девушки – завистницей. Но что-то ещё её беспокоило… Ах, вот что! Эркин ни разу не улыбнулся, говоря с ней. Нет, они вместе хохотали, он любовался ей, но прежде… улыбался. А в эту встречу нет. Может, до конца не простил? Вряд ли. Нужно будет спросить в следующий раз.
Труднее всего при поисках своего дома пришлось Олли. Встречая День Даров как в первый раз, ибо не помнил предыдущие, он совершенно ошалел от праздника и, не пометив дом, отправился с поющей улицей дальше. Те, кто вернулись раньше его, убрали свои знаки, предполагая завтра нарисовать свой символ всерьёз. Поэтому ориентироваться на непомеченные дома он тоже не мог, несколько раз попав в чужие, где его остановил храп.
Олли пребывал в отчаянии – спать давно хотелось, а… На него и набрёл Эркин, чья задача была куда легче. Эркин не узнал в длинном буро-малиновом в белую крапинку существе Олли, но когда тот заговорил, подумал, что голос знакомый…
- Спаси меня! По-моему, ты – Эркин… Не найти мне свой дом. Я его не пометил…
«Да это же Олли, - подумал его собеседник, - такой жердяй… и только с ним постоянно случаются подобные злоключения».
Эркин помолчал, соображая. Спать хотелось, к тому же искать при таких условиях дом можно было до конца дней. Но пускать к себе… Олли бесцеремонен, потом полезет в дом Магды.
- Олли, - обратился он к тому, - видишь скамью? Вынесу тебе подушку и одеяло своё. Проснёшься – здесь и оставь. Не буди для этого. Ночь-то тёплая, день скоро – не замёрзнешь. Сядь и жди меня!
… Следующий день почти все коронтэнцы проспали. Лишь несколько выглянули наружу и, никого не увидев, вновь легли. Большинство очнулось к ночи, узрело тьму за окном и пожалело, что праздник кончился. Но вспомнило про подарки, пересмотрело их и несколько утешилось.
На второй день столь же разрисованные жители высыпали на улицы, разглядывая свои новые дома, знакомясь с соседями. Они рисовали знаки на домах, прикрепляли маски к калиткам, запоминали какой первый дом с каждой стороны их улицы, чтобы возвращаясь узнать. Олли нашёл свой дом, который оказался нежно-сиреневым, и так долго не решался туда войти, топчась у калитки, что проходившая мимо размалёванная длинная девица спросила его писклявым голосом:
- Боишься? Проводить?
И засмеялась столь заразительно, что Олли тоже не удержался, присоединившись.
Отсмеявшись, уже он попросил:
- Проводи!
И отворил калитку, пропуская её.
- Эвона, - важно представилась она, протягивая синюю руку.
- Олли, - признался он, пытаясь вспомнить её.
- Аа… ты – тот чудак, что всех спрашивает! Которого обижать нельзя… и на которого нельзя…
- Да, это я. А что про себя расскажешь? Я не помню тебя, прости.
- Ничего удивительного, кажется, недавно ещё ты не помнил себя.
И ничего про себя не сказала.
Участок вокруг сиреневого дома с сиреневой изгородью был полон мягкой густой травы, которую будто коротко ровно подстригли. Ни камушка, которыми коронтэнцы выкладывали дорожки, обозначали вход. Небо заботилось, чтобы нескладный Олли снова не стукнулся. Правда, домой он лишь приходил ночевать… Но может, Эвона послана Небом, дабы его хранить?
Открывая дверь дома, Олли не знал чего ждать. Вроде ничего не загадывал.
Внутри Эвоне понравилось. Стены тёплого жёлтого цвета, лестница наверх… Но она искала странное у такого Олли. И нашла. В углу просвечивало овальное отверстие, которое закрывала занавеска.
- Для чего? – указала она туда.
Олли не знал, ибо убежал, как проснулся, на праздник. Показать это было неудобно, поэтому он отдёрнул занавеску, а там лесенка вниз, откуда лился свет.
Боясь новых вопросов, он, молча, принялся спускаться. Поколебавшись мгновение, за ним последовала Эвона. Внизу открылся светлый, высокий и довольно длинный коридор, по которому Олли с уверенным видом зашагал, не представляя, куда. Вскоре появилась развилка. Он свернул налево, где они пришли к лесенке вверх.
Олли помог девушке подняться.
- Ээ… - удивлённо протянула она, оглядевшись, - мы опять у тебя в доме! Вон тот спуск за занавеской, откуда начали путь.
Олли улыбнулся ей. В конце концов, это был не худший вариант.
Но он недооценил Эвону.
- А куда вела дорога направо?
Олли снова решительно двинулся к спуску. Так не нужно было отвечать. Он открыл великое преимущество молчунов и их секрет. Они молчат потому, что не знают, что сказать. В сущности, Олли тоже был молчуном. Да-да! Ведь он предпочитал задавать вопросы другим, не зная сам. Заинтригованная девушка увязалась за ним.
На этот раз путь занял немало времени. В какой-то момент они даже хотели вернуться, но остановило соображение: а вдруг назад идти дольше, чем осталось?
И оказались правы: лесенка уже виднелась впереди. Наверху Олли понял, что никогда здесь не был. Если придётся отвечать, куда они попали… Хорошо ещё в доме никого.
И тут Эвона присвистнула:
- Чудо… Это ж мой дом!
Олли как бы в знак согласия склонил голову. Слава Небу, это – не худшее из того, что могло случиться. Однако не лучше ли бежать? Ведь наглость -- устраивать подземный ход к девушке. Но мысли Эвоны текли совсем в другом направлении. «Как он запал на меня… иначе, зачем такой подкоп! И голос не остановил. А сам онемел. Нет, сразу его поощрять не следует… Нужно просто всплеснуть руками…»
Она всплеснула.
«… а после…»
Но «после» никак не придумывалось. Всё-таки не каждый день такое происходит. Девушка решила переложить это бремя на Олли. К тому же, если начала изображать с ним дурашку наивную и чистую, так не сходи с роли.
- Ну, и что я должна сказать по этому поводу?
Олли тоже не знал.
- Вот и у меня нет слов.
Парень стоял, вперив взгляд в пол, и удивлялся. Как странно… Он только что был счастлив, что попали не в дом, скажем, к Тае. Небо благодарил, которое это устроило с удачным исходом. А теперь его беспокоит мысль… что если под стать писклявому голосу и внешность окажется? Когда сойдёт краска… Не лучше ли под каким-то предлогом бежать сейчас? Но под каким?
Видимо, тот удар о камни, лишив памяти, одновременно чуть вправил Олли мозги. У прежнего Олли и мысли подобной родиться не могло.
Мысли Эвоны были иными. «Он – известный болтун, а тут стоит, как столб, потупясь. Послушный будет… над ним посмеёшься – стерпит. Игрушка на время. На верёвочке поводить, пока не надоест».
Она ошиблась.
Неожиданно, закрыв лицо руками, Олли изобразил всхлип и с криком: «Я больше никогда не стану тебе докучать!» кинулся к двери.
Теперь девушка, остолбенев, наблюдала, как он выскакивает наружу и хлопает дверью.
К вечеру весь город обсуждал, как от Эвоны удрал Олли. Одни зло говорили: «сама заманила под благовидным предлогом, чтоб поиздеваться, но даже Оллиных мозгов хватило, чтоб от неё сделать ноги». Другие считали: «с парнем очередное затмение случилось, только и всего. Заблудился!» Третьи смеялись: «Он наверняка задал ей свой любимый вопрос: «Зачем ты здесь?» Хотя сам был в гостях! И она так объяснила, что ему спасаться пришлось! Ха-ха-ха!»
Эвона слышала это всё, поскольку меняла маски, чтобы остаться неузнанной. От неё впервые удрал поклонник, и смеялись при этом над ней. Да ещё такой дурачок. Одно радовало: подкоп исчез.
Ей многие завидовали и не любили. Независимо от Олли, потому что парням нравилась. Сама завязывала с ними отношения и так же легко прекращала. «Чего она хочет? – негодовали девицы, у которых Эвона уводила ухажёров, лишь поманив, - Играет!» В то же время женолюбивого красавчика Гая она водила за нос, издеваясь.
Обиженные ей девушки предпочитали радоваться «её позору», уверяя, что «дурачок» сам от неё сбежал, оказавшись умнее других…
Никто не знал, что больше всех удивлялся сам сбежавший. Когда он вернулся домой, то не обнаружил и следа от двух спусков… Даже занавески пропали! «Почему? – задавался вопросом, трогая стену, Олли, - Небо…» Постепенно он успокоил себя мыслью: праздник, Небо шутит…
Однако на этом чудеса не кончились. Коронтэнцы ходили размалёванные, веря примете – праздник продолжается, пока не слезла краска. А с лица Олли краска осыпалась, и его сразу узнавали. Олли стало неуютно. Ясно, что Небо им недовольно.
Вдобавок он случайно услышал разговор двух неузнаваемых, по ходу поняв, кто собеседники.
Один посмеивался над неудачей второго:
- От неё Олли смылся, Гай, а ты за ней бегаешь…
- Олли, Тан? Вот он! Подойди к нам, - позвал Гай, - и скажи, чего удрал от Эвоны?
Олли не ответил. Не слишком красивыми помыслами кто хвастает? Растрезвонят на весь Коронтэн, переврут, ославят.
- Девица видная, хороша собой, независима, - продолжал Гай, - чем не угодила? О тебе до сих пор плохого слова не сказала.
«Издевается, - подумал беглец, - Небось, страшна…» Но не правду же говорить. И Олли решил подурачиться, чтобы потом отказаться от своих слов.
- Голос пискляв, - усмехнулся он.
- Пискляв?.. – искренне удивился Гай.
Олли заметил, как изумлённо глядит Тан. Неужели она разыграла его?
Олли ничего не осталось, как, изобразив смешок, испариться.
Тан с Гаем переглянулись.
- Шутить учится… - сказал Тан, - но заметь, не отрицает, что сбежал сам.
- От неё только дураки сбегают, - возразил Гай.
- Ну, да, остальных она отшивает сама! – засмеялся Тан.
На что Гай грустно улыбнулся. Намалёванная на лице маска не позволила это увидеть.
Они не представляли о чём думал Олли, возвращаясь домой.
«Небо… Если Эвона красива и горда… Гая, мечту девушек, прогнала!.. И дурачила меня, изменив голос… А я испугался, что станут смеяться надо мной, выбравшим такую уродину… Небу не поверил! Тогда понятно, почему пропал подземный ход… Мне был сделан подарок… бесценный… которого я оказался не достоин. Эх, Олли-Олли!»
Через несколько шагов ему в голову пришло, что никто ведь не знает истинной причины его бегства. И Эвона. Значит, можно дождаться, когда её краска сойдёт и попробовать снова…
Нет, - мотнул он головой, - я, может, уже не дурак, но ещё не негодяй! Отныне эта девушка не про меня. Пусть моя тайна умрёт во мне. Видит Небо…
(продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/19/1712)