Свой первый офицерский Новый год я опять встречал в казарме. Накануне партийный и комсомольский секретари эскадрильи собрали вчерашних выпускников училищ и «обрадовали» нас известием, что молодые лейтенанты, по сложившейся в полку традиции, в новогоднюю ночь должны поприсутствовать в казарме для помощи старшине и знакомства с личным составом.
— С восьми вечера до часу ночи всего лишь по часу, сменяя друг друга по очереди, — успокаивали нас.
Свернув бумажки с написанным временем и бросив их в шапку, мы стали тянуть своё «счастье». Мне достался последний час уходящего года. Чтобы не портить праздник сразу двоим, потянули спички с тем, кому выпала доля дежурить с полуночи до часа. И опять фортуна улыбнулась не мне. Видимо, в уходящем году я много грешил. Успокаивала мысль, что два часа в казарме лучше, чем сутки в наряде.
К назначенному времени иду в казарму. Вместе со мной на улице идёт лёгкий снежок. Старшина-прапорщик бурно приветствует меня, предлагая выпить по соточке за уходящий год. Я отказываюсь от такого предложения. Судя по его покрасневшему носу, прапорщик уже успел пропустить не одну соточку в каптёрке с моим предшественником. Я ещё подумал, меня-то сюда зачем послали, следить чтобы кто не напился — солдаты или прапорщик?
В казарме царит предпраздничное оживление. На сдвинутых столах стоят бутылки с лимонадом, тарелки с яблоками, печеньем и конфетами. Солдаты ходят вокруг столов, как коты перед сметаной. Ближе к полуночи казарма наполняется офицерами. У меня мелькнула мысль, что ответственных здесь больше, чем солдат. Тут засветились и командир полка с замполитом, и замполиты эскадрилий, и сами комэски. В половине двенадцатого сели за столы. Командир полка поздравил всех с наступающим Новым годом и спешно ушёл домой. Так же быстро ретировались и остальные офицеры. Я ещё обратил внимание, что если лейтенантам надо было дежурить по часу, то офицерам с большими звёздами хватало и десяти минут.
Посмотрев по телевизору обращение Л. И. Брежнева, троекратным ура встретили Новый год. Солдаты стали играть в шашки. Проигравший должен был лезть под ёлку и сделать три глотка воды из стоявшего там чайника под бурные приветствия остальных. Идиллия. Однако мой внутренний голос и училищный опыт подсказывали, что что-то здесь не так. Предчувствие меня не обмануло. Когда очередной проигравший не смог вылезти из-под ёлки, старшина догадался заглянуть в чайник. Там вместо воды была налита водка, и, судя по её остатку, бойцы почти час, водя нас за нос, успели изрядно набраться.
— Вот сволочи! — возмущался прапорщик. — Куда ни целуй — везде жопа! И кого — меня, хохла, так провести! Это им так не пройдёт!
Конечно, он говорил это другими, непечатными словами, но я здесь не могу их привести, хотя смысл понятен.
— Сынок, — обращаясь уже ко мне. — Не докладывай об этом начальству. Я сам с ними разберусь. Они у меня запомнят, как хохла дурить!
— Я что, похож на самоубийцу? — отвечаю ему с улыбкой. — Разбирайтесь, только без излишнего фанатизма.
Поприсутствовав на вечерней проверке и в очередной раз отказавшись выпить со старшиной, иду в свою тёплую компанию, чтобы как следует отметить Новый год.
А на улице снег перешёл в проливной дождь…