1985 год. Июль.
Девушка, больше суток, пребывала в каком-то бредовом сне. Она убегала в полной темноте, везде натыкаясь на страшные, пытающиеся ее задушить руки матери. От крика: «Будьте вы прокляты!» - закладывало уши. Она всё хотела проснуться, но жуткий сон никак не отпускал.
- Тоня. То-онь… - Кто-то тронул ее за плечо.
Вздрогнув, девушка открыла глаза.
Рядом сидел Миша.
-Что? – Тоня вся еще во власти своих страхов, уставилась на парня.
- Ты плачешь во сне…
- Какое сегодня число?
- Четвертое. Вставай.
- Угу, - и она отвернулась от Михаила, снова закрыв глаза.
Явь была ни чем не лучше сна. Страшные картины рокового дня мигом заполонили голову. Как же теперь быть? Что делать? Первый свой вступительный экзамен она пропустила. Да и как появиться в институте с таким опухшим лицом? Как чертить трясущимися руками? В голове до сих пор колокольный звон. Какие там проекции? А её теперешнее положение? Наташка с Надюхой, если поступят, переберутся на жительство в Академгородок. А я? Останусь с Мишкой? Он, конечно, уже два года прохода мне не даёт, но вполне устраивает, как друг и, почти, брат. Муж, наверное, это что-то другое? Но у него семья. Замечательные мама с папой, замечательные сёстры. И все они ко мне относятся замечательно. Я почти член семьи. Но, как ни крути, Мишка не может мне быть братом. Не может. А, значит…
А как же Андрей? Вдруг, всё-таки, придет от него письмо? Может, затерялось где-нибудь? Последнее получила в середине марта. А сегодня уже четвёртое июля. Это сколько же?
- Давай, вставай. Хватит уже разлагаться. – Миша настойчиво тряс за плечо.
- А где девчонки?
- Еще вчера уехали в Академ. У них сегодня экзамен, если помнишь.
- Угу. А родители?
- На работе.
- Угу.
- Чего ты заладила: «угу», да «угу»? Вставай, говорю.
- Не хочу.
Так сколько же?.. Три с половиной месяца! Так бывает?
Она, в который уже раз, начала прикидывать. Письмо с Дальнего Востока идёт почти месяц. Приказ – в конце марта. Ну, пусть еще полмесяца туда-сюда. Дорога домой – еще неделя. Пусть еще месяц будет идти письмо с Кубани. Это уже сколько получается?
- А я говорю – вставай!
- А я говорю – отстань!!!
- Я тебе щаз отстану!
Девушка услышала, как Миша поднялся с дивана и вышел из комнаты. Через минуту вернулся, и пока она ещё не успела открыть глаза и сообразить, какое коварное дело он задумал, выплеснул, прямо ей на лицо, целую кружку холодной воды.
-Ты, что?! Обалдел?!
Полная негодования, Тоня выскочила из-под мокрого одеяла и кинулась на обидчика с кулаками. Миша, весело отбивался, на лету перехватывая ее руки. Потом, поймав сразу обе, притянул девушку к себе и поцеловал, прямо в кричащие возмущением губы.
От такой наглости Тоня просто оторопела:
- Дурак! – выдохнула она.
- Ты - дура. Я же люблю тебя!
Вот уже битый час Миша уговаривал Антонину сходить и забрать из дома самые необходимые вещи.
- Мы позвоним сначала. Если трубку не берет, значит на работе.
- Да? А если соседей встретим?
- Ну и что? Убьют они тебя, что ли?
- Ну, не убьют, а матери расскажут…
- Она и так догадается, что ты дома была.
- А если мы с ней на улице столкнемся? Она ж меня убьёт…
- Не достанет.
- Ага. Как тебя тогда на улице! Волосенки-то повырывала? Не знал, как убежать.
- Ну не драться же мне с ней?
- А сейчас, что изменилось?
- А теперь, ты – моя, и я, никому в обиду тебя не дам…
Тоня задумчиво посмотрела на Мишку:
- Ладно, давай звони…
В течение еще целого часа, с перерывом в пять минут, Миша названивал по Тониному домашнему номеру. Трубку никто не брал. Квартира была пуста. Четыре часа. Мама, по-любому, уже на работе. И совсем скоро вернутся Мишкины родители. Встречаться с ними было почему-то стыдно.
Тоня, наконец, решилась. Они собрались и окольными путями двинулись забирать ее вещи. Издалека завидев кого-нибудь из знакомых, девушка шарахалась в кусты.
- И что, ты всю жизнь теперь будешь прятаться? – Ругал ее Михаил. – Запомни, ты ни в чем не виновата!
Но Таня сильно в этом сомневалась. В душе росло чувство вины за содеянное. Она пыталась сама перед собой оправдаться. В голове даже промелькнула мысль, прийти сейчас и остаться дома. И пусть мать орёт, что она слаба на передок, что продала её за мужские штаны, что она всегда знала – дочь у нее ненормальная! Но, может потерпеть ещё? Может долгожданное письмо уже дожидается её в почтовом ящике? Может оно вот-вот и придёт? А, может и не придёт. Что тогда? После всего происшедшего её из дома никуда не выпустят. Запрут на замок и отберут ключи. И тогда, она вообще ни с кем, никогда не встретиться. Конечно, кроме маминых знакомых, которые будут приходить в гости, выслушивать, сокрушенно вздыхая всю «правду» о неблагодарной дочери и понимающе кивать головой. Это невыносимо!
Никем не замеченные, они проскользнули в подъезд. С замиранием сердца, Тоня заглянула в почтовый ящик. Пусто. Значит – всё. Ждать больше нечего. Поднялись на четвертый этаж. Она достала ключ от квартиры и остановилась, оторопело глядя на замок.
Дверь была закрыта. Замок в двери стоял новый!
Ключа от дома у Тани больше не было.
Девушка опустилась на ступеньку и зарыдала. Если до этого она еще думала, как бы помириться с матерью, вернуть вчерашний день, то тут, со всей безнадёжностью поняла - пути назад нет...
- Не реви! Что-нибудь придумаем. – Мишка, не понимая истинной причины слёз любимой девушки, лихорадочно соображал, как теперь добывать её вещи.
- Ага. Что ты тут придумаешь?
Парень задумчиво смотрел на новый замок.
- У тебя есть шпилька? – ни с того, ни с сего, задал он дурацкий вопрос.
Ничего не понимая, Тоня подняла глаза, ожидая пояснения.
- Ищи шпильку!
- Где я тебе ее возьму? У меня, кроме ключей ничего нет.
Она протянула на раскрытой ладони ключи от квартиры и почтового ящика, надетые на скрученную проволоку.
Миша задумчиво взял и, сняв с проволоки ключи, стал ее раскручивать и выпрямлять.
- Что ты делаешь? – изумилась Антонина.
- А то, что дура, мать твоя! Взяла и поменяла хороший английский замок на какое-то говно!
Однако с замком пришлось провозиться не менее получаса.
Внизу, на первом этаже, беспрерывно начали хлопать входные двери. Соседи возвращались с работы домой. Только чудом, еще никто не дошел до четвертого этажа. Но и этого было больше, чем предостаточно. Выстукивая нервный танец по площадке возле бывшей своей квартиры, Тоня ощущала себя только преступницей, подлежащей немедленному сожжению на костре.
Устав уговаривать Михаила «бросить это грязное дело», она начала спускаться по ступенькам одна.
Замок поддался и дверь открылась.
Михаил торжествующе прокомментировал:
- Нас в армии и не такому учили! Пошли!
Никогда Антонина не думала, что будет вот так, как воровка, пробираться в свою квартиру и собирать собственные вещи. Она ведь очень хорошо помнила, что «ничего ЕЁ в этом доме нет»…
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/05/1640